Юная Лига в Хогвартсе

Родители Уолли с радостью приняли в своём доме всех гостей. Рудольф Уэст - отец Уолли, довольно высокий мужчина средних лет, с каштановыми волосами и густыми усами, встретил компанию на вокзале и привёз в свой дом. Миссис Уэст, такая же рыжеволосая и зеленоглазая, как и её сын, встретила их с накрытым к обеду столом. Дом был уже украшен к рождеству, всюду свисали гирлянды и мишура, в гостиной небольшая ель, украшенная разноцветными шарами и увенчанная ангелком. Как следует, наевшись, друзья ознакомились со своими комнатами, Коннор и Калдур поселились вместе с Уолли, а Меган и Затанне была отдана гостевая комната. Когда кровати были заняты, а вещи разложены, они отправились на прогулку, где Уолли показывал главные достопримечательности своего города. Он так же провёл их по разным торговым центрам и сводил в кино (хотя вначале он планировал отвести в кино одну лишь Меган). Возвращались домой уже вечером, когда на улице начало темнеть. Выпавший снег тихонько хрустел под ногами, дома на улицах празднично сверкали всеми цветами радуги, по дворам носились дети, швыряя друг в друга снежки. Меган ещё раз оглядела уличную красоту, особенно ей приглянулся домик, на крыше которого расположилась светящаяся конструкция, изображающая оленей упряженных в сани. Уолли шел чуть впереди вместе с Затанной и Калдуром, отвечал на вопросы Зи о маглах, Калдур, в свою очередь, рассказывал им об Атлантиде. Какое-то время Меган слушала их, увлёкшись рассказом, и даже пару раз вставляла несколько слов о Марсе, но потом утихла и сбавила шаг, отставая от болтающей троицы, но приближаясь к идущему поодаль Коннору. - Привет. – Она улыбнулась брюнету, поравнявшись с ним. Кент только недовольно на неё посмотрел и Меган ощутила острое желание провалиться сквозь землю. «Привет? Ничего умнее не могла придумать?» мысленно обругала себя марсианка и снова натянула на лицо улыбку. - Ты выглядишь… скучающим. – Вновь попробовала она, но снова потерпела неудачу в виде раздраженного вздоха брюнета. - Я просто иду. – Сухо бросил он. - Да, но почему не вместе со всеми? – Не унималась Меган, Коннор только что-то пробормотал, не удосужив её ответом и девушка затихла, печально уставившись на носки своих сапог, которые, то скрывались в рыхлом снегу, то снова показывались на поверхности, по мере её шагов. Коннор шагал вперёд, рассматривая редких прохожих. Вот он задержал взгляд на мужчине, несущего на плечах смеющегося мальчика, вот на ещё одном прохожем, который, похоже, прогуливаясь с сыном, решил поиграть с ним в снежки. - Тебе не хватает отца? – Вдруг нарушила молчание Меган, догадавшись, что тревожит парня. На этот раз Коннор полностью повернул к ней лицо, и Меган поняла, что хоть и попала в точку, но упомянула тему, которую упоминать не следовало. - Нет. – С нажимом ответил брюнет. Девушка мгновение раздумывала, стоит ли начинать подобный разговор, но затем, тяжело вздохнув, всё же решилась. - Почему ты не поехал домой на Рождество? Дома вы могли бы поговорить с отцом, и решили бы свои… недопонимания. – Тихо проговорила она. - У нас нет недопониманий. – Голос Коннора звенел от раздражения. – У него просто нет времени на меня. Его не будет в доме на Рождество, он будет занят работой. И не знаю, как там у тебя на Марсе, а здесь, на Земле, проблемы не решаются глупой болтовнёй за тридцать минут, так что я не нуждаюсь в твоих советах. – С нескрываемой злостью бросил Кент и ускорил шаг, больно задев Меган плечом и стремительно удаляясь от неё. Марсианка же застыла на месте, смотря ему вслед и, внезапно, ощутив насколько холодно на улице. Прихорошившаяся Миссис Уэст встретила их дома уже в нарядном винно-красном платье, которое ей очень шло. - Чудесно выглядите. – Улыбнулась Затанна и мама Уолли махнула рукой. - О, спасибо, дорогая. У нас гости, так что скорее