А вдруг

      Мы с Алёшкой расстались два года назад. Ну как расстались… Мы даже не встречались толком. Просто по определенным жизненным обстоятельствам мне пришлось какое-то время жить у него. А он? Он оказался просто хорошим парнем. Слишком хорошим. А я слишком глупой и нерешительной, чтобы уехать и так и ни разу не решиться поцеловать его.       Уехать из страны навстречу новому будущему. Я думала, что поступаю правильно. Я и сейчас так считаю. Но эта недосказанность, незавершенность все это время просто изъедала меня изнутри.       Я миллион раз хотела и даже готова была сорваться и поехать к нему в Москву, чтобы увидеть, прикоснуться и наконец, поцеловать, но… Всегда были пресловутые «но».       И хотя, два года пронеслись как табун необъезженных мустангов, из вариации «хрен догонишь», я его так и не забыла. Несостоявшиеся недоотношения, с появившимися в моей жизни мужчинами, мелькнули на задворках прошлого, и я искренне надеюсь, что Он никогда не узнает о них. Потому что я себя чувствую настоящей предательницей по отношению к нему.       И когда мне предложили поехать на праздник в посольство в Москве, мое «Да!» не слышали разве что на другой стороне города. Я искренне приняла это предложение за шанс, за тот самый волшебный пендель, на который так молятся простые смертные.       Четыре с половиной часа в самолете, и я прилетела на целых два дня раньше нужного срока. Потому что накануне, слегка отдышавшись от скоростного собирания вещей в чемодан и протрезвев на холодном январском балконе, меня нежданно посетило грустное «а вдруг?».       А вдруг он меня забыл? Не хочет видеть? У него появилась девушка? Вдруг он женат, в конце концов? Это я за два года ни черта не успела толком сделать. А он за час ухитрялся столько дел решить, сколько я неделю разгребаю. При воспоминании о нем что-то больно кольнуло внутри. И если это не инфаркт и не аппендицит, то скорее всего мое замученное нутро требует слова, настойчиво намекая на причину моего почти оформившегося невроза. И будь что будет! Я приеду и хоть одним глазком увижу его. И тогда все само и решится. Ведь может статься что, увидев его, я даже не захочу с ним разговаривать? Ну ведь правда, может такое быть?       Самоубеждение работало хероватенько. Поэтому решив, если он примет меня за чокнутую истеричку, мне понадобится как минимум пара дней, чтобы хорошенько прореветься и прийти на праздник в посольство в более ли менее презентабельном виде.       Посему сейчас, стоя в Шереметьево и проклиная себя и чудовищно медленно движущуюся ленту с багажом, я нервничала так, что даже руки тряслись.       Взяла первое попавшееся под руку такси. В котором радостно известили меня о будущей сумме за проезд. Послав в затылок водителю пару хорошеньких проклятий, надеюсь действенных и пролонгированных, я согласилась. И так же мысленно надавала себе подзатыльников и пощечин.       – Что ты творишь, подруга? – вопрошал мой не в меру разговорчивый внутренний голос.       – Его не будет дома… Ты ему даром не сдалась со своими тараканами, – мысли звучали словно выстрелы. И контрольный был: – Если бы он хотел поцеловать тебя, возможностей у него была целая гора. Он ни разу этим не воспользовался. И, значит, не хотел особо…       Видимо, в ответ на собственный раздрай в голове, что-то отразилось на моем лице, что водитель услужливо поинтересовался, все ли со мной в порядке.       Гаркнув громче ожидаемого «нет!», пришлось затем еще и перед ним извиниться. В конечном счете, этот мужик ни в чем не виноват, кроме того, что фактически грабит меня среди бела дня. Но моим неразумным тараканам это необходимо.       – Девушка, застегнитесь. Холодно же!       Голос водителя в очередной раз вывел меня из транса, и я с ужасом поняла, что мы уже никуда не движемся. Стоим. Приехали.       