***
POV Spenser Знаете, как прекрасно просыпаться под песни любимого? Я знаю это просто чертовски отлично. Довольно часто просыпаюсь от песни Билли, хотя она стоит не на будильнике, а на звонке большинства неприятных и приятных личностей, дабы заранее настроить меня на хороший лад. Я был зол, возбуждён, в добавок не выспался. А всё из-за грёбанной течки. Я опустил руку на пол, пальцами ища маленький агрессор, и когда тот, вибрируя, попал ко мне в руку, я ответил злобно и не глядя на номер. -- Какого чёрта в такую рань?! -- Хэй, Призрак, не хами! -- раздался бодрый голос омеги, который принимал заказы от альф, - Сейчас уже час дня, малыш. Для тебя работа есть. -- Чёрт, Ягуар, у меня же... -- но меня нагло перебили. -- Я знаю, ты не работаешь в этот период, но заказчик тебе понравится! У него гон, платит большие деньги и просит только течных Бабочек. А ты единственный, кто свободен. Делать нечего. Пожалуй, так даже лучше. И деньги будут, и с течкой меньше проблем. -- Гх... Ладно, только требую такси. Во сколько? Услышав назначенное время, я вздохнул, сбросил вызов, телефон с кровати, с себя одеяло и сон. Ну, с последним пришлось постараться. Ну, вышло плохо. Но ведь встал же! Стоило мне опустить ноги на пол, как я тут же поднял их обратно. Твердь моей квартиры, то есть пол, омерзительно холодна. -- Вот же блин, где тапки? Опять оставил под столом? Недовольства в голосе хватило бы на зрителей Шьямалана. Но недолгое поиски увенчались успехом -- красные пушистые тапочки, подарок от младшей сестры, оказались под кроватью. Дальше день пошел в стандартном ритме. Водные процедуры, смена прокладки, варка кофе и каши быстрого приготовления. Сыпанул овсянку с недоягодками, залил молоком, перемешал и в микроволновку на пару минут. Вот вам и завтрак. А после завтрака идёт кормление зелёного волнистого попугая, который по вине прошлого хозяина откликался только на имя "Марихуана". Длинно, но по-другому никак. Зато песенки поёт время от времени, приличные, слава Богу. Выпускать его я не берусь, ведь уже не раз об этом жалел. В прошлый раз он мне много чего обгадил, книги погрыз и на обои уже глаз положил, но я успел его поймать... Вообще я по доброте душевной согласился взять его у одного альфы, который недолго с нами работал. Кличка у него была Волк, красивый такой блондин с сияющими весельем зелёными глазами. Имел большой спрос. И приставал ко мне, впрочем, как и ко всем остальным кто хоть немного напоминал омегу. Неназойливо, благо, и потому я упорно делал вид, что не понимаю его намёков. Видимо, ему нужны были деньги. На такую работу приходят в основном по финансовым проблемам. Волк, признаю, мне нравился. Но прожить бы с ним фигову тучу лет - нет, благодарю сердечно. Он смеялся, когда узнал, что я хочу стать режиссёром, что мне нравится музыка Билли, чёрт возьми, Кобры! Так, в размышлениях и выполнении простых действий, я провёл примерно полтора часа. Ещё два - размышляя о своём клиенте и посматривая телевизор. Кто он, этот одинокий альфа, у которого гон? Мазохист, который любит терпеть даже без рукоблудства до последнего? Высокий, накаченный, с мозолистыми ладонями, или же жирный ста... Нет, Ягуар был не настолько гадом, чтобы после слов "тебе понравится" отправлять меня к подобному типу. Тем временем за окном стемнело, часы показывали восемь вечера, а телефон на столе громко зазвонил, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Такси уже приехало.***
Я постучался в тёмную деревянную дверь, уже улавливая головокружительный запах гона альфы, мускусный и вместе с тем какой-то странно лёгкий, отдающий свежестью и нотами апельсина. Сладко... И славно не иметь аллергию на цитрусы. По бёдрам чуть не потекли вязкие капли смазки. По ту сторону послышались тихие шаги, затем щёлкнул замок, но дверь не распахнули. Стесняется? Я опустил ручку вниз и потянул дверь на себя, и тут же закусил губу, потому что ароматы апельсина и мяты стали ещё сильнее, как и возбуждение, отчего хотелось тихонько заскулить, спустить штаны и добиться разрядки в нескольких размашистых движений. Преодолев порыв, ступил в неосвещённую квартиру, нагнулся, чтобы снять обувь и услышал справа от себя чей-то довольный стон. Чёрт, я уже хочу его! Сознание покрылось пеленой возбуждения, руки начали дрожать. С трудом сняв обувь, я хотел встать в полный рост и взглянуть в лицо клиенту, но не успел. Увидел лишь его ноги, обтянутые джинсовой рваной тканью. Парень, сжав одну из моих ягодиц, быстро повернул меня спиной к себе и прижался, потираясь пахом о моё тело. Нетерпеливый! Это жутко заводит, почти срывает тормоза и крышу. Хреновый из меня кабриолет бы вышел... Альфа выше меня почти на голову, из одежды - только штаны, судя по ощущению. Тягучий стон на показ, специально для демонстрации желания, хотя куда уж больше? Таинственный клиент, прикусывая мочку, властно и жёстко меня в сторону в спальню с главным её достоянием -- громадной кроватью. Кожа горела от любых его прикосновений, сохраняла, точно следы от шлепков. Руки альфы сжимали мои бёдра, и я взглянул вниз. Чужие пальцы были тонкие, словно у омеги. И меня заводила только одна