переодевайтесь и к столу. – Проговорила женщина. - Гости? – Переспросил Уолли. - Именно. – Из гостиной показался Барри Аллен вместе с миловидной рыжеволосой женщиной, которая, как решила Меган, и являлась Айрис – супругой Барри и сестрой Рудольфа Уэста. - Барри Аллен. – Представился мракоборец юным волшебником. – Это моя жена, Айрис. – Подтвердил он подозрения Меган, указывая на женщину. Айрис с улыбкой кивнула. - Привет. – - Здравствуйте, я Калдур. Это Коннор, Меган и Затанна. – Калдур вышел вперёд и поочерёдно представил своих друзей. - Ну что ж, скорее раздевайтесь и к столу! – воодушевлённо поторопила друзей Миссис Уэст и скрылась на кухне, Затанна ухватила Меган под руку и потянула её наверх, где девушек уже ждали заранее приготовленные наряды. Но Меган только вздохнула, она уже не чувствовала того воодушевления, с каким проснулась сегодняшним утром. - Что-то не так? - Взволнованно спросила Затанна, надевая элегантное серебристо-чёрное платье. Меган только качнула головой. - Ничего. Просто Коннор… Выглядит… А я попыталась… и… - Так и не ответив ничего вразумительного, марсианка уселась на кровать, поглаживая рукой небесно голубое плате, которое они выбрали вместе с Затанной сегодняшним утром. Зи присела рядом и приобняла подругу за плечи. - Эй, я с вами не так уж давно. Но у Коннора довольно сложный характер, это любому понятно. Однако он не такой… эм… Не такой каким кажется на первый взгляд. Он может быть резок и груб, но он хороший парень. И что-то мне подсказывает, что ты знаешь это куда лучше, чем я, так что как никто, должна знать, что он вовсе не хотел обидеть тебя. Думаю, он и сам сожалеет об этом. – Затанна улыбнулась, почувствовав, как плечи марсианки расслабились. - Да. Но слишком гордый, что бы признать это. – Меган поднялась с кровати и подхватила платье. Она скрылась за ширмой, переодеваясь, а Затанна с тоской оглядела комнату. Конечно, Меган это знала. Они все знают друг-друга достаточно хорошо. И Затанне казалось, она неплохо влилась в их компанию, но почему они иногда мысленно общаются, не подключая её, почему она так часто замечает эти странные взгляды. Девушка слишком часто ловила себя на ощущении, что друзья что-то скрывают от неё, что-то важное, и чувствовала обиду из-за этого. Чем она вызвала такое недоверие? - Ну как? – Меган показалась из-за ширмы, легкое, воздушное платье сидело на ней просто отлично. - Замечательно. – Зи улыбнулась, отгоняя дурные мысли. – Пойдём, продемонстрируем этот шедевр остальным! – И девушки, смеясь, направились вниз. Артемида опустила на стол чашку с салатом и оглядела праздничный ужин. Скромно, как и всегда. Но больше и не надо, ведь их в доме всего двое. Мать Артемиды чем-то негромко бренчала на кухне, оканчивая последние приготовления к праздничному ужину. Столовую наполнял запах тушеного мяса, сопровождаемый завываниями какой-то оперной дивы, доносившимися из радио. От кошмарной музыки у Артемиды уже болела голова и сейчас она не желала ничего, кроме как запустить в приёмник уничтожающим заклятием. Но её матери нравилось, и Артемида молчала, морщась, каждый раз, когда певица заходила на фальцет. - Как тебе новая школа? – Миссис Нугейн показалась в дверях, в её руках было огромное блюдо с печёной картошкой и мясом. - Всё так же. – Пожала плечами Артемида, принимая горячее у матери и пристраивая его в центре стола. – Я ведь писала тебе едва ли не каждый день. – - Но ты ничего толком не рассказывала. – Беззлобно нахмурилась её мама и устроилась за столом. Колесо инвалидной коляски тихонько скрипнуло, и Артемида с грустью оглядела хрупкую материнскую фигуру. Она помнила её высокой, красивой женщиной. Целители Святого Мунго могут излечить всё что угодно, но травмы от тёмных заклятий поддаются лечению далеко не всегда. - Ну и что же ты хочешь узнать? – Артемида устроилась