Деньги решают... всё?

— Эй, Сейди! Ты справляешься? — А сам-то как думаешь? Конечно, справляется. Она всегда со всем справляется, она же сильная. Она в порядке. Сейди богата… была, раньше. Сейчас уже нет, но это, в общем-то, больше не имеет никакого значения. Теперь она это точно знает. Пока деньги были, они давали ей определённый комфорт, определённую репутацию, статус. Но счастья не приносили, как и настоящей дружбы, любви или ещё какой ерунды, которую люди почему-то считают важной и значимой. Сейди не считает. Ей это неважно, ведь здесь нет никакого смысла или выгоды. Но всё же… Пока деньги были, это всё воспринималось как-то… не так, как теперь. А сейчас, когда от неё отвернулись даже те, кто раньше чуть ли не поклонялся ей (но всё-таки ненавидел), теперь отворачиваются от неё. Наверное, это к лучшему. Наверное. Возможно. Но Мэтти не отвернулся. Он никогда от неё не отворачивался, что бы не случилось и какие бы глупости она не совершила в прошлом. Если Сейди в чём-либо и уверена, то только в том лишь, что… Она бы просто не справилась бы без такого друга, как Мэтти. Она бы давным-давно пропала, если бы не он. Собственно, как и он без неё. Сейди верит — он без неё тоже совершенно не справляется. А Мэтти рядом. Не всегда, конечно, но всё же он оказывается рядом почти каждый раз, когда ей это действительно необходимо. Он просто обнимает её, гладит по спине — без всякого сексуального подтекста, —а Сейди, захлебываясь слезами, давит из себя слова о том, что больше так не может, что она совсем не такая сильная, какой её видят остальные. Она — тряпка, слабая, безвольная и озлобившаяся на весь мир тряпка, которой не хватает сил даже на то, чтобы всего лишь похудеть. А она ведь этого, и правда, очень хочет: хочет надевать красивые платья, спать (любить) с красивыми мальчиками и самой быть такой же красивой. Она этого хочет. Ей это нужно. Было… когда-то… Потому что после её слов Мэтти — всегда не её Мэтти — проводит пальцами по мокрым от слишком долго сдерживаемых слёз щекам и говорит, что для него она навсегда останется самой прекрасной девушкой в мире. Врёт, конечно. Иначе бы не стал встречаться с этой… Дженни. Но всё же встречается, а Сейди до нелепости отчаянно хочет верить его словам. Она снова и снова, в сотый-тысячный раз убеждает себя, что Дженни для него — не та самая, не единственная, говорит себе, что они расстанутся через неделю, месяц… Ну, максимум, год — и не понимает, почему же эта парочка, чёрт возьми, до сих пор остаётся вместе. И почему они сами — до сих пор не вместе? .. Если бы с Мэтти была она, Сейди, то ни за что бы не причинила ему боль, ничем бы не обидела и всегда оставалась бы на его стороне. Впрочем, она и сейчас — вечно на его стороне. Потому что иначе и быть не может. И она — только она! — та, к кому приходит Мэтти, когда у него появляются проблемы. Просто приходит в её дом, запирает за собой дверь в её комнату, хотя знает, как Сейди относится к нарушению своего личного пространства — и самым бессовестным образом выливает ей на голову целый поток своих собственных, чересчур личных проблем. Иногда даже плачет при ней, не сдержав слёз. И Сейди слушает его, кивает, не решаясь посоветовать хоть что-то, а потом просто обнимает и говорит нечто утешительно-неважное про то, что всё ещё наладится и всё у них обязательно будет хорошо, даже замечательно. Пусть и не друг с другом. Пусть. А горло обжигают, как когда-то много-много лет назад, невысказанные слова о любви. И плечо всё ещё мокрое от чужих, таких же непрошенных, но мучительно искренних слёз. Зато когда плохо станет уже ей, она точно так же придёт в его дом, закроет дверь в его комнату и до рассвета будет рассказывать о том, как ей сейчас хреново и как сильно Мэтти ей нужен — в этот единственный конкретный момент. За деньги можно купить многое: репутацию, знакомства, красивую и дорогую одежду, но… Даже с заоблачным богатством можно набрать лишний вес, который потом годами будешь тщетно пытаться свести на нет всеми силами, дурной, слишком злобный характер и… И единственного друга, который никогда не будет смотреть на тебя так, как смотрит на какую-то обыкновенную замухрышку с тараканами в голове и полным отсутствием вкуса и стиля. Сейди теперь это точно знает. Сейди обидно. Но она держится, она всё переживёт — потому что сильная, самая-самая сильная. И всё с тем же бесконечным одиночеством за плечами, которое ничуть не изменилось ни до, ни после банкротства семьи. В конце концов, деньги — это просто деньги. Любовь Мэтти на них, к сожалению, не купишь, а свою дружбу он и так — безвозмездно — подарил ей много лет назад. — Думаю, что ты сильная, Сейди. И заслуживаешь счастья больше, чем кто-либо другой на свете. — Спасибо, Мэтти. Без тебя я… я… «Я не выдержу всего этого, если тебя не будет рядом со мной». — Я знаю, Сейди. Я без тебя — тоже. Сейди, и правда, очень сильная. По крайней мере, до тех пор, пока у неё есть Мэтти — не её Мэтти. Сейди справится. Она же, чёрт возьми, сильная!