Куда запропастилась "Книга сказок"?

Звучный удар по голове. – Так, что тут у нас? – Посмотри, он как будто бы живой! – Да ну что ты, нет конечно. Недовольно оглядываясь по сторонам, Энзо поднялся с пола и осторожно потер затылок, на который только что упала большая увесистая книга. Шелестя длинным пышным подолом темно-пурпурного платья, в комнату вошла Лили. – Я услышала в комнате шум. Что-то случилось? – Эти две милые барышни пытались меня убить, – не сводя восхищенного взгляда со столь непривычного наряда миссис Сальваторе, мужчина кивнул в сторону Норы и Марии-Луизы, стоявших неподалеку и с нескрываемым интересом рассматривавших яркие красочные иллюстрации в той самой злополучной книге. Оставив без внимания столь нелепое обвинение в собственный адрес, Мария-Луиза подняла голову от книги: – Почему именно мы должны убираться в этой пыльной библиотеке? В конце концов, у нас в доме есть Люси. – Но мы же не можем взвалить все обязанности по ведению дома на хрупкие плечи нашей единственной домработницы. К тому же она сейчас занята: она помогает мне перешить это замечательное платье. В этот момент Энзо наконец-то разглядел, что платье на Лили держится на одних только булавках. "Было бы здорово вынуть сейчас одну из них и воткнуть в одну из этих двух вечно неумолкающих прелестниц", – подумалось мужчине, все утро слушавшему их нескончаемые жалобы по поводу жизни в этом "безвкусно обставленном доме", комментарии в адрес всех протираемых ими книг и бесконечные смешки через каждые пятнадцать секунд. "Если же платье в отсутствии недостающей булавки еще вдруг и случайно упадет на пол, то это уже можно будет считать двойной удачей". Но, к счастью для строителя столь зверски вероломных планов, читать мысли Лили не умела, а потому продолжала с милой беззаботной улыбкой: – Джулиан никак не может освоиться в нашей эпохе и потому любит, когда я надеваю платья, напоминающие ему о тех чудных днях, когда мы с ним только познакомились. При упоминании этого имени мужчина скривился, но потом вспомнил, что еще неделю назад обещал не проявлять никаких признаков неприязни к своему явившемуся с того света сопернику (а также вообще не подавать виду, что по каким-то странным, неведомым Лили причинам считает того соперником), и быстро потер ушибленный недавно затылок, делая вид, что ему все еще больно от упавшей на него книги. (Ну, книги же делают из бумаги, бумагу – из дерева, так может вампиру быть больно от свалившегося на него пятикилограммового томика?) Лили, конечно, в то, что голова болит от ушиба, не поверила, но попытку сделать вид, что Энзо не испытывает ни малейшего отвращения к Джулиану, оценила. Так ведь и до настоящей дружбы между мужчинами недалеко, вот в одной недавно прочитанной ею книжке по позитивной психологии как раз было написано, что лучший способ чего-то достичь – делать вид, что это уже произошло. Так что сейчас они все на верном пути к самой настоящей идеальной семье. И на радостях Лили даже погладила Энзо по якобы ушибленному месту. На лице мужчины тут же засияла блаженная улыбка. "До чего же сегодня чудесный день!" – подумалось ему. Ведь утро еще, можно сказать, только началось, а его уже погладили по голове. Вот вчера, например, его только два раза погладили по руке и один раз похлопали по спине – и то только во второй половине дня, когда он уже опасался, что ничего замечательного так за весь день и не произойдет. И ему нечего будет записать в свой дневник, который он ведет с недавних пор и в который старательно и с любовью записывает, сколько раз за день Лили на него посмотрела и сколько раз прикоснулась к нему (специально или же нечаянно). Довольная, что так легко смогла осчастливить одного из членов своей семьи, женщина повернулась к двум другим: – Что вы там нашли? – спросила она, заметив, с каким увлечением Нора и Мария-Луиза листают огромный пыльный талмуд. Девушки захлопнули книгу и с любопытством прочитали ее название: – "Иллюстрированный атлас скорпионов". Даже не удивившись таким странным интересам своих собеседниц, Лилиан задумчиво обвела взглядом библиотеку и, как будто что-то вспомнив, мечтательно произнесла: – А ведь где-то здесь должна быть моя любимая "Книга сказок". Эх, найти бы ее. Женщина вздохнула и направилась к выходу. Но на пороге обернулась, оценила проделанную