напротив. - О твоих оценках я знаю, и я вполне довольна. Я же говорила тебе, там будет ничуть не хуже, чем в Дурмстранге. Хогвартс, в отличие от него, не пользуется никакой дурной славой, по окончании Хогвартса у тебя куда больше шансов получить хорошую работу. – Миссис Нугейн уже положила дочери целую гору картошки, хоть Артемида не просила да и, признаться честно, совершенно не хотела есть. - Да, мама, мой шанс пробиться. Я помню. – Она поковыряла вилкой картошину. - А ты нашла себе друзей? Ты совсем ничего не писала о своих друзьях. Но ты ведь познакомилась с кем-нибудь? – Артемида украдкой глянула на довольную улыбку её мамы. - Да. Да, конечно. Я поладила с парой ребят и со своей командой по квиддичу. Ещё с Бэт – это наша староста. – Артемида запихнула в рот кусок мяса, избавляя себя от дальнейшей беседы. Паула счастливо улыбнулась. - Вот и славно. – И она добавила к картошке дочери порцию салата. Они ужинали молча, кошмарную певицу из радио сменил не менее кошмарный певец, у Артемиды отчего-то проснулся аппетит и она отчаянно истребляла содержимое своей тарелки. - А чем ты там занимаешься? – Паула потянулась к чашке с салатом и посмотрела на дочь. - М-м? – Протянула девушка, так как рот её был занят. - Ну, не только же учишь уроки да играешь в квиддич. – Женщина снова коротко глянула на неё и Артемида нахмурилась. - Странный вопрос. Тем же, что и все. – Пожала она плечами. - Да, разумеется. – Паула вновь замолчала и Артемида заметила, что молчание это какое-то напряженное. К тому же за весь ужин, её мать почти ничего не съела. - Всё в порядке? – Настороженно спросила Крок, отодвигая тарелку. Женщина лишь слабо улыбнулась. - Нет, ничего такого… Так чем планируешь заняться на каникулах? – Артемида нахмурилась, легко уловив эту плохо замаскированную смену разговора. - Пока не знаю. Буду дома, может, пару раз встречусь с друзьями. – Артемида окинула взглядом свою полупустую тарелку. Аппетит пропал так же внезапно, как и появился. Да и вообще ей уже не хотелось сидеть за праздничным столом, недомолвки и странное поведенье матери оставляло неприятный осадок. - Знаешь, я… У меня что-то болит голова, я наелась, так что пойду к себе. – Артемида поднялась из-за стола. - Подожди, а пирог. – Паула Неуверенно выкатила коляску. - Нет. Спасибо, мама, всё было вкусно. – Девушка быстро зашагала к своей комнате, оставляя мать в одиночестве, под насмешливо-радостные звуки рождественской мелодии, доносившейся из проигрывателя. Закрыв за собой дверь, тем самым приглушая стенания радио, девушка повалилась на кровать и уставилась в потолок. В комнате было темно, окошко над её кроватью занавешивали жалюзи, но тоненькие полосочки желтого, фонарного света пробивались через прорехи и оставались на стенах и потолке. Даже в рождественскую ночь, под её окном гудели машины, вовсю звучал городской гам. Артемида повернулась на бок и оглядела соседнюю пустую кровать. Её мама раз в неделю заботливо меняла постельное бельё на этой кровати, заменяя его чистым, а старое отправляя в стирку. Словно Джейд могла испачкать это бельё, словно она ещё спала на этой старенькой кровати. Артемида перевела взгляд на большой плакат, висевший на стене. Алиса в Стране Чудес. На плакате изображалась сама Алиса, красивая златовласая девочка и Чеширский кот. Магловская сказка. Но с тех пор как у Матери Артемиды забрали волшебную палочку, она решила жить среди маглов, так что Артемида и Джейд знали многое о магловской жизни. И они очень любили эту сказку, Джейд особенно восхищал Чеширский кот, загадочный и способный исчезнуть в любой момент, когда только пожелает. Это она любила в нём больше всего и Артемида её понимала, она и сама не редко хотела исчезнуть, когда их отец возвращался домой, устраивал им тренировки, ругался с матерью. Но она не могла. Она была так мала и всё на что