Сломать ржавый замок вечности

Её огненно-рыжие волосы ниспадали на плечи из-под капюшона, который закрывал лицо девушки. Его руки легко держали её запястья, несмотря на то, что вокруг них бушевало пламя. Языки огня касались их черных мантий, но не могли поджечь, как ни пытались. — Почему опять ты? — негромкий его голос послышался из-под капюшона. — Каким пламенем мы связаны? — Не пламенем. Предназначением. — Кардинал сказала, что ты давно мертва, как такое… — Кардинал, — он почувствовал, что она улыбнулась, — ошиблась. Она забыла то, что нельзя забывать. — Теперь это уже не важно. Я убил её. Предал огню. — Теперь ошибся ты. Невозможно убить то, что давно мертво, Инквизитор… Она медленно открыла глаза, неподвижно лежа на кровати. Тугой ком чувств застрял в горле, и не было сил его сглотнуть. Девушка не помнила, когда последний раз её называли Кардиналом, хотя нет, она лгала сама себе. Он так к ней обратился тысячу лет назад, и бросил факел. А сейчас какая-то дама из сна утверждала, что она давно мертва… Ну не ирония? Девушка села на кровати, опираясь о подушку, и крепко задумалась, не включая настольную лампу. Как ни старалась забыть, Пайтониссам помнила все события того рокового дня, ночи и утра. Церковники схватили её и увезли в церковь, чтобы инквизиторы сожгли ведьму. Они радовались тому, что исчадье бездны, которое отравляло их земли, скоро расплатится с небом за свои грехи. И только сереброволосая колдунья не разделяла их чувств. Ибо это она подстроила все так, чтобы её поймали. Все же, годы жизни бок о бок с Царем её многому научили. Плетению интриг тоже. Поэтому она не смогла ответить Инквизитору на вопрос, почему именно она была той самой ведьмой. Пайтониссам лишь за несколько дней до своей смерти смогла распутать тот клубок, который они несли на протяжении стольких лет. Девушка знала, что ему суждено убить её, и понимала, что это его судьба. Они не смогли защитить Царя, хотя ей казалось, что он просто ушел с главной сцены… Но как бы там ни было, их пути разошлись. Она судорожно искала крупицы пророчеств и информации об Инквизиторе, почему именно он, почему все должно быть так. А затем вспомнила обрывки древнего видения, и слов: Круг должен замкнуться. Пайтониссам уже однажды умирала, но жизнь теплилась в её теле, но круг должен замкнуться. То, что мертво, должно быть предано огню. И она ступила на костер, разожженный его руками, и тело её обняло пламя. Её тело била мелкая дрожь. Девушка судорожно сжала руками колени, продолжая смотреть во тьму. Она не умерла от пламени костра но, почему он и эта рыжая продолжают ей сниться? Жар огня поднимался выше, Пайтониссам прокусила губу до крови, чтобы сдержать крик. Она не смотрела ни в толпу, ни на него, отвернувшись в сторону и позволив волосам закрыть лицо. Девушка сглотнула набежавшую кровь, выгнувшись дугою. Она чувствовала, как по щекам стекают слёзы, а нос уже отчетливо улавливал запах горелой плоти, а не только хвороста… Тогда еще Серая была уверена, что это её последний день в этом мире. Девушка ощущала, как жизнь покидает её тело, как медленно сжимает горло смерть, как закрываются глаза… и она была готова умереть еще раз, когда открыла глаза. И тогда Пайтониссам не смогла сдержать крик. Девушка не умерла, она чувствовала себя живее всех живых, только вот то место, которое увидела, никак не напоминало кострище перед церковью. Её выбросило где-то в поле, Пайтониссам не знала, где находится, но с первых же секунд приняла решение не искать его. Она его отпустила. Она для него умерла. В сравнении с её внезапным воскрешением то, что девушка обнаружила себя не тридцатилетней, ведь именно столько ей исполнилось, когда тело горело, а девятнадцатилетней. Почти тот возраст, когда она познакомилась с Царем, с Инквизитором… Девушка шла, куда глядят глаза, прибилась к какой-то деревушке, начала врачевать. Так проходил год за годом, её никто не искал, и она была тому рада. Но Пайтониссам пугало одно. С годами ни тело, ни лицо не старели. Серой пришлось покинуть эту деревню, пока сама во всем не разберется, чтобы не возникало никаких вопросов, или же её вновь уведут на костер. Гореть второй раз ей совершенно не хотелось. С тех пор она не задерживалась подолгу на одном месте, чтобы никто не смог толком запомнить девушку с длинными волосами цвета серебра. Она могла вернуться к Инквизитору, или хотя бы дать какую-то весточку, но не могла. А все из-за одного знания, мысли, которая молнией поразила её сознание. Однажды, много лет назад, Пайтониссам снился сон, как он надевает рыжеволосой девушке на палец кольцо инквизитора. Как они выяснили, это совершенно не вещица, а предание огню. Она пыталась узнать кто эта незнакомка, но все кричало о том, что девушка мертва… А потом Пайтониссам поняла. Она и была этой таинственной колдуньей в капюшоне. Девушка с рождения имела рыжий цвет волос, но обрела седину уже в двенадцать, когда едва не попрощалась с жизнью. Тогда она умерла первый раз. И той девочки больше не было, не было ни девушки, ни женщины, в которых та могла вырасти. Вместо неё пришла Серая. Жесткая, жестокая убийца, которая не имела никаких сходств с тем ребенком, которого изнасиловали и избили до полусмерти деревенские. Благодаря ей исполнилось предназначение Инквизитора — он убил её, предал огню и замкнулся круг. Но Пайтониссам жива. Жива уже десять, двадцать, пятьдесят, сто… Она уже не помнила бы сколько живет, если не календари. Столетия проносились мимо неё, сменялась власть, общество развивалось, менялись эпохи. Сейчас уже никто не помнит о драконах, об инквизиции читают лишь в книжках, а об огнедышащих ящерах из жанра фэнтези. Все то, что было ей близким и родным умерло. А на смену ему пришло другое, к чему Пайтониссам уже привыкла. Впрочем, не привыкла, а устала. И ей было практически все равно. — Хватит мне сниться, — прошептала во тьму девушка, глядя на электронные часы, которые показывали половину четвертого. — Я отпустила тебя, а ты мертва… Хватит. Иногда ей казалось, что она сходит с ума. Во снах к ней приходили призраки прошлого, но сейчас уже намного реже. Поначалу часто снился Царь, Инквизитор, разные видения, а в последнее время пять появились сны с ним и рыжеволосой. Пайтониссам понимала, что та девушка в капюшоне — это она, но никак не могла с этим смириться. Ибо этот человек умер тысячи лет назад. Двенадцатилетней.

***

В тот день его впервые подвела совесть. Обычно она о себе напоминала, когда оставались незавершенными дела или несожженные ведьмы, зло, которое оставалось безнаказанным. И, казалось бы, отправить на тот свет колдунью — дело святое, но тогда Инквизитор сжег необычного человека. Он так давно мечтал убить ту девушку, которая отравляла ему жизнь, и когда она едва ли не просила о смерти, его руки опустились. И он бросил факел, он не смог смотреть ей в глаза. Слишком многое их связывало даже после лет разлуки, и ему пришлось убить не только ведьму, девушку, Кардинала, даже подругу, но и свои воспоминания, что-то такое, что было дорого душе. И все это в одночасье было заключено в одном человеке, в одном теле и горело оно на костре. В один миг он лишился последнего, что как-то связывало с прошлым. Мудрецы говорили, что если ждешь светлого будущего, не стоит нести на себе крест былого. Но Инквизитор не мог сказать, что ему стало легче, когда якобы лишился этого груза. Раньше он знал, что где-то бродит Серая, возможно, убивает людей, или знахарствует… А сейчас знание о её смерти от его рук невыносимо жгло горло, хотя во всех книгах было сказано, что это праведное убийство. Не одну ночь он провел в муках, видя сереброволосую колдунью на костре. Странное чувство горечи, пустоты и злобы выедало его изнутри, и время никак не способствовало успокоению. Инквизитор сжег последний мост, ощущая, что исполнив волю Кардинала и свое предназначение, обрек себя на вечное проклятие. Он все думал, а что если бы Царь узнал об этом, как бы отреагировал, но каждый раз ответом на этот немой вопрос был сон, который снился ему очень давно. Тогда Ирод перерезал себе горло, а сейчас его не было. Никого не было. Инквизитор устал от повторяющегося кошмара каждую ночь, от бесцельного существования день ото дня. Ему так же частенько приходили видения, в которых была рыжеволосая девушка, которой он надевал огненное кольцо на палец, а вокруг них бушевало пламя. А утром он вспоминал в огне Кардинала. В одну из очередных ночей, Инквизитор, повинуясь странным чувствам, развел костер на том же месте, на котором сожгли Серую, а затем сам ступил в огонь. Он был готов принять смерть как благословение и избавление от мук… Но Инквизитор выжил. Костер лишь немного потрепал его, и пришел в себя он в каком-то лесу, обнаружив, что выглядит куда моложе, чем был до этого. Почти как при знакомстве с Царем. Поначалу ему все это казалось происками дьявола, а с годами привык. Привык даже к тому, что тело не старело, и из-за этого пришлось менять места жительства, чтобы не вызывать подозрений. Инквизитор менял города, страны, времена… Он коснулся её длинных рыжих волос, пропуская их сквозь пальцы. Девушка стояла почти вплотную к нему, глядя на золотую пряжку с короной. — Хватит мне сниться… — Я думал, это ты мне снишься, незнакомка. — Ты ошибаешься. Как ошибалась я. Игнис открыл глаза, встретив привычную темноту ночи. В последнее время он плохо спал, каждый раз видя во снах образы из прошлого, и чаще всего это была та самая незнакомая колдунья. Даже спустя столько лет Инквизитор помнил слова Кардинала, сказанные ему тысячи лет назад, что эта рыжеволосая незнакомка мертва. Не сказать, что ему нравилось видеть во снах покойников; он привык к этому за столько-то времени. Да и Серая мертва. Никого не осталось из тех, кого знал Инквизитор. Не встречал он еще людей, способных победить смерть, или же выжить после костра. Уже как тысячи лет он жил другой жизнью, отличной от той, в мире которой родился. Парень практически перестал даже мысленно называть себя Инквизитором, свыкшись с другим именем, тем, которое дала ему мать. Игнис. Да, оно звучало странно из уст окружающих людей, но это единственное, что у него осталось от самого себя. Если в древние времена он промышлял все той же инквизицией, церковными делами, то с ходом времени приходилось перестраиваться. Игнис учился разным ремёслам и наукам, что, впрочем, могло помочь получить сейчас нобелевскую премию, но не этого он хотел. Зачем светить лицо, которое не стареет? За этот огромный отрезок времени Инквизитору приходилось работать много кем и где. Начиная от грузчика в порту Индии, заканчивая исследованиями в команде молодых ученых. Игнис за всю свою жизнь закончил около сотни учебных заведений. Половина из которых, если он не ленился, с отличием. Вот уж кто мог бы вместо обоев в своем доме использовать дипломы. Только не было дома. Парень менял места жительства, чтобы никто не запомнил его. Жил лет пять, максимум семь, и переезжал. Но даже с таким ритмом жизни все слишком приедалось. Он уже не испытывал тех чувств от путешествий, что тысячу лет назад. Сейчас это все рутина и необходимость. Игнис не задавался вопросом, зачем он это делает, зачем так жить. Просто делал, безо всяких эмоций и чувств. Изредка у него появлялись знакомые в городе, еще реже друзья и почти никогда девушки, с которыми ему хотелось встретиться больше одного раза. Он не видел смысла в таком существовании, но продолжал бесцельно существовать. Однако, сколько бы людей не проносилось мимо каждый день, он предательски помнил отголоски прошлого, когда ему приходилось жить в полной мере. Жизнь, наполненная приключениями, сражениями, опасностью на каждом шагу. Куда оно подевалось в этом мире? Но Игнис знал ответ. Он помнил, как все развивалось, менялось, прогрессировало. Конечно, со временем человечество изобрело такие технологии, что ему хотелось внутренне трепетать, но в плане насыщенности бытия — это был упадок. Впрочем, парень осознавал, в глубине души, что так было всегда. Даже во времена Царя были люди, которые никогда не покидали своих деревень и мира белого не видели. И ровным счетом ничего не поменялось за эти тысячелетия. Инквизитор отдавал себе отчет в том, что захоти — Игнис вновь бы зажил приключениями. За вечность, которую ему довелось прожить, он скопил огромное состояние, и легко мог купить особняк на острове посреди океана. Но парень не хотел. Ему не с кем было разделить это все. Двести лет назад ему довелось познакомиться с удивительным человеком. Они вместе воевали, прошли огонь, землю и ад. Но Штефан, как его звали, погиб. Подорвался на мине. Это был один из тех людей, с потерей которых Инквизитор не мог смириться. Вернее, третий из троих. Штефан — жизнерадостный, верный, преданный, сильный. Из его отряда не выжил никто. Именно Игнису пришлось сообщить траурное известие Аннеке — невесте Штефана, когда его отправили из горячей точки домой. Девушка умерла в тот же день от остановки сердца. Их вместе похоронили со Штефаном, и Инквизитор после этого больше никогда не приезжал в Австрию. Это было выше его сил. В который раз смерть прошла мимо него, забирая тех, кто был ему дорог. Парень никак не мог разорвать этот порочный круг, хоть и знал, с чего это все началось. Все-таки Серая отомстила за свое сожжение, и он хотел, чтобы она знала, сколько раз ему пришлось пожалеть о своем поступке. Что им тогда выпало? Он мог не послушать её, как всегда, собственно говоря. Но пепел Кардинала давно развеян над землей, а Игнис сейчас лежал жив и невредим на жесткой кровати. И, несмотря на то, что она сама желала своей участи, Инквизитор такого для неё не хотел. И для себя. Размышления о прошлом и будущем так не вовремя застали его под утро, когда уже через час с лишним необходимо просыпаться и собираться на работу. Он переехал сюда всего два дня назад, снял квартиру на месяц не в самой богатой части города, чтобы не выделяться из серой массы, и нашел подработку курьером. Инквизитор не нуждался в деньгах. Работа — лишь способ чем-то себя занять, увидеть что-то новое, научиться чему-то. В этот раз парень не долго думал и устроился работать курьером в одном из магазинов. Не престижно, не пыльно и не заметно. Как раз то, что надо. Съемная квартира оказалось не самой лучшей. Старая плита, немного течет кран на кухне, дверь на балкон закрывалась не плотно. Но это были сущие мелочи. Инквизитор не забыл, как приходилось спать на холодных плитах, и в сравнении с этим, данная квартира — дворец. Но он давно не обращал внимания на такие банальные показатели удобства. Главное, чтобы не спать на улице, и то хорошо. Повалявшись еще немного в кровати, коротая время, Игнис поднялся с лежбища и направился в душ. Скоро начнется еще один день.

