Вместо года прошло несколько лет.
Вместо гвоздей,
Как по маслу, входят сверла.
Я надену свой шлем и бронежилет,
Но ты умней.
Ты будешь целиться в горло.
Ес Соя
Шерлок не мог не вызвать привязанности Джона. Слишком он был необыкновенен, слишком ярок, слишком нуждался в Джоне. А Джон нуждался в нем, как в лекарстве. Они совпали, словно части неведомой мозаики провидения, замысел высших сил, предназначение друг друга. Определенно, они стали большим, чем соседи по квартире, коллеги или даже друзья. Оба чувствовали это, понимали и не препятствовали. Никогда после памятного ужина у Анджело они не разговаривали на тему своих взаимоотношений, не определяли рамки, от этого казалось, что взаимоотношения эти безграничны. Шерлоку не нужны отношения, а я навязываться не стану! И как приятно Джону было чувствовать, что он Шерлоку не безразличен! Что иногда, очень редко, но все же, друг смотрел на него пристально, а в глазах сосредотачивалось предельное внимание и усилие разгадать загадку. Джон - загадка для Шерлока? Да, пожалуй. Холмсу не ведомы чувства, он отгорожен от эмоций собственным убеждением, что главное - разум. Поступки и слова Джона, основанные на его эмоциональности, заводили гениального сыщика в тупик, были совершенно необъяснимы с точки зрения логики. Тем интереснее для гения! Такое поле для экспериментов... Эти чертовы эксперименты! Сейчас моя жизнь намного спокойней. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается и особенно больно, если заканчивается трагически. После мнимой смерти Шерлока Джон сполна испил чашу безутешного горя, депрессии и апатии. Из жизни его ушла главная составляющая, смысл существования, то, ради чего Джон дышал, двигался, радовался и грустил. Без младшего Холмса из Ватсона словно вынули стержень, он, казалось, стал меньше ростом, пропал живой блеск в глазах. Даже чопорный и хладнокровный брат Шерлока заметил, насколько трудно Джону смириться с потерей друга, и, конечно же, не мог закрыть на это глаза. Благо, сфера влияния Майкрофта Холмса распространяется почти на все стороны жизни Соединенного Королевства и он достаточно умен, чтобы понять, что Джон не примет прямую помощь. Майкрофт последний, кого я хотел бы видеть в то время... Ощущение никчемности, жизни, прожитой напрасно, нереализованных возможностей и невозможности все исправить. Вот, что преследовало Джона Ватсона в первое время. Постоянство этих ощущений не могло не удручать его самого и не стать поводом для болтовни окружающих. Он, как никто другой, всегда старался закрыться от других, никому не позволял проникнуть в самую суть своих переживаний. Вернее, очень давно старался. Поначалу это было трудно, тем более при постоянном контроле общих знакомых и Майкрофта. О, как надоели они со своими попытками облегчить джоновы терзания! Да пошли вы все! Что вы знаете обо мне и о нем? Ничего! Я сам толком ничего не знаю... Джон научился скрывать горе, не показывать своей боли. Научился улыбаться не вымученной улыбкой. Вполне искренне строил глазки симпатичным девушкам. Оставался преданным другом. Не ушел в себя, не обозлился на всё и вся, не свихнулся. На все эти "не" уходило громадное количество сил, силы эти давили на воспоминания и, в конце концов, память о Шерлоке уступила и сдалась. Она превратилась в крошечное мутное пятнышко на границе сознания и подсознания. Джону теперь приходится иногда задумываться, с кем связано то или иное его воспоминание, и когда он сознает, что это Шерлок, ни один мускул на его лице не дрогнет, ни один фибр души не трепещет, как будто от прежней привязанности не осталось и следа. Я не смог бы его вернуть, так чего зря трепыхаться? И вот, когда жизнь обрела новое русло, когда утихла боль и воспоминания поблекли, словно старый газетный лист, когда Джон перестал вскакивать ночами в холодном поту, именно тогда Шерлок Холмс вернулся. Ворвался в крохотную квартирку Джона, неся с собой запах зимней лондонской улицы: смесь