троицей работу (то есть то, что не разобрана и десятая часть книг) и все же сжалилась над страдальческими лицами своих "дочерей": – Ладно, заканчивайте здесь и приходите на кухню, Валери уже приготовила завтрак. Зачем вампирам, питающимся кровью, завтрак, приготовленный из обычных продуктов, никто кроме Лили не знал, но миссис Сальваторе настойчиво стремилась заставить всех обитателей этого дома жить обычной человеческой жизнью среднестатистической американской семьи – в ее собственном, конечно же, представлении. Ведь вряд ли бы кто-то еще назвал их семью обычной или среднестатистической. После плотного завтрака, состоящего из яичницы, бекона, блинчиков и йогурта, Энзо снова поспешил в библиотеку. И даже за час разобрал все оставшиеся книги. Ведь без постоянного звона голосов Норы и Марии-Луизы работа продвигалась значительно быстрее. Хотя, возможно, дело было в прибавившемся после упоминания любимой Лилиной книги энтузиазме. "Нет, ну камень же я мастерски нашел. Вот эту чертову книгу найду еще и тогда Лили сразу поймет, какой я великий сыщик, и забудет про своего Джулиана." На протяжении следующих нескольких часов он четырнадцать раз пересмотрел все книги, брошюры, а также подшивки выписываемых когда-то братьями Сальваторе журналов, приличных и не очень, но противной книги нигде не было. Не желая нарушать принятый в доме распорядок дня, Энзо поспешил на кухню, надеясь застать там всех членов семьи. Ведь время уже близилось к обеду. Но за столом сидел лишь главный вызов его нервной системе со времен Августина, преподобный Джулиан. "Сидит тут, омлет уплетает, а мне опять не предложили. Вот как в другой город за продуктами съездить (вот кому они, спрашивается, нужны в нашем доме?) или за пакетами с кровью (которые, между прочим, уже во всем штате заканчиваются и скоро придется ездить еще и в соседний) – так, Энзо, ты же самый замечательный водитель на свете, а как омлет кушать – так не трогай руками, не для тебя готовили. Вот как привезу в следующий раз несвежие яйца. Интересно, у вампиров бывает несварение желудка? Хотя этого омлетожора никакие тухлые яйца не возьмут... но хоть закидать-то я его ими могу? Эх, не о том я в Августине думал, надо было хоть пару рецептиков-то из чудо-пробирочек подсмотреть". И, полный праведного возмущения, Энзо высказал все свои претензии по поводу в очередной раз не доставшегося ему омлета только что появившейся на пороге кухни Лили. Забыв при этом все свои обещания не устраивать в доме конфликтов. – Не преувеличивай, пожалуйста, тем более, что тот омлет предназначался Оскару, – и Лили умиротворяюще погладила Энзо по плечу. Какая-то часть внутри него ликовала, что эта женщина не стесняется гладить его даже в присутствии Джулиана. Которому до происходящих рядом с ним разборок не было ровным счетом никакого дела. Дожевывая последний кусочек омлета, он увлеченно тыкал пальцами в большой экран своего новенького телефона. Ведь он наконец-то, на седьмой день использования этого магического устройства, научился заходить с него в интернет. Менее дружелюбная часть Энзо продолжала тем временем возмущаться происходящим. "Да, в этом доме все кому-то предназначается: Мария-Луиза – Норе... как бы так Валери с Джулианом свести? Помню, был как-то в Августине один вампир из далекой и холодной России, так он любил повторять одну странную народную мудрость: бьет – значит любит". Не замечающая зреющих в голове Энзо коварных планов, Лили между тем продолжала гладить мужчину по плечу: – Энзо, ты голодный? Сейчас мама кашку сварит. В этот момент выражение лица Энзо можно было сравнить разве только с тем, с которым Джулиан смотрел в первый день после своего воскрешения на устройство меню только что подаренного ему сенсорного телефона. "Да, все время своего пребывания в этом доме я всем своим видом говорю, что я хочу именно... кашку. Может, претворить в жизнь слова той русской пословицы (а что, говорят, русские – умный народ) – может, хоть тогда до этой женщины что-нибудь дойдет?" И не зная, как реагировать на происходящее, Энзо выбрал способ ответа настоящих мужчин: – Прости, мне нужно закончить уборку в библиотеке. И с этими словами он направился... в винный погреб. Ну а чем винный погреб не достойный способ закончить уборку чего угодно (в конце концов, в самой библиотеке ему было