она была способна, это бежать в эту комнату и прятаться под одеяло. Так она и седела, глотая слёзы, пока дома не становилось тихо, Джейд не редко садилась к ней и рассказывала историю об Алисе, иногда она сама придумывала продолжение, если ссора родителей очень затягивалась. А в один день она исчезла. Как и мечтала, как и исчезал Чеширский кот. Она собрала вещи и ушла. Сказала, что взяла бы Артемиду с собой, но та слишком мала и будет только мешать ей. Но Артемида не пошла бы с ней, даже если бы была старше. Разве она могла вот так оставить мать? Без магии, без способности ходить, одну в этом бедном магловском райончике? Артемида утёрла одинокую слезу и отвернулась к другой стене, отгоняя воспоминания о своём детстве. И об ушедшей сестре. Джейд определённо не была лучшей старшей сестрой. Она постоянно язвила, не упускала возможности задеть Артемиду, дразнила её, отбирала рождественские сладости, смеялась над тем какая она маленькая и глупая, что было очень обидно. Но она защищала Артемиду, хоть и не показывала этого, потому от отца ей доставалось куда больше, она рассказывала ей эту глупую сказку и это она, неизвестно откуда, притащила этот плакат к десятому дню рождению Артемиды. Артемида вздохнула и, извернувшись, вытащила из-под себя одеяло. Укрывшись с головой, девушка закрыла глаза, намереваясь уснуть, но навязчивые мысли ещё долго не отпускали её. Дик недовольно поправил туго стянутый галстук и оглядел толпу, наполнившую особняк Уэйнов. Рождественский приём, какие устраивались каждый год, куда приходили все сливки магического общества и пара репортёров. Сегодня здесь был и министр магии, сейчас он о чём-то беседовал с Брюсом, который то и дело поглядывал на часы. Дик ухмыльнулся, ну ещё бы, Брюс Уэйн не был бы Брюсом Уэйном, если бы не исчез посреди мероприятия куда-нибудь, по делам Лиги. Рождественский приём, разумеется, исключением не являлся, на прошлый, например, он не явился вовсе и Альфреду пришлось спасать положение, дабы не выставить Брюса невежественным хозяином. - С Рождеством! – Пропел голос над самым ухом Грейсона и он резко обернулся. Барбара Гордон, единственная, кому удавалось подкрасться к нему незаметно, стояла рядом в нежно-лиловом платье и серебряной мишурой на плечах. - И тебя с Рождеством. – С улыбкой кивнул Дик. - Как тебе мой подарок? – Улыбнулась Бабс, сегодня утром, как и каждое рождественское утро, Дик получил огромное количество подарков, почему огромное? Потому что каждый знакомый Брюса Уэйна считал, что было бы хорошим тоном, отправить подарок его сыну, хоть некоторые, а точнее большинство, из них этого сына даже не видели никогда, остальные встречали его на подобных приёмах, но даже не разговаривали, и лишь небольшая часть подарков была от близких людей и друзей. В это число входила и Барбара, которая подарила ему неплохие часы. Грейсон задрал рукав пиджака, демонстрируя ей её подарок. - Отлично, мне твой тоже понравился. – Она откинула волосы, демонстрируя золотую цепочку с изящным кулоном. - Ты тут с отцом? – Грейсон огляделся, он не приметил в толпе Джеймса Гордона. - Нет. Сегодня он на работе. – Помотала головой Бабс. – Эй, может, прогуляемся? Ваш приём ужасно скучный. – Протянула она с улыбкой. - Полностью согласен. – И они вдвоём покинули большой зал, натянули куртки и вышли на улицу. - Сегодня довольно холодно, да? – Спросила Бабс, оборачиваясь к другу, но Дик молчал, он снова погрузился в мысли о Кенте нельсоне и шлеме, которые не отпускали его ещё с сентября. Но сейчас пищи для размышлений было в разы больше, чем тогда и поиск разгадки увлекал юношу всё сильнее. Но в компании Барбары Гордон погрузиться в раздумья было невозможно, вот и сейчас, холодный мокрый ком спикировал в черноволосую макушку парня. - Ау! – Дик помотал головой и смахнул снег с плеч. - Не тормози, Грейсон! – Крикнула