Социальная справедливость

Алекс осторожно проскользнул в незапертую аудиторию, чтобы не столкнуться с очередным идеологическим противником, консервативным студентом с другого отделения, беззаботно болтавшимся без дела в коридоре. Не то чтобы Алекс боялся этого бестолкового лентяя из Вирджинии – нет, он сознательно лишил себя потенциальной дискуссии, как праведник лишает себя скоромной пищи. Это было актом самоограничения. Ну, на самом деле Алексу просто надо было срочно открыть ноутбук и настрочить эссе, потому что если он не сделает этого за данный час, то потом будет занятие, а потом работа, а дома его ждут еще три эссе, а потом ему нужно посмотреть документальный фильм, а потом ему нужно спать, потому что если он не ляжет спать, то утром он не сможет сделать... В общем, список дел был таким бесконечным, что в нем просто не находилось другого места для этого эссе. Алекс устало выдохнул, потер глаза, которые пекли от постоянной работы за компьютером, ногой отодвинул стул и попытался сесть, одновременно вытаскивая ноутбук из сумки. Ноутбук не оценил его поспешности и больно ткнул владельца углом в ребра. – Сраная развалина, – злобно процедил Алекс. – Кто? – послышался голос с задних парт. – Мой ноутбук, – с готовностью объяснил он. – Ему лет сто и его вес совершенно не совместим с... Тут до Алекса дошло, что аудитория, по его предположениям, должна была быть пуста. Он резко обернулся и... о черт, только не это. За задней партой, расслабленно развалившись, сидел этот богатый наглец и выскочка Джон Лоуренс и читал какой-то, судя по обложке, идиотский художественный бестселлер. – Проваливай, – без обиняков предложил ему Алекс. Лоуренс явно удивился такой реакции. – Я тебе мешаю? – несколько расстроенно поинтересовался он. – Ага, – кивнул Алекс и сделал самое язвительное выражение лица, на какое был способен. – У меня аллергия на богатеньких умников. Сейчас расчихаюсь и залью соплями всю аудиторию, хочешь увидеть? Лоуренс вздохнул, закрыл книгу, предварительно загнув уголок страницы, и отодвинул ее. – Я сказал тебе что-то дискриминирующее? – осторожно спросил он, глядя Алексу в глаза. – Пожалуйста, извини, я не имел этого ввиду. Мы могли бы об этом по... – Фу, – бесцеремонно прервал его Алекс. – Оставь свой лексикон борца за социальную справедливость для афроамериканских студий или куда ты там еще записался. Будет очень толерантно с твоей стороны, если ты поднимешь свою задницу и унесешь ее нахрен отсюда. То, как вытянулось лицо Лоуренса, воодушевило его, и он продолжил свою раздраженную речь: – У тебя наверняка есть собственная квартира или как минимум комната, где ты можешь сидеть и читать без орущих тебе на ухо пакистанцев, и у тебя даже есть машина, я сам ее видел, на которой ты можешь до этой комнаты доехать. У тебя также полно лишних денег, на которые ты можешь посидеть в кафе и почитать там. Так что я совершенно не вижу причин для тебя отнимать у меня эту аудиторию и бесить меня своим присутствием. Лоуренс нахмурился и напряженно сжал кулаки. Только в этот момент Алекс подумал над тем, что он только что наговорил, и ему стало несколько... нет, не страшно, ему никогда не бывает страшно! Просто Лоуренс его на две головы выше и, эм, в отличие от Алекса, у него имеется достаточно развитая мускулатура, так что оскорблять его было не очень правильно, как подсказывал Алексу инстинкт самосохранения. Лоуренсу, однако, и в голову не приходило пользоваться своей физической силой. – Я не могу пойти домой, потому что мой отец недавно узнал о моей ориентации и с тех пор периодически пытается наставить меня на путь истинный, а я от этого устал, – спокойно принялся объяснять он. – В кафе я пойти тоже не могу, поскольку он контролирует все мои траты и допрашивает с пристрастием насчет каждого доллара. А в машине сидит водитель, он же и охранник, который следит за всеми моими перемещениями. Мне хотелось бы почитать в спокойной обстановке. Извини, что я тебя раздражаю. Алексу стало стыдно. Нет, не так – Алексу стало СТЫДНО. Как он мог подумать, что у Лоуренса нет трудностей в жизни только потому, что его отец богат? Господи, какая глупость. – Я... я постараюсь тебе не мешать, – пробормотал Алекс, пытаясь не провалиться под землю от стыда. Лоуренс