Две стороны одной медали: Безумие

      Я сидел на пенёчке и оглядывался по сторонам. Деревья вроде были знакомыми, такими же гигантскими, как в мире Наруто, но вот небо было голубее обычного, а форма облаков больше подходила для северных районов. Да и холодноватый был климат. Воздух пах сыростью, под ногами при каждом шаге проваливался мох, а высокая тёмная трава была мне по колено.       На мне из одежды были только плотные штаны, на левой штанине которого остался след от древесной смолы, сандалии шиноби и порванная белая майка, слегка окровавленная на месте дыры. Мои кожаные перчатки порвались, и мне пришлось пустить их на еду, чтобы восстановить хоть немного жизненной энергии. Брать еду из окружающего меня мира я бы не стал, поскольку был шанс отравиться. Нет, я всё же взял часть листьев на химический анализ, но раньше чем он окончится, я не стал бы класть их в рот.       Место, судя по окружающим меня запахам, довольно заброшенное, следов присутствия других людей незамечено, что в видимом спектре электромагнитного излучения, что в невидимом: я не ощущал той же гнетущей атмосферы электрических волн, какая была в моём мире и мире шиноби. Также я не ощущал никаких неестественных образований кроме тех, что скрывались у меня в голове: система и недо-Хоугиоку.       Итак, можно сказать, что окружающий меня мир я активно исследовал и подобного объема исследования достаточно за этот день. Пусть перекусить мне пока не окончится химический анализ не получится, но заночевать в этом мире уже возможно. Нужно всего лишь создать маленькое и сухое помещение под землёй так, чтобы туда не пробралось ни одно животное или мелкое насекомое.       Но меня беспокоил один вопрос. Что делать дальше? Искать ли в этом мире разумные формы жизни или плюнуть на это и подождать, пока эти формы жизни не найдут меня? И вообще, есть ли в этом мире разумные формы жизни? Тогда действовать с пассивной позиции может быть опасно. Действуем с активно-захватнической.       Замаскировав вход в свежесделенную комнату-пещеру, я встал напротив него и вытянул вперёд руку, встав в псевдо-боевую стойку.       — Я - Шиноби! И я снизошёл в этот мир!       Вот только мне немного страшно. И то, что я могу в любой момент вернуться назад, не меняет ситуацию. Поскольку стоит мне вернуться назад, как меня тут же будет выискивать Зецу. И он легко меня убьёт в подобном ослабленном состоянии, когда я потратил огромное количество чакры и Мангекё Шаринган на воскрешение.       Моё временное жилище было вырыто у небольшого камня. Я с помощью чакры раздвинул часть земли, попутно спрессовав её и создав из неё стены. Вход я укрыл частью дёрна и каменной пластиной. Создав каменную вату, я сделал тонкую подложку, обложив её металлической фольгой. Достав из кармана подушку, вытащил заодно рюкзак с продуктами. Пока не выявится химическая реакция моего тела на здешнюю флору и фауну, буду есть запасённую ранее еду и восстанавливать жизненный силы за счёт сенчакры.       Проснулся я через три недели медитаций и восстановления сил. Ночью. Не способный заснуть, я проверил реакцию организма и убедившись в том, что окружающий мир для меня не представляет особой опасности, тут же вылез из убежища и запечатал вход в него камнем. Набрав в рот первых попавшихся ягод, оказавшихся отвратительно кислыми, я запрыгнул на дерево и начал перемещаться по веткам, сокрыв себя иллюзиями. Двинулся я в направлении наибольшей сырости. Если и где можно встретить разумную органическую жизнь, то точно у воды. Теперь у меня был сильный мотив, чтобы их отыскать. Моя духовная энергия начала распадаться.       — И какого чёрта здесь луна такая маленькая? Хорошо, что вторая чуть побольше и светит намного ярче.       Передвигался максимально скрытно. Пришлось сократить использование чакры до минимума, а прыжки сделать более плавными. Единственным оставшимся шаринганом анализировал наиболее подходящий путь. Нужно было выбирать достаточно толстые ветки и прыгать на их основание. Тогда вибрация не такая сильная, а та что есть, быстро затухает. Больше всего мне помогало родство с природой. Я чувствовал самый оптимальный и бесшумный путь.       Шаринган поглощал большую часть сенчакры, и если я не найду более-менее нормальное пропитание, то я точно вскоре умру от чакроистощения. Перемещение в таком темпе тоже было невероятно тяжёлым. За ночь мне два раза приходилось отклоняться от маршрута, чтобы выследить неразумных кабановидных существ. Мне приходилось пить их кровь, как какой-то вампир, поскольку времени на готовку или поглощение жизненных сил почти не было, в связи с тем, что моя духовная энергия довольно быстро теряла качественную структуру. Не знаю, что это такое, но система предупредила, что если я проведу ещё неделю в подобном темпе, то точно потеряю свою духовную энергию. Она станет слабой и не способной противостоять природной энергии, а также контролировать шаринган и клетки Наруто.       Спустя четыре дня, я всё же нашёл слегка разумную жизнь. Я наткнулся на неё в полдень, застав за весьма странными действиями. Рыжеволосая оборотень человеколикая кицуне, лет шестнадцати и даже меньше, стояла посреди леса в монашеской робе с занавеской на голове. Почему представление передо мной я посчитал странным? Потому что то, что творила девушка не имело никакой выгоды и результата, кроме психологического удовлетворения. Да и то, в ущерб своим социальным навыкам.       Я разлёгся на ветке прямо над ней. В той точке, откуда отлично открывается обзор на бумажную коробочку, что она держала у себя в руках, и самодельный алтарь, стоявший у основания дерева.       — И сегодня тот день, когда я вовеки веков запечатаю своё позорное прошлое в этой коробочке! Я - Лесной Дух, отделяю себя от тела этой смертной! Я...       Язык, на котором она говорила эти слова был мне смутно знаком. Слова не были похожи на молитву. Слова не были похожи на ритуальные слова. Очень странно. Не похоже, что она верила в свои слова. В эмоциях был лишь огромный стыд и неловкость.       — Что ты делаешь? — спросил я, не понимая смысл её действий. Это не было похоже на магический ритуал, я не чувствовал никакого всплеска энергии.       Если бы словами можно было бы замораживать, то именно такое действие я провёл над этой девушкой. Её золотые глаза в шоке уставились перед собой, волосы разметались, а шерсть единственного видимого хвоста с белым пятном на конце встала ёжиком. Она что-то невнятно всхлипнула и застыла, медленно поднимая взгляд на верх, в мою в сторону.       С лёгким хлопком коробка из её рук исчезает и появляется в моих. Я под её ошарашенный взгляд открываю её и достаю из неё книжицу. Нет, дневник. Он был целиком покрыт рисунками призывных и алхимических кругов, а по краям к нему были приклеены цветочки и веточки. Открыв книгу я уставился на знакомые мне символы из эльфийского алфавита. Синдарин вроде?       — Не может быть... Настоящий лесной дух... — ошарашенно произнесла она, пока я в памяти воскрешал навыки чтения и перевода столь экзотического языка на чистый токийский-лисий японский. Именно на нём говорила молодая кицуне. И через секунду понял, что это тот же токийский-лисий диалект японского языка, просто написанный транскрипцией. Причём всё написано было красивым мелким ровным подчерком.       — Стоять! — девушка быстро опомнилась. — Духов не существует! Отдал! Быстро!       Девушка пыталась допрыгнуть до меня или забраться на дерево. У неё это не получилось.       — Величайшие откровения леса, — прочитал я. — Глава первая, пункт первый. Что есть суть бытия, как не природа? Все мы едины духом природы и являемся часть её. Все мы...       — Заткнись! Заткнись! Заткнись! — девушка видимо не желала слышать то, что я читал. Она заткнула уши и в эмоциях буквально сгорала от стыда. Странная реакция.       — Я так понимаю, до этого момента, ты воображала себя духом леса. Но что в этом плохого? — спросил я. Девушка тем временем упорно продолжала лезть на дерево. Её лицо было искажено от ярости.       — Отдай по-хорошему!       — Ок, — я спрыгнул с ветки за её спину. Для неё наверняка это выглядело, как телепортация.       Я почувствовал лёгкий холодок пробежавшийся по спине. Чувство опасности. Резко ушёл в сторону, видя как мимо меня пролетает нож. Метательный, складной, с зазубринами у основания лезвия. Хватаю его и разворачиваюсь к месту, где стоял молодой кицуне. Это был низкорослый худой юноша японской внешности, как и та кицуне, но с более явными лисьими чертами. Шаринган отметил наличие одного хвоста с тёмным кончиком, такого же светлое мужское кимоно, но было видно, что это был скорее театральный костюм, чем повседневная одежда. Ну знаете, обычно сразу видно, вещь слишком приглаженная и с неестественно яркими цветами. Глаза были прищуренны, и я с трудом заметил, что они золотистого цвета, как и Арики, которую он защищал.       — Уходи, Арика! — он вытащил второй нож, провернул в руке и кинул в меня. — Это человек!       — Что? — испуганно спросила Арика. Она с ужасом уставилась на меня. Я схватил второй нож, прокрутил в руке проверяя баланс и, удовлетворившись его качеством, положил вместе с первым себе в подсумок.       — Невозможно, — говорит юноша и отступает на шаг от меня.       Я одним прыжком снова оказался на дереве, вытащив из кармана дневник Арики. Я анализировал их поведение, чтобы понять как вести себя дальше. Они заметно отличались от поведения тех же шиноби в мире Наруто. Оно было более привычно мне, человеку будущего. Они судя по мимике и пластике движения были больше индивидуалисты и эгоистичны. Судя по отрицательной реакции на меня, люди в этом мире такие же, как и в моём родном. Сверхэгоисты и ублюдки. Так же судя по оттенкам природной энергии, если сравнить её с чакрой встреченных мной Кицуне, здесь помимо них есть ещё зверолюди. И они наверняка тоже ненавидят человечество.       Это означало, что если я решу захватить этот мир, то мне не придётся создавать целую организацию и повышать её репутацию, чтобы продвинуть её в закулисных интригах. Я могу справится и в одиночку. Достаточно уничтожить человечество и устранить тиранию над зверолюдьми. Решено, так и сделаю. Но начну с малого.       — А ну заткнулись и слушайте меня, — я одним движением вытащил леску и связал их, зафиксировав в одном положении. Когда нить змеёй захлестнулась вокруг их шеи, я тут же их откинул к тому дереву, с алтарём.       — Ты не человек, кто ты? — парень постарался освободиться, но у него ничего не получилось. — Ни один человек не обладает такой скоростью и силой.       — Я же сказал молчать и слушать, — я взмахнул леской и перекинул часть витков на шею, сдавив её. — Я человек, но из другого мира. Я вам пока не враг.       — Что? — девушка слегка удивилась. — Неужели существуют параллельные миры?       — Заткнись, Арика, — парень относился более скептически к моим словам и старался вырваться из нитей, даже несмотря на то, что те довольно болезненно сдавливали его. — Я не хочу слышать твой бред. К тому же он наверняка кто-то другой, замаскировавшийся под человека.       Нить сжала горло парня и тот захрипел. Через минуту, когда тот начал задыхаться, я убрал её. Тот вместе с Арикой с ужасом и обреченностью уставились на меня.       — Хорошо, я всё скажу, только не трогай Арику, — ответил он, а потом уже тише добавил: — Чёртов псих.       — Не называй его так, — тихо возмутилась Арика. — Он наверняка всё слышит.       — Итак, вопрос первый. В этом мире, человечество изобрело атомную бомбу?       — Чего? — удивился парень.       Похоже, мне придётся покопаться у него в мозгах. Это самый простой способ передать все его знания мне в такой ситуации. Я материализовал на руке недо-Хоугикоку и мысленно потянулся к нему. Пора начать устраивать допрос.       — Атомную бомбу, — произнёс я, пытаясь понять, как читать мысли дистанционно. Впрочем недо-Хоугиоку тут же помог, присасываясь к моей жизненной и духовной энергии. — Расскажи мне всё о людях в этом мире.