делать уже нечего)? Как Энзо выяснил уже спустя десять минут, тем, что он не учел, что у Джулиана за эти дни успела выработаться привычка спускаться туда после обеда, чтобы пропустить бокальчик-другой вина из лучших запасов Деймона Сальваторе. И как оказалось, несмотря на все свои недостатки, Джулиан обладал, как минимум, одним полезным навыком. Открывать бутылки он умел без всякого штопора. Налив себе полный бокал, он смерил сидевшего напротив мужчину оценивающим взглядом: – А на что ты тут вообще рассчитывал? Один раз криво на что-то там намекнул, сказав, что "выбрал ее", и считаешь, что она тут же должна была броситься в твои объятия, перечеркнув все, что у нее было в этой жизни до тебя? А что ты вообще ради этого сделал? Ходил по дому с загадочным великомученическим взглядом? – Джулиан медленно и с наслаждением отпил несколько глотков и продолжал: – Да ты же даже за все это время не подарил ей ни единого цветочка! – Ну и что, что не подарил ни единого цветочка, зато я их поливаю. Я практичный и экономный и вообще очень полезный в хозяйстве. "И кстати, хороший взгляд", – подумал Энзо, рассматривая себя в зеркале, неизвестно как оказавшемся в этом полутемном погребе. "Сам бы влюбился. Так что Джулиан просто завидует моей внешности", – успокоил он неизвестно откуда вдруг подавшую голос совесть, которая попыталась было напомнить ему, что цветов и кофе в постель и впрямь не было. Крутясь перед зеркалом, Энзо даже не заметил, как его собеседник допил вино и давно уже покинул помещение, безнадежно махнув рукой на этого самовлюбленного нарцисса. – Будут меня тут учить всякие. Да если бы не я, тебя бы тут вообще не было. Кто камень Феникса нашел? – ну а то, что всего лишь за пару часов до этого он был в сговоре с Валери, Энзо уже и сам почему-то благополучно забыл. И лишь выпалив сию надменную тираду, мужчина повернулся и наконец обнаружил, что находится в погребе один. Поднявшись наверх и направляясь к себе комнату, размышляя при этом о словах Джулиана, которые все никак не хотели теперь выходить у него из головы, Энзо сам не заметил, как натолкнулся в гостиной на Лили, и чуть было не сбил ее с ног. То, что он мог не заметить на своем пути женщину, которая единственная занимала все его мысли вот уже много дней подряд, было само по себе странным. Но ее реакция на его появление оказалась еще более странной. – Не подходи ко мне! Ты целовался с Бонни! То есть будешь целоваться – через три года. – Я?.. С Бонни? Целоваться?! Через три года?!! "Господи, я же вроде покупал обычные шампиньоны, как они могли оказаться галлюциногенными? Вот почему эта семья не может обходиться просто пакетами с кровью? Это гигиенично и безопасно". – Да, мне Джулиан сказал! – А он-то откуда может знать? "Ох, кажется, Валери была права и Джулиан имеет полный контроль над этой женщиной, она уже верит в абсолютно любой бред, который только тому может прийти в голову сказать". – Он разговаривал по Скайпу с Фреей, старшей сестрой Майклсонов, они с Джулианом оказались старыми друзьями. У Фреи были видения из будущего. "Господи, этот олух научился пользоваться Скайпом? Да лучше бы он тостером пользоваться научился, чуть весь дом вчера не спалил. И вот кстати о старых друзьях, – продолжал рассуждать Энзо про себя, – вот не кажется ли тебе, что Джулиан слишком уж старый, в каком он там столетии был обращен? А вот у нас разница в датах обращения всего-то в четыре десятилетия, ну разве мы не идеальная пара?" Но вслух он лишь спросил: – У него остались контакты этой Фреи? – Конечно, я же говорю: они старые друзья. – Прекрасно, я все выясню, – пообещал Энзо, решительно направляясь в комнату Джулиана и планируя, что в случае чего он с ним сделает. Ведь в случае чего, виноват же непременно будет Джулиан, а никак не он, Энзо. Как и стоило ожидать, Джулиан сидел в это время у компьютера. И как всегда, когда кто-нибудь заходил в его комнату, он разглядывал рабочий стол. Конечно, что может быть интересней заставки с изображением сетки Рабица? "Ладно, мне все равно, по каким сайтам он там лазил, – подумал Энзо, – пусть немедленно свяжет меня с этой Фреей". Выходя же из комнаты, Энзо торжествовал. Ну вот, он ведь так и знал, что зря ему кричали "не подходи": он невинен, как младенец. И уже на пороге гостиной этот высокорослый младенец поспешