Wake me up

К прослушиванию: 私は彼らを愛しています

За маленьким стеклянным окошком одной из больничных палат свирепый, леденящий ветер мчался по улицам сонного Сеула, вороша пожухлые листья замерзших деревьев. На улицах - ни души. И лишь только одинокий уличный фонарь озарял дорогу случайному прохожему. Маленькие тусклые звезды мерцали где-то за облаками, где-то далеко. Где-то, где сейчас находился Кенсу. Проникающий в палату тусклый свет слегка касался болезненно-бледной руки, вены которой отдавали синевой. Едва уловимая жизнь практически покинула юное тело. Медсестра бесшумно зашла в палату, чтобы снять показания с приборов, присоединенных к рукам, шее и груди молодого человека. Нахмурившись, женщина поправила капельницу и так же осторожно покинула помещение, будто боясь кого-то разбудить. Кенсу был серьезно болен, если это можно назвать болезнью. Вот уже несколько лет в этой комнате, на той же самой койке лежит он, уснувший крепким сном. Настолько сновидение было сладко, что покидать его уютные объятия вовсе не хотелось. Шли дни, месяцы, годы, а Кенсу лежал, не двигаясь и не подавая признаков жизни, сам себе улыбаясь легко и безмятежно, что всегда безумно пугало медсестер: картина фактически мертвого улыбающегося человека выглядела довольно жутко. И много людей видело молодого парня, обводившего вокруг пальца время, ведь тот совсем не менялся. Летаргия. Страшная болезнь, что забрала в свое царство сотни людей, не собиралась возвращать и Кенсу. Это случилось внезапно. Сидящий на заднем сидении машины подросток угрюмо наблюдал за бегущим ночным пейзажем. Родители мальчика счастливо смеялись, лукаво посматривая друг на друга: у Кенсу появилась первая в его жизни девушка. Необидные подшучивания отца и матери ничуть не задевали Кенсу, но он намеренно молчал, игнорируя вопросы, касающиеся его девушки и отношений с ней. Мальчику совсем не хотелось, чтобы в его личную жизнь вмешивались родители. Чувство неловкости и стеснения заставляли раскраснеться каждый раз, как чета До начинала этот разговор. В машине повисло молчание. До Кенсу погрузился в свои мысли, витающие вокруг Ёнхи, милой девушки, захватившей сердце парня. Дабы вдохнуть прохладный воздух, он полностью опустил стекло, высунув руку наружу и пытаясь схватить непокорный ветер. Но он так и не смог заполучить хотя бы малую его часть. Визг шин и ослепляющий свет фар навсегда останутся в памяти Кенсу. Именно они символизируют самый горький и трагичный момент, круто перевернувший жизнь До. Кёнсу непроизвольно откинулся назад, вцепляясь в ремень безопасности, но предотвратить столкновение было уже невозможно: огромная фура летела прямо на них. Пульсирующая боль в висках и ощущение стекающей по лицу крови безмолвно оповестили о непоправимом. К сожалению, Кенсу был не в силах изменить задумку судьбы, а черная пелена завесила сознание мальчика. *** До Кенсу невидящим взглядом уставился на лежащих рядом друг с другом супругов До. Противное солнце слепило глаза, а теплый ветер, что парень пытался словить тем вечером, нежно ласкал его бледную кожу, обогревая и даря любовь уходящего лета, так мечтающего пожить еще чуть-чуть, так мечтающего осчастливить кого-нибудь еще своим присутствием. Двухместный гроб тяжело опустился в яму, звуки отслуженной панихиды возвещали всех присутствующих о последних минутах родителей Кенсу, проведенных на бренной Земле. До Кёнсу ничего не чувствовал. Пустота и неполноценность заполнили душу рано ставшего сиротой мальчика. *** Мальчик тупо уставился на круглое окошко чердака дома своей бабушки. Так же, как и раньше, он проходил внутрь через небольшую скромно обустроенную террасу, оставлял привезенные вещи у входа, устало стягивал ботинки у двери. В прихожей было тихо, лишь только ритмичный стук маятника кухонных часов заглушал звон в ушах. Зашедшая за мальчиком пожилая женщина затворила дверь. В голове Кенсу молнией принеслась мысль о том, что все стало иначе: уставших от долгой езды на машине родителей не было, а некогда светящаяся от счастья бабушка стояла позади мальчика и тихо вздыхала, смотря на сгорбленный силуэт внука. До обернулся, чтобы взглянуть на бабушку. Вместо жизнерадостной старушки на мальчика смотрела убитая горем женщина, отчаянно искавшая поддержки в глазах Кенсу. Растерянно отступив на пару шагов назад, До бросился в свою комнату, ударяясь на лету об углы и дверные косяки. Заперевшись изнутри, Кенсу подошел к распахнутому настежь окну, через которое в комнату пробирались золотистые солнечные лучи. Он долго ждал маму и папу, облокотившись о подоконник. Кенсу верил, что они не бросят его одного. *** Тем вечером госпоже До ценой огромных усилий удалось зайти в комнату и убедиться, что все в порядке. На звук открывшейся двери Кенсу повернулся и слабо улыбнулся: - Они скоро приедут, - а после недолгой паузы продолжил, - давай подождем вместе? Пожилая женщина чувствовала, как сердце ее сжимается от жалости к бедному мальчику, соленые, горькие слезы, стекая по щекам, капали на пол. Как же так случилось? Она старалась изо всех сил, чтобы не заплакать перед Кенсу. Но он ничего не видел, кроме зеленой лужайки у дома. Кажется, вот-вот, и услышит, как родители окликнут его. Целую неделю мальчик не переставал ждать: в саду, в своей комнате - он не переставал надеяться. Однако постепенно понимание происходящего подкрадывалось к нему... но проблема заключалась не в этом. Кенсу категорически отказывался принимать реальность такой, какой она была. Ему было куда проще жить в мире своих грез. Лежа в своей кровати, До Кенсу впервые почувствовал исполинскую тоску, съедающего его душу изнутри. Испарина образовалась на лбу и висках, сердце отбивало бешеный ритм, собираясь выпрыгнуть из груди. Страх. Страх стальными тисками сковал его. Одиночество. Потерянность. Он один. Это конец. Это... это новая жизнь, где он снова обретет счастье. А пока... А пока ему надо поспать и набраться сил, чтобы встретить ту самую новую жизнь, мысли о которой заполонили голову Кенсу. Сон и время лечат. Он будет счастлив. Как раньше. Кенсу было 14 лет. Сейчас - 24. И он не собирается возвращаться назад.