***

Прохладный ветер развевал её волосы, сооружая из них подобие вороньего гнезда. Сунув руки в карманы, она слегка поежилась и вжала голову в плечи, прибавив шагу. Хотелось поскорее добраться до университета и спрятаться там от пронзающего ветра, который нещадно издевался над ней, хлестая по щекам. — Пайт! Она обернулась на звук своего имени, которое невозможно перепутать ни с каким другим. На её постном лице появилась дежурная улыбка. За столько времени девушка научилась в совершенстве управлять своими эмоциями, да так, что никто не мог уличить её в неискренности или лжи. К ней спешил Джефф. Однокурсник и… — Доброе утро, — улыбнулся парень, обнимая её за талию и целуя в щеку. — Доброе, — в тон ему ответила Серая. Она сама не знала, зачем начала встречаться с этим человеком. Джефф был самым обычным, без выдающихся достоинств и послужного списка. Кардинал знала, что нравится ему и ответила «взаимностью». Если бы её увидели сейчас люди из прошлого, ни за что бы не признали в ней ту самую девушку, которая срубала головы за одно прикосновение к себе, не говоря уже о чем-то другом. Но время идет, все меняется… Хотя, не так. Она бы и продолжала себя так вести, если бы не один случай. Плавая по морям и океанам с командой пиратов, девушка узнала жизнь с другой стороны. Капитан корабля выкупил её на рынке невольников как убийцу, ибо за неё запрашивали не так и много денег, а морскому волку необходим был отчаянный человек в команду. Тогда он выглядел старше неё на десять лет и имел куда меньший опыт в убийствах, чем Серая. Мужчина разбирался в людях, видел, что девушка отнюдь не так проста, как может показаться. Командир морских волков принял её почти сразу, стоило Кардиналу во время одной потасовки в трактире, разбить одному из наглецов бутылку о голову. К счастью, они не знали, что это самое меньшее, что она умела делать. Но капитан присматривался. Мужчина почему-то ощущал себя ребенком, когда ей доводилось смотреть на него. В её глазах он видел бесконечную грусть, тоску, иногда отчаяние, но почти всегда — безразличие и отрешенность. Когда они брали на абордаж очередное судно, и Пайтоне, как она ему представилась, сражалась вместе с остальными, мужчине казалось, словно сам дьявол беснуется в её теле, а в глазах отражается самый что ни есть грех. Моряки называли его Фаерсом, и он один из немногих, кто довольно быстро понял, сколь порочна девушка, которую он выкупил на рынке невольников. В ту ночь корабль медленно и плавно раскачивали волны, несколько пиратов оставались на палубе нести почетный караул, а большинство уже изволили отдыхать, поглощая ром. Именно тогда и именно тот человек пояснил ей, что не каждый мужчина желает причинить боль и нанести увечье. Фаерс знал о её прошлом, один из немногих в мире, зря что ли они на двоих распили не одну бутылку рома? Он не был праведником, благородным мужем, или еще кем-то. Ему попросту нравилась эта девушка, её смертоносный талант и сила, благодаря которой Пайтоне жила день ото дня. Фаерс насиловал женщин, убивал, воровал. Но даже он не представлял, как можно опуститься до того, чтобы изувечить ребенка. А еще он её боялся. Чувствовал, что девушка убивает столь хладнокровно и безжалостно, как никто другой. Она спала, когда в каюту зашел капитан. Обычно здесь было много народу, но сейчас они были на палубе, или же пили ром. Серая молниеносно выхватила нож, из-за голенища сапога, стоило ему лечь рядом с ней. Девушка чувствовала спиной его грудь и, сцепив зубы, выдавила из себя единственную фразу. — У тебя есть минута, а то и меньше, чтобы объяснить. Или завтра у нас будет другой капитан, а ты сдохнешь с ножом в горле, но сначала я отрежу тебе кое-что. Фаерс заговорил очень спокойно, уверенно и мягко. Когда хотел, он мог быть очень убедительным и без оружия. А с женщинами общаться этот пират умел. — Не все желают причинить тебе зло, Пайтоне. Не суди всех, по нескольким ублюдкам, ведь мир огромен, всякие люди есть. Девушка едва слышно втянула носом воздух, но ножа не отпустила. А он, тем временем, продолжил. — За столько лет ты никому не позволила приблизиться к себе? Не смогла понять, что не все так, как ты думаешь? Не все мужчины… — Я знаю, что не все, — оборвала его Серая, — но больше доверять я им не стала. — Хм… Как его звали? — зачем-то спросил Фаерс, не предпринимая никаких попыток коснуться её. — Не помню, — солгала она. — Это разве так важно? Кардинал даже если бы и захотела, не смогла бы забыть имя этого человека. Доверие о котором говорил Фаерс — туманно. Она не чувствовала доверия, когда одной грозовой ночью, когда к ней пришел он. Пайтониссам с отрешением восприняла происходящее, ей было практически все равно, хотя девушка и ответила относительным согласием. Впрочем, никакого согласия и не было. Она просто поддержала его инициативу, не прикладывая никаких усилий для этого шага. Это было необходимо. Но, какая разница, что между ними было тогда, все эти годы, если Серая доверила ему свою смерть? — Нет, — ответил Фаерс, —, но так ты рискуешь остаться абсолютно одинокой до самого конца. И когда тебе необходима будет помощь, некому будет протянуть руку. — Мне не привыкать, — негромко произнесла девушка. — Я всегда одна. — Лжешь. Сейчас с тобой я. Спи, Пайтоне, завтра сложный день. Она внутренне напряглась, но Фаерс не предпринимал попыток дотронуться до неё, лишь продолжал лежать рядом, касаясь грудью спины Кардинала. Серая не отпускала ножа, но он не понадобился. С огромным удивлением девушка отметила, что через несколько минут мужчина уже спал. Это не укладывалось в голове Пайтоне: её не пытались изнасиловать, убить, изувечить, сжечь, обнять… Но и спокойствия она не чувствовала, сохраняя через силу бодрость. Однако, сон брал свое и девушка сама не заметила, как уснула. Спала долго. Без кошмаров и сновидений. А на утро проснулась, прокручивая в голове воспоминания прошлой ночи. Наблюдая за поведением Фаерса ей казалось, что тогда на него попросту нашло помутнение рассудка. Но потом Пайтоне изменила свое мнение, когда он пришел к ней следующей ночью. Девушка уже ничего не говорила ему, лишь держала руку на животе, где носила спрятанный под рубашкой нож. На третью ночь она практически не отреагировала на его визит, оставаясь в состоянии полудрема, но привычный сценарий изменился. Мужчина коснулся её плеча, отчего Серая испуганно дернулась, выхватив нож. — Ш-ш, тише, все хорошо, мотылек. Спи. Его рука соскользнула ей на талию. Кардинал нервно втянула живот и, отведя назад, едва ли не ударила Фаерса ножом в печень. — У меня нет причин заставлять тебя страдать, — произнес он, чувствуя, что острое лезвие сильно упирается ему в живот. Достаточно одного движения и… — А какие у меня причины верить тебе? — дрожащим голосом спросила Серая, мысленно готовясь к тому, чтобы убить его прямо сейчас. — Никаких, но остальная команда разорвет тебя на кусочки, но перед этим… неплохо проведет время. Её рука дернулась, лезвие оставило неглубокий порез на коже мужчины, но тот лишь ощутимее обнял девушку за талию. — Я не сделаю ничего, что навредит тебе, — быстро зашептал он, не обращая внимания на боль, — не я ли защищал тебя об этой своры? Только из-за твоей бурной реакции им хочется вынудить тебя… Где твое огромное безразличие в такие моменты? Не реагируй так на это и все станет намного проще. И она не реагировала. Закрыв глаза, молчала, чувствуя его руки на животе. А перед собою видела лишь бушующее пламя. Пайтоне привыкла к его касаниям, но скорее, ей было все равно. В тот вечер она выпила больше, чем планировала. Серая плохо различала, что именно говорил ей Фаерс, не обращала внимания на медленные поглаживания её предплечий. Что-то невнятное пробормотала, когда мужчина развязал ей рубашку, а затем негромкий стон сорвался с уст девушки, когда он коснулся губами её живота. Она выгнулась кошкой, вонзив ногти в его плечи, заставляя Фаерса подтянуться выше. Он сорвал с неё рубашку и принялся длинными поцелуями покрывать грудь девушки. Мужчина прекрасно понимал, что она не трезвая, но… Его руки легли на бедра Пайтоне и Фаерс наклонился, глубоко поцеловав её в губы. Серя забросила ему руки на шею и приподнялась, касаясь обнаженной грудью его тела. Она слегка прикусила ему губу, отчего мужчина издал нечто похожее на рык и рывком снял с себя рубаху. Фаерс вновь вернулся к её губам, изучая ладонями талию и бедра, ему на мгновение показалось, что Пайтоне как-то его назвала, то ли именем, то ли словом, выдохнув прямо в губы, а затем возобновив поцелуй. Утром ей не хотелось биться головой о борт корабля, или сигануть в море. За столько лет она привыкла к тому, что ночи бывают не совсем обдуманные, а с рассветом приходит понимание того, что ты убил кого-то, поджег, оказался в другой стране. Из всего списка происшествий проснуться рядом с каким-то мужчиной — не есть самым плохим. Его в любом случае можно убить, и никто ничего не узнает. Но Фаерса ей не хотелось убивать минимум по двум причинам. Во-первых, объективно говоря, плохого он ничего не сделал. А во-вторых, судя по всему, вчера Серой было очень даже ничего… Они никак не выказывали днем то, что ночью между ними что-то было. И подобный расклад девушку весьма устраивал. Если бы Фаерс начал что-то говорить о том, что произошло, или же начал нести чушь об огромной любви, Пайтоне прыгнула бы за борт, желая лишь умереть. Серая не до конца понимала, зачем Фаерс это сделал, да и в общем-то не очень и хотела понять. Но в одном он оказался прав: не каждый хочет навредить ей. Только вот невозможно за одну ночь изменить принципы и перечеркнуть догмы, которыми жил не одну тысячу лет. Видимо, мужчина тоже это понимал, что рана в её огромна, и не удивился, когда они стали на якорь возле одного из островов во владении пиратов, а на утро обнаружил её с какой-то девушкой... Мысленно усмехнувшись своим воспоминаниям, Серая взяла за руку Джеффа в надежде отогреть замерзшие пальцы и они вместе направились в сторону университета. — Есть планы на вечер? — спросил парень, когда стоило им оказаться на крыльце перед факультетом. Пайт на мгновение задумалась. Вполне вероятно, что он будет пытаться куда-то её пригласить, но еще даже не конец недели, чтобы думать об отдыхе, а лишь понедельник. — Есть, — кивнула головой она, проскользнув в помещение. — Спать. В принципе, Кардинал не солгала. Три последних ночи она только и делала, что рисовала проект, в надежде сдать его в срок, и сегодня девушка хотела лишь одного — выспаться. — Тогда как насчет завтра? Выставка живописи в арт-центре. — Можно, — без особого энтузиазма согласилась Серая, — было бы неплохо… В аудитории помимо них двоих собирались студенты, ожидая начала пары. Пайт устало положила голову на согнутые в локтях руки, умостившись на столе. Её одолевала смертельная усталость и проект был здесь не при чем. Уже последнюю тысячу лет с ней происходило подобное. Скука и тоска захлестывала сильнее с каждым годом. Годом, ибо при её жизни, день — это как час, а то и минута. Однажды Серая даже попробовала свести счеты с жизнью, прыгнув с высокого утеса. В тот момент ей стало ясно, что этот мир потерял чудеса не до конца. На её теле не было живого места. Девушка получила семь переломов и сотрясение мозга. Врачи говорили, что с таким не выживают, но она при посильной медицинской помощи и заботе родителей, восстановилась за полтора года. Да, родители. Одно время Пайт жила в семье, которая её удочерила. Ей было, в принципе, все равно, но эти люди заботились о своем приемном ребенке, и она не могла не обустроить их жизнь. За эту вечность Серая скопила огромное состояние, и её родители наслаждались беззаботной старостью, несмотря на то, что она с ними прожила всего пять лет. Больше не могла. Сэмюель и Ванесса не были богачами, но дали кров над головой девушке и свою заботу. Делая вид что работает, Кардинал каждый месяц отдавала им, якобы, свою зарплату на нужды. Она считала, что эти люди заслужили. Единственные из немногих, кто был к ней добр. Серая обустроила им безбедную жизнь и, мол, уехала за границу. С тех пор прошло тридцать лет, вероятно Сэмюель уже мертв… Ей было тяжело осознавать, что вся жизнь, которая проходит перед глазами — ненастоящая. Словно кто-то дергал её за ниточки, словно марионетку. Все было неправдоподобно, она не жила, а коротала день ото дня. Вечная жизнь давно стала её проклятием. — Ну и стерва! Если бы я знала, что ты решила уйти пораньше из дома, чтобы встретиться с этим… В этот раз Пайт не смогла сдержать улыбку. Стоило им войти в аудиторию, как на них обрушился поток справедливой и не очень ругани. Мэлани вместе с Серой снимали квартиру, чтобы первая не жила в университетских общежитиях, так как денег у её родителей было не очень много. Она сразу понравилась Кардиналу. Девушки познакомились, еще когда подавали документы на специальность, а спустя несколько недель до начала учебы съехались. Мэлани не слишком жаловала Джеффа, так как считала его слишком тупым для такой как Пайт. И об этом её мнении знали абсолютно все. Она не скрывала таких вещей. — С «этим» я встретилась случайно, — подмигнула её Серая и пересела за стол позади подруги. — Что наш, как обычно, опаздывает? — Ага, а еще требует чтобы мы приходили вовремя, — фыркнула Мэлани, наблюдая за тем, как Пайт достает тетради из сумки. — Главное, чтобы потом оценки поставил нормальные, — резонно произнес Джефф, присаживаясь рядом с Серой. — Тебе лишь бы халявная сессия, — надменно искривилась Мэлани, сверкнув глазами цвета изумруда. — А тебе лишь бы фразу вставить. Не особо вслушиваясь в их перепалку, Кардинал вдруг поймала себя на мысли, что именно так вел себя Царь, когда они с Инквизитором начинали спорить по пустякам. От воспоминания об этом человеке ей стало грустно. Она шла за ней в огонь и в воду, была готова даже жизнь отдать. Серая до сих пор любила её, хотя, может быть, уже не так, но память об этой женщине не смогла выбить из неё даже вечность. Царь всегда оставался недостижимым, далеким, но и таким близким. Она тянулась к ней всем своим естеством, душой, если эта эфемерная штука была у Кардинала. Как паломник к божеству, Пайтониссам была готова душу продать за один её взгляд, и умереть за прикосновение. К счастью, конфликт Джеффа и Мэлани успешно оборвал приход преподавателя и необходимость начать пару. Серая уже около пятнадцати лет занималась живописью, совершенствуясь в этом направлении. За спиной два факультета по изобразительному искусству, но она не была довольна своим мастерством. Девушке хотелось нарисовать нечто великое, эпохальное, вечное… Но при этих словах на ум приходили лишь три человека. Она, Царь и Инквизитор. Это была её вечность. Вечность которой нет. Сегодня пары закончились раньше, и Серая сделала так, как и говорила Джеффу: пошла домой спать. У Мэлани были еще курсы испанского, и она вернется не скоро. Пайт могла сама преподавать ей, но в тонкостях грамматики ничего не понимала. За все время девушка успела выучить около двадцати языков, могла свободно беседовать на разные темы. В её списке был и испанский, и английский, немецкий, польский, финский, и многие другие, включая японский и китайский. При желании Серая могла бы быть первоклассным переводчиком, но ей не хотелось. Все свое неограниченное время девушка посвящала сама себе. Это единственное, что у неё осталось. Добравшись домой, Кардинал сразу же завалилась спать в своей комнате. Не было сил даже на ужин. И, стоило ей укрыться одеялом, она так и легла в джинсах и футболке, сразу же уснула.

***

Сумерки сгущались над городом. В воздухе то и дело пролетали мелкие капли дождя, отчего он лишь сильнее надвигал на лицо капюшон. Игнис уже настолько привык к этому атрибуту одежды, что не представлял себя без него. Конечно, парень уже не спал в капюшоне, да и душ принимал без него, но поначалу было очень непривычно. Когда нет необходимости прятать свое лицо. И нет необходимости жечь людей. Вот о последнем Инквизитор жалел неимоверно. У него только что закончился рабочий день. Впервые за вечность парень устроился работать курьером. Не сказать, что он был в восторге от этого вида занятости, но Игнис почти все светлое время суток ходил по городу, доставляя заказы. Отличная работа для того, кто хочет узнать новое место обитания, и кому не нужны деньги. Платили на вакансии чудовищно мало, но он даже не поднимал вопрос о зарплате. Это его не интересовало. Вооружившись телефоном с навигатором, Инквизитор изучал улочки, переулки и проспекты нового города. Ему нравилось коротать время за подобным занятиям, ведь именно в такие моменты парень сливался с остальными, был ничем неприметным. Просто шел по своим делам. Как все. Заканчивался ещё один день, и Инквизитор понятия не имел, сколько их ещё будет. Лично он надеялся, что как можно меньше. Его давно не радовало его существование, но Игнис мало что мог сделать. Умереть парень почему-то не мог никак. До суицида не доходило, но однажды его тело получило сумасшедший заряд тока. Все пророчили ему смерть, но он выкарабкался. Восстановился, пусть и очень медленно. После этого случая Инквизитор понял, что не имеет смысла даже пробовать умереть. Все равно не получится, как бы глупо это не звучало. Игнис все смотрел по сторонам. Он все ещё был далеко от дома, хоть шел уже полчаса. Пешие прогулки, конечно, хорошо, но он устал почему-то. Собственно поэтому решил завтра ехать на работу мотоциклом. Наверное, это единственная вещь, которая радовала его в это время. Не было удовольствия больше, чем мчатся по трассе, когда ветер дует в лицо, а стрелка спидометра приближается к сотне километров в час. За своего железного коня он заплатил несколько десятков сотен долларов, и ещё столько же потратил на его содержание. Игнис не жалел ресурсов и сил, даже научился сам полностью разбирать мотоцикл, и никому не позволял касаться его. Даже ехать на нем, когда за рулём он. Железный конь, хоть он и не был царским Громовым, являлся неприкасаемым. Взглянув на уже тёмное небо, и почувствовав капли дождя на лице, Инквизитор прибавил шагу.

***

Кардинал поморщился от мерзкого запаха, лениво открыв глаза. В следующую секунду девушку объял нечеловеческий страх. В комнате стеной бушевало пламя, которое шло ещё с коридора, и медленно протягивало свои языки к Серой. Она панически сорвалась на ноги. Умом Кардинал понимала, что не может умереть, но ее единственный страх был куда сильнее. Девушка отскочила к окну, и забралась на подоконник, чтобы открыть окно. Руки тряслись, Серая никак не могла отвести взгляд от огня. Оконная ручка заела. Рывком дернув ее на себя, она потеряла равновесие на подоконнике и упала на пол, ударившись головой о батарею. Девушка больше не поднялась.

***

Его привлекла сначала небольшая толпа людей у одного из домов на улице, и только потом он увидел, что же их собрало. Пламя бушевало в одной из квартир, едва ли не касаясь огненными языками окна. Кто-то по телефону вызывал пожарных. Игнис смотрел за стихией, и только потом увидел человека у подоконника. Девушку. Она пыталась открыть окно, но не смогла. Ему по большому счёту было все равно, но Инквизитор заметил, что она упала. И как скрылся за пламенем хвост серебряных волос… Он словно впал в забытие. Люди у дома кричали, а парень не отдавая себе отчёт в действиях, забрался по пожарной лестнице на третий этаж, благо она как раз шла рядом с квартирой, в который бесновался пожар. Игнис не думал. Кулаком выбил оконное стекло и, не обращая внимания на острую боль, открыл окно. Он не слышал, что ему кричали снизу. Став на подоконник, Инквизитор увидел девушку, которая лежала на полу без сознания. Пламя было слишком близко к ней. Ее лицо полностью закрывали длинные волосы цвета расплавленного серебра. Повинуясь необъяснимому чувству, он убрал пряди. Его руки затряслись, а сердце начало биться настолько сильно, что, казалось, проломит ребра. На полу лежал Кардинал. Мысль, что это может быть издевка судьбы, которая подсовывает ему девушку, дьявольски похожую на неё, не помешала ему действовать так, как он задумал изначально. Взяв ее на руки, Игнис ступил на подоконник…

***

— Вы чертовски удачная девушка, вам это известно? Серая через силу открыла глаза, не понимая, что происходит. Тут же поморщившись от сильного света, она отвернула голову. Рядом возле неё стоял какой-то мужчина в белом халате, и в углу кто-то сидел. — Где я? Что произошло? — уставшим и обессиленным голосом спросила Кардинал. «Это ее голос», — молнией пронеслось в голове Инквизитора, отчего тот нервно поправил капюшон, чтобы унять дрожь в руках. Сколько сотен лет он мечтал о подобном? Увидеть хоть кого-то из прошлой жизни, хоть и осознавал невозможность этого желания. А сейчас она находилась в нескольких метров от него, живая и почти невредимая. Серый Кардинал. Пайтониссам. Его головная боль и помощь. Его цель и жертва. И та, которую он убил. — В вашей квартире случился пожар, вы потеряли сознание от удара головой, но вас удалось спасти… Как вы себя чувствуете? — доктор так и излучал доброжелательность, но Серая, привыкнув к яркому свету, скосила взгляд на парня, что сидел в углу, повернувшись к ней в профиль. Его лицо закрывал капюшон тёмно-красной толстовки — сердце Кардинала сжалось, словно кто-то проткнул его тонкой иглой насквозь. Ее взгляд не укрылся от зорких глаз врача и тот усмехнулся: — Вам стоит поблагодарить спасителя, — и прихватив с собой папку, вышел за дверь. Пайт попыталась принять полусидящее положение в то время, как парень вообще не двигался. Ей даже на мгновение показалось, что это наемный убийца, который пришёл мстить… Но молчание тянулось невыносимо долго. — Спасибо, — произнесла Серая, всматриваясь в его фигуру, — что спас меня… Девушка недоуменно нахмурилась, что он тут же перехватил запястье рук, чтобы унять дрожь, стоило ей произнести единое слово. — Что с тобой? .. — осторожно спросила Пайт, приподнимаясь на больничной кровати и готовясь к чему-то. Если парень сумасшедший, от него можно ожидать всего. — Ты не часто меня благодарила… Он едва смог произнести одну единственную фразу. Кардинал вжалась в спинку кровати. Девушка узнала этот голос, и узнала бы, даже будь глухой. Серая похоронила этого человека за вратами вечности, и вряд ли перед ней Инквизитор. Плод больного воображения или же… Несмотря на слабость вперемешку с усталостью, её тело само проделало ряд движений, словно запрограммированное. Она в два счета оказалась рядом с парнем, без особого труда опрокинула его на пол, ведь он даже не сопротивлялся, и схватила с полки оставленную врачом ручку, приставив её к шее незнакомца. Парень смотрел в сторону, отчего его лицо вновь было наполовину закрытое. Серая крепко сжимала плечо своего спасителя, готовясь пробить тому шею в любой момент. — Кто ты такой? — срывающимся от злости и страха голосом спросила она. — Отвечай… — Ты знаешь ответ на свой вопрос, — опять этот тембр, интонации, ручка в её пальцах дрогнула, но Серая продолжала нависать над парнем. — Ты знаешь. Он одернул капюшон и повернул к ней лицо. Глаза Кардинала лишь непонимающе сузились, и Игнису захотелось впервые истерически засмеяться. Она же никогда не видела его лица… — Ты все знаешь… Пайтониссам. Глаза девушки расширились в ужасе, а затем Серая упала на пол, второй раз за день потеряв сознание. Когда она очнулась, рядом никого не было, её несчастное тело вновь лежало на больничной койке. Пайт справедливо решила, что все это было лишь бредом, ведь головой её приложило крепко. За окном палаты уже дребезжал рассвет, когда в помещение ворвались двое. А следом за ними и медсестра. — Стойте! Вам нельзя! Приемные часы еще не начались! Я вызову охрану! — Да мне плевать, там моя подруга! Кардинал улыбнулась. Разве Мэлани могла остановить такая мелочь, как охрана? Ворвавшись к ней в палату, а позади спешил Джефф, она первым делом удостоверилась, что с Пайт все хорошо, что она не пострадала при пожаре. Когда они расселись по обе стороны на её койке, только тогда смогли нормально поговорить. — Это я виновата, — вздохнула Мэлани, — если бы я пришла раньше с курсов, ничего такого не произошло бы! — Не говори ерунды, — поморщилась Серая, — твоей вины здесь нет, но наше жилье вряд ли сейчас пригодно для проживания, ведь так? — Именно, — подтвердил её опасения Джефф, — много что сгорело, удалось спасти из важного только некоторые документы. — Черт, придется объясняться с хозяином квартиры… Стоп! Мэл, пока я валяюсь здесь, где будешь жить ты? — не на шутку обеспокоилась Пайт, ведь это был их общий дом. — Знакомая приютила, — вздохнула девушка, —, но потом придется что-то решать… Когда тебя выпишут? — Врач сказал, что через два дня. Хочет удостовериться, что с моей головой все впорядке, — хмыкнула она, представляя, как бы удивился мужчина, узнай, что на самом деле с ней происходит. — Ты же сможешь у неё задержаться еще на один день? Меня выпишут, и я займусь этим вопросом… — Я что-то придумаю, — улыбнулась Мэлани, нервно пригладив длинные темно-каштановые волосы, — тебе главное отдыхать и восстанавливать силы! — И беречь себя, между прочим, — проворчал Джефф, — не заставляй нас волноваться. — Как же я люблю вас, ребята, — на выдохе произнесла Серая, хотя все её мысли сейчас были заняты совершенно другим. Впервые за столько лет девушке стало страшно происходящего.

