Thrills, thrills, thrills

Джейн обращается к Маргарет в минуту отчаяния. Она не знает, стоит ли доверять той, что сожгла собственный дом ради эффектного представления, но особого выбора у неё нет: в живых давно не осталось ни друзей, ни врагов. Только импульсивная Иви, которая прячет чувства за маской хладнокровия, и равнодушная к жизни Маргарет, которая выставляет маску эксцентричности за настоящее лицо. Маргарет насмешливо щурит глаза, а на губах её играет довольная улыбка. — Пришла? — в голосе Маргарет отчётливо звучит торжество. Она будто бы знала, что рано или поздно это случится. — Пришла, — эхом отвечает Джейн и замирает на пороге. Прийти-то она пришла, но вот как сказать… Как попросить о помощи, когда между вами почти пять лет молчания? Как взглянуть в глаза той, убить которую грозилась столь пылко, что сама поверила в свои слова? Маргарет собственноручно заваривает чай и взмахом руки приглашает в гостиную, указывая на роскошное кресло, обитое алым бархатом. — Никогда не думала, что Джейн Фрай такая трусиха, — смеётся Маргарет, почти добродушно глядя на скованные движения Джейн, но на дне её глаз горит огонёк безумия. Джейн старается лишний раз не смотреть по сторонам, да и поднимать взгляд на хозяйку не хочет, но замершего на каминной полке грачонка с подрезанными крыльями замечает почти сразу. Грачонка, которого когда-то подарила. * Джейн обращается к Маргарет в минуту отчаяния. Она просит почти о невозможном и не знает, как отреагируют на её просьбу. Прогонят? Потребуют огромную награду? Захотят, чтобы она вернулась? Джейн никогда не знает, чего ждать от Маргарет, а потому не сразу реагирует на прикосновения — уверенные, напористые, на грани боли и нежности. — Ты ведь знаешь, какова плата за мою помощь? О да, она ещё как знает. Джейн кивает и говорит себе, что ради Иви готова пойти даже это. Маргарет смеётся, однако смех её звучит почти зло.