Что стало с Хейзел Грейс из книги "Виноваты звезды" Джон Грин

...Хейзел закончила читать письмо Огастуса к Питеру Ван Хутену и заплакала: - Почему он мне ничего не сказал? - Хейзел посмотрела в глаза Питеру в поисках ответа, но его не последовало. - Можно я возьму письмо себе? - Хейзел не переставала плакать. - Конечно, милая! - Питер открыл очередную бутылку и сделал большой глоток. - Ладно, я пойду. Прощай, Хейзел! - До свидания. - она не поняла, почему Питер сказал ей "прощай", но разговаривать с ним она больше не желала. - Хейзел, дорогая, что случилось? - к девушке побежала её мама. Миссис Ланкастер увидела, что Хейзел держит в руках письмо. Она его прочитала и тоже прослезилась: - Что ушло, не вернуть! Все будет хорошо! - она обняла дочь и заплакала. - Все хорошо, милая! Они простояли так ещё около десяти минут: - Пойдём в машину. Хейзел не смогла ответить, просто кивнула и, отстранившись от миссис Ланкастер, пошла в машину. Миссис Ланкастер последовала за ней, помогая донести кислородный баллон. Они сели в машину: - Хейзел, может нам заехать куда-нибудь? - Нет, мам, я хочу домой! - Хейзел перестала плакать и просто сидела, смотря в окно. - Хорошо, дорогая! Их поездка прошла в полной тишине, потому что слов для такой ситуации не было. Доехав до дома, глаза Хейзел вновь защипало от слез. Её мама помогла ей выгрузить тележку с дыхательными баллоном и проводила Хейзел до комнаты. - Милая, ты будешь кушать? Хейзел сразу легла на кровать и просто отрицательно мотнула головой, и как только миссис Ланкастер закрыла дверь, Хейзел заплакала навзрыд. Она плакала около двух часов. Сначала громко, потом тихо, а когда совсем не осталось слез, она просто легла на спину и стала вслушиваться в тихое жужжание ИВЛ. Хейзел начала чувствовать, что засыпает, перевернулась на бок и взглянула на часы, стоящие на тумбе возле кровати. - Семь тридцать три... Спокойной ночи, Огастус. - из глаз Хейзел капнуло ещё несколько слез, и она уснула. - Огастус! - Хейзел оказалась вновь в тот день, в том самом ресторане. - Хейзел?! Все хорошо? - Да, да теперь конечно все хорошо. Как же я скучала! - она положила свою руку на его. - Хейзел, скоро! - Что скоро? - Хейзел перестала улыбаться и с недоумением посмотрела в глаза своего возлюбленного. И тут все куда-то поплыло, и Огастус стал пропадать. Она резко открыла глаза и вздрогнула. - Милый мой Огастус. - одними губами произнесла Хейзел и вновь заплакала. В комнату забежала миссис Ланкастер: - Хейзел, Хейзел, милая! - она прижала дочь к себе. - Дорогая, что случилось? - Он... Он... - Хейзел захлебывалась от слез. - ...мне снился! - она заплакала ещё громче, чем прежде. Её мама не смогла ей ответить, лишь обняла ещё крепче. Хейзел не смогла долго плакать. Миссис Ланкастер поцеловала её в макушку и встала: - Я пойду спать, дорогая, мне завтра рано вставать. - Спокойный ночи, мама! Хейзел взглянула на часы: - Без пяти шесть. Её аппарат тихо жужжал, но Хейзел почувствовала невыносимую боль, будто её тело пронзило миллионом иголочек, и стало не хватать кислорода. - Мама, - тихо позвала девушка. - Что, милая? Хейзел не могла говорить, просто показала десять пальцев. - О, боже! Я сейчас, детка! Она куда-то ушла, но Хейзел ничего не слышала, просто закрыла глаза. Эта боль была просто невыносимая, но она боролась. Вновь открыв глаза, она увидела кучу врачей: - Реанимацию! - крикнул один врач. Хейзел закрыла глаза, и вновь открыв их, она увидела, что находится в белой палате, а вокруг бегают врачи. Боль становилась сильнее. - Черт! Она не дышит! Хейзел ввели капельницу: - Готовьте операционную! Хейзел почувствовала, что больше не может сражался. Боль нарастала и её было не возможно терпеть и сражался не было смысла: - Огастус... - шепнула Хейзел и закрыла глаза. Она почувствовала, что боль утихает, и вскоре она совсем её не чувствует. Хейзел оказалась в темноте, будто в пропасти, тут ей стало легко и свободно, а впереди свет, и на его фоне стоит Огастус. Впервые за это время она поняла, почему Питер с ней попрощался и почему Огастус сказал "скоро". Она взяла Огастуса за руку и оглянулась: - Твою мать! - услышала она последний крик врача.