***

Он не мог поверить в то, что она жива, несколько часов назад была рядом с ним, и даже попробовала убить. Инквизитор столько тысяч лет мучился от того, что исполнил волю девушки и предал ее тело костру, а сейчас оказывается, что Серая живее всех живых… Игнис подозревал: Кардинал, видимо, тоже тяжело свыкалась с потерей всего, что осталось в прошлом, иначе ее реакцию не обьяснить. Он ушёл из больницы, дабы не травмировать ещё сильнее, хотя самому тоже было очень непросто. Парень понимал, как больно той, кто пережила вечность в одиночестве. Инквизитор не сомневался в этом, ему довелось увидеть все в ее глазах. Глазах полных страха, отчаяния и боли. У неё не было уверенности, что перед ней именно тот человек, с которым раньше связывало многое… Да, чёрт возьми, он убил ее! А что связывает сильнее смерти? Но то, что Игнис увидел Серую живой не значит, что с его души упал тот камень, который все это время тянул его ко дну. Появились новые вопросы, ведь просто так умершие не приходят в мир живых. Так же появился и человек, который, возможно, поможет разобраться. Инквизитор с первой секунды понял, что она не готова пока ещё принять свидетельство его жизни. И даже если ей не хочется с ним видеться, Игнис намерен был прояснить определённые моменты. У него и раньше была зацепка, но сейчас парень ещё больше убедился в собственной правоте. Как бы это не звучало, он хотел поговорить с ней о… Костре. Они прошли сквозь пламя и выжили, получив бессмертие, чем никак не могли похвастаться сотни еретиков, которых сжег он. Инквизитор хотел расспросить ее обо всем. Узнать, что с ней было, что происходило все эти года, и почему они встретились так поздно, когда он совсем разочаровался в жизни. А быть может, они ходили всю жизнь рядом, и смогли увидеть друг друга только сейчас? Это не давало ему покоя, Игнис не мог логически мыслить и трезво оценить ситуацию. Она, как и он, смогла пролезть сквозь щель в замке вечности, сломала её, как ржавый кинжал. В первую секунду, как ее увидел, Игнис счел девушку за видение, бред мозга. Словно кто-то решил жестоко пошутить, подсовывая ему образ Кардинала. Но кожа Серой была тёплой, вряд ли воспоминания состоят из плоти. И он спасал едва заметный проблеск света… Так странно, она убивала людей, предавала, плела заговоры, интриги, и бог знает, чем занималась все эти годы, но он обрадовался ей, словно был последним человеком на планете. Хотя, если быть честным, это почти так и являлось. Оба бессмертны, и оба последние… И он собирался получить ответы на свои вопросы.

***

К концу сумасшедшего дня Серая чувствовала себя прекрасно, словно никакого удара головой и не было. Она пыталась не думать про невозможную встречу с Инквизитором, делая вид, что этого просто не было. Но от одного воспоминания девушка начинала дрожать. Кому как не ей знать, что ожившие мертвецы добра не несут за собой. Однако, был ли мёртв этот человек? Кардинал решительно отмахнулась от мыслей о нем. Тот Инквизитор, которого ей довелось знать — давно умер. Человек, который вчера спас ее от пожара, пережил вечность, и неизвестно, осталось ли в нем хоть что-то от Игниса. Во всяком случае, для неё парень был чужим хотя бы потому, что она ни разу не видела его лица. Пайт ещё не знала, что будет делать с этим всем, да и сейчас были дела поважнее. Учитывая то, как девушке надоела больница, она решила попросту сбежать. Сторожи и охранники ее не заботили. Если в прошлом Серая обманывала целые армии, что ей стоит провести нескольких мужчин? Девушке было все равно, что сгоревшая квартира не предназначена для жизни, но кто как не бессмертный человек сможет там находиться? Ибо ей некуда больше идти. Конечно, они с Мэлани найдут новое жильё, но это будет потом, не сегодня. А сейчас она нуждалась в покое и одиночестве. Пайт дождалась наступления ночи, пока медсестра обойдет все палаты, а затем оделась в то, в чем доставили ее сюда. Открыть окно не составило проблемы, как и спрыгнуть с подоконника вниз. Второй этаж, мягкое приземление на клумбу. Серая помнила, как приходилось падать на камни, в воду, прыгать со стен замка… И это уже не удивляло Кардинала. Сейчас девушка надеялась только на то, что ее не обнаружит патруль полиции, ведь сразу кинут за решётку на сутки, как бездомную. Лёгкая футболка при ночной прохладе и тапочки на ногах — не лучшее доказательство адекватности. Дрожа от холода, девушка шла по тёмным переулкам к себе домой. Встреча с какими-то грабителями ее не пугала, Пайт со всем сможет справиться. Всегда справлялась. Скрестив руки, и быстрым движением ладоней она провела по предплечьям, пытаясь усилить приток крови туда. Немудрено было замерзнуть в считанные минуты при такой погоде. Серая легко бежала по неосвещенным улочкам, даже не делая секундных остановок, чтобы отдохнуть. Она не устала. Бывало время, когда приходилось сутками бежать от преследователей, и в сравнении с тем, это все — детский лепет. Девушка вполне успешно добралась домой, никому не попавшись на глаза, но в конечном итоге провалила задание. Стоя метров за сто от здания, Кардинал вновь почувствовала, как бешено колотится сердце и руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Возле входа в подъезд стоял он, опираясь на мотоцикл. Ей хотелось во весь голос крикнуть, чтобы призраки прошлого убирались из её жизни, и забирали с собой весь тот ужас и боль, что с собой приносят. Хотела броситься на него, разбить голову об асфальт, проломить череп камнем, бросить в водоворот реки с моста, только чтобы хоть на миг унять свою боль. Сунув руки в карманы, он опустил голову. Парень не снимал капюшона. Пайт не могла даже мысленно называть его Инквизитором. Язык не поворачивался. Вдруг он поднял голову и увидел ее. Серая буквально нутром чувствовала, как парень напрягся, когда выпрямил спину. — Чего ты хочешь? — негромко, но так чтобы он слышал, спросила девушка, подходя ближе. — Хочу получить ответы на свои вопросы. Игнис, как и она, едва заметно вздрогнул от звука ее голоса. Ведь ему казалось, что он забыл его напрочь… Инквизитор невооруженным глазом видел, что Серая ему не доверяет, боится. Не верит, что перед ней он. Огнепоклонник Царя, предводитель армий. И ее убийца. Кардинал молчала, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза. Игнис только сейчас заметил, как выглядит девушка. В одной футболке, в середине осени и, к тому же, ночью. Зная Кардинала, она явно сбежала с больницы. Впрочем, зачем кривить душой… Он надеялся на это, поэтому и ждал ее здесь. — Ты мне ответишь? — ещё раз спросил Инквизитор, прожигая Серую взглядом. — Человек, которого я знала — умер, — холодно произнесла она. — Я не знаю кто ты. Ему захотелось ее ударить. — Не притворяйся, Кардинал, все ты знаешь! — со смесью негодования и боль выкрикнул он. — Я всю жизнь знал, что это ты умерла, к тому же, от моих рук! А я жил эту вечность с сознанием этого! — Я не умерла. — Я вижу, — не скрывая раздражения, бросил в ответ парень. — Видишь? — опасно сузила глаза она, как раньше. — Да что ты видишь?! Я только смирилась с никчемностью своего существования, с тем, что все то, дорогое мне раньше, исчезло, растворилось, умерло, как вдруг появляешься ты и требуешь ответы! — Я не меньше тебя устал от всего этого, — вздохнул Игнис, чувствуя в себе ее боль. — Пайтониссам, давай хоть немного разберемся в происходящем… Пока они стояли здесь и кричали друг на друга, начал капать лёгкий дождь. Серая коротко кивнула ему, а затем подошла к дому, забравшись на пожарную лестницу. Она надеялась, что воры ещё не все вещи вынесли из ее квартиры, если там хоть что-то осталось от пожара. Как оказалось - да. Практически полностью уцелела комната Пайт и, не долго думая, девушка переобулась в тяжелые осенние ботинки, надела свитер и длинное черное, вязаное пальто до колен, которое напоминало балахон. Или мантию за счёт капюшона. В квартире действительно невозможно было находиться, запах дыма выедал глаза. Одежда Серой пропахла им насквозь, но даже это было лучше, чем разгуливать на холоде в футболке. Когда она вновь вылезла на улицу, дождь только усилился. А парень ее ждал все равно. Взяв себя в руки, Кардинал подошла к нему, полная уверенности. — Я знаю, что не смогу ответить на все твои вопросы, но они есть и у меня… Поможем друг другу? — Я согласен, — с облегчением ответил он, безмерно радуясь тому, что она перестала упрямиться. — К сожалению, мне некуда тебя пригласить, — безразлично произнесла Серая, накинув на голову капюшон. — Поехали ко мне, — предложил Игнис, — стоять под дождём на холоде — не лучшая мысль. — Ладно, — пожала плечами она, подойдя ближе к парню. Тот достал из кармана ключи от мотоцикла, снял с руля шлем и на мгновение задумался. Дождь усиливался. А в следующую секунду Инквизитор протянул Кардиналу шлем. Та вопросительно подняла бровь, оценивая в руках тяжесть данного предмета. — Надень шлем, — сухо попросил Игнис, когда понял, что Серая ничего не собирается делать. Он сел за руль мотоцикла. — Зачем? — серьёзно удивилась она. — Я же не умру при аварии. — А вдруг. Один раз я тебя уже убил. Второго не вынесу. «Это точно он. Я помню». Больше не задавая лишних вопросов, Пайт надела шлем и села позади парня. Так как мотоцикл был гоночным, не древним или развалюхой, ей пришлось обхватить Игниса за пояс, в виду отсутствия багажника или чего-либо, за что можно держаться. Ну и чёрт с ним. Давно прошло то время, когда Серая убивала за одно прикосновение. Они ехали быстро, дождь подгонял их в спины, и намокнуть им как-то не хотелось. Вернее, промокнуть до нитки, так как их верхняя одежда уже была достаточно влажной. Дом, в котором снимал квартиру Инквизитор, был ничем неприметный. Ровным счётом как и дом Кардинала. Они не желали выделяться, и были очень похожи в этом. Игнис поставил мотоцикл в гараж, за который доплачивал сверх меры, но парень не мог оставить своего железного коня без крова над головой. Не в квартиру же его брать… Они вместе поднялись на пятый этаж, и парень открыл одну из дверей, пропуская в свою обитель Кардинала. Игнис никогда бы не подумал, что именно она будет первой, кто когда-либо войдёт в его жильё. Хотя, он даже не знал, что девушка жива… Серая зашла в коридор бесшумно, несмотря на обувь в виде стилов. Игнису пришла вдруг в голову удивительно глупая мысль: скорее всего она, по опыту убийцы, даже в туфлях на шпильке по паркету сможет ходить, не издавая ни единого звука. Он закрыл двери, отчего на глаза вновь опустилась темнота. Нашарив выключатель, он зажег свет и стало удобнее ориентироваться. Сняв обувь, и искоса наблюдая, как Пайтониссам расшнуровывает стилы, Игнис стащил с себя мокрую толстовку и бросил ее в ванную. Серая всю дорогу молчала, сейчас тоже, и Инквизитор уже стал переживать, что она передумала с ним обсудить последние «новости» и найти выход из ситуации, как вдруг девушка подала голос: — Можно мне сделать так же? Ну, я про балахон, — объяснила Кардинал, заметив его вопросительный взгляд, — он пережил пожар, и сейчас источает запах еретика, которого только с костра сняли… Серая поняла, что только что сказала, нарушив их зыбкое прошлое, но Игнис сделал вид, что все нормально. — Давай ее сюда, я брошу в машинку. Пусть отстирает… Пока он возился со стиральной техникой, Кардинал направилась в одну единственную комнату и включила свет. Губы девушки искривились в улыбке. У них с Мэлани жильё было куда уютнее, чем это холостяцкое пристанище. На стенах странные обои в мелкий цветочек, диван, который явно раскладывался, тумба с телевизором, большой обеденный стол, на котором валялись какие-то бумаги и ноутбук. Ещё был балкон, но туда она не успела зайти. Игнис пожаловал в комнату, внимательно наблюдая за ней. В этот момент куда-то испарилась вся её решимость, и его желание узнать все. Они стояли друг напротив друга в нескольких шагах и, словно статуи, их сковала неловкость. Инквизитор и Кардинал не виделись больше пару тысяч лет, расстались не при лучших обстоятельствах её смерти, а сейчас напротив Игниса была Пайт, которая до этого момента пыталась бежать от всего на свете. Он и не знал что сказать ей, что спросить и как вообще начать разговор. Похоже, что Серую одолевали примерно те же мысли, и девушка взглядом искала пути отступления, например, через окно. Ей не привыкать так покидать здание… — Пайтониссам, я… — Пайт, — оборвав, поправила его Кардинал, вскинув голову. — Так меня зовут. — Решила имя изменить? — хмыкнул он, присаживаясь на диван. — Отрекаешься? — Нет, — недовольно мотнула головой девушка, — сам как думаешь, нормально ли оно звучит в нынешнее время? Из уст этих людей? Вот и я считаю, что нет. Вообще, давно никто меня так не называл… Очень давно. — Никто и не знал, как тебя зовут. — Да, ты прав, — она прикрыла глаза от усталости, — кажется, кто-то хотел у меня что-то спросить. — Честно сказать, я даже не знаю, что спросить, — произнес Игнис, — знаешь, вечность прошла… — Еще как знаю, — криво усмехнулась Серая, присев на одинокий стул со спинкой у стола, —, но не скажу, что это было увлекательно. Скорее наоборот. — Слишком долго все это тянется, верно? — спросил он, с нескрываемым любопытством наблюдая за ней. Было очень странно видеть Кардинала, одетую в джинсы и свитер, посреди самой обычной квартирки. При ней нет оружия, куда-то подевалась та мантия с тысячью карманами, замок… Как же быстро прошла эта вечность. Он даже не смог узнать её с первого взгляда. — Долго или нет, я не знаю, — задумчиво ответила Пайт, подперев голову рукой, — иногда казалось, что время тянется невыносимо долго, иногда — что спешит, как река в горах, но зачастую, словно оно монотонно стекает в пропасть. И зачем я живу — неизвестно. — Так может в этом есть какой-то смысл? — парень поддался вперед, желая одного: сорвать с неё эту мертвецкую маску, которую она вновь надела на себя. — Мы вернулись из мира мертвых, кстати, мне очень интересно как, и все-таки смогли встретиться. Может все неспроста? Серая отвернулась. Дело было не в том, что она не могла ответить на его вопрос, или он застал её врасплох… Вовсе нет. Пайт не могла привыкнуть к лицу Инквизитора. Было очень странно и непривычно так с ним общаться, без капюшона, который закрывал все лицо. И совершенно не потому, что парень был уродлив. Лично Серая находила его вполне привлекательным, если судить с женской точки зрения, да и как можно было всю жизнь прятаться под накидками? Знай, как он выглядит, не одна монахиня бегала бы за ним тогда, ох не одна. И Кардинал была в этом уверена. — Да, все не просто так, — наконец ответила девушка, повернувшись к нему. — Мы не просто так живы, когда от наших друзей и праха не осталось. Все очень туманно и неправдоподобно, но я попробую объяснить… Помнишь, когда царству пришел крах, ты ушел, мне тоже пришлось исчезнуть, а затем мы встретились? Ты меня сжег тогда, — тень улыбки тронула её губы, но она продолжила свою речь. — Я не просто так пришла тогда. Не поверишь, но так было необходимо. Ты — Инквизитор, и твоим предназначением было убить меня, сжечь, если точнее, чтобы замкнуть круг. Я шла добровольно и догадывалась, что выживу после пламени, хоть и шанс был весьма призрачен. На самом деле, я просто устала от того существования… как и сейчас, но это не важно. Моим сожжением ты выполнил часть предназначения. Второй частью был твой путь. Ты же тоже взошел на костер, я правильно понимаю? — Да, продолжай, — он затаил дыхание. — Мы добровольно пожертвовали своими жизнями друг друга ради, — ей с трудом дались эти слова, но Серая смогла удержать себя в руках. — Я пожертвовала собой для твоего предназначения, а уж отчего ты полез на пылающий хворост — извини — не ведаю. Пламя сыграло в этом свою роль… Кардинал, немного волнуясь, выбирала правильные слова и не хотела сболтнуть лишнее, Вернее, она не знала как ему об этом сказать, и как он на это отреагирует. Слишком мало они знают друг друга сейчас, чтобы делиться такими откровениями. Серая не хотела привязывать его к себе, или же привязываться самой с первых минут общения. В глубине души девушка еще надеялась на побег. Подлый, тихий побег. Ей банально стало страшно. Пайт всегда была одна против вечности. Скрывалась, воевала, бросала вызов… Но в одиночку это делать легче, когда рискуешь только своей шкурой. И да, она боялась довериться, чтобы еще раз не остаться в полном одиночестве. Инквизитор буквально кожей ощущал то повисшее напряжение и битву, которая велась в душе Кардинала. Он едва не засмеялся во весь голос. Пайтониссам никогда не была с ним многословна, и в этом она ни грамма не поменялась. Все же, Игнис видел, каких сил ей стоило объяснить ему все, произнести столь длинную для неё речь. Ситуацию кое-как спас писк стиральной машины, что свидетельствовало о том, что балахон Пайт отстиран. Он, ничего не сказав, пошел доставать её одежду, уже не видя того, как Серая откинулась на спинку стула и закрыла лицо руками. Невыносимо тяжело было разрываться на части от сознания того, что это именно то, чего ей хотелось в глубине души, а так же то, что Пайт хоронила, на протяжении вечности. Чтоб не было так больно жить, а сейчас, увидев его, словно тысячи копий разрывали девушке сердце с остервенелой силой. И сейчас необходимо было что-то делать. Сорвавшись на ноги, она побежала за ним, едва не врезавшись в парня в коридорчике, так как тот уже возвращался к ней. Выхватив у него из рук свой еще немного влажный балахон, Серая спросила насчет утюга. К счастью, такой мелкий, но важный предмет быта был в этом холостяцком пристанище, и спустя несколько минут девушка уже тщательно проглаживала свою одежду. Все же, в этой невозможной встрече, процент вероятности которой был даже не ноль, а где-то в минусе, она нашла положительный момент: удалось выстирать мерзкий запах из кофты. Кардинал стояла у гладильной доски, а он так и не отошел с того места, где Пайт забрала у него свою одежду. Лишь прислонился к дверному косяку, наблюдая за ней. Игнис понял её правильно: Серая спешила уйти. Не сказать, что он был удивлен, расстроен, или не понимал поступков и чувств Кардинала. Очень даже понимал, и поэтому не останавливал. Пайт надела балахон, на мгновение прикрыв глаза от ощущения блаженного тепла, Проследовав мимо Игниса в коридор, она принялась обуваться, заметно напрягшись. Парень не говорил ей ни слова, и это едва ли не выводило Кардинала из себя, и неимоверно злило. Но она сама не понимала, какую реакцию хотела бы видеть на его лице… Уже одета и обута, Серая взялась за дверную ручку, намереваясь уходить. Инквизитор по-прежнему молчал, и девушка чувствовала спиной, как он смотрит на неё. Он молча отпускал, давай безграничную свободу выбора, и не навязывал свое. Наклонив голову, Пайт сделала еще один шаг к двери и, стиснув металлическую ручку, тихо произнесла, срывающимся голосом. — Что ты знаешь о проживании всех жизней, кроме своей? Когда уже и не помнишь самого себя, все словно в тумане! — она была за шаг от того, чтобы перейти на крик. — Хотя нет, наверное, все же, знаешь. Сколько сотен лет ты прожил после того, как вернулся? Одну сотню? Две? Сто? Я уже не помню, сколько я жива! Мертвы все те, кто мне был дорог, я устала терять людей! Ты можешь привыкнуть жить как червь, слепо, день ото дня, но смерть всегда разбивает даже эту чертову вечность на «до» и «после»! Слишком больно терять людей, Инквизитор! Она сделала глубокий вдох, словно переводила дыхание после монолога, а затем точно повторила его слова, которые он сказал больше часа назад: — Один раз я уже потеряла дорогих мне людей. Второго не вынесу. Она обернулась к нему. В ее глаз не было слез, лишь безграничный океан боли и усталости. А он ожидал окончательного вердикта, ибо девушка явно не закончила свою речь. И Игнис не ошибся. — Запиши мой номер телефона. На всякий случай.

