Тебя я помню, милое творенье, Потерянным, не знающим прозренья, Прекрасным, светлым, непорочным чадом. Но плод, быть может, правда, слишком сладок. Иль вера не сильна, как мне казалось.
Люцифер:Он жалок, Боже, человек так жалок. Порочный, слабый, немощный, ужасный! Отец, попомни: в нём твоя опасность. Вот тот исток, что будет зло нести! Ты можешь эту плесень соскрести!
Бог:Мой венценосец, сын-не-сын который, Ты мне, конечно, чрезвычайно дорог. Но кто навеял мысль о сладком плоде? Из-за чего порочен (но свободен) Он, человек, великая опасность? А ты, мой светлый, всё гниёшь да гаснешь, Кричишь в решётки, думаешь — не слышу. Я слышу всё, стою на голой крыше, И думаю: а человек ль проказа, Коль он имеет мысли, волю, разум? Но ты не слышишь, в заточеньи сидя, Сын Люцифер, порочный и ехидный.