поблагодарил его и взялся за книгу. Работа над эссе не шла. Наверное, впервые в жизни Алекс не мог написать ни строчки. Ему все еще было до смерти стыдно, и он постоянно бросал взгляды на Лоуренса. Тот увлеченно читал, совершенно не отвлекаясь и периодически заправляя непослушную длинную прядь за ухо. Спустя полчаса бесплодных попыток написать хоть слово Алекс наконец сдался. – Я не хотел, – выдохнул он, едва не плача. – Пожалуйста, прости меня, я не хотел! Я такой идиот! Лоуренс удивленно приподнял брови и оторвался от книги. – Ты чего? – Я думал, ты как все эти придурки из Южных штатов, – поток признаний Алекса уже было не остановить. – Я думал, что ты ни черта не знаешь о проблемах дискриминации, а только болтаешь, как все эти дурацкие борцы за социальную справедливость. Поэтому ты меня жутко раздражал на социальных студиях и мне хотелось тебя убить. Я... я... я ничего не знал о тебе, пожалуйста, прости, я... – Ну чего ты, – Алекс даже и не понял, как Лоуренс оказался рядом с ним. – Все обо мне так думают. Тебе не стоит переживать по этому поводу. – Вечно я говорю, а потом думаю, – продолжил убиваться Алекс. – Сколько я уже натворил со этой своей бестолковой привычкой, я даже... – Тише, – прошептал Лоуренс и заключил его в объятия. – Перестань издеваться над собой. Этим ты себе точно не поможешь. Алекс умолк и уткнулся ему в плечо. Лоуренс принялся поглаживать его по спине. Они стояли так посреди аудитории, не решаясь ни о чем заговорить и наслаждаясь теплом друг друга. Алекс нарушил молчание первым. – Знаешь, в кафетерии есть черный ход, который не видно с парковки, и через него можно выйти, пока на тебя орут работники кафетерия. А потом можно в парк пойти. Или ко мне. Правда, у меня одна комната и я живу там с тремя соседями, ну, которые пакистанцы, но раз они постоянно приводят туда миллион других пакистанцев, то я могу привести одного Лоуренса, правда? Лоуренс улыбнулся. – Зови меня Джон, пожалуйста, – тихонько попросил он. – Хорошо... Джон, – Алекс хотел сказать громче, но получилось почему-то шепотом. Тут милая прядочка Джона опять выбилась из– за уха, и Алекс нашел в себе смелость заправить ее обратно. – Спасибо, – очаровательно улыбнулся Джон и, поймав руку Алекса, прижал ее к своей щеке. – Ты чего делаешь? – краснея, пробормотал Алекс. Они все еще обнимались. – А ты чего? – засмеялся Джон. – Я... я – ничего... – прошептал Алекс и медленно, осторожненько так поднялся на цыпочки, чтобы быть ближе. – Ты такой маленький, – прошептал Джон, наклонившись совсем близко и запустив руку ему в волосы. – Я думал, ты никогда меня к себе не подпустишь. Такой маленький и строптивый. Алекс... Обычно Алекс терпеть не мог, когда ему напоминали о его небольшом росте и хрупком телосложении, но сейчас ему ощутимо захотелось быть именно таким, как говорит Джон. Маленьким. И еще очень послушным. – Ты меня не укусишь? – спросил Джон, насмешливо улыбаясь и обжигая Алекса своим дыханием. – Ты что, конечно нет! – ответил Алекс, пытаясь улыбнуться и скрыть свое возбуждение. У него не получилось сдержать стона, когда Джон поцеловал его. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что надо быть несколько приличнее и прекратить вести себя вот так вот, но тут Джон подхватил его и усадил на парту, и, о Боже, он так хорошо и удобно прижался к Алексу, что все мысли улетучились из головы, и остались одни ощущения. – Ну что, – задыхающимся голосом спросил Алекс спустя несколько минут поцелуев, – мы выходим через кафетерий или ты уложишь меня на парту и сделаешь что-нибудь такое, за что меня выгонят из колледжа? – Если я найду работу, мне обязательно будет где тебя уложить так, чтобы тебя не выгнали, – с серьезным видом пообещал Джон. – Ты слишком торопишься, Лоуренс, – шутливо возмутился его Алекс. – Ты обещал звать меня Джон. Алекс прижался к нему и, вздохнув, крепко обнял. Он не мог бы сказать с уверенностью, что здесь происходит и чего ему хочется от всего этого, но две вещи он знал точно: первое, ему не хотелось отпускать Джона и второе, ему очень не хотелось, чтобы Джон грустил. От этого можно было отталкиваться. – Все будет хорошо, Алекс, не грусти, – нежно произнес Джон. – Конечно, будет, – уверенно заявил Алекс. – Я беру это в свои руки.