***

Из больницы Кардинала выписали на следующий день, никто даже не заметил ее отсутствия ночью. Пока Пайт встречалась со своим прошлым и коротала время под присмотром врачей, Мэлани подыскала им новое жильё и утрясла вопрос с хозяином предыдущего. Как оказалось, пожар возник из-за неисправности проводки, но все равно им пришлось заплатить круглую сумму в качестве компенсации. Впрочем, Серой эти деньги не казались значительными. Она могла позволить себе потратить хоть и миллион, только вот смысла в этом не было. Их переездом в новый дом заведовала Мэлани только по той причине, что Кардиналу было слишком лень. Но девушка сделала все, чтобы подруге было легче это все провернуть. Начиная тем, что Серая аккуратно упаковала свои вещи в коробку, заканчивая оплатой машины для перевозки всего. И, в то время, когда Мэл принимала ключи от их нового жилья, Пайт брела по полю… Она здесь была едва ли не с самого утра. Девушка частенько наведывалась сюда, так как это являлось едва ли не единственное заброшенное место во всей округе. На этом поле ничего не выращивали уже несколько лет, и оно обрело свой первозданный вид и высокой, местами колючей травой, кустарниками, а если спуститься ниже, можно было увидеть ручей. Сегодня солнце спряталось за серые тучи, которые не пропускали ни одного луча к земле. И посреди всего этого пустыря шла Кардинал. На ней был тот самый балахон с капюшоном, стилы и брюки. На шее болтался лёгкий шарфик, который не очень то и грел. Странно, но Пайт находила здесь свой покой. Здесь никогда не было людей, никто не кричал, не смеялся, и она могла побыть наедине с собой и природой. Это дикое место напоминало ей о некоторых пустырях царских земель, ещё когда-то очень давно. Серая созерцала неприветливые просторы, вдыхая холодный воздух. Почему-то ей вдруг захотелось, чтобы пошёл снег. Однако, погода не собиралась исполнять прихоти человека, даже если тот и прожил целую вечность… Пайт легла на сухую траву, свернув под головой капюшон. Волны покоя постепенно накатывали на неё, заставляя тело расслабиться. Кардинал закрыла глаза, и ее губы слегка искривились в улыбке. — Ты знал, что я буду здесь? — Нет. Я просто пошёл за тобой, когда увидел. Он прилег неподалёку, и тоже закрыл глаза — практически белые тучи давили и заставляли щуриться. Лёгкий ветер поднимал ее волосы цвета расплавленного серебра, отчего те периодически щекотали ему щеку. Серая не знала, что сказать, а парень и не требовал. Могло сперва показаться, что они общаются мысленно, но нет. Было куда приятнее знать, что рядом тот, кто знает все твоё гнилое нутро, но ему все равно. И все равно не от того, что плевать, а из-за того, что он знает и о положительных качествах. Игнис не заставлял ее трещать без умолку о том, что с ней было все эти года, да и она не собиралась. — Тебе не одиноко так жить? — вдруг спросил Инквизитор, все ещё не открывая глаз. — А ты разве знаешь, как я живу? — хмыкнула она, положив руку под голову. — Ну, примерно представляю. Как ни как, я тоже живу в этом чёртовом мире уже неизвестно сколько лет. — По правде сказать, мне жить нормально, неплохо даже, но только днём. Ночью накатывает дурное… Я учусь, общаюсь с друзьями, снимаю с подругой квартиру. — Ты учишься? Серьёзно? — не поверил Игнис, едва слышно хмыкнув. — Представь себе, — фыркнула Серая. — Художник я сейчас… Занимаюсь этим уже больше пятнадцати лет. — Солидно, — уважительно кивнул он. — Сейчас все почти хорошо, правда, — произнесла Кардинал, — днём я рисую, гуляю с Мэлани, Джеффом… — Джеффом? — заинтересовался он, даже открыв глаза. — Джеффом, — спокойно подтвердила Пайт. — Это мой парень. — Не верю. — А ты поверь. — Настолько много изменилось за это время? — Инквизитор приподнялся на локте, нависая над ней. — А ты сам не видишь? — ответила вопросом на вопрос Серая, открыв веки и глядя ему прямо в глаза. — Действительно, — выдохнул Игнис и опять вернулся в лежачее положение. Они вновь погрузились в молчание, которое прерывали лишь порывы ветра. Каждый из них размышлял о своём, в частности Инквизитор. Он прокручивал в голове поразительные для Серой метаморфозы. Конечно, будь Игнис более развязным человеком, то вспомнил бы ей то, что было между ними тысячи лет назад, пускай и на одну ночь. Но смысла в этом никакого он не видел, ведь между ними чего только не было. Даже смерть. — Тебе не хватает прошлого, — вдруг произнесла Серая, а затем уточнила. — Общего прошлого. — С чего ты взяла? — ровным голосом спросил он, ничем не выдав подозрения. — Хотя бы с того, что ты нашёл меня сегодня, а не случайно вытащил из пожара. Кстати, спасибо за это… Умереть бы я не умерла, но волосы обгорели бы. Жуть какая, — поежилась девушка от одной мысли. — А когда ты узнала, что не можешь умереть? — внезапно спросил парень, не догадавшись задать этот вопрос раньше. — Даже не знаю, — задумалась Пайт, — я просто жила… Но, кажется, осознание этого пришло в день, когда я попыталась покончить с жизнью. Игнис вдохнул, а выдыхать пришлось постепенно. Он не мог предположить, что ее настолько сломает это все, вплоть до самоубийства. Сейчас парень был неимоверно рад, что она бессмертна, и второй раз умереть у неё не получилось. Иначе бы они никогда не встретились… — Прости. — Да ладно… Все нормально, — отмахнулась она, а затем вновь позвала его. — Инквизитор? — Что? — Давай я попробую вернуть тебе хоть частичку вечности… — Я согласен, — произнёс он с закрытыми глазами, глубоко вдохнув прохладный воздух. — Вот и отлично, — хмыкнула Пайт, по-прежнему не открывая глаз.

