Ты мой, Джон Ватсон! (Teacher, Teacher)

- Ватсон, на одно слово! Неосознанно вздрогнув, Джон замер буквально в одном шаге от двери с табличкой "Выход". Он поправил рюкзак на плече и обернулся. Черт возьми! Его мозг и так почти расплавился после сорока пяти минут скучнейшей лекции в душной аудитории, так еще и это. Вот уже третий месяц Джон Ватсон не мог перестать думать о Мистере Холмсе. Мистере Холмсе, который в фантазиях молодого человека одним только взглядом глубоких серо-голубых глаз заставит его раздеваться. Гладить себя. Делать самые невозможные и непристойные вещи... Джон чуть отошел от двери, позволяя одноклассникам проскользнуть в коридор и вырваться на свободу. Грег ехидно захихикал у него над ухом и ободряюще похлопал по плечу. Вся школа боялась и не понимала мистера Холмса. Даже учителя и директор. Казалось, он знает все. Джон так и стоял на месте, не решаясь подойти к профессору, пока все ученики не покинут аудиторию. - Насколько я понял по сегодняшним разговорам Ваших друзей, у Вас в воскресенье День рождения, Ватсон, так? - говоря это, Мистер Холмс даже не удосужился поднять голову и посмотреть на своего ученика - так усердно он был занят раскладыванием бумажек на своем столе. Но Ватсон и не был против. Спустя пару секунд, он поймал себя на том, что разглядывает тонкие пальцы своего учителя, представляя, какими они будут на вкус, если Мистер Холмс проведет по ним языком, а потом заставит его, Джона, их облиз... Джон потряс головой, пытаясь сконцентрироваться на словах профессора. - Да, Мистер Холмс. Наконец-то, Мистер Холмс отвлекся от своего занятия и поднял взгляд на Джона. Он изучал, исследовал стоящего перед ним молодого человека. А тот чувствовал себя подопытным кроликом, на котором пробуют новое лекарство, призванное спасти мир. Хотя, надо признать, он бы с гораздо большим удовольствием находился под прицелом сотен глаз ученых. Ему казалось, что каждая мысль, хоть на долю секунды звучавшая в его голове, каждое слово, которое он шептал в подушку по вечерам или произносил глубоко в душе, сейчас написано у него на лбу. Он чувствовал себя открытым и беззащитным. Щеки Джона уже пылали рубиновым огнем, но он дал себе слово, что не прервет первым зрительный контакт с Мистером Холмсом. Что-то внутри подсказывало, что он не должен сдаваться. И это было одной из сложнейших задач в его жизни. - Сколько Вам исполнится, Ватсон? - Восемнадцать, сэр. Джону показалось, или уголок губ профессора слегка дернулся и изогнулся в едва заметном подобии улыбки. - Я надеюсь, праздничная вечеринка никак не повлияет на результаты лабораторной по химии в вашем классе? - Нет, сэр, - Джон смутился и посмотрел на часы, - Это все? Мне надо идти на английский. - Да, Ватсон, на сегодня все. Джон знал, что мистер Холмс смотрел ему вслед , когда он пулей вылетел из кабинета химии. Щеки пылали. Сердце стучало в ушах. Слова профессора звучали эхом в его голове: "Все. На сегодня все. На сегодня." Черт возьми, это было похоже на обещание. Насегоднянасегоднянасегоднянасегоднянасегоднянасегодня... Всю субботу Джон был занят планированием вечеринки. По правде говоря, за неимением опыта, он решил доверить это дело своей сестре, Хариетт. Ватсон считал своей личной победой то, что уговорил девушку договориться обо всем. В конце концов, она устраивала праздники многим его знакомым и даже одноклассникам. Да и с ее поддержкой, алкогольной поддержкой, вечеринка могла стать в разы веселее. Воскресенье закончилось невнятным из-за выпитого алкоголя сексом на диване в общей комнате с девушкой по имени Клара. Хотя, нет, сексом это назвать нельзя было. Пара вполне невинных поцелуев, скинутые на пол рубашки и переплетенные пальцы. Но для Джона все было неплохо, пока он не понял, что у девушки, с которой он решил "уединиться", короткие, вьющиеся, черные волосы и серые глаза. И что он постоянно очерчивает большим пальцем ее скулы, в глубине души каждый раз надеясь, что они будут хоть немного острее. В эту секунду Ватсон резко вскочил с дивана и выбежал в туалет, по дороге убеждая себя, что