Белое небо

Спасение было так близко. Амабель смотрела на вертолёт, стремительно удаляющийся от неё вверх. Странное ощущение, однако… Как будто она много-много дней взбиралась на вершину крутой горы с острокаменными сводами, но буквально в сантиметре от «финиша» вдруг оступилась на скользких камнях и полетела обратно, вниз. Она падала и падала, а столь желанная вершина становилась от неё всё дальше и дальше, удалялась подобно тому, как в воплощении вертолёта удалялась от неё последняя и единственная надежда. Всё дальше и дальше. В её ушах всё ещё звучал тот язвительный, гадкий смех и насмешливые слова, пропитанные едким коктейлем несокрушимого триумфа: «Встречай меня, прекрасный новый мир!» Совершенно не нужные вопросы роились в голове. Кем же всё-таки было это существо? Почему, зачем же оно так поступило с ней? Она ведь ничего не сделала, правда?.. Мутант ли это? Человек ли это? И как же оно вообще было связано с Филиппом? Филипп… Филипп. Амабель в бессилии опустилась на колени. Ледяной воздух из огромного отверстия в потолке больно обдувал её мокрое лицо, но ей было всё равно. Подобно тому, как песок ускользает сквозь пальцы, её покидали последние капли сил; в глазах всё плыло, рябило от яркого света, а она лишь неподвижно сидела на коленях, продолжая смотреть в безучастное белое небо. В её голове возник образ Филиппа. Такого, каким она его запомнила в их последнюю видеовстречу: растрёпанного, напуганного, невероятно уставшего, с лицом, покрытым пылью и кровью, и пронзительными голубыми глазами с неугасаемым в них ледяным пламенем. В момент их первого знакомства это лицо стало для неё самым дорогим на свете, ведь благодаря ему теперь в унисон ударам сердца билась долгожданная мысль: «Я не одна!» Этот человек дарил надежду лишь своим существованием, своим холодно-огненным взглядом; надежда была так далеко, но в то же время так близко… «Когда мы встретимся, я поцелую тебя!» — вспомнила Амабель своё обещание, данное ему в порыве радости, и невольно улыбнулась. Это звучало так наивно, будто она слышала себя со стороны, однако в тот момент она словно действительно верила в это. По крайней мере, заставляла себя верить… Заставляла поверить в то, что когда-нибудь она наконец-то увидит его. Увидит его бледную улыбку, усталые голубые глаза. Увидит и скажет: «Эй, теперь-то мы обязательно выберемся!» А потом обнимет так крепко, что любая тьма отступит перед ослепительным светом их надежды. Наверху что-то громко затрещало. Своды потолка в силу своей ветхости не выдерживали мощи воздушной волны от вертолёта и теперь начинали обрушиваться. Сверху падали огромные каменные валуны; по-хорошему нужно было делать ноги из этого места, но Амабель так и продолжала сидеть неподвижно и смотреть вверх, на белое небо. Перед её взором счастливо улыбались люди, звонко щебетали птицы, а солнце светило ярким, радостным светом; сейчас для неё не существовало ни станции «Мануик», ни мутантов, ни даже треклятого вертолёта — картины реального мира меркли, покрываясь тёмными пятнами, и отступали куда-то далеко-далеко… «Как жаль, что мы с тобой так и не встретились, Филипп…» — последняя мысль словно бы позволила Амабель на мгновение очнуться, но потом девушка вновь провалилась в липкую и такую спасительную тьму. На этот раз, похоже, навсегда.