***

Она слегка нервно постукивала носком тяжёлого ботинка по бордюру, пряча руки в карман. Девушка стояла на перекрестке, выглядывая одного человека, который уже должен был быть. Серая застегнула своё любимое балахонистое пальто на замок, а затем вцепилась руками в лямки рюкзака. Кардинал понятия не имела, что сегодня будет происходить, а посему взяла с собой шапку, зонт, соленого печенья на перекус и побольше денег. Вдруг она опять проснется в другой стране, как такое бывало раньше? Мимо проносились машины, общественный транспорт, пешеходы. Каждый спешил по своим делам, а для неё время словно остановилось. С Серой не часто такое случалось в последнее время… Сегодня девушка послала к чертям учёбу, попросив Мэлани сказать, что она себя плохо чувствует. Это было бы логично, учитывая недавний пожар… Но она сказала подруге, что направляется в одно место рисовать, хотя на самом деле… — Надеюсь, я не сильно опоздал? — спросил Игнис, притормозив мотоцикл рядом с ней и сняв шлем. — Шесть минут и тридцать девять секунд, — холодно ответила она, взглянув на часы. — Какая жуть, — закатил глаза Инквизитор. — Садись. Удобно устроившись позади него, Кардинал приняла из его рук шлем, решив не возмущаться на этот раз. Надев его и приподняв «забрало», Пайт поинтересовалась: — А куда мы поедем? — Я не знаю, — засмеялся он, — но ты держись как можно крепче! С этими словами Игнис рванул с места, сжимая крепко ручки мотоцикла, выжимая скорость по максимуму. За чертой города они были уже спустя пять минут. Парень купался в своей стихии… Скорость туманила рассудок, заставляла забыться, как самый крепкий алкоголь, но позади, крепко обхватив его за пояс, сидел мощный отрезвитель. У него не было права рисковать их жизнями. Второго раза никто из них не вынесет. Пайт с первых секунд поняла, зачем надо крепко держаться. Игнис не собирался плестись как черепаха, а мчался подобно ветру. Она мало что видела на пути кроме размытых силуэтов машин, а затем вовсе закрыла глаза, положив голову на спину парня. Когда едешь на огромной скорости и ничего не видишь, так получалось даже немного страшнее. Серая уже не чувствовала какого-то странного напряжения, которое одолевало её до этого. Сейчас стало все предельно просто: он, она, Кардинал и Инквизитор едут бог знает куда… И, самое интересное, что её подобный расклад вполне устраивал. Пайт ни о чем не думала, просто знала, что Игнис за рулем, и вряд ли он выбросит её где-то в лесу. В разных пакетах. Девушка не сразу заметила, что Инквизитор сбросил скорость, и они уже ехали куда медленнее, что давало ей возможность понаблюдать за окружающей местностью из-за стекла заслона шлема. Ирония или нет, но они следовали по лесу… Было что-то умиротворяющее в такой неспешной езде после сумасшедшей гонки по городу. Возможность перевести дух, подумать. Внезапно Серая вспомнила, что их прогулка на скорости может легко накрыться медным тазом. — Нам хватит бензина? — Хватит, полный бак, — усмехнувшись, ответил он. — Если что, здесь рядом заправка! Но все же, спустя какое-то время им таки пришлось дозаправиться, так как Игнис вспомнил о наличии каких-то водопадов рядом, и что было бы неплохо глянуть на них. А Серой было все равно куда ехать, лишь бы быть в пути. За эти несколько часов она набралась уверенности и себе купить такое средство передвижение, и не потому, что так круто ездить одному, а еще и от желания обогнать Игниса на трассе. Как-нибудь. Уже ближе к вечеру, когда им пришлось возвращаться к городу, они остановились у одного придорожного кафе чтобы то ли запоздало пообедать, то ли уже поужинать. И там, забившись в самый дальний уголок заведения за столик, благо все места были отгорожены ширмами, они рассказали друг другу все о том, что каждому пришлось пережить. Инквизитор рассказал, как продолжал жечь еретиков, служить в церквях, как воевал, терял друзей, знакомых, как постигал новые науки, ремесла, как его едва не выдвинули на нобелевскую премию… Она поведала о многочисленных своих убийствах, не очень пристойной жизни разгульной девушки, которая могла пить вечером в одной таверне, и проснуться на другом конце мира в неизвестном порту. — Я б тебя сжег еще раз, — едва ли не воодушевленно произнес он после её небольшого рассказа об этом пьяном путешествии. — Та ладно, это еще ничего в сравнении с тем, как я случайно начала революцию, — пустила негромкий смешок она, болтая кофе в стакане. Игнис не сумел сдержаться, и тихо приложил ладонь ко лбу. Затем он выслушал рассказ о её прошлом в пиратских плаваньях, запомнив из всего только то, что они брали на абордаж корабли и пили ром. В монологе девушки промелькнуло одно имя — Фаерс —, но много о нем Пайт не рассказала, лишь то, что он был капитаном корабля, и что между ними что-то было. Серая не вдавалась в подробности, а это значило лишь одно: те события не были уж сильно важными. А она в свою очередь с тревогой на лице слушала его рассказ о войне, о том, как погиб один из его немногочисленных друзей, и как ему пришлось говорить об этом невесте Штефана. Рассказывая друг другу о прошлом, они буквально кожей ощущали, как падали те стены и барьеры, которые были выстроены при первой их встрече в этом мире, кода они даже поначалу не поверили в жизнь один другого. Не сказать, что все возвращалось на круги, ведь раньше они хотели друг друга убить. Серая и Инквизитор поняли только одну, но очень важную вещи: они одни в этом мире, и идти порознь — величайшая глупость. Разве кому-то из них эта вечность была сладкой подобно вате, которая таяла во рту? Каждый переживал страшную горечь потерь, и сейчас был отличный шанс уменьшить это все… Свои рассказы о прошлом они продолжили у него дома, куда вернулись после вылазки за город. У них была теплая квартира, когда за окном лил ливень, бутылка вина, отличная компания и море историй, на обсуждение которых уйдет не одна ночь, или день. Но они не торопились. У них была в запасе вечность. И Пайт не вернулась сегодня домой. Ближе к полудню, когда она соизволила вернуться домой, Мэлани первые устроила ей разбор полетов. Как оказалось, раньше Серая всегда ночевала дома, да и ей не у кого было остаться, а сейчас словно все изменилось по щелчку чьих-то пальцев. Девушка не понимала, что происходит с её подругой, но не могла не заметить, что это началось после пожара. Мэл не верила во всякую сверхъестественную ерунду, но вполне допускала, что Пайт могла очень сильно приложиться головой и последствия легкого сотрясения давали о себе знать. И больнее всего было от того, что на её волнения и беспокойство Кардинал отреагировала одним «Да ладно тебе». Но Серую подобное тоже ранило. В частности то, что именно Мэлани подозревала ей в чем-то, или направляла к врачу. Пайт не просто так подружилась с ней… Эта девушка очень напоминала ей Ирода, по крайней мере, внешне. И хотя бы только поэтому Кардинал весьма болезненно восприняла её недоверие. Но она не могла с собой ничего поделать, ей хотелось быть одновременно везде, и с ней, и с ним, но приходилось делать выбор.

***

Джефф не понимал зачем и почему Мэлани вытащила его в выходной день встретиться, если терпеть не могла, и назначила местом сбора какую-то из улиц на выезде из города. Он знал только то, что речь пойдет о Пайт, что Мэл хотела сказать о своей подруге такого, чего он не знал о своей девушке? — И что ты хотела мне сказать? — не здороваясь с ней спросил он, когда подошел к девушке. Она тут же затащила его за стенку магазина, за которым, кажется, пряталась, и произнесла: — Вот, осторожно только, посмотри на остановку… Видишь? — Вижу, — слегка удивился парень, заметив там Пайт, — мы что, следим за ней?! — Возможно, — уклончиво ответила Мэлани, — я хочу, чтобы ты знал… Вот, мы успели! Они прекрасно видели, как рядом с ней притормозил мотоцикл, и Сера подбежала к сидящему на нем парню. Он снял шлем, передав его Пайт, и та мгновенно надела его на себя, а затем села позади парня, обхватив его руками за пояс и, с их ракурса обзора, казалось что еще и ногами за бедра. В следующее мгновение они уже скрылись за поворотом. Мэлани повернулась к Джеффу, которого, судя по выражению лица, словно ударили чем-то тяжелым, и произнесла: — Вот теперь ты понимаешь? — Надеюсь, она сможет мне все объяснить… — Надейся, — пожала плечами Мэл, и тут же добавила. — Но положительный момент здесь есть. Я думала, что у неё дурной вкус насчет парней, раз она встречается с тобой, а тут очень даже ничего парень… Но случилось совершенно не так, как того хотел Джефф. Всегда спокойная Пайт весьма агрессивно отреагировала на его попытку выяснить отношения, в частности узнать, «что это за парень, с которым ты каталась по городу?». В ее ответе «Это мой друг», он весьма точно уловил угрозу, и что она явно будет против дальнейших расспросов. Ну и уже наступила очередь Серой устраивать допрос с пристрастием. Для начала девушка хотела узнать, от какой Мэлани он узнал, что ее не было ночью дома, затем, как им двоим вообще пришло в голову устраивать за человеком слежку, тем самым надломив их отношения. — Если бы вы не полезли, я бы сама все рассказала, спустя какое-то время, — с долей грусти произнесла Кардинал, не глядя в лицо Джеффу. — Я ничего не объяснила с самого начала, а вы настроили кучу домыслов. — А почему я не знаю этого твоего друга? — немного успокоившись, спросил парень. — Мы с ним не виделись долгое время, — объяснила Пайт, заправив серебристый локон за ухо. — Очень долгое, Джефф. — Ладно, — он понял без слов, что ей тяжело и неловко об этом говорить. — Но в следующий раз ты хоть предупреди, или познакомь… — Хорошо, — хмыкнула Пайт, положив руки на стол. — Ну и отлично, — с облегчением вздохнул он, повернув к ней меню кафетерия. — Так что же мы закажем? Хитро улыбнувшись, девушка принялась изучать список блюд и напитков, которые предлагали им в их любимом заведении. Что не говори плохого о Джеффе, а он умел сводить на нет конфликты, хотя бы потому, что выбирал для разговоров нейтральные территории. Как сегодня. В кафетерии не получилось бы скандалить, и разойтись по разным углам. И, кто знает, может быть только благодаря этому они сейчас ждали заказанную пиццу, обсуждая выставку, на которую должны подать свои проекты… «Он хороший человек», — думала Кардинал, выслушивая его рассказ о процессе создания своей работы. «С ним даже поссориться нормально не получается. А Инквизитора я хотела убить, при первой же встрече…» — А какой из своих рисунков подашь ты? — спросил внезапно Джефф, отчего Серая едва не захлебнулась водой. — Ну, — на мгновение задумалась она, — это секрет! — Ой, да ладно… Даже от меня? — Даже, — серьёзно кивнула девушка, — увидишь на выставке, я не хочу раньше времени говорить. — Твое право, — примирительно поднял руки вверх он, — картина хоть не пострадала при пожаре? — Хвала небесам, что нет, — вздохнула девушка, — я бы тогда умерла, наверное… Пайт не говорила, что это своё творение она хранила совершенно не дома. Слишком ценная вещь… И ей хотелось, чтобы весь мир увидел ее творение. Все. Все абсолютно. — А ты же останешься на хэллоуинскую вечеринку после открытия выставки? — Зачем? — удивилась Серая. — Не хочу я, что мне там делать? Вот после этого ее ответа что-то пошло не так. Джефф приглашал Пайт отдохнуть и развлечься на маскараде, Мэлани тащила ее туда, даже на мгновение забыв расспросить подругу за того неизвестного парня. В конечном итоге она сдалась, только вот не им. — Серьёзно не идёшь? — недоверчиво глянул на неё Игнис, поставив перед девушкой тарелку с приготовленным лично ним, ризотто. — И ещё хочешь, чтобы я пришёл на пятиминутное открытие выставки? — Да, хочу, — кивнула она и завязала волосы в высокий хвост, а затем принялась есть. — Моя картина. Ты должен ее увидеть. — Ну значит ты должна пойти на вечеринку, — он и себе поставил тарелку. Они сидели у него на кухне. Кардинал не смогла устоять перед таким заманчивым предложением, как оценить кулинарные таланты инквизиторских мастеров. И, признаться, было очень даже вкусно. — Это ещё почему? — нахмурилась Пайт. — Я ничего не должна там делать. — А если это моё желание? — спросил Игнис, несколько искривив губы в оскале. — Ты знаешь, что я делаю с твоими желаниями, — фыркнула она. — Ты меня не заставишь. — Да ну? — ухмыльнулся парень и, вытащив из кармана зажигалку, щелкнул ею. Серая не больше мгновения смотрела на пламя, а затем началось. Пайт одним точным движением ладони выбила у него из руки зажигалку, надеясь, что там останется синяк. Он тут же перехватил ее руки, но девушку это не остановило. Поддавшись вперёд, она ловко выдернула из-под него табуретку, отчего они оказались на полу. Неизвестно как Кардинал выхватила руку из его крепкого захвата, и ещё большей загадкой было то, откуда она достала нож. Но Игнис не растерялся. Он рывком потянул на себя Серую, чего та никак не ожидала, и упала на него. Воспользовавшись этим, сверху уже был парень. Пайт даже сначала не поняла, как оказалась под ним. Инквизитор очень вовремя отклонился: лезвие ножа прошло в сантиметре от его лица. Схватив ее за ворот футболки, он поднял девушку на ноги, а потом не особо церемонясь и рассчитывая силу, вжал в стену, едва ли не с размаха. А затем они замерли как школьники, которых поймали за курением — соседи стучали по батарее. Переглянувшись, Кардинал с Инквизитором истерически засмеялись. — Действительно, — не переставая смеяться, Серая обессиленно уткнулась головой в его плечо, — в замке Царя все были привычны к нашим потасовкам. — И там не было батарей, — закатил глаза парень, — эти соседи даже не дают вспомнить былое. — Ты только представь, что было, если бы мы сейчас над плитой жгли еретика… Смех вновь наполнил помещение кухни, а соседи ещё не раз за день недоуменно поглядывали на потолок.