Дом Алексея был недалеко от центра, но выглядел он все так же серо-удручающе. Обычная, классическая многоэтажка, построенная в еще «допутчевские» времена. Выглядела она еще грустнее и в сравнении с привычными уже глазу яркими черепичными крышами, вылизанными малоэтажными домиками покрытыми цветами чуть ли не от земли и до крыши.       - Подождите меня, пожалуйста, тут. Я вернусь за вещами и заплачу за все. И за простой тоже, - пропищала я. Сказать это размеренно и гордо не получилось бы, как минимум в виду стучавших чечетку зубов.       Водитель смачно матернулся мне в спину, но особо возражать не стал. Выйдя из машины, я и не вспомнила, что он мне только что сказал про холод. Не до этого сейчас, вот в самом деле.       Краем сознания отмечая сугробы и корку льда на своем пути, я молилась всем Богам, чтобы со своей неуклюжестью себе ничего не сломать по пути. И, наверное, кто-то там наверху есть, потому что до подъездной двери я даже как-то доползла.       Этап первый пройден – молодец я!       На втором этапе на меня напал ступор. Как поступить? Позвонить в домофон и сразу объявить о своем присутствии или кто-нибудь откроет мне?       Водитель бросал в меня злобные и неоднозначные взгляды, но дверь при этом никак не хотела отворяться. Через десять минут, первым не выдержал он и, опустив окно, крикнул:       – Девушка, может заплатите уже?       – Еще пять минуточек, пожалуйста! Я ключи забыла! – жалостливо пискнула я, и даже подумала, что пора звонить Алеше в домофон. Пальцы окоченели, да и горло как-то странно кололо морозным московским воздухом. Мое осеннее, хоть и теплое пальто, в русскую столичную зиму нифига не грело. Было адски холодно, да и нервы совсем стали сдавать.       И когда я потянулась к кнопке с номером «шесть», почти готовая разрыдаться, дверь распахнулась у меня прямо перед носом, что я еле успела отшатнуться и пропустить какую-то шабутную бабульку с противным пикенесом.       Я влетела по лестнице на шестой этаж, как мотылек, согрелась. А вот потом уже пришлось скорость сбавить, пешком поднимаясь выше. Все-таки я не подготовленный и закаленный армейской жизнью, как Алеша, новичок по скоростному преодолению препятствий.       И вот она, моя двухгодичная цель – неприметная железная дверь цвета графита. На самом деле, это она с виду такая неприметная, а так, ее даже из базуки не пробить… Вроде что-то такое он мне говорил.       И я бы, наверное, еще придумала и вспомнила миллион причин, чтобы не давить на этот чертов звонок. И уж тем более, я никак не могу понять, почему мой палец уже жмет на него?!       И, вроде бы я слышу его шаги, слышу, как отворяются внутренние замки и даже какое-то странное ругательство, заглушенное дверью, но я так и не могу убрать руку. Загипнотизированным кроликом уставившись на дверь.       Вот сейчас он откроет… и что?       Боги! Что я творю?!       Резко сбрасываю руку и разворачиваюсь. Где эта гребанная лестница? Ну в самом деле, не на метле же я влетела? Где она?       За спиной раздается щелчок и дверь распахивается. Мою спину обдает теплым, слегка затхлым воздухом домашнего помещения.       Страшно поворачиваться. До дрожи в коленях, до безумия.       А вдруг там Он? А вдруг не Он, а его жена?       Вся затея казалась мне уже полным и непроходимым бредом. Зачем, вот зачем я приехала?       – Что надо? – раздается мне в спину хриплый низкий голос, полный раздражения. Его голос.       Сердце ушло в пятки, мозг отключился, помахав на прощание ручкой. Разбирайся, мол, сама. А мне страшно!       Меня дергают за локоть и резко разворачивают. Его глаза – первое что я вижу. И честно говоря, забываю даже посмотреть на все остальное. Потому что это Он, родной и теплый. Такой близкий, заспанный и удивленный. Он смотрит на меня своими карими глазами, кажется, даже не мигая, и недоверчиво произносит:       – Кира? Ты что тут делаешь? – ага, вот оно. Он не рад меня видеть? Он рад меня видеть? Что мне делать?       