По счету шел пятый день зимы — суровой снежной красавицы, укутавшей дороги в ледяное покрывало, подарившей деревьям наряд из инея, а ребятам из дома напротив — возможность вечерами лепить снежные замки. Щеки покалывало от мороза, но это лишь раззадоривало дружных Томпсонов — семейство, что проживало в домике напротив. Умелые руки Дэвида, отца двойняшек Нии и Терри, уверенно скатывали снег в огромные комковатые шары. А его жена Алиса задорно смеялась, помогая детям украшать нового снеговичка. Мэттью с грустью наблюдал за веселой возней соседей: вот буквально на прошлой неделе он помогал им строить крепость из полуталого снега и мастерил окна из сосулек, а сейчас простыл и на улицу носа не может сунуть! До чего же обидно!
Одеяло сползло с дивана, на котором умостился канадец, заставляя хмуриться и подрагивать: Уильямса морозило. Не спасали ни два свитера, ни теплые шерстяные носки — давнишний подарок Шотландии (тогда он еще вязал, жаль, что сейчас это хобби заброшено). Грипп никогда не был приятной штукой — приходилось принимать множество лекарств, литрами пить бульон и горячий чай, отлеживаясь в постели. Единственным утешением была возможность наедаться кленовым сиропом, который был полезен для горла.
«Но страны не могут заболеть!» — воскликнул бы каждый здравомыслящий человек. Страны — нет, а вот воплощения — вполне, иногда даже сильнее, чем их сограждане. Особенно во время всяческих эпидемий.
Оглушительно чихнув, Мэттью натянул одеяло поплотнее, вжимаясь в нагретый угол и размышляя о наболевшем: его беспокоило, что на прошлом собрании стран, на котором Англия поднял опрос профилактики населения от ОРВИ, Альфред все время молчал, Китай тихо кивал, делая заметки, Италия не просил сиесту, да и, в общем, было тихо. Непривычно для их заседаний, видимо Америка таки заразился сам, успев заразить и брата.
«Если бы он слушал Артура и делал все, как говорили его врачи, то он бы точно сейчас по улице носился», — зимняя погода навевала депрессивное настроение. Канада приготовился провести день в одиночестве, наблюдая за соседями и раздумывая, кого вечером попросить вывести медвежонка погулять. В плане ухода за Кумадзиро болезнь приобретала еще один неприятный бонус: юноша не мог уделять питомцу достаточно внимания, что злило его самого и расстраивало мишку.
— Неприятно осознавать, что придется снова беспокоить консульство. Если соседи не согласятся…это будет катастрофа, — канадец еще плотнее скрутился в калачик и приготовился ко сну, как его что-то разбудило. Громкий звук, словно это «что-то» врезалось в дверь. «Показалось?» — не успел Мэттью удивиться, как прихожей яростно зазвенел звонок с зимней песней.
The weather outside is frightful,
But that fire is mmm… Delightful.
Since we've no place to go,
Let it snow! Let it snow! Let it snow!
Любопытство сменилось легким раздражением.
It doesn't show signs of stopping,
And I've brought lots of corn for popping;
The lights are way down low,
So let it snow! Let it snow! Let it snow!
— Кто там? — замотавшись в злополучный кусок материи по самые уши, Канада зашагал к прихожей, твердо намереваясь объявить всем гостям, что он сегодня «недееспособен». — Простите, но сегодня… Гил?
Альбинос, не успев среагировать на открывшуюся дверь, свалился прямо на хозяина дома. Пакеты удачно приземлились на вешалку при входе, а очки Уильямса от удара слетели с носа. Неплохое падение. «Эпичное» — так бы его назвал Ал.
— Я, конечно, знал, что Канада — страна гостеприимная, но столько снега даже мне не нужно, — отряхивая ботинки от снежных сугробов, гость таки соизволил встать с пола, утягивая в вертикальное положение и притихшего хозяина. — Я тебя не раздавил? Все нормально?
Мэттью близоруко прищурился в попытке понять, какой ответ ему стоит оглашать. Во-первых, очки все-еще покоились где-то на полу и их отсутствие, пусть не критично, но усложняло жизнь. Но во-вторых, альбинос ничего отдавить не успел, так что…
— В порядке я. Цел и здоров, — горло неистово запершило, заставляя закашляться, — практически. Но мне холодно, закрой дверь, пожалуйста.
— Тебе нехорошо? Немедленно ложись, я все сделаю, — обеспокоенное лицо напротив, размытое из-за нечеткости, стало еще более расплывчатым. Слышится хлопок. Дышать стало легче и теплее — стараниями Гилберта. — Мэтт, а где очки?