***

Выставка картин открывалась прямо в вечер Хэллоуина и была посвящена этому празднику. Центр специально арендовали и украсили для этого небольшого торжества. Администраторы и организаторы, конечно, не надевали костюмы откровенной нечисти, чтобы поддержать общую атмосферу, но за каких-то ведьм и чертей в чёрных одеждах они могли сойти. Все участники выставки уже были здесь, их работы висели в главном зале, и оставалось совсем немного времени до открытия. Пайт слегка волновалась. Её картина занимала больше места чем остальные и полотно было лучше видно. То есть, повышенное внимание, а так же критика гарантированы. Она смотрела на работы других участников. Они изображали человеческие страхи, грехи, демонов, чудовищ… У неё было изображено иное. Специально для выставки и вечеринки в честь Хэллоуина, девушка заказала себе платье. Пайт не делала закос под какого-то героя иди нечисть. Кардинал просто была собою. Длинное черное платье с юбкой, которая струилась по её ногам и развевалась при каждом шаге, казалось, было сшито из черного, невесомого мрака. На бедрах одеяние перехвачено лёгкой драпировкой и украшено прозрачными стразами, которые блестели при севере люстр. Лиф был вполне обычен, и стягивал ее и без того тонкую талию. Длинные, серебряные волосы она приподняла на макушке, перехватив те блестящими шпильками. Лёгкий макияж в черно-серых тонах и мантия поверх платья делали ее образ завершенным. Пайт уже услышала тонну комплиментов от Джеффа, который тоже был участником выставки. А Серая ждала, когда здесь появится тот, кто сможет в полной мере оценить ее картину. — Ты прекрасно выглядишь… Кардинал. Губы девушки растянулись в улыбке, стоило ему подойти. На нем было одеяние точно как парадная мантия Инквизитора поверх брюк и рубашки со шнуровкой на груди. Заметив брошь, которая скрепляла мантию парня, Пайт перестала улыбаться. Чёрная корона на золотом фоне. — Ты… — взволновано протянула она, непроизвольно коснувшись броши, — это действительно то, о чем я думаю? — Да, это она, — кивнул парень, — мне показалось, что оно будет кстати… Так где там картина, на которую я должен посмотреть? Игнис быстро перевёл тему, увидев глаза Серой. От вида броши ей стало неимоверно тоскливо, а он не хотел усугублять ее состояние. Кивнув, Пайт повела его в зал, где были развешаны десятки полотен и картин. Инквизитор оглянулся вокруг. Возле каждой из картин были люди, они что-то обсуждали, а он словно окаменел. Он увидел то, что должен. Картина была выполнена в чёрных и тёмных тонах. Мрак царствовал на этом полотне сплошным фоном. Посередине, словно разрывая ночь, замерла в воинственной позе девушка. Ее руки крепко сжимали меч, лицо искривилось маской злобы, в то время, как в глазах играло беспокойство. На голове ее сверкала золотом корона, которая, казалось, разгоняла нависающий мрак. По правую руку от неё стоял парень, его лицо почти полностью закрывал капюшон, и он сжимали в руке факел. Пламя дугой шло внизу картины, словно ограждая их от тьмы. И по левую руку к ней стояла девушка. Ее силуэт располагался в профиль, она держала в руках длинный кинжал, прижимая его к груди. Лицо, как и у парня, тоже закрыто капюшоном, хоть и не так сильно, что позволяло увидеть пряди серебристых волос под тканью. Серая с тенью улыбки наклонила голову. Тут и без слов было ясно, что Игнис пребывал в немом шоке. Она три года рисовала эту картину, все время совершенствуясь, и закончив только недавно. — Как называется твоё творение? — полушепотом спросил Инквизитор, не отрывая взгляда от полотна. — «Вечность», — улыбаясь ответила девушка, став рядом с ним. После торжественной церемонии открытия выставки началась костюмированная вечеринка. Та самая, на которую не хотела идти Серая. Но она была вознаграждена за свой геройский поступок, что пришла сюда. Несколько человек специально искали ее, чтобы обсудить картину. Как художнику, ей это неимоверно льстило. В зале играла музыка, кое-где мелькали танцующие пары. Это все до ужаса напоминало какой-то званый ужин у богачей. Кардинал на своём веку побывала на таких мероприятиях, и могла с уверенностью сказать, что веселее всего было у Царя. Пиршества зачастую заканчивались убийствами, или начинались войны. А это… Ей даже не хотелось искать Джеффа для компании, да и Инквизитор куда-то пропал. Пайт мысленно считала время, когда уже можно будет тихо уйти отсюда. — Тебя можно пригласить на танец? — Игнис словно из ниоткуда появился перед ней и сразу задал вопрос, который попал в цель. — Ну, что ты начинаешь, — скривилась она, — нормально же все было, ну… — Чего ты упрямишься, когда ещё будет шанс? — настаивал на своём парень, не собираясь принимать ее отказ. — Только-только появился в моей жизни, а уже заставляешь меня страдать, — вздохнула Серая, но все же подала ему руку и они вышли в центр зала. Как раз начиналась медленная песня и Кардинал, с выражением на лице «тысяча еретиков, факелы вам в глотки», положила руку Инквизитору на плечо. Тот приобнял её за талию, взяв её ладонь в свою. — Ты выше, — заметил он, делая шаг назад. — Еще бы. Туфли на шпильке для того и сделаны. А в них отлично наступать на ноги, — девушка повторила движение за ним, идеально ровно держа спину. — Кстати, плясать я не умею, учти. — Учту. Играла незнакомая им песня на немецком языке, слова в которой они понимали превосходно. Все же, знать много языков очень даже хорошо. Холодная сталь, на которой я лежу, Странная постель для твоей страсти, Ты знаешь меня слишком хорошо. Они развернулись вокруг своей оси, одновременно раскрыв ладони так, чтобы они полностью касались друг друга. Шаг в сторону, назад, один вперед, Игнис вел в танце, а ей не оставалось ничего другого, как поддаться. Она крепко сжала его ладонь, делая шаг вперед, вращаясь по кругу. Ты ищешь утешения, И отпускаю тебя. Вдруг они разошлись на расстояние вытянутых ладоней, при этом парень не отпускал её пальцев, как вдруг силой притянул к себе, сместив руку на спину девушки, отчего та слегка налетела на него, прижавшись к груди Инквизитора. Вновь отпустив Пайт, он заставил ту несколько раз покрутиться, отчего стразы под светом люстр засверкали, подобно тысяча огней. Мое сердце — стол для убоя, Сожги все, когда уйдешь. Танцующие пары расступились, и Игнис воспринял это как сигнал к действию, не прекращая танца, вытащил Серую в самый центр, и теперь они кружились под взором нескольких десятков людей, словно на балу. Среди которых были и Джефф, и Мэлани, которая подливала масла в огонь, в голос прикидывая, сколько же времени Пайт встречается с этим парнем. Кардинал отклонилась немного назад и, обернувшись в который раз вокруг своей оси, оказалась крепко зажата в его руках, а в следующее мгновение он приподнял её над полом как легкую пушинку, описав некий полукруг, и затем они вновь парили над полом, и никто из присутствующих даже и не думал, что это импровизация. Без подготовки. Мы слишком долго мучили друг друга, Так же, как мы гонимся за нашей ложью, И обвиняем нашу боль. Когда мы в последний раз, в последний раз были как одно целое? Она, не отпускала его рук, как он вдруг резко развернул её, обхватив рукой и прижал к груди, отчего Серая словно завернулась в его объятья. В потоках наших вопросов, Мы так и не смогли копнуть глубже, Сейчас мы в последний раз, в последний раз сливаемся, Прямо здесь, на столе для убоя, Сожги все, когда уйдешь…* На последних аккордах песни даже послышались аплодисменты им, отчего Пайт как-то странно улыбнулась. — Ты действительно не умеешь плясать, — негромко произнес он, слегка уклонившись ей, словно благодарность, — но танцуешь ты прекрасно. — Пойдем отсюда, — предложила Кардинал, и уже спустя минут пять она сменила шикарное платье на свою привычную одежду, а от былой роскоши осталась лишь прическа. Как пошутил Инквизитор, который тоже переоделся, вернее просто снял мантию и надел куртку, Серая после бала превратилась в тыкву не до конца. Собственно, за что он и получил кулаком под ребра. С окна Джефф видел, как они уехали, Пайт опять надел шлем этого парня, и он пришел к выводу, что пора это все прекращать.

***

— И тебя совершенно не смущал мой парень? — Пайт, я тебя умоляю… меня смущало копье, торчащее из моей ноги, но никак не твой бесхребетный избранник! Пустив смешок, девушка улеглась на землю, созерцая, как по черному небу проплывают едва заметные серые тучи. Они поднялись на холм, с которого был прекрасно виден город, как на ладони. Его огни пробивались даже сквозь мрак и темень. Почему они отправились после вечеринки именно в это место — никто понятия не имел. Просто захотелось. — А если серьезно, — приподнялась на локте Серая, отпив немного виски из бутылки, — ты ж когда-то был, якобы, высокоморальным человеком, и всякое такое… — Все мы изменились, как ты сама видишь, — Игнис забрал у неё бутылку и сделал глоток, — в конце-то концов, а что мне до него? Это твоя жизнь, твое прошлое. Кардинал притихла. Конечно, она была вольна жить так, как того хотела, но применимо ли это сейчас? Их уже двое вечных и, судя по всему, никто из них не собирается сбегать, наоборот. Когда он сказал, что это было ее прошлое, Серая всерьёз задумалась над тем, а есть ли у них будущее, или такое же блеклое подобие жизни, только вдвоём? Кардинал притихла. Конечно, она была вольна жить так, как того хотела, но применимо ли это сейчас? Их уже двое вечных и, судя по всему, никто из них не собирается сбегать, наоборот. Когда он сказал, что это было ее прошлое, Серая всерьёз задумалась над тем, а есть ли у них будущее, или такое же блеклое подобие жизни, только вдвоём? Возможно, что в каком-то измерении, времени они нашли своё счастье и живут в своё удовольствие, но не сейчас. И явно не здесь. Огни города манили взор, но казались такими холодными и далёкими, что к ним не хотелось дотянуться. — А есть ли где-то наше будущее, Инквизитор? — спросила она, глядя на ночное небо, а затем закрыла глаза. Игнис не ответил. Девушка завела руку за голову, случайно коснувшись его волос. Серая не испугалась, не одернул руку. Просто удивилась, ведь не думала, что он так близко. Парень не отвечал на ее вопрос по двум причинам. Это вполне могла быть провокация, а ещё… Он сам не знал, где же их будущее. Но Кардинал, похоже, и не требовала ответа. Они медленно потягивали виски из одной на двоих бутылки, и удивительно похоже думали о том, какая никчемная жизнь их охватила. Возможно, потом это будет казаться не так, но не сейчас. — Чёрт, — поморщилась девушка, когда ей на лицо упали первые капли дождя, — пора сваливать… — Как же вовремя, — поднялся на ноги Инквизитор и надел капюшон. — Поехали, — Серая залпом допила остатки виски и бросила бутылку в урну, — в ливне нет ничего хорошего. Она не боялась ехать с не совсем трезвым Игнисом за рулем хотя бы потому, что куда хуже, когда пьяный в доску пират ведёт корабль сквозь шторм. А ещё Серая знала, что если кто довезет ее, так это он.