***

      Хиаши ждал её в своём личном кабинете, что было довольно необычно, поскольку обычно он дела с дочерью решает за вечерним ужином. Стоило Хинате войти в квартал, как на неё тут же устремились испуганные взгляды членов побочной ветви. Один из них, подошёл к ней и неуверенно сообщил о том, что её зовёт на разговор отец. Хината лишь неуверенно кивнула в ответ. В последнее время она совсем не понимала происходящее вокруг неё и надеялась, что хоть отец пояснит произошедшее. Войдя в кабинет, она поприветствовала его и низко поклонилась.       — Отец. Зачем Вы меня звали?       Единственное свободное место была напротив отца. Остальные были заняты старейшинами клана, что сейчас хмуро взирали на неё. Недолго думая, она аккуратно заняла это место, ожидая ответа.       — Хьюга Хината, — подал голос седовласый старик. — Мы обвиняем тебя в сговоре с нападавшим и предательстве клана Хьюга.       Хината шокировано уставилась на него, но также внезапно для себя успокоилась. Также она почувствовала, как охрана, скрытая в специальных нишах, напряглась. Неуверенно оглянулась по сторонам, пытаясь понять откуда исходит угроза. Это тут же заметили старейшины и ускорили течение своей чакры. Хината заметила свою младшую сестру Ханаби за спиной отца. Та тоже была настроена весьма недружелюбно.       Хината не понимала, почему все так к ней относятся. Всё, что она помнила с ночи нападения, это то, что она воевала вместе с соклановцами дабы защитить деревню и клан Хьюга. Она хотела помочь и прикладывала все усилия.       То, что ей сказали шокировало и даже обижало. Она не понимала, зачем они так её клевещут. Она не понимала, почему её считают предательницей.       — Я... Это... Я не делала этого. Я помогала клану...       — Хватит! — воскликнул старейшина. — Мы не хотим больше слушать твою ложь и видеть то, как ты из себя изображаешь невинную девочку!       Хината посмотрела в сторону отца и младшей сестры, ожидая поддержки. Но наткнулась лишь на презрительный и высокомерный взгляд.       — Хината. Признайся в том, что ты сговорилась с ним и атаковала клан Хьюга, — начал отец. — Перестань лгать. На носителя бьякугана никогда не действовало гендзюцу. Хватит этого представления. Облегчи свою участь.       — Я атаковала клан? — удивилась Хината, в шоке уставившись на отца.       — Хватит кривляний. Ты наглая лгунья, что обманом решила стать во главе нашего клана. Что решила набрать репутацию за счёт красивой истории о "бедной принцессе", — сказал старейшина. — Ты решила пошатнуть многовековую традицию, отменив её и возглавив побочную ветвь. Ты решила сыграть на их доверии!       — Нет... Это нет так, я мало что помню, — голос Хинаты дрогнул. — Объясните...       Старейшина перебил Хинату, что совсем потеряла смысл происходящего. Хината запуталась и испугано смотрела по сторонам. Охранники вышли из ниш и надвигались на неё. Позади неё встал шиноби в маске, от чакры которого Хината ощущала "древесный запах".       — Как забегали глазки, посмотрите на неё, — заговорила одна из молоденьких девушек. — Ты решила, мы поверим тому, что ты находилась под гендзюцу? И находясь под гендзюцу сражалась на уровне своего отца? Это бред. Такого просто не может быть!       — Хината, я разочарован в тебе, — произнёс её отец. — Ты продолжаешь лгать. Может лучше сознаться в том, как ты организовала этот обман?       — Но я и правда ничего не помню! Я помогала клану!       — Схватить её, — коротко приказал старейшина. — Пусть на тебя печать полного подчинения не ставится из-за силы твоего бьякугана, но это не мешает нам блокировать ток чакры в остальном теле. Ты сгниёшь в тюрьме Конохи, жалкая лгунья.       Последнее, что помнила Хината, это боль во всём теле и смыкающиеся на шее и конечностях толстые брёвна. Она даже слова не успела сказать, как тут же потеряла сознание.       Очнулась она от резкого и болючего укола под ребро и странный хруст. Воздух и железная поверхность под ней обдавало её голое тело холодом. Конечности одеревенели, были растянуты, а горло раздирало от боли и сухости. Челюсти нельзя было сомкнуть, во рту находилась странная железка.       Боль вспыхнула в районе живота, резанув по сознанию. Хината захрипела. Открыв глаза, она ужаснулась. Краем глаза она увидела, как кто-то на специальной системе крюков вытаскивал из неё потроха.       — Подведи к каждому органу по ростку из этого дерева и подай через них чакру.       Увидеть, что произошло дальше, она не смогла. Сознание затопила боль. Лишь изредка проскальзывающая странная мысль о том, что где-то там, есть человек, кто наверняка в неё верит, сохраняла рассудок, отвлекая от череды чавкающих хрустов и постоянной боли.