Все изменить.

— Они не должны были умирать, не должны, — Гарри пытался уснуть, но не мог. Отец, мать, Седрик, Сириус, Дамблдор, Люпин, Тонкс, Фред, Северус Снейп. Когда апатия и последовавшая за ней эйфория от осознания победы прошли, в душе появилась тоска. „Если бы можно было все изменить, если бы была такая возможность“, — сидевший в восстановленной гостиной Гриффиндора юноша не понял, что произнес это вслух. Была осень. Он, Рон и Гермиона остались на второй год обучения на седьмом курсе (хотя он для них был первым). Мисс Грейнджер — второгодница, вот уж, действительно, анекдот. — У тебя есть возможность все исправить, — тихо произнесла Гермиона. Гарри в недоумении посмотрел на лучшую подругу. — Вот, я… — девушка тщательно подыскивала слово, — я подобрала это в отделе Предсказаний на пятом курсе. Официально мне все равно не дали бы этим воспользоваться, тут же бы отобрали, — добавила она и вытащила из кармана мантии маховик времени. — Я решила отдать его тебе, если случится что-то непоправимое, — она вложила драгоценную вещицу в ладонь друга. — Но если я им воспользуюсь, ничто не останется прежним, — с сомнением произнес Гарри. — Мы все изменимся, возможно, мы даже не будем друзьями. Есть вероятность, что мы вообще не появимся на свет. — Лучше так… — Гермиона смотрела на пылающий в камине огонь. — Все настолько плохо? — Рон, — девушка едва сдерживала слезы, — он навестил Лаванду в госпитале, она призналась ему, что любит его, всегда любила, что выжила только благодаря тому, что думала о нем… Билл поддержал Браун. А ты знаешь, что значит для Уизли мнение семьи, — с каждым словом Гермиона говорила все тише и с большим трудом. — Рон мне сказал, что нам всего восемнадцать, и ему необходимо подумать, чтобы разобраться в себе. Он бросил меня. После всего, он снова меня бросил… — она все-таки заплакала. — Извини, Гарри, — девушка быстро убежала в свою комнату, оставив в руке друга драгоценный подарок. „Теперь я могу все изменить. Не будет войны, не будет нелепых смертей“, — молодой человек всю ночь не мог уснуть, думая о том, когда же ЭТО все началось, и что он должен сделать. И стоит ли? У него есть любимая девушка, у него есть друзья, у него есть, хотя в этом трудно было себе признаться, власть (он не позволил вернуть Люциуса Малфоя в Азкабан и арестовать Драко), у него есть деньги. Много денег. Очень много денег. Он может купить, что угодно в то время, когда есть люди, у которых нет ничего. Которые не могут приобрести даже еду и одежду… Смутные образы появились перед мысленным взором Героя Волшебного Мира. Это было как озарение. Гарри понял, что он должен сделать. „И тогда никто не умрет…“, — юноша потянулся за волшебной палочкой. — Гринготтс, — произнес он и аппарировал. Было раннее утро. Молодой человек в мантии вышел из банка. Он держал в руках мешочек с золотыми галлеонами. Теперь надо было сделать самое главное. Он вспомнил сцену из омута памяти Дамблдора. Молоденькая продрогшая женщина явно на последнем сроке беременности подходит к лавке ростовщика, чтобы продать свою единственную драгоценность… Гарри повернул маховик времени… Он ее узнал сразу. Меропа Гонт. Некрасивая, косоглазая, в промокшей старой шали она медленно брела вдоль улицы, выискивая глазами лавку ростовщика, с трудом переставляя отекшие, обутые в стоптанные ботинки ноги. В какой-то момент женщине стало нехорошо. Она облокотилась о каменную кладку здания, поддерживая руками живот. В глазах будущей матери Волдеморта была глухая тоска и нечеловеческая усталость. Казалось, она потеряла интерес к жизни. Гарри знал, что она чувствует. Мимо шли люди. Никому не было дела до обессиленной беременной женщины. „Пора действовать“. — Миссис Риддл, — Гарри вспомнил, что Том Риддл женился на мисс Гонт, о чем потом очень сожалел, — хорошо, что я Вас нашел. Нам надо поговорить, — молодой человек, поддерживая Меропу под руку, завел ее в ближайшее место, где можно было согреться и поесть. — Что изволят господа? — официант если и был удивлен появлением странной пары: богатого молодого человека и неряшливо одетой беременной женщины, то вида не подал. — Два хорошо прожаренных бифштекса, чай и пунш, нет, два пунша, — Гарри подумал о том, что будущей матери Тома Риддла не помешает немного алкоголя, чтобы согреться. — Это он Вас прислал? Том простил меня? — в глазах Меропы появилась надежда. — Нет, — молодому человеку было жаль разочаровывать измученную женщину, но он был здесь, чтобы рассказать правду, а не для того, чтобы врать. — Я хочу помочь Вам, Меропа, — добавил он. — Помочь? — потомок Гонтов и Салазара Слизерина, казалось, ничего не понимала. — Было сделано предсказание, — Гарри начал импровизировать, — что если обладательница медальона Салазара Слизерина… Да-да, это то, что висит у вас на шее, — объяснил молодой человек пораженной девушке, — …откажется от семейной реликвии и, потеряв магическую поддержку, умрет, оставив сына в маггловском приюте, то этот ребенок вырастет самым страшным преступником магического мира двадцатого века. Он убьет своего деда с материнской стороны, всех своих родственников по отцовской линии и много безвинных людей, и сам будет убит, — Гарри закончил свое повествование. — А если я не умру? — в глазах Меропы появился самый настоящий животный страх. — Тогда ничего этого не случится. Ваш сын вырастет одним из самых талантливых магов современности, — честно ответил молодой человек. Он говорил то, во что хотел верить. — Но мне не на что жить, и так трудно без… — тут Гарри понял, кого напомнила ему эта брошенная молоденькая девушка. У нее было такое же выражение лица, как у Гермионы накануне. — Поэтому я здесь, миссис Риддл, — молодой человек старался говорить как можно более бодро и уверенно. Сначала, он просто хотел отдать будущей матери Тома Риддла мешочек с золотыми галлеонами и исчезнуть, но сейчас понимал, что делать это не следует, что женщину в ее состоянии могут легко ограбить. — Мы сейчас пойдем в банк и откроем счет на Ваше имя, Меропа. Девушка была так поражена, что непроизвольно открыла рот и чуть было не пронесла мимо него вилку… — А по поводу Вашего мужа, — Гарри чувствовал, что его „несет“, но остановиться уже не мог, слишком многое было поставлено на кон, — вы забыли подлить ему приворотное зелье и рассказали правду. Это было неразумно, миссис Риддл. Ребенок должен расти в полной семье. Так что придется Вам, Меропа, сварить оборотное зелье, прийти к Вашему мужу под ликом Джорджианы, — при упоминании этого имени девушка вздрогнула, — и подлить ему приворотное зелье, как Вы это уже делали, и немножечко изменить память. Уверяю Вас, Вы снова будете счастливы, Меропа. — Вы думаете, это правильно? — в глазах урожденной Гонт появилась искорка интереса к жизни. — Я в этом уверен, — Гарри облегченно вздохнул. Кажется, получилось. А еще он понял, что шляпа не напрасно хотела направить его в Слизерин. — Я не знаю, как Вас благодарить. Извините, молодой человек, как вас зовут? — начинающая потихоньку приходить в себя женщина поняла, что не знает имени своего благодетеля. — Гарри… Это не имеет значения, миссис Риддл. Я действую от имени очень многих людей. Прощайте, и я желаю Вам счастья, Вам и Вашему сыну, — произнеся эту фразу, молодой человек решил, что он, не смотря ни на что — гриффиндорец. И повернул маховик времени… — Лили, он скоро придет в себя! Но ты должна понимать, что травма головы была так серьезна, что он, возможно, будет страдать частичной амнезией… — Белла, я не знаю, как тебя благодарить, никто не верил, что он выживет. Те, кто утверждает, что твои методы лечения слишком радикальны, и ты безжалостна к пациентам — дураки, — в голосе матери Гарри звучала огромная признательность. — Если бы я не была к ним жестока, то многие из них отправились бы на тот свет. Лежащий на больничной койке молодой человек понял, где он слышал этот голос. С трудом превозмогая боль, приоткрыл глаза. Точно, это была она. Красивая, с резкими чертами лица и жестким взглядом Беллатрикс, урожденная Блэк. Но сейчас, ее роскошные длинные волосы были забраны в пучок, а поверх одежды накинута мантия колдомедика госпиталя имени святого Мундугоса. — Миссис Поттер, можно Вас на секундочку? — в дверном проеме появился целитель. К удивлению Гарри, на его просьбу откликнулась не его мать, а Беллатрикс. — Да, конечно, мистер Лонгботтом, — в вошедшем Гарри узнал отца Невилла. — Извини, дорогая, я должна идти, — черноволосая женщина приветливо улыбнулась и вышла из палаты. — Передавай от меня Джеймсу привет, Белла — глаза Лили светились от счастья. Молодой человек закрыл глаза. Да уж. Безумная Беллатрикс — колдомедик, спасающая жизни волшебников в безнадежных случаях, причем, замужем за Джеймсом Поттером. Значит, его отец, больше не его отец. Гарри почувствовал, как теплая ладонь Лили накрыла его руку. Хоть что-то осталось неизменным. — Мама, — произнес Гарри и почувствовал ком в горле. Сглотнул. — Сынок, — она наклонилась к нему, ее лицо было так близко. — Мама, — повторил юноша и обнял Лили, с трудом сдерживая слезы. Только ради этого момента стоило все изменить. — А мне сказали, что ты можешь меня не узнать, — женщине было трудно справиться со своими эмоциями. — Есть вещи, которые я действительно не помню, — признался Гарри. — Как я здесь очутился? — он решил аккуратно, не вызывая подозрений, обо всем расспросить. — Рон Уизли попал тебе бланджером по голове в тот момент, когда ты пытался не дать ему возможности помешать Драко Малфою поймать снитч, — стала объяснять Лили. — А кто победил? — от волнения у Гарри осип голос. — Твоя команда, сынок, — теперь в голосе женщины чувствовалась гордость, — Рейвенкло победил в чемпионате Хогвартса первый раз за двадцать пять лет. „Значит, я — капитан, Драко Малфой — ловец и не учится в Слизерине, а Рон — не мой друг“, — юноша понял, что мир изменился до неузнаваемости. — Я, пожалуй, вернусь ненадолго домой и принесу тебе альбом с фотографиями, чтобы тебе было легче вспоминать, — рыжеволосая женщина взмахнула волшебной палочкой и аппарировала. — Мама… — Гарри совсем не хотелось, чтобы она исчезала. Появился страх, что Лили не вернется. Но молодой человек недолго оставался один. — Привет, мальчик — тридцать три несчастья, — в палату вбежал Драко Малфой. — Портрет Мундугоса из больницы рассказал портрету в моем доме, что ты пришел в себя! Благодаря тебе мы выиграли! — лицо „хорька“ светилось от счастья, улыбка была не кривая, а нормальная и шутки вполне безобидными. — Драко! Это же больница! Нельзя так орать! — в палате появилась Гермиона. Она мало изменилась, даже волосы торчали, как раньше, в разные стороны. Но руки были более ухоженными, а на безымянном пальце левой руки красовалось кольцо с бриллиантом. — Мы хотели тебе все рассказать после игры и пригласить на помолвку, — Драко поймал взгляд своего друга и товарища по команде, —, но ты попал в больницу и не приходил в себя две недели. А если бы я бы перенес дату приема, то мама меня бы убила! — Не говори глупости, Драко, твои родители тебя обожают, — назидательно произнесла Гермиона. — Прямо, как я тебя, — Малфой-младший выглядел влюбленным, мисс Грейнджер счастливой, а Гарри показалось, что он находится не в госпитале имени Святого Мундугоса, а в Бедламе. — Поздравляю вас, — только и нашелся он, что ответить. — Тут интервью твоего дедушки, он был на помолвке, — Гермиона сунула молодому человеку в руки газету. На первой странице был изображен пожилой красивый волшебник, показавшийся Гарри смутно знакомым, и немного ниже была расположена колдография Люциуса и Нарциссы Малфой. „Господин Министр Гарри Марволо Риддл…“ — Мальчик Который Выжил, но Рисковал Сойти с Ума понял, кто в этом мире стал его дедушкой и почему Тома Риддла, в результате, назвали Гарри, но все еще отказывался в это верить, — «…поздравил Люциуса и Нарциссу Малфой в связи помолвкой их сына Драко с магглорожденной ведьмой Гермионой Гренджер, лучшей ученицей Хогвартса своего года рождения. „Конечно, в смешанных браках могут рождаться сквибы. Но эти люди счастливо живут в мире магглов, работая инженерами и врачами, а вот идиотам, появившимся на свет в результате кровосмесительных связей не поможет уже никто“, — сказал уважаемый Министр. Известно, что отец Гарри Марволо Риддла не был волшебником и погиб в небе над Лондоном во время Битвы за Англию в тысяча девятьсот тридцать девятом году. „Мы должны бороться с предрассудками, я горд тем, что мой сын сделал такой выбор“, — прокомментировал помолвку своего сына Люциус Абраксас Малфой», — строчки рябили у Гарри перед глазами. Он понял, что не может больше читать, внизу была подпись — Рита Скиттер и ее маленькая колдография. Пронизывающий взгляд и смешные букли. Что-то осталось неизменным. Гарри опустился на подушки. — Драко, ты видишь, ему надо отдохнуть! — Гермиона была неумолима. — Мы еще придем, чемпион! — счастливый жених хотел добавить что-то еще, но передумал. — А Рон, что с ним? — когда молодой человек назвал бывшего друга по имени, Малфой-младший и его невеста переглянулись. — Бродит с Браун по ювелирным магазинам. Что с ним может случится хуже этого? — язвительно произнесла Гермиона, было видно, что до Рона ей нет никакого дела. — Уизли прекрасно знает, как потратить средства, которые