выхлопных газов, угольной гари, кофе с корицей и морозного воздуха. Сделал несколько кругов стремительным шагом, как боинг перед посадкой, и плюхнулся на диван. Джон застыл в дверях с открытым ртом, он просто не знал, как реагировать: то ли радоваться, что он, наконец, потерял разум, то ли в обморок упасть. Какого черта! Этого просто быть не может! Я сплю? Меньше всего Джон хочет потерять с таким трудом приобретенное равновесие. Позволив Шерлоку выговориться, рассказать о своих похождениях, о причинах, заставивших его пойти на жуткую мистификацию, Ватсон растянул губы, скрывая их дрожь за улыбкой: - Что ж, я очень рад, что с тобой все хорошо, очень, правда. Но сейчас, извини, мне на работу пора, моя смена через час, а мне еще нужно кое-какие дела сделать... Давай созвонимся как-нибудь, поговорим, вспомним прошлое. У тебя ведь есть мой новый номер? Ну да, конечно... Майкрофт. Прости, я бы предложил тебе кофе или чай, или еще что-нибудь, но мне и правда пора... Спасибо, что пришел, - и протянул руку для прощального рукопожатия. Черта с два я позволю ему вновь запудрить мне мозги! Встав с дивана, Шерлок молча пожимает протянутую ладонь. Все еще холодные с улицы пальцы почти касаются запястья Джона, охватывают кисть, сжимают сильно и уверенно. Ватсон смотрит на их переплетенные руки, чувствуя, что если сейчас поднимет глаза, взглянет в это удивительное лицо, в глаза, пронизывающе прекрасные, увидит губы, чуть поджатые, четко очерченные - и можно считать, что не было всех этих лет без Шерлока. Поэтому он смотрит на входную дверь за левым плечом Холмса: - Давай я открою, а то у меня, понимаешь, замок заедает иногда, все никак не соберусь новый купить. Специально из дома выхожу, за замком, а потом забываю купить. Да если бы и купил, поменять все равно некогда, на работе занят очень, домой только спать прихожу... - Джон тараторит без конца, возясь с замком, суетится, спешит. Гребаный ад, если он не уйдет сейчас же, я не выдержу! - Джон, позволь мне... - Холмс касается плеча Ватсона, мягко отстраняя его от двери и проклятущего замка. С легким щелчком сильные пальцы поворачивают ключ, дверь бесшумно распахивается. На мгновение Шерлок оборачивается и через плечо с усталой иронией смотрит на Джона. Доктору хорошо виден намозоленный участок кожи на острой скуле, ближе к подбородку. "Скрипка" - проносится в голове, память стробоскопом мелькает по картинкам из прошлого, а Шерлок уже отвернулся, заносит через порог ногу. Собрав последнюю волю, Джон отдергивает потянувшуюся было за ним руку. Остановить, удержать, не отпускать - бьется пульсом в голове, тело покрывается липкой испариной. Ватсон сжимает зубы и улыбается не размыкая губ, на случай, если Шерлок обернется на лестнице. Но он не оборачивается... Так лучше, так будет лучше. Джон Хэмиш Ватсон, так надо! Дверь надежно заперта, в квартире тишина, Джон навзничь лежит на узкой кровати, смотрит в потолок. Да, он поступил правильно. Нельзя войти дважды в одну и ту же воду. Джон уже не тот ищущий острых ощущений адреналиновый наркоман, каким вернулся из Афганистана. Научился жить без этого... Да и Шерлок, наверняка, изменился, не мог не измениться, учитывая, через что ему пришлось пройти. Ничего не вернуть назад, сколько не переживай. Надо двигаться дальше, а о прошлом, так неожиданно напомнившем о себе, просто забыть. Один раз уже получилось, получится и теперь. Джон поднимается и идет на кухню. Надо бы за продуктами сходить, холодильник совсем пустой. Ничего удивительного - после работы нет сил на посещение магазинов. А потом, может, в кино или в парк погулять. В конце концов, сегодня первый за неделю выходной день... Размышления были прерваны звуком входящего СМС. "158, Виктория-парк роуд, Хакни. ШХ". Не успел Джон дочитать, как телефон вновь завибрировал: "Не бери такси, дело слишком срочное. ШХ". Третье, но не последнее СМС поступило, когда Джон зашнуровывал ботинки: "Надень шарф, на улице мороз. ШХ"