Ломка жнеца

Алекс тяжело дышал. Он рухнул на двуспальную мягкую кровать, но легче не стало: эти стонущие от боли голоса слышались и здесь, они въедались в самую подкорку разума и сводили с ума. Прижав колени к груди и зажимая, что есть силы, уши, Алекс протяжно завыл, словно вторя тем, кто был заточён в адских темницах. Молчать он больше не мог. От одной мысли, что он проведёт здесь не то что жизнь — вечность, становилось плохо. Он в аду. Ему катастрофически не хватало солнца и жизни вокруг. Здесь он чувствовал себя тем, кем и являлся — ходячим мертвецом, и от этого рассудок разрывался на части, утопая в душащей, всепоглощающей волне безумия, боли и отчаяния. На глаза выступили слёзы, но чтобы их смахнуть, пришлось бы убрать руки от ушей, и тогда... — Нет, нет, не-ет, — новообращённый жнец искусал губы до крови. Где-то рядом на полу валялась небрежно брошенная счётная книга, его талисман до скончания времён. Теперь он не человек, он — жнец, и смерть навеки его верный спутник. «Я — Счетовод, я — Счетовод, я — Счетовод», — Алекс мысленно повторял новое имя вновь и вновь, примеряя на себя, привыкая к нему и в то же время не желая принимать. Отпустить своё прошлое не так просто, тем более, когда впереди лишь страдания, свои и других. Опустив руку, он провёл ногтями по щеке, желая ощутить боль и надеясь, что она поможет отвлечься. Но жжения повреждённой ногтями кожи было недостаточно. Алекс со стоном сел, затем попытался подняться. С трудом, но ему удалось. Тело при этом била крупная дрожь, но он знал, как можно помочь себе. Алекс задумчиво поднял счётную книгу и провёл ладонью по обложке. «Это не выход. Наркотики никогда не были выходом, — напомнил он себе, но тут же усмехнулся. — Хотя, кого я обманываю? О, это выход, и ещё какой. Мне не будет больно, не будет страшно какое-то время. А потом я освоюсь и привыкну. Тогда и завяжу. К тому же, кто сказал, что человеческая кровь — это наркотик? О нет, вовсе нет!» — Алекс рассмеялся. Он знал, что ему нужно и знал, где это достать. Счетовод брёл по земле, вдыхая морозный осенний воздух и наслаждаясь им. В руке жнец сжимал выписку из счётной книги: этот список он решил выполнить сам. Тем более, что добыть человеческую кровь во время жатвы не так уж и сложно, куда сложнее не растерзать лично души тех, кого надо забрать. Он был настолько зол из-за собственной смерти, что чувствовал непреодолимое желание вогнать кому-нибудь в шею клинок, уничтожить навсегда, стереть с лица этого мира, как будто вместе с этим можно стереть и свою боль или же всё исправить. Но нет. В потустороннем мире, как и в земном, существовали свои правила и порядки, и если вдуматься, они были не менее никчёмны. Но обязательны к исполнению. Счетовод гневно выругался, и сопровождаемая душа бросила на него беспокойный взгляд. Мужчина лет сорока, подделывающий документы и периодически избивающий жену и девятилетнего сына, смерть от обширного инфаркта. Александр гневно зарычал. Он бил ребёнка, маленького мальчика, такого же, как его сын! Перед глазами всё потемнело, рык стал громче, но Алекс сдержался. Он — Счетовод. Ему нельзя. Жнец опустил взгляд на свои руки. Пальцы его нервно дрожали. Нужно заканчивать, и как можно скорее, пока он не сорвался. Желание вколоть себе полный шприц сводило с ума. Подавленное с момента возвращения из Соны и до самой смерти, теперь оно прорвалось, сметя все барьеры разума. Сидя за рабочим столом в адском кабинете, Алекс наполнял шприц кровью под неистовые вопли грешников, при этом глаза его жадно блестели. Красивое лицо уродовала похожая на звериный оскал улыбка. Алекс поднёс наполненный шприц к лицу и смотрел на него, не смея моргать. А затем медленно опустил, неотрывно наблюдая за тем, как острая иголка протыкает тонкую кожу и вонзается в беззащитную вену. Алекс надавил на поршень, чувствуя, как холодная, немного густая жидкость вливается в его тело, неся с собой спасительное спокойствие и безразличие. Сделав инъекцию, он откинул не нужный более шприц и медленно лёг, наслаждаясь долгожданной тишиной в голове. Спустя какое-то время Алекс-Счетовод заснул. За работой время шло быстро. Алекс проводил сложные вычисления по древнейшим формулам, составленным ещё до появления человечества на свет. С каждым последующим днём он становился всё более раздражительным, от бесконечных криков мучеников ада начинала появляться мигрень, очень сильно мешающая считать. — Майкл Йеменс, девятнадцатое ноября, тринадцать пятнадцать, нет, тринадцать четырнадцать... или пятнадцать четырнадцать... проклятье!! — Резким движением Алекс смахнул кипу листков, тут же разлетевшихся по полу с тихим шелестом, что есть силы ударил кулаком