мысль о том, как он будет играть с моими сосками и сжимать член, хотя это, как бы, моя работа -- удовлетворять всякое желание, рождённое страстью. Вдруг дразняще, едва касаясь, провёл по ширинке, вынуждая невольно податься бёдрами навстречу ласке. Парень довольно хмыкнул, и его горячее дыхание коснулось моего уха, заставляя волоски на руках вставать дыбом. Ох. Ты. Блядь. Вот это голос! Он довёл меня до кровати и зашептал на ухо, расстёгивая все молнии и пуговицы на моей одежде: -- Я рад и разочарован одновременно. Я нашел тебя, а ведь просто заказал шлюху, -- он швырнул на пол куртку и рубашку, заскользил мозолистыми подушечками пальцев по спине, заставляя меня дрожать в предвкушении ещё больше. -- Я накажу тебя за это... Позже, -- многозначительно добавил парень. И он повалил меня на кровать, резко развернув к себе лицом, вот только царящая полутьма не давала разглядеть. Но когда тот навис над моим телом, упираясь руками в кровать около моего лица, а колено прижал к моему паху, заставив меня захлебнуться стоном, я едва ли смог поверить в увиденное. Ситуация походила на какой-то странный любовный фильмец, но, твою мать, кто откажется пережить такое в реальности? -- Билли... Билли Джо, -- прошептал я, не веря своим глазам. Этот полуголый, темноглазый и возбуждённый брюнет - моя Пара. -- Так приятно, что ты меня знаешь, -- промурлыкал он, а затем с силой прижался ко мне всем телом, жадно целуя. Его горячий язык быстро скользил по нёбу и щекам, я же облизывал его губы. Хотелось, безумно хотелось прикосновений. Во время этого страстного поцелуя он не позволял мне двигаться, держа за запястья, а потом протиснул руку между нашими телами, давя на и так болезненно ноющую плоть. Он возился там около минуты, жарко выдохнул и перевернул руку ко мне ладонью. И только через ещё минуты две до меня дошло очевидное - он расстёгивал наши джинсы. Оторвавшись от моих губ, Билли принялся терзать мою шею, оставляя красные пятна, перешёл на изгиб ключицы, но и там не задержался надолго, лишь крепко прикусил выступающую кость. Лёгкие прикосновения горячего языка к соскам заставили меня скулить просяще. Мы тёрлись друг о друга, словно течные кошки, что недалеко от правды. Извивались, кусая губы в жарком поцелуе, особенно сильно двигая бёдрами, задыхаясь в смешении запахов наших тел. У моего, оказывается, восхитительный размер, самый мною излюбленный. А с первого взгляда омега... Вязкие смазки мешались, размазались по коже, ставшей в сто крат чувствительнее. Не в силах больше терпеть, я призывно раздвинул ноги и, упершись в чужую горячую грудь, слегка оттолкнул Билли, не позволяя больше издеваться столь жестоким образом. Невыносимо же! -- Хочу тебя, -- выл я, -- хочу, чтобы ты взял меня во всех позах, хочу быть твоим, -- выл и поражался, что ещё способен на столь длинные и осмысленные речи. Залишись рыком, резко схватил меня за лодыжки и закинул их к себе на плечи, открывая для себя, похоже, шикарный вид на раскрытую без всяких растяжек дырку. И ему, Билли, с томным чёрным взглядом, тяжело дышащиму и мало чего соображающему из-за гона и моей течки, это нравилось, судя по судорожному стону, по резкости и скорости толчка, лишённого чёткой боли, лишь её тень мелькала на периферии сознания. Я ощущал сладкую пульсацию, шершавые кончики пальцев на щеках и скулах, нетерпеливые толчки. Выгибался от переполняющих тело импульсов, ощущая голодный взгляд на своих изгибах. По подбородку стекала слюна, ибо я больше был не в силах её сглатывать. -- Мой! -- Уловил я среди потока стонов и вскриков. -- Люблю тебя. Наше сумасшествие продолжалось всю ночь, в разных позах, со стонами и признаниями в любви. Я кончал так много раз, как никогда раньше. А точкой в этом всём, последними штрихами, были метка, поставленная Коброй за моим ухом, и его узел, скрепивший наши тела на пару часов. И если бы я мог, то возбудился бы от этого снова.***
Меня разбудил запах кофе и едва различимая мелодия, создаваемая длинными пальцами и гитарными струнами. Звук был плавный, нежный. Так Билли редко играл. По крайней мере на публике. За ночь я сильно вымотался, и даже течка ощущалась не так сильно, как голод, неприятно тянущий желудок. Натянув лежащую на полу рубашку в полоску жёлтых оттенков, я вышел из комнаты. Мой альфа сидел по-турецки на полу в одних штанах, с закрытыми глазами перебирая струны старенькой синей гитары, наверняка самой любимой. Чёрные волосы были запутаны, на его прекрасной бледной коже были царапины, укусы и засосы. Мои. Да я таких никогда и никому не ставил! Ярко-алые и фиолетовые, местами отдающие темнотой, точно осколки космоса. Кажется, или я возбудился ещё хлеще от этого эстетичного и сексуального зрелища? На столе была тарелка с глазуньей и беконом и кружка с горячим кофе. -- Тебя уволили с работы, Спенсер. И из квартиры тебя выгоняют. Теперь ты будешь у меня, -- заговорил он неожиданно. Ох, какой сексуальный, охрипший голос! -- Что?... -- только и смог промямлить я. И это было лишь началом нашей весёлой совместной жизни, счастливой и весёлой, полной моими фильмами и его песнями, нашими детьми и запредельной дозой любви.