Так как мозг в отключке, а Лёша так непозволительно близко, я протягиваю руку и онемевшими пальцами тыкаю его в плечо.       Вид у меня, наверное, слегка ошалевший. Или даже не слегка.       Поняв меня совсем как-то по-другому, Алексей одергивает свою руку – он оказывается, все это время держал меня за локоть, а я дура, даже не заметила. Хотя, приземлись в метре от меня НЛО, я бы вряд ли вообще обратила внимание. Не до них.       – Привет! – вот и все, что я с первого раза смогла выдавить из себя. Глупо, по-идиотски, и хочется биться головой об стену.       – Привет, – ерошит рукой волосы и выжидающе смотрит на меня.       Ок, у меня типа карт-бланш. Видимо, и инициативу проявлять придется тоже мне. Надеюсь, что того успокоительного, которое я скупила в аптеках, мне хватит на ближайшие пару дней.       – Ты женат? – выпаливаю я на одном дыхании.       – Чего?! – шокированное выражение его глаз просто непередаваемо. Представляю себя со стороны, и удавиться хочется. Но умирать, так с песней! – Нет вроде бы….       Как-то ты это не уверенно сказал, милый мой. Но хорошо, второй заход:       – А девушка есть?       Проморгавшись, Алексей внимательно меня разглядывает, и, кажется, он даже окончательно проснулся.       – Тоже не припоминаю, - говорит он уже спокойнее. – Кир, что случилось? Зачем ты здесь?       И что мне ему сказать? Что я дура? Что поняла, как люблю его, только после того, как уехала? Он, конечно, особо меня и не держал. Даже чемоданы помог тогда в аэропорт довезти. И не поцеловал на прощание.       – Я кое-что забыла сделать. Давно еще… Вот приехала, – да что ж я млею-то?       Оказывается, я уже какое-то время вожу ладошкой по его груди. Жаль, конечно, что он не в рубашке с галстуком, или майке, на худой конец. Тогда можно было бы заставить его нагнуться ко мне, а так приходится использовать его как якорь и самой тянуться к нему.       Я целую его в губы, по-детски наивно и просто, при этом не закрывая глаз и ожидая его реакции. Он тоже подглядывает, но большего прочесть в его зрачках не получается.       Отстраняясь от него, опускаюсь с носочков на пятку. Улыбаюсь, как придурошная, а он серьезен. Хмурится, между бровей залегла складка. Хочется дотронуться до нее, поцеловать его в нос, и обнять крепко-крепко. И не отпускать. И молиться, чтобы не отпустил он. А Алексей просто смотрит.       Смотрит на меня и ничего не говорит. Не делает. Не реагирует. Вообще и никак. Моя улыбка тихонечко сползает, уступая место панике. Господи, что я наделала! Хочу развернуться и уйти, но меня резко сгребают в охапку двумя руками и притягивают к теплому телу.       – Куда?! – гаркают над моей макушкой, когда я утыкаюсь в него носом. Он даже пахнет так же, будто и не было двух лет и этого червоточного ожидания.       Поднимаю глаза, и не удержавшись, целую его подбородок. Хуже же я уже не сделаю? И так хочется удавиться со стыда.       Он смотрит на меня так сосредоточенно, будто вообще впервые видит. А мне так странно, в голове полное отупение. Пусть он уже решит хоть что-нибудь! Потому что я уже ни на что не способна.       И Алексей решает. Приподнимает меня и целует. Целует именно так, как я представляла все эти проклятые два года. Как я вообще жила без него?       Периодически возвращаясь к губам, он целует мои глаза, щеки, нос, опускается к шее и шепчет:       – Ты ледяная вся, – я чувствую кожей его улыбку. И вовсе я не ледяная. Я – пьяная. Ведь можно же опьянеть от эйфории?       В сознание украдкой врывается неприятный скрежет клаксона автомобиля.       – Что за хрень там? – ворчит Леша, не переставая покрывать меня мелкими поцелуями.       – Мое такси, – шепчу в ответ.       – К черту его! – отвечает он мне и снова врывается в мой рот.       