Барбара и послала в парня второй снежок, от которого тот уже увернулся. Зачерпнув в ладони снега, он послал ответный удар, но Бабс скрылась за деревом. - Мимо! – Крикнула она, звонко хохоча. Грейсон помчался к дереву, держа наготове снежок и намереваясь отплатить рыжеволосой подруге за бесчестный удар в спину. Прошла пара часов, прежде чем они, раскрасневшиеся, замерзшие и полностью запорошенные снегом, вернулись в особняк, у входа их уже ждал Альфред, взял промокшую одежду и проводил их в гостевую комнату, где уже исходили потрясающим ароматом и теплым паром две большие кружки горячего шоколада с плавающим в них зефиром. Был включен телевизор, на столе несколько дисков с новыми фильмами и два тёплых пледа на диване. - Зовите, если что-нибудь понадобится. – Альфред коротко поклонился и ушел, прикрыв за собой дверь. Бабс забралась на диван, укутала замерзшие ноги шерстяным пледом и обхватила ладонями горячую кружку. - Как иногда прекрасно иметь дворецкого. – Промычала она, отхлебнув согревающего напитка. Дик включил фильм и присоединился к Барбаре, шоколад и правда был восхитительным, в чём и не приходилось сомневаться, это ведь Альфред его варил. - Да, есть такое. – Он откинулся на спинку дивана и оба погрузились в просмотр фильма. Когда опустевшие чашки одиноко стояли на полу, а фильм подходил к концу, парочка уже погрузилась в глубокий сон. Разбудило их тактичное покашливание дворецкого. Первым проснулся Дик, Бабс устроилась у него на плече, а голова самого парня покоилась у неё на макушке. - За мисс Гордон пришли. – Пояснил Альфред и Барбара сонно зевнула в ладошку. - Ладно, пока, Дик. Было здорово. – Бабс слезла с дивана. - До встречи. – Кивнул парень. Девушка махнула рукой Грейсону и покинула комнату в сопровождении Альфреда. Дик проводил её взглядом и потянулся, разминая затекшие мышцы. Грейсон глянул на телевизор, на экране которого медленно проплывали финальные титры и побрёл в свою комнату. Стянув с себя изрядно помятый костюм, он натянул пижаму и уже собирался забраться в кровать, когда в дверь постучали. За дверью оказался Альфред. - Мастер Дик, это запоздавшая посылка. – Дворецкий протянул ему подарок и парень неуверенно его принял. - Спасибо, Альфред. – Кивнул Ричард и дворецкий скрылся из виду. Дик уселся на кровати, поближе к свету прикроватной лампы, и осмотрел коробку. Упаковка была до сумасшествия пёстрой и такой яркой, что слезились глаза, перетянута толстой красно-желтой лентой. Так же имелась небольшая открытка, на которой значилось его имя и адрес. Дик раскрыл открытку и с трудом проглотил вставший в горле ком. Цирк Хэлли. Медленно и осторожно он развернул цветастую упаковку и открыл крышку коробки. Внутри лежал пакет цирковых сладостей, такие раздавали детям в рождественские выступления, готовили их сами циркачи, кто что мог. Пара старых цветастых флаеров с изображением Летающих Грейсонов, старое фото цирковой труппы, на котором Дик легко нашел своих родителей, ещё совсем молодых, наверняка даже не женатых. Пара цирковых сувениров и письмо. Длинное письмо на четырёх листах исписанных с двух сторон, красивым, ровным подчерком. Письмо от Хэлли, смотрителя манежа. Они не виделись с того дня, когда погибла его семья. Когда его взял к себе присутствующий на выступлении Брюс Уэйн. Хэлли писал много, писал о цирке, о том, как скучает по Дику и его семье. О том что помнит его, но он наверняка уже очень вырос и совсем отличается от того маленького мальчика. Дик заторможено перечитывал каждую строчку по несколько раз и вспоминал о том, как оказался здесь, в этом особняке. Ему было восемь, уже почти девять, когда это случилось. Он понятия не имел ни о каком волшебстве, он был самым обычным мальчиком из магловской семьи. Ему совсем не нравилось, что какой-то богатей взял его к себе из жалости, он хотел остаться в