это всего лишь естественная реакция организма на непривычно и неприлично большое количество виски, который Хариетт постоянно подливала в его бокал. Вернувшись, он застал любопытную картину. Джон никогда прежде не был так рад тому факту, что его сестра заняла его место. В буквальном смысле. Она целовала Клару, сидя у нее на коленях и прижимаясь всем телом. Ее язык проник в рот девушки так глубоко, что Джон начал беспокоиться, что она попросту задохнется. Понедельник начался не лучшим образом. С практической работы по химии. Джон сидел в лаборатории и тупо пялился на пробирки. Он никак не мог вспомнить, сколько капель индикатора нужно растворить в пробирке с соляной кислотой, которая находилась перед ним. Голова болела невыносимо. Идеи не появлялись. Вдруг он услышал шаги. Паника подкатила к горлу, когда он понял, что Мистер Холмс приближается. К нему. А когда рука профессора мягко легла ему на плечо, у Джона вообще, кажется, остановилось сердце. "Расслабься, Джон" - прошептал учитель ему в ухо. Джон не знал, что делать - продолжать трястись, как последний идиот, или же сразу позвонить в психушку и предупредить о возможном скором появлении нового пациента, потому что, когда он поднял взгляд на профессора, он увидел, что его губы были изогнуты в немного странной и непривычной, но все же вполне дружелюбной улыбке. Ватсон даже попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла странной, потому что внутри, где-то в области желудка, все горело и вибрировало от этого простого и невинного прикосновения. А потом мистер Холмс скользнул взглядом чуть ниже, и улыбка сменилась привычным брезгливо-высокомерным выражением лица, а рука заметно потяжелела перед тем, как исчезнуть с плеча. Минуту спустя, мистер Холмс уже подошел к соседней парте и внимательно вглядывался в мензурку одного из своих учеников. - Используйте воронку, Андерсон! Может, вам ваши руки и не нужны, но моя лаборатория - не место для подобного идиотизма. Только вечером Джон, стоя перед зеркалом и скрипя зубами так, что они едва не покрошились, поймет, что его серая футболка с широким вырезом совсем не прикрывает засос, оставленный Кларой на его шее. * * * В среду Мистер Холмс сообщил классу Джона, что он закончил проверку их лабораторной работы. Казалось, весь класс тихо охнул в "предвкушении" хорошей взбучки. Но профессор лишь бросил пачку работ на парту Джона и попросил его раздать работы ученикам. Получивший листок с оценкой мог покинуть кабинет. Джон чуть ли не застонал. Это значило, что он уйдет последним. Снова. Но приказа ослушаться было нельзя. Он поднял пачку и начал ходить по рядам, раскладывая работы по партам. Грег. Вигги. Марта. Стэнли. Тобиас. Салли. Люди исчезали в ту же секунду, как брали в руку свою работу, торопясь поскорее вырваться из этого мрачного королевства Мистера Холмса. Когда Джон раздал все работы, он понял, что в папке не было листка с его именем. Ватсон обернулся и оглядел кабинет в поисках преподавателя. Его нигде не было, но Джон заметил, что дверь кладовой приоткрыта. Он зашел внутрь. "Сэр?". Мистер Холмс стоял на четвертой ступени раскладной лестницы и перебирал содержимое контейнера с надписью "стеариновая кислота". Взгляд Джона невольно упал на задницу профессора, туго обтянутую черной тканью строгих брюк. И перед глазами сразу же забегали картинки. Джон лежит на спине, ноги раздвинуты, а мистер Холмс - на нем. В нем. И он грубо сжимает упругие, горячие ягодицы своего учителя, умоляя двигаться быстрее. Жестче. Глубже.. - Да, Ватсон?- Холмс обернулся и ловко спрыгнул с лестницы. Похоже, щеки ученика снова пылали. Джон был крайне сконцентрирован. Он пытался думать о чем угодно, только не о своем преподавателе: Футбол! Правила. Если мяч пересекает белую линию на поле, это считается аутом. В таком случае команда противника... Черт возьми! Да какое вообще может быть дело до аута и прочей чепухи, когда рядом, буквально в паре метров, стоит настоящее воплощение мужественности и сексуальности. И единственное, что пересекает границы - чертовы, грязные, мысли.