И, действительно, к черту. И такси, и работу, гордость тоже куда-то упорхала. Причем сама.       Водитель надрывается на улице, и к надоедливому бибиканью прибавляется еще и отборный трехэтажный мат. Хотя, правильнее, десятиэтажный, я ведь его слышу именно с этой высоты. Здорово злится этот дядька.       – Что ты ему сделала? – смеется Леша мне в районе шеи, а я даже думать не могу. Он бы меня в таком состоянии еще теорему Ферма решить попросил. Ну а что, один фиг, сейчас я полный даун.       – Я ему еще не заплатила… - кое-как заставляю себя отвечать, – и там вещи еще…       Боги, аплодисменты мне. Я даже могу логически мыслить. Кажется.       Леша фыркает и забирается руками под основание водолазки. Его руки просто огненные на моей коже.       – И все-таки ты ледяная, – а мне его стукнуть хочется. И разреветься заодно. Вот почему, почему он так долго ждал? Почему за этими одурманивающими прикосновениями мне пришлось пролететь полмира и прожить вдали от него столько времени?       Из приятного дурмана меня вырвал скрежет открывающегося лифта и возрастающий шум мужских голосов.       – Леха, мужик, с Днюх….. Ни фига себе! – в спину мне еще полетел и удивленный свист. Судя по топоту и сопению, я насчитала особи три как минимум. Смутно знакомых, судя по голосам.       – Мы тут это… Мы не вовремя, да? – узнаю голос Влада, старого знакомого, с которого и началось мое бедственное знакомство с Алешкой.       – Кто там у тебя? Типа подарок?       – Типа да, – отвечает Леша, и прижимает меня к себе, не давая развернуться и испепелить всех взглядом.       – Кира?! – миллион баксов этому чуваку, чей голос я даже не узнала.       Утвердительно мычу в районе груди, надеюсь, уже моего молодого человека. Потому что в противном случае, теперь не помогут даже таблетки. Яичный ликер только. И то не факт.       – Черт! – рычит Алексей, когда водитель в очередной раз выдает пугающую всю округу трель, – Ты стоишь тут и не двигаешься! – приказным тоном сообщает он мне и направляется к лифту. Чтобы в очередной раз чертыхнувшись, проскользнуть мимо меня в квартиру, видимо за кошельком, – Не двигаешься, – шепчет, проходя снова мимо и скрываясь за железными дверьми лифта.       А я стою, словно пьяная, ошалевшая от счастья, улыбаюсь и машу рукой его друзьям. Действительно, вся его компания в сборе. И Влад, который так давно виновато кружил надо мной, и Стас, в которого я тихо по глупости была влюблена, и Егор, который в свое время очень не тихо меня терпеть не мог.       Приближение грозовой тучи я чувствую задолго до того, как Алешка снова появляется на этаже, но уже с моим огромным чемоданом и двумя сумками. Весь вид его говорит о недовольстве, и я на минуту даже выпадаю в осадок, думая, что злится он на меня. Все-таки не рад, что как снег свалилась на голову?       Но проходя мимо мальчишек, он угрюмо бурчит, что водитель меня обобрать хотел на крайне неприличную сумму. А мне, честно, пофиг.       Он кивает своим друзьям, что они могут войти, а сам подталкивает меня внутрь вместе с вещами. Чемодан и Леша на мгновение исчезают в спальне, после чего хозяин квартиры снова материализуется передо мной с какими-то вещами в руках. Сам снимает с меня пальто и помогает разуться. Его друзья, как маленькие дети тихонько ржут с него и протискиваются мимо нас в сторону кухни.       Действительно, должно быть забавное зрелище, как огромный, словно медведь, двухметровый Алексей, расшнуровывает мои сапоги. Леша справляется с этой важной задачей с точностью сапера, и мне вручаются в руки его толстовка и спортивные штаны.       – Топай в ванну греться, – сообщают мне покровительственным тоном. И когда я уже готова разразиться тирадой на тему ущемления моих гостевых прав, тихонечко добавляют: – Когда избавимся от этих, я тебя еще и сам согрею.       И вот теперь хорошо. Правильно. И я чувствую, что за долгое время я, наконец-то, дома.