Жарко

Стук колес поезда, который шел на полном ходу. Берта — так звали эту громадину, пустовала. Все грачи разлетелись по своим домам. Все кроме близнецов и Генри. В поезде было очень душно, несмотря на открытые двери. Жаркий воздух, нагретый солнцем, проходил по покачивающимся вагонам и оставлял после себя еще большую жарень. На диване, прямо перед доской «позора», лежал, развалившись, Джейкоб. Ассасин обмахивался газетой с умирающим видом. Причем лежал в одних штанах, развалив свое бренное тело на скрипучем диване. За столом, сложив ноги на него, сидела, развалившись, Иви. Ее одеяние мастера-ассасина было наполовину расстегнуто, но она не имела столько храбрости, что бы полностью его снять, как это сделал ее братец. На полу, под доской сидел Генри. Его белое одеяние с золотым орнаментом было насквозь мокрым, а черные волосы потеряли свой объем. Грин тоже делал вид, что постепенно умирал. — Черт возьми, — прошептал Джейкоб, — мы точно сейчас в Лондоне? — Вроде да, — протянул Генри, —, но я не помню, чтобы тут когда-то такое было. У меня в Индии примерно каждый день по такой температуре было. Но все равно, легкий ветер был. Из-за стола послышался звук падения, а позже приглушенный женский стон. Взгляд Генри, который все это время наблюдал за Джейкобом, переместился на Иви: девушка лежала на полу, а ее босые ноги продолжали опираться на стол. — Прекрасная поза, Иви. Только вот по идее, на полу хоть и холодный воздух, но кажется, что тут еще жарче. — Джейкоб, — полу-умирающим голосом протянула сестра, — я все понимаю. Плюс 28 градусов на улице, около тридцати пяти в вагоне, но… Но твою мать, ты не мог бы одеться? — Нет, — с улыбкой прошептал Джейк, — мне жарко. — Нам с Генри тоже жарко. Но почему-то мы сидим одетые. Хотя по виду Генри, кажется, что он уже мертв. — Поддерживаю, — с улыбкой ответил Генри, — Джейкоб, оденься. — Будете меня умолять — я полностью разденусь, — послышалось с дивана. Генри и Иви молча выдохнули, полностью улегшись на пол. Ни у кого сил противостоять Джейкобу не было. — Знаете, — вдруг оживился Фрай-младший, сев на диван, —, а у меня идея! — Только не это, — послышалось от двух лежащих на полу ассасинов. — Лежите здесь, никуда не уходите! Фрай поднялся и ушел в другой вагон. Генри расстегнул, кажется, все что можно на своем одеянии, и просто молча лежал, уставившись в потолок. — Максимум, куда я уйду, — с улыбкой ответила Иви, — так это стеку на рельсы, — черт, Генри. Почему от тебя так вкусно пахнет. Ты вроде весь горячий, мокрый насквозь, а так приятно пахнет. Почему от Джейкоба так не пахнет. Грин рассмеялся и взяв Иви за руки, протянул ее по вагону и уложил под Доской с портретами. Иви с непониманием оглянулась, но вскоре блаженно выдохнула. В том месте, куда уложил ее смуглый ассасин дул еле-еле ощущаемый прохладный сквознячок. Пока Иви чувствовала на себе гуляющую нежную прохладу, Генри лег рядом, и застаивавшийся в вагоне воздух, начал медленно наполнятся запахом благовоний. — Вот и я, — с улыбкой вошел обратно Фрай. Его клетчатые драные на коленях штаны, были по эти же колени и закатаны, а пояс перекрестков, был обхвачен вокруг закатанной штанины, видимо, чтобы та не сваливалась. — Эм, а какого хрена, — еле-еле прошептал Грин, — куда ты ходил? — За Этим! , — радостно воскликнул Джейкоб Фрай, резко достав металлическое ведро, содержимое которого с разу же вылил на лежащую умирающую парочку. На них полилась ледяная вода, окатившая товарищей с головы до ног, заставив мурашкам пробежаться по коже, а взгляду из умирающего превратиться в ошарашенный, а после — в грозый. — ФРАЙ, ТЫ ПРИДУРОК! — воскликнула Иви на весь вагон, подскочив. Ледяная вода медленно потекла на выход, стекая медленно со стен и прифигевших убийц. Генри, хоть и был напуган, но решил не лезть под горячую руку Иви, ведь та готова была пристрелить братца на месте. — Это же так круто, Иви, — с радостью воскликнул Джейкоб, отставив ведро. Медленно переступив ледяную речушку, Иви закатала мокрые рукава на своем одеянии. — Джейкоб, один маленький совет, — с улыбкой ответил Генри, — ты это… Подумай в какую сторону побежишь. Она убьет тебя сейчас. Иви Фрай, стояла вся мокрая насквозь, с ее прилипшего одеяния мастера-ассасина капала ледяная вода, а сама девушка была похожа на промокшую утку. Она стояла и прожигала брата злобным взглядом, сжав побледневшие от холода руки. Воздух, который казался очень горячим и обжигающим, в миг стал, словно с северных берегов, окутанных вечным льдом. Девушка, издав громкий вскрик, запрыгнула на брата и начала его душить, обхватив тонкими пальцами шею. Джейкоб сделался легкой добычей, завалившись на пол, и теперь старшая-Фрай, уселась на мокрый торс горячего брата, и со злобным видом душила его. Генри с улыбкой сидел, весь еще сильнее промокший, и наблюдал за ними. — Двое взрослых ассасинов, убийства которых переваливают за тысячу, за которыми лежит будущее Лондона, сейчас лежат в луже, и пока старшая душит младшего, младший, задыхаясь, очень смешно смеется. Видимо я где-то не там по жизни свернул, — сказал со смехом Генри. — Генри, — задыхаясь с широкой улыбкой проговорил Джейкоб, — раздевайся. У меня есть идея! Джейкоб ловко скинул сестренку и, поднявшись, протянул руку Генри. Тот, ухватившись, встал. Джейкоб без раздумий и каплей стыда стянул с Генри всю верхнюю часть одеяния. По сравнению с Джейкобом — таким широким и мускулистым, Генри хоть и имел выпирающие мышцы, но все равно казался менее сильным, стоящего рядом с ним Фрая. Иви, ужаснувшись, закрыла руками глаза. — Нет, спасибо, но я такого не заказывала, — с улыбкой сказала девушка, — увиденного не развидеть. Фрай, твое безумство начинает меня пугать. Джейкоб взглянул в глаза Генри, и с непереставающим сиянием улыбки, сказал: — Генри Грин, поздравляю, мы только что смутили девушку, которую смутить было невозможно. — Это звучит, — ответил ему Грин, — словно мы достигли дна. — Нет, дорогой мой Генри, — ответила Иви, не переставая держать закрытыми глаза, — дно мы уже пролетели. Это второе дно. Девушка медленно убрала руки с лица. Перед ними стояли двое прекрасных мокрых парней без верхней части одежды: один с вороном на плече, а другой со шрамом. Иви медленно начала краснеть, и закрыв руками щеки, широко улыбалась. — Ну вот, — кивнул Джейкоб, — вот такой ты мне больше нравишься, чем грустной молчащей ботанкой. — Джейкоб Фрай, твою мать, — с улыбкой сказала Иви, — я сейчас вашу рубашку с плащом обмотаю вокруг вашей же шеи и повешу вас любоватся видами Лондона, сидя на пике Букенгемского дворца, если вы не заткнетесь, мой родной братец.