цирке. Хотя огромный дом Уэйнов действительно произвёл на него впечатление, но показался немного странным. Однажды он спросил Альфреда, почему в доме нет ни одного телевизора, на что дворецкий ответил, что ни ему, ни Мистеру Уэйну смотреть ТВ некогда. Однако, на следующий день в одной из гостевых комнат появился телевизор. Самого Брюса в доме почти не наблюдалось, общался Дик в основном с Альфредом и, надо отдать ему должное, этот мудрый и добрый мужчина довольно быстро завоевал симпатию восьмилетнего мальчишки. Но дом, его жители и те, кто его посещал, всё ещё казались Дику странным, чудаковатыми, ведь едва ли не каждый посетитель, заявлялся к Уэйну в длинной мантии, а кто вообще может носить мантии? Так бы и жил он одними догадками, если бы в один прекрасный день, во время прогулки в саду, он не увидел рыжеволосую девочку, которую задирал какой-то хулиган. Рыжеволосая, хоть и была девчонкой, держалась неплохо, но вот мальчишка запустил в неё комом грязи, сказав, видимо, что-то настолько обидное, что та всё-таки заплакала, отвернувшись. Грейсона подобное так разозлило, а злился он в последнее время часто, ведь все эти странности он замечал, а объяснять ему их никто не собирался, даже Альфред, что перемахнул через кованный забор и крикнул что-то парню. Дальше произошло что-то совершенно невразумительное, земля под мальчиком превратилась в болотную жижу и тот ушел вниз по самый пояс. Дик так и замер на месте, зато рыжая девчонка восхищённо обернулась и, посмотрев на него, прошептала. - Так ты тоже волшебник? – осознать и ответить на эту фразу ему не дал Брюс, появившийся словно из под земли и велевший ему немедленно идти в дом, там его уже ждал Альфред, он отвёл мальчика в комнату и велел ждать там. Чего Дик только не напридумывал, за то недолгое время, пока сидел в одиночестве, ожидая ответов. Потом его позвали вниз, пришли люди в мантиях и, поглядывая на Дика, вместе с Брюсом скрылись у него в кабинете. Ожидая, когда они закончат, Дик сидел на диване и мог бы сойти с ума, если бы не Альфред, который его подбадривал, но от вопросов мягко уклонялся. Вскоре люди вышли, распрощались с Брюсом и покинули дом, Брюс же позвал Дика в свой кабинет. Мальчик оказался там впервые, хотя чего врать, не раз пытался взломать замок и попасть внутрь. Там он уселся в большое кожаное кресло, осматривая странные предметы, древние книги и прочие вещи которым, по мнению Грейсона, было не место в кабинете бизнесмена. И Брюс рассказал ему. Рассказал о волшебниках, о Хогвартсе, о министерстве магии, именно оттуда были пришедшие люди, о разных невероятных вещах. Дик попытался было запротестовать, уж его родители точно небыли никакими волшебниками и Брюс легко согласился. Ведь он, Дик, был маглорождённым волшебником, что не такая уж и редкость. И сам Брюс знал это с самого начала и собирался рассказать ему об этом, но позже, что Грейсона разозлило, но он был слишком восхищён новым открывшимся миром, что бы обижаться на опекуна, а потому, отбросив обиду, завалил его тонной вопросов, на которые Брюс терпеливо и понятно отвечал. С тех пор отношения между ними стали улучшаться, через год Брюс усыновил мальчика и действительно относился к нему как к собственному сыну. С тех пор Дик дружил с рыжеволосой девочкой Барбарой Гордон. Когда он отправился в Хогвартс, нельзя было и догадаться, что этот мальчик был из семьи маглов, о чём, собственно, никто и не знал, возможно, кроме некоторых учителей, но они никогда об этом не упоминали. В конце письма было красноречивое поздравление с Рождеством, дочитав которое, Дик сложил листы и убрал их обратно в коробку. Коробка заняла своё место в шкафу, где хранилась аккуратно свёрнутая афиша с Летающими Грейсонами. Дик закрыл створку шкафа и вернулся на кровать. Он ещё долго не мог уснуть, вспоминая свою жизнь в цирке и после него.