Побег через небо

Мысль воспользоваться воздушным шаром пришла в голову девятнадцатилетнего Йохана сразу, как только он услышал новость о пропавшем мальчике. Дети играли возле леса, росшего у подножия горы. И Кристиан, сын кузнеца, смело заявив друзьям, что сможет дойти до самого верха, где земля переходит в небо, отправился в самую чащу. Ребята его окрикивали, шутили, были уверены — он быстро устанет и вернётся назад. Но когда Крис не вернулся и к обеду, они заволновались, при этом боясь рассказать о произошедшем взрослым. Только пять часов спустя пропажа всё-таки раскрылась. Большинство мужчин сразу отправились на поиски в лес. Но не Йохан. Он побежал домой, туда, где в амбаре хранился большой отцовский воздушный шар, уже слегка потрёпанный временем. Шар всегда был привязан канатом, что никогда не давал этому красавцу взлететь действительно высоко, и подъемы были словно жалкий аттракцион, но отец не разрешал Йохану подниматься в одиночку без этой глупой страховки. Да и повода не было, кроме как повеселить приехавших гостей. Но не теперь. Новость о потерявшемся мальчике взбудоражила и взволновала Йохана, руки его тряслись от волнения, когда он готовил шар к полету. Друзья, зараженные его энтузиазмом, вдохновленные удачной идеей, помогали как могли. Ведь сверху можно увидеть намного больше! И их поддержка воодушевляла Йохана, уже видевшего себя свободным, видевшего, как, преодолев запреты, он станет героем и спасёт этого мальчика. А потом и вовсе улетит отсюда, от этих людей и их скучной домашней жизни — туда, к новым горизонтам. И когда он, находясь один на шаре, начал отдаляться от земли, эйфория просто захлестывала. Он осознавал груз ответственности предстоящей важной миссии, но ликование от открывающих возможностей заглушило всё. С подъемом поначалу пугающий гул от горелки стал почти привычным, а исходивший от неё жар уже не казался таким обжигающим, он едва согревал — воздух становился холоднее с каждым вздохом. Впрочем, он специально взял на борт совсем мало балласта, чтобы быстрее взлететь и быстрее же найти мальчика. Йохан всматривался в лес, простирающийся под ним, но не мог ничего разглядеть среди деревьев. Надежда была на то, что Кристиан догадается выбраться на одну из полян или выйти на шум воды к речке. Тогда бы Йохан точно его заметил! Но сейчас внимание привлекали небо и горы, казавшиеся ближе и величественнее. Покоритель воздуха ощущал растущие веселье и радость, начал смеяться и даже говорить сам с собой. Однако довольно скоро возбужденное состояние сменилось упадком настроения. Смеяться уже не хотелось, ритм дыхания сбился, тошнота с неприятным солоноватым вкусом начинала подступать к горлу. Но Йохан не собирался сдаваться, хотя в его мыслях уже не было Кристиана, да и просто думать становилось тяжело. Ветер изменил траекторию полета, относя шар дальше в сторону гор. Это было бы ещё ничего, если бы не стремительно темнеющее в преддверии грозы небо. Как же он забыл прогноз? А ведь это могло стать действительно опасным. И вот уже редкие капли ударялись о горячую поверхность шара, с шипением испаряясь, когда он решил, что нужно спускаться. Йохан предусматривал плавное приземление с помощью клапана, выпускающего воздух. Но план провалился, когда шнур клапана оторвался, так и не выполнив своего предназначения —, а шар всё продолжал подниматься. Ветер, как и дождь усиливались, Йохан уже весь вымок под косыми струями. Он попытался уменьшить огонь горелки, но то ли силы его совсем оставили, то ли вентили заело — ничего не выходило. Руки скользили по мокрому металлу, лицо обдавало палящим жаром горелки, а воздуха, пригодного для дыхания, казалось, становилось меньше и меньше. Грудь тяжело вздымалась, рот был открыт, словно у рыбы, выброшенной на берег. Сверкнула молния, прогремел ужасающий гром, но Йохан этого не замечал. Если бы он видел себя со стороны, то поразился бы своей замедленной реакции и тому, как совершает очередную ошибку… Он плеснул водой из бидона на горелку, собираясь её затушить — и уже размахнувшись, по запаху понял, что схватил не тот бидон. Струйка бензина разлетелась брызгами над противоположной частью корзины. Начался пожар. Да разве можно сгореть, если вокруг льёт как из ведра? Это же совершенно нелепо! Он, Йохан, не может вот так умереть! — Сейчас я что-нибудь соображу. Я же всегда без проблем находил выход. Ведь придумать так легко, — бубнил он себе под нос, оглядываясь по сторонам. Языки пламени метались вокруг, подбираясь к самому шару, а дождь заливал лицо Йохана, почти не позволяя вдохнуть, даже если ему удавалось сдержать усиливавшиеся приступы тошноты. Единственное, что он смог разглядеть сквозь серую пелену, были горы. Такие близкие, такие надежные — они показались ему шансом спасти жизнь, уйти от всего. Эта идея пришла к нему сразу, ведь только сделай шаг — и ты окажешься в том месте, куда мечтал попасть потерявшийся Кристиан. Йохан потянулся к горам, пытаясь не упустить возможность, что даст бежать с «тонущего корабля». Но каким бы прекрасным он ни видел своё спасение, расстояние до гор оказалось слишком велико, а огонь подступал так быстро… Подталкиваемый помутившимся мозгом, что был почти лишён живительного кислорода, Йохан, словно обессиленная тряпичная кукла, выпал из корзины. И это было совсем не похоже на полёт. Болезненно свело каждую мышцу, а падающий Йохан уже не мог сделать ни одного вздоха, не мог даже осознать происходящее. Оцепенение и животный, на уровне инстинктов, ужас, казалось, всё длились, тянулись мучительно и больно. И были прерваны ударом о камни. Тело, искореженное и поломанное, как старая игрушка, упало как раз возле речки, а шар, всё ещё плывущий в небе, продолжал гореть. Йохан скончался на месте, не успев ощутить ту силу удара, что переломала его кости, а внутренние органы превратила фактически в месиво. …В отличие от Кристиана, что не так далеко от этого места, хрипя и кашляя кровью из-за пробитых ребрами легких, медленно умирал после падения с дерева, в котором он видел свою единственную возможность найти дорогу…