по столешнице, вопя бесполезные ругательства. Его голова разрывалась от боли, сознание то и дело мутнело, а работы было невпроворот. Откинувшись на спинку стула, Алекс закрыл лицо руками. Он начал бормотать молитву, но, оборвав себя на полуслове, рассмеялся. Богу было плевать. Тем более, на молитвы такого, как он, так что о помощи можно забыть. Не будет ему никакой помощи, это ад, и он — совсем один. Алекс опустил руку в карман, затем в другой, машинально ища спасительную монетку — подарок агента Лэнг, но вспомнив, где он и кто он, рассмеялся вновь. Нет никакой монетки, и никогда уже не будет. Ад лишил его даже этого. Алекс вновь беспомощно ударил по столу, но толку от этого, разумеется, не было никакого. Тогда он резко раскрыл верхний ящик, в котором на самом верху находилось то, что было сейчас нужнее всего... Усевшись на кровать, Алекс принялся наполнять шприц, при этом нетерпеливо скалясь. Закончив, он перевёл внимательный взгляд на руку, выбирая наиболее удачное место для укола, и уже опустил было шприц, когда совсем рядом раздался мягкий голос. — Не надо. Алекс поднял голову. Рука с зажатым шприцем оказалась за спиной, как у нашкодившего школьника, спалившегося за курением. Смерть сидел рядом, и новообращённый жнец пытался по выражению лица понять, что он думает. Удивительно, но Всадник не выглядел разгневанным, скорее...сочувствующим?! Алекс не верил в это. Он прищурился и сильнее сжал шприц, не собираясь расставаться с ним. — Наша работа не так проста, как кажется на первый взгляд. Счетовод нервно кивнул, не собираясь отрицать очевидное. Мысленно он приготовился к нотациям и порицаниям, но пока что этого не было. — Тебе вдвойне тяжелее, поскольку у тебя есть то, чего нет у других жнецов: человечность. Твоя память о прошлой жизни ещё слишком свежа, а разум и чувства устроены так, что чем большие муки ты проходишь, тем сострадательнее становишься. Именно поэтому процесс превращения тебя в демона путём многолетних пыток возымел бы обратный эффект. — Именно поэтому ты забрал меня, — произнёс Алекс скорее утвердительно, нежели вопросительно. — Тебе не нужен разъярённый палач. Смерть лишь кивнул в ответ. И хотя он сейчас просто сидел, сложив руки на коленях, Алекс всем своим существом ощущал огромнейшую силу, исходящую от старейшего Всадника Апокалипсиса. Она очаровывала и притягивала подобно магниту, действию которого противиться всё равно что пытаться убежать от воронки смерча в тот момент, когда она уже отрывает тебя от земли и поглощает, всего и без остатка. — Сейчас кажется, что ты никогда не найдёшь в себе силы справиться с возложенными обязанностями, но это не так. Привыкание будет происходить постепенно, и со временем ты осознаешь всю степень важности того, что делаешь. Голос Всадника был тих и приятен. Его слова, пропитанные уверенностью, приносили умиротворение — боль отступала, не в силах противостоять многовековому спокойствию, которое, как казалось Алексу, наполняло его. — Я выбрал тебя, потому что знаю, что ты справишься лучше, чем кто-либо. Но на всё нужно время. Ничто не происходит сразу, Александр, и скоро не придётся верить мне на слово: ты почувствуешь это сам. Смерть замолчал, молчал и Счетовод. Он то и дело косился на Всадника, шумно дыша. Наконец, Смерть требовательно протянул руку. — Дай мне шприц, — произнёс он, и Алекс вздрогнул. В интонациях Всадника не слышался приказ. Скорее это была просьба. Помедлив, Алекс убрал руку из-за спины и замер, принимая решение. После этого он робко, всё ещё сомневаясь, протянул шприц Смерти. Тот принял его и щёлкнул пальцами, заставляя исчезнуть. Алекс при этом обречённо опустил голову на грудь. Он вздрогнул от неожиданности, когда переместившийся ближе Смерть положил руку на его плечо. Не думая о том, что делает, Алекс обнял Всадника, прижимаясь к нему и, наверное, впервые за всё время своего существования чувствуя себя под защитой. Это ощущение успокаивало так, что никакой наркотик не мог сравниться с ним! Алекс блаженно выдохнул. Смерть тем временем зарылся ладонью в его волосы, и стало совсем хорошо. — Ты справишься, Счетовод, — мягко повторил он. — А я всегда буду рядом, чтобы это было действительно так. Алекс лишь молча кивнул. Он не хотел шевелиться, боясь, что это каким-то образом может нарушить столь хрупкую и желанную гармонию, так же он не хотел говорить, считая слова лишними и ничего не значащими. Спокойствие в аду достижимо, он не обречён на вечные муки вместе с другими грешниками и... он не один. Счетовод улыбнулся краешком губ. Что ж, с таким условием он согласен оставаться в аду сколько угодно. Но главное — теперь для этого можно обойтись и без человеческой крови.