субсидирует его отцу твой дед. Для того чтобы изучать неволшебников совершенно не нужно столько денег. И, вообще! О чем ты только думал, когда начал встречаться с девчонкой Уизли, а потом бросил ее? Этот рыжий долго ждал своего часа и воспользовался случаем, я уверена, он хотел тебе навредить… — казалось, мисс Грейнджер села на своего любимого конька. - Дорогая, нам пора, ты сама это говорила, пока… — Малфой-младший утащил Гермиону за дверь. — Тетя Белла! — раздался его радостный голос. — Драко, Гермиона, рада Вас видеть, заходите ко мне в воскресенье на обед, — счастливое семейство удалялось куда-то по коридору. — А вот и я, сынок. И папа будет с минуты на минуту. Он покинул симпозиум, как только узнал, что ты пришел в себя, — Лили вернулась, зажав под мышкой огромный альбом с колдографиями. „Симпозиум, папа…“, — в душе Гарри родились смутные подозрения. Но ЭТОГО просто не могло быть. Юноша дернул себя за волос. Черный, прямой, блестящий. Гарри стало страшно, даже страшнее, чем перед встречей с Волдемортом. — Вот это — твои прадедушка и прабабушка, — альбом начинался с обычной маггловской фотографии. На ней был изображен Том Риддл и Меропа Риддл, причем, последняя выглядела очень хорошо и явно избавилась от косоглазия. — А вот это твой дедушка Гарри, — на следующей страничке была колдография маленького Тома, вернее Гарри Риддла. Ребенок счастливо смеялся. Было очевидно, что он воспитывается не в приюте. — А это дедушка Гарри и прабабушка Меропа во время вручения дедушке диплома „лучший ученик Хогвартса“, — на колдографии был изображен красивый юноша, тот самый, которого Гарри видел в тайной комнате и пожилая женщина, одетая в траурное платье. Диплом вручал рыжебородый Альбус Дамблдор, который с гордостью смотрел на своего ученика. „Пал как герой“, — в отдельной рамочке было сообщение о гибели Тома Риддла. — После этого родители твоего прадедушки признали Меропу и ее сына и оставили ей и ему все свои сбережения после смерти, — объяснила Лили. — А это, — женщина перевернула еще одну страницу, свадебная фотография твоих дедушки и бабушки. На снимке был изображен Волдеморт собственной персоной и черноволосая ведьма с резкими чертами лица. Гарри помнил, что где-то ее уже видел. Точно. Шестой курс. Лучшая ученица по курсу „зелья“, Эйлин Принц. А это значит… „О, Мерлин! За что?!“ — юноша зажмурил глаза, не желая видеть то, что будет изображено на следующей странице. — А это, твой папа, — произнесла Лили медовым голосом, — ты так на него похож, — когда Гарри понял смысл того, что она сказала, ему захотелось завыть. — Но глаза у него, как у тебя, Лили, — услышав этот голос, молодой человек вздрогнул и заставил себя посмотреть на вошедшего. Северус Снейп, собственной персоной. Очень, как и в том мире, похожий на свою мать. Те же черные волосы, те же темные глаза, стремительная походка, но на этом сходство заканчивалось. На мужчине была идеально выглаженная темно-синяя мантия, его волосы были чисты и забраны в хвост, как у Люциуса Малфоя, цвет зубов не напоминал старую слоновую кость, исчезли морщины. — Дорогая, — мужчина поцеловал вставшую, чтобы его поприветствовать, жену. Гарри почувствовал, как в этот момент в его желудке что-то булькнуло. — Северус, я послала патронуса, как только он очнулся! — они оба глядели на своего сына. Молодой человек понял главное отличие, Северус Снейп смотрел на него не с ненавистью, а с любовью. — Том, как же ты нас напугал, — произнес он и, наклонившись, порывисто обнял сына. «Значит. Волдеморта теперь зовут Гарри Риддл, он — мой дедушка и Министр Магии. Гермиона — невеста „хорька“, ей нет никакого дела до Рона. Я учусь в Рейвенкло. Беллатрикс — гениальный колдомедик и замужем за моим бывшим отцом Джеймсом Поттером. Моя мама — жена Северуса Снейпа, который теперь Риддл и, соответственно, в этом мире меня зовут Том Риддл», — Гарри чувствовал, как его крепко обнимает тот, кто, как выяснилось, сколько себя помнил, любил его мать, неоднократно спасал ему жизнь и ради кого, хотя в этом Гарри себе так и не признался, он затеял всю эту авантюру. — Пообещай, что будешь беречь себя! — черные глаза смотрели требовательно, как в том „правильном“ мире. — Хорошо… — Гарри набрал побольше воздуха в легкие, взглянул на мать, — ПАПА. Он. Сделал. Это. Ради Лили. Все было не так уж и плохо. Хотя самое страшное было впереди. Осталось одно дело. Совсем пустяк. Посмотреть на себя в зеркало.