Дело не в вине

      Брейк снова потянулся к бутылке вина, но его руку перехватил Гилберт, сжав запястье Шляпника.       - Тебе... уже хватит, - еле ворочая языком, сказал Ворон и громко икнул. Брейк посмотрел в мутные от выпитого алкоголя глаза Найтрея.       - Мне кажется, что это ТЕБЕ хватит, - устало сказал одноглазый. Брюнет упрямо качнул головой, не выпуская запястье Брейка.       Они сидели в маленькой сумрачной комнатке с открытым балконом. Повсюду валялись бутылки из-под вина – некоторые ещё полные, некоторые уже пустые. Время от времени в помещение залетал ветер, тревожа белые шторы, вздымая их, что создавало ощущение, будто в комнату заглянули любопытные призраки. Стойкий запах алкоголя не желал выветриваться, несмотря на настежь распахнутый балкон. Иногда ветер ерошил волосы сидящих людей, словно приглашал поиграть с ним, но им было не до того.       У Брейка бывали времена, когда он хотел забыться. Тогда он, вопреки своим способностям, пытался напиться и обычно проигрывал своему организму. Сколько бы Шляпник ни выпивал, ему ни разу не удалось хоть на мгновение забыть своё прошлое. В такие дни Гилберт старался составить Зарксису компанию, но всегда напивался с двух-трёх бокалов и становился жутко надоедливым. Хотя Шляпник не имел ничего против такого собутыльника. Пожалуй, в одиночестве он бы просто сошёл с ума, а так болтовня Гила развлекала никогда не пьянеющего контрактора.       В пьяном состоянии Ворон часто рассказывал о своём детстве с Озом, об их общем прошлом, о собственных мыслях. Так что Брейк знал о Гилберте больше, чем ему хотелось. Отношения между ними сложно было назвать дружескими - просто два одиноких сердца ищут тепло. Гил был один из-за десятилетнего разрыва со своим господином - Оз как был, так и оставался самым дорогим человеком для него. А Брейк был просто одинок. Он всегда был наедине со своими страхами и грехами. Сколько бы ни прошло времени, Зарксис всегда будет винить себя в трагедии многолетней давности.       Чья-то рука легла на голову Шляпника. Тот вздрогнул, очнувшись от мыслей. Посмотрев наверх, он столкнулся с взглядом медовых глаз. Гилберт глядел ему в лицо как-то слишком ясно и упорно для пьяного человека. Кевин удивлённо вскинул брови:       - Что-то не так, Ворон? – тот мотнул головой и неожиданно прижал Зарксиса к себе, обнимая за талию. Хриплый голос зашептал прямо в ухо:       - Дурак ты, Брейк. Всё живёшь прошлым, ничего не замечая вокруг. Ненавижу тебя за это. Смеёшься над всем, отрекаешься от мира. Ходячая язва.       Найтрей теснее прижал к себе худое тело. Шляпник долгое время молчал, но потом обнял Гила в ответ, положив голову тому на плечо. Так они и сидели, ни о чём не думая, просто слушая шёпот природы и стук сердец друг друга. Резкий порыв ветра ворвался в комнату, разгоняя запах алкоголя, холодя разгорячённые головы. По спине Брейка пробежала дрожь, и он инстинктивно теснее приник к источнику тепла. Щёки Зарксиса вспыхнули румянцем, и, чтобы исправить положение, он оттолкнул Гилберта и повернулся к окну, надеясь, что в темноте Ворон не увидит его смущение.       - Дурак, - вздохнул Гил, вставая. Шляпник услышал шаги и шорох плаща. Раздался звон бутылки, оказавшейся на пути Найтрея. Зарксис всё так же сидел на полу, глядя в окно. Вдруг на его голову что-то упало, закрывая обзор. Перед глазами мгновенно стало темно, но неожиданно появившийся запах был знаком – немного терпкий от сигарет и кислый от вина. Но среди этих ароматов пахло чем-то неуловимо знакомым, уютным.       - Не заболей, - раздался хриплый голос, и хлопнула дверь. Зарксис ухмыльнулся и снял с головы плащ Ворона. Рассмотрев его, Шляпник хмыкнул и закутался в вещь. В комнату залетел очередной порыв ветра, но было уже не так холодно. Уткнувшись носом в высокий ворот и вдохнув знакомых запах, Брейк закрыл глаза и улыбнулся. В голове всё поплыло, и Зарксис не заметил, как провалился в страну снов. Последней его мыслью, прежде чем заснуть, было: «И всё же я пьян, но дело не в вине».