Продолжая щурится, канадец молча указал рукой на пол, скрывающий довольно важную в быту вещь. Не растоптать бы ее ненароком…
— Вот, — мир наводит резкость. И глаза альбиноса в нем кажутся слишком яркой деталью. — А теперь — отогревать тебя! Отказы Великому Мне не принимаются, ке-се-се-се.
Мэттью и не собирался спорить. Заранее знал, что в упрямстве немец не уступал никому, да и настроения не было.
***
Следующие полчаса он провел все так же, как и до внезапного визита: закутанный в плед, наблюдал за сменяющимся зимним пейзажем. Гость что-то там колдовал на кухне, наполняя дом запахом чего-то съестного, отчего разыгрался аппетит. «Странно, — подумалось тогда Уильямсу, — что голод проснулся сейчас. Я даже еду Франциска есть не мог (горло першило, как сумасшедшее), а готовит он хорошо. Соблазнительно в плане эстетики…»
Посмотрев на то, как соседка Алиса уводит близняшек обедать, и послушав трели китов в океане желудка, парень не выдержал. Замотавшись в плед, словно в тогу, и поудобнее поправив очки на переносице, он побрел, ведомый ароматом жареного мяса.
Запах оправдал ожидания: на двух сковородках шипели аппетитные котлеты и жаренное яйцо. Заправляющий этой «вкусной армией» Байльшмидт нарезал салат, методично перемещая заготовки (дабы не пригорело). Мэттью не мог не умилиться: грозный вид, созданный черной футболкой с лейблом известной рок-группы и темными джинсами, полностью разрушался легким коричневым передником, подчеркивающий сходство Гила с советскими школьницами. Сведенные на переносице брови, четкость движений — скрупулезность немецкой нации можно было прочувствовать с первого взгляда. Приятная забота.
— Думаю, все будет вкусно, — канадец решил не морозить ноги о пол, предпочитая греть стул.
— Конечно, — послышалось в ответ, — надеюсь, ты не откажешься от яйца на обед, — немец закончил с салатом, выставляя заправленную маслом тарелку на стол. — Не скучно сидеть одному?
— Не знаю, меня Ал навещает, кха-кха. И Франциск с Артуром иногда, — в горле снова начинает першить, и Мэттью вспоминает о лекарстве. «Принять до еды». — Гил, поставишь чайник? Хотя нет, не отвлекайся, я сам справлюсь.
На молчаливое «Точно справишься?» всматривается в каре-алые глаза с ответным «Я не беспомощен. За кого ты меня держишь?». Вода шипит, перетекая из крана в горлышко железного дракона, намекая на то, что чай нужен и просто так, для профилактики. А одной державе она сейчас необходима…
— Ты тоже выпей, — на улыбчивое «ке-се-се» канадец хмыкает, — я о чае. Заболеешь еще.
— Не переживай, Великого Меня такая мелочь не возьмет. Да и ты подкинул идейку… — пока Гилберт взъерошивает волосы (почти белые, они кажутся седыми) в поисках нужных слов, юноша отмечает пару кожаных браслетов на худых запястьях, — у тебя красное вино есть?
***
Они то ли обедали, то ли ужинали: зимние сумерки стирали грани дня за окном. Мэттью несколько ожил, "отогрелся от вкусной еды", расспрашивал гостя о событиях в мире и на заседаниях, на что Гилберт отвечал шутками и небольшими забавными рассказами о драках в общем зале (эти моменты как-то лучше откладывались у него в памяти).
Позже, на правах здорового в доме, немец стал мыть посуду, параллельно давая хозяину указания на счет ингредиентов "особого лекарства".
- Хорошо готовишь Гил, - похвалил канадец, выставляя на стол плитку шоколада, пакетики пряностей и бутылку сухого вина.
- Конечно, я же Самый Великий Повар! - не преминул похвастаться Гил. Сам себя не похвалишь, как говориться...
- А как же Франциск? Ты когда-то сказал, что нет в Европе кухни лучше, чем его? - хитрый вопрос. Но не давать же Великому зазнаваться!
- Он учился у меня. Апчхи!
- Апчхи!
Они чихают синхронно: недоуменный взгляд встречается с насмешливым. Таки заразился. Таки заразил.
- Иди ложись. Я скоро приду, будем вместе лечиться.
Мэттью кивает в ответ. У него есть настроение поспорить, но он не будет этого делать: ведь сидеть рядышком и греться теплыми напитками (Мэттью - любимым шоколадным, Гилберт - глинтвейном) - более привлекательная перспектива.
- Разогрей мне шоколад, пожалуйста, - и светлая макушка покидает пределы комнаты.
***
Помешивая на плите теплое лекарство, Гилберт все удивлялся: как им с Метью удалось синхронно заболеть?