***

— Когда ты последний раз ночевала дома? — беззлобно проворчал Игнис, закрывая за ней двери. — Вчера, — безапелляционно заявила она, не очень метко бросая на полку шарф. — Приучайся жить там, а то мы с тобой только и делаем, что пьем по ночам! У вас, у художников, может это нормально, а вот курьерам как-то не очень… — У меня пиратская выдержка, — махнула рукой Пайт и, сняв обувь, свалилась на диван, — поддатой вести корабль — это тебе не еретика сжечь! — Цыц, еретика жечь — это искусство, а держать колесо сможет каждый! — Я тебя умоляю, факел кинуть и делов! Сам загорится и сам догорит! Или ты ему костерок газеткой раздуваешь? — засмеялась девушка, расстегивая длинную кофту. — Нет, я подкидываю в костёр бревен, типа тебя, — фыркнул он, приземлившись на диван рядом с ней. — Серьёзно, завязывать надо… — Слабак, — констатировала Серая.  — Разумный человек, — поправил ее Инквизитор, за что тут же поплатился. Пайт молниеносно поднялась, не очень сильно припечатав ему кулаком по щеке, но Игнис случайно отклонился, из-за чего она потеряла равновесие и упала на него. Кое-как приняв адекватное положение, Кардинал упиралась руками в диван, девушка взглянула в глаза Инквизитору. Тот сразу понял, что эта несносная девица только разыгрывала пьяную, ибо взор ее был трезв, как обычно. — Я должна тебе кое-что сказать, — серьёзно произнесла Кардинал. — Слушаю. Он даже не собирался напоминать ей в какой недвусмысленно позе они пребывают, ведь было в этом что-то особенное. Говорить о чем-то важном с девушкой, которая сейчас нависает над тобой. Да и ее, похоже, это совершенно не волновало. — Помнишь, тебе снилась девушка… С рыжими волосами? Которая сначала приснилась мне… — Помню, — слегка взволнованно подтвердил он, ибо именно эта незнакомка снилась ему временами очень часто. — В чем дело? — Я знаю, кто она. — Кто же? — Я. Игнис собирался засмеяться, но смех застрял в горле. Пайт смотрела на него чрезвычайно серьёзно, и даже если она никакая не рыжеволосая колдунья, то девушка в это верила сама. — С чего ты взяла? У тебя есть доказательства? — спросил парень, так как Серая не знает, что он иногда ночами разговаривал с этой незнакомкой. — Научных нет, но я — это она. Помнишь, мне хотелось отследить её по ритуалам, и прочим ведьмовским штукам? Мне все кричало о том, что эта девушка мертва. При этом, её образ нередко мучил меня в снах. А не так давно, за несколько дней до нашей встречи, мне приснилось еще одно, — Пайт наклонила голову, и пряди волос упали Инквизитору на лицо. — Во сне был ты и она, вы стояли в пламени. Девушка сказала две вещи: что я давно мертва, и что тебя с ней связывает огонь… — Не очень понимаю, к чему ты клонишь, — признался он, но продолжал слушать её затаив дыхание. — Ну, пускай сегодня будет ночь откровений, — ухмыльнулась Серая, а затем изрекла. — Тебе не зря хотелось меня убить… Я действительно была ведьмой, хоть тебя в глубине души смущал мой цвет волос. И я родилась рыжеволосой, но это слабый аргумент. Но как ты объяснишь то, что тебя с ней связывает огонь, и я — как единственное, что от неё осталось, пережила костер, и ты, как я понимаю, тоже. Мы связаны, Инквизитор. Жаль только, что я не понимаю зачем это все. Её рассказ был очень туманным и непонятным, чтобы он оказался взрывом, огромная истина, которая открылась только сейчас. Но появились другие, не менее важные вопросы. — Ты говоришь о ней, как о совершенно другом человеке, но с твоих же слов — это ты. Как так возможно? — Знаешь, — вздохнула она и перевернулась на спину, улеглась рядом с ним, так как устала держаться в не очень удобном положении, — все очень сложно. Я не могу воспринимать её как себя, хотя бы по той причине, что когда меня едва не убили, я все же пришла в себя… и очень сильно изменилась. С того момента начался мой кровавый путь по трупам и та маленькая Пайтониссам, которая помогала бабушке и Серая, которая жила убийствами — совершенно разные личности. Возможно, я больна, не знаю, но это не доставляет мне неудобств. Видимо я так бежала от своего прошлого, что в моей голове родилась эта вот…, но как объяснить твои сны? — Чертовщина, — вздохнул Игнис. — Вот и оно, — согласилась с ним Пайт. Повисло молчание, и они могли буквально слышать дыхание друг друга. Инквизитор неожиданно усмехнулся, повернув голову к Кардиналу. Та вопросительно уставилась на него, не понимая причин радости. — Раньше бы мы перегрызли друг другу глотки, знаешь ли, — продолжал ухмыляться тот, глядя на Серую. — Просто у нас никого не осталось, — вздохнула девушка, ибо это так и было. В следующее мгновение Игнис привстал на локте, и свободной рукой взял её за подбородок. На удивление, глаза Пайт не выражали ничего, но она его и не останавливала. Он медленно коснулся губ девушки, те оказались немного сухими. Видимо обветрились от езды на мотоцикле. Парня не удивила ни её холодность, ни некое безразличие. Удивило его только то, что она сама начала медленно его целовать…

***

Утром они расстались, словно ничего и не было. Пайт ушла в университет, а он на работу. Если быть честным, то девушка сама захотела уйти, ей необходимо было подумать и все взвесить. Серая понимала, как глупо все смотрится, но на неё вновь накатывало то самое состояние, когда она только увидела его. Недоверие, страх, паника. Кардиналу казалось, что все происходящее с ними — утопия, которая вскоре разрушится, когда пройдет первый шок от встречи с тем, кого каждый из них считал мертвым. А потом она даже не представляла, что они будут делать. Сегодня Серая воспользовалась его вчерашним советом, и начала приучаться ночевать дома. Собственно говоря, девушка не смогла бы сделать то, что хотела, находись у него дома, и если бы смотрела в его глаза. Пайт очень редко сбегала, словно предатель, но сейчас не могла почему-то иначе. Ситуация требует выбора, а она смертельно привыкла или плыть по течению, или всецело отдавать свою судьбу в руки Царя. Если за неё решал Ирод, Кардинал не испытывала абсолютно никакого страха. Но сейчас она держала в руках телефон, набирая его номер, закрывшись в своей комнате. Пошли гудки, и на третий он поднял трубку. — Алло? — Привет, это я… Прости, что так внезапно, но мне есть что тебе сказать. Пожалуйста, не перебивай меня, если что… Все то, что сейчас с нами происходит — это утопия. Тупая и беспощадная, которая разобьется об острые края реальности уже спустя месяц. Мне кажется, что лучше бы и не виделись, тогда бы не было так больно жить дальше. Не думай, я была рада узнать, что ты жив, но не знаю, что делать дальше. Мне привычно существовать, как серый и незаметный человек, в одиночку, наблюдая, как умирают и стареют мои знакомые. Думаешь, я вынесу то, если однажды умрешь ты, и я буду об этом знать? Я не хочу страдать, и мне не хочется, чтобы страдал ты. Пока все это не зашло слишком далеко… Пайт замолчала, не зная, что сказать еще. Она хотела одного: чтобы он послал её как можно дальше, желательно на другой континент, без возможности пересечься в ближайшие три тысячи лет. А ведь Серая даже сказала Мэлани, что возможно уедет куда-то на неопределенный срок… — Чего ты боишься? — настолько ледяного голоса как сейчас, она у него еще не слышала. — Я не знаю, — прошептала Кардинал, — прости. Прощай, Инквизитор. А затем он слышал в трубке лишь одни гудки. И не перезванивал.

***

В последующие дни после этого звонка Серая пыталась наладить отношения с друзьями, на которых она, самую малость, не обращала внимание в последнее время. С Мэлани не возникло никаких проблем, а вот с Джеффом… Как ни пыталась Пайт вновь с ним сблизиться — ничего не получалось. Он вел себя с ней предельно холодно, но и не разрывал официально отношений, что было весьма странно. Парень не устраивал ей сцен ревностей, хотя Серая со слов подруги была в курсе того, что он знал, сам лично видел, как она уехала с вечеринки вместе с другим парнем. Дни вновь наполнились какой-то угрюмой тоской и серостью, которую не могло ничто развеять. Но она больше не видела Инквизитора, в тайне надеясь, что этот уехал из города, или же просто решил перестать напоминать ей о своем существовании. Однако, в один из дней все изменилось слишком круто… — Эй, подождите меня! Мэлани и Джефф как раз заходили в здание университета, как их окликнул Пайт. Ребята развернулись, но их лица вместо радости, или хотя бы приветливости, выражали обеспокоенность. Серая сразу поняла: что-то не так. — Что случилось? — сразу же спросила она, заметив, как напрягся Джефф, приготовилась к чему-то плохому. — Так тебе тяжело сделать выбор и ты плывешь по течению? Её словно молния поразил. Голос Игниса Кардинал узнает, даже если оглохнет, наверное. И сейчас парень стол перед ней и её друзьями. Инквизитор был строг, как никогда раньше. Она даже думала, если дело дойдет до драки, как у них обычно бывает, как потом это объяснить окружающим? Девушка обернулась, глядя ему в лицо, и неожиданно для самой себя произнесла: — Пожалуйста, уходи. Тебе нечего здесь делать. — Возьми это, — вопреки всему, он протянул ей лист бумаги, сложенный в четыре части. Серая с опаской взяла листок и, чувствуя напряженные взгляд друзей у себя, а спиной, развернула его так, чтобы видела только она. В следующее мгновение её глаза непроизвольно расширились, а руки затряслись. Сердце готово было сломать ребра… Пайт находилась на грани истерики. — Если это твоя шутка, то очень неудачная! Откуда оно у тебя?! Девушка вмиг забыла о том, что рядом стоят друзья, одногруппники пробегают мимо. Сейчас для неё существовал только Инквизитор и этот белый лист с посланием внутри… И этот почерк девушка узнала из тысячи других. — Утром обнаружил в почтовом ящике, — объяснил он, — эта комбинация чисел — координаты. — Я поняла, не тупая, — огрызнулась Кардинал, устремив свой взор на него. — Что делаем? — Пайт, — впервые подала голос Мэлани, — а как же занятия?.. — Не знаю как ты, а я еду. Несмотря на твое нежелание со мной видеться, я не мог не сказать тебе об этом, — произнес он, забрав листок из её рук. В этот раз Серая не колебалась. — Дай мне пять минут. Он кивнул и отошел в сторону к своему мотоциклу, а ей предстояло сделать самое трудное… — Джефф, Мэлани, — вздохнула она, подойдя к ним ближе, — я в последнее время наломала столько дров, что вам хватит на всю оставшуюся жизнь печь топить. Я не идеал, я живу, плывя по течению, и ничего не хотела от жизни. Ровно до этого момента. Мне необходимо уехать, вероятно, то навсегда. Если вы хотите, если сможете меня простить за этот весь идиотизм, то я, быть может, смогу вас навещать… И, если я еще для вас что-то значу, я прошу у вас разрешения: вы отпустите меня следом за тем, чего я ждала всю жизнь? Джефф и Мэлани непонимающе переглянулись, но сразу поняли, что она не шутит и момент действительно серьезный. Первым сказал, что удивительно, Джефф. — Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива… Если ты счастлива с ним, то я… — Это не так, Джефф, — мученически вздохнула Кардинал. — Совершенно не так. — Ты даже когда уходишь, не скажешь мне, кем тебе приходится этот парень? — сузила глаза Мэлани. — Он — это мое прошлое, немного настоящего и одна из составляющих будущего. Не самая главная, кстати. К самому главному я как раз спешу… — Надеюсь, ты будешь звонить, хоть я и не понимаю, что происходит, — вздохнула Мэл, крепко прижав к себе подругу. — Береги себя. — Ты тоже, — закрыла глаза Пайт, — и не переживай, я оплачу жилье тебе на год вперед, если надо, ты только позвони мне. И особо не вслушиваясь в угрозы подруги, Серая повернулась к Джеффу. — Мне, правда, жаль, что все так получилось. Ты хороший человек и, я надеюсь, найдешь свое счастье, — улыбнулась она и, привстав на носках, легко поцеловала его в губы. — Я постараюсь вам звонить, писать, отправлять факсы, что угодно… Вы удивительные люди, серьезно. И я рада, что мы знакомы. До встречи… Обняв сразу двоих, Пайт тут же побежала к Инквизитору. Во-первых, чтобы те двое не опомнились, а во вторых, чтобы она сама не разревелась прямо здесь… Он уже завел двигатель и, протянув ей шлем, спросил: — Вот и обязательно было целовать этого дурака? — А ты ревнуешь? — хмыкнула девушка, обхватив его за пояс. — Поехали, хоть я понятия не имею, что ты собираешься делать! Они уже брали разгон по улицам города, устремляясь к выезду из него, а Игнис, тем временем, объяснял детали своего плана и не только. — Эти координаты — что-то в Тихом океане. Судя по картам, там нет абсолютно ничего но, черт возьми, зная её… Короче, мы сейчас арендуем самолет, летим в Австралию, а там разбираемся по ходу дела! — Отличный план, мне нравится! — крикнула она, одновременно борясь со страхом и истерикой. Невозможное повторяется во второй раз…

***

Скоростной катер мчался вперед, разрезая волны, устремляясь к пункту своего назначения. Едва-едва восходило солнце, а она уже сидела на носу их небольшого кораблика, вцепившись в бортик. Ветер нещадно растрепывал её волосы, отчего девушка перехватила их банданой. Пайт не вздрогнула, когда он сел рядом с ней, и даже не отвела взгляд от горизонта. — Тебе что, не спится? — зевнул Игнис, потирая глаза. — Сколько ты уже здесь сидишь? — Не важно, — отмахнулась от него Кардинал, — я просто хочу первая увидеть… Они проделали огромный путь, чтобы облететь полмира, чтобы добраться сюда, имея в запасе лишь желание, дьявольскую тоску, надежду и короткое послание, в котором кроме координат было лишь три слова. «Я вас жду». Этот почерк они бы узнали, даже сквозь закрытые веки незрячими глазами. Они преодолели путь длинною в вечность, чтобы перевернуть страницу уже чего-то общего, чего-то столь древнего, но такого желанного и родного. Они оба хотели этого, хотя и не представляли, что их ждет. И найдут ли они хоть что-то. — Посмотри! — вдруг закричала девушка, куда-то показывая пальцем вдаль. Игнис пригляделся. Он не видел земли впереди, но острые шпили и башни, которые появлялись из-за горизонта, уже говорили о многом. Особенно черный флаг с золотой короной, который развевался на вершине самой высокой башни. Парень нервно стиснул руками края бортика, и глянул на Серую. Та впервые плакала на его памяти… Едва сдерживая себя в руках, Инквизитор сам притянул к себе Пайт и та повисла у него на шее, не прекращая рыдать от наплыва чувств. Обняв её, Игнис продолжал смотреть на медленно приближающийся к ним флаг. Вот теперь он мог вполне вероятно сказать Пайтониссам, что все будет хорошо. ___________________________________________________________________ * Eisbrecher – Schlachtbank