Тревожный звонок.

      На быстро темнеющее небо уже взошла луна. В этот раз она была уже почти полной. Гирлянды, развешанные по деревьям, были единственным, что освещало немноголюдную аллею. Деревья, одетые в золото-янтарные доспехи, словно некие стражи ограждали этот дивный уголок от городской суеты, хотя даже сюда доносились плавно возрастающие и убывающие бурчания двигателей и скрежет резины.       Памятные плиты из бетона делили пешеходную дорожку, поднимаясь на столбах и протянувшись ровно по её середине, заканчиваясь небольшими фонтанчиками, которые сейчас к сожалению выключены. На против каждого нового сектора плиточной конструкции, притаилось по деревянной лавочке.       Люди гуляли, сидели, болтали, смеялись, не обращая внимания на наступивший мороз. Пожилой мужчина, придерживая трость, разглядывал что-то, только ему ведомое, поскольку его взгляд конкретно не на чём не останавливался. Вон там влюблённая парочка сплелась в поцелуе, а там группа подростков наглядно изображает деградацию человечества, затаившись с сигаретами и банками пива, и расточает паразитическую речь. Недалеко какая-то девушка, усиленно сжимая карандаш в руке, вырисовывала что-то в своём блокноте. Многие просто пролетал мимо, торопясь по своим делам, или неспешно гуляли.       И ничьё внимание не привлекал молодой человек, выжидающи вглядывавшийся в каждое проходящее мимо лицо. Его голубые глаза мельтешили стараясь разглядеть знакомый силуэт. Он ждёт уже почти час. Каждый выдох сопровождается освобождением нового облачка пара, к которому переодически поднимаются окоченевшие руки. Пальто уже почти не спасает от холода, ровно как и нарезание кругов по аллее. Но он не может уйти. Они не связывались несколько дней. И сечам её голос был таким испуганным когда она просила его о встрече по телефону, он сразу понял что она плачет.       Очередной взгляд на вошедшего под сень естественной арки прохожего. И он вновь набирает её номер. Быстрые гудки и голос робота-программы опять отвечают вместо неё. Он сжимает кулаки, и резко проводит костяшками по голове, почти отчаявшись. Но вот она... Её хрупкая фигурка появилась под аркой и оглядывала место встречи. Молодой человек вскочил и чуть ли не бегом направилась к ней, хотя нет, вот он и побежал, в мгновение ока преодолев разделяющее их расстояние и прижав девушку к себе за плечи. Её слабые ручки попытались обхватить мужскую талию, и она содрогнувшись прижалась щекой к его груди.       - Василиса... – мягко прошептал он, поглаживая её рыжую копну волос и злясь, что она снова не надела шапку. Поэтому через мгновение его собственный головной убор прикрыл её. И только после этого он отстранил девушку, вглядываясь в её подпухшее личико, покрасневшие глаза, бледную кожу... Она держалась из последних сил. – Что происходит? Почему ты не брала трубку?       - Он... Он... Он убил его... – прошептала Василиса. И большие горькие слёзы потекли по её щекам. Она закрыла лицо руками. – Фэш, он убил его!       -Подожди, Василис, о чём ты вообще говоришь? Кто, кого убил? Девушка опять всхлипнула, ноги её подкосились. Фэш растерянно поддержал любимую, озабоченный пуще прежнего, и отвёл к ближайшей лавочке, присев перед ней на колени, и сжав её маленькие ладошки.       - Скажи мне чётко - что случилось?       - Мой отец, он... он... – рыжеволосая зашлась рыданиями, а Фэшь терпеливо ждал, пока пройдёт приступ, растирая её ручки, поглаживая по спине... И в конечном итоге обнял её. Ему не в первой выслушивать Василисины рыдания насчёт отца, однако легче от этого не становится. От слёз любимой у него обрывалось сердце.       - Тшшш... Тише... – рыжая макушка в шапке Фэша, покоившаяся на его плече медленно поднялась. Васильковые глазки, полные отчаяния и боли, заставили приготовиться молодого человека к чему-то слишком плохому...       - Он-н убил... нашего ребёнка... – Фэш замер. Слова «нашего ребёнка» бились в его голове набатом. Убил ребёнка... Нашего ребёнка... Убил нашего ребёнка...       - Т-ты... была... беременна? – прошептал он. И её вновь содрогнувшиеся плечи, спрятанное в ладошках лицо стали единственным верным ответом.       Фэш медленно поднялся, проведя рукой по тёмным волосам. Отойдяна пару шагов, он крутанулся и, хоть и не до конца, но всё же осмыслив сказанное, резко вернулся га прежнее место. Когда его руки подняли бледное личико, она несильно вцепилась в них, опустив глаза, и пытаясь сдержать дрожь.       - Посмотри на меня, - попросил молодой человек. – Посмотри, Василис...       Девушка нерешительно подняла глаза, и встретившись с ним взглядом не увидела в нём не осуждения, не отвращения... Она и сама не знала, что именно боялась увидеть, но его взгляд снял хоть какую-то частичку груза с сердца. Вот только его лицо было бесстрастной маской. Его обычное состояние, которое всегда её бесило, но не сейчас... Она знала - это защитная реакция. Ему больно...       - Что именно произошло? Что он сделал? – тихо, но сухо поинтересовался Фэш.       - Я-я-я не з-знаю точно... Он-н узнал... и ч-ч-что-то подмешал-Л мне ил-ли ввёл... – от пережитого её голос дрожал и срывался. – У меня был в-выкид... – Василиса не договорила вновь сорвавшись в рыдания.       Молодой человек крепко обнял любимую.       - Тише, родная. Всё будет впрядёте. Мы уедем. И у нас ещё будут дети... Ты родишь мне сына и дочку. И всё будет хорошо... Тшшшш....       «...Но сначала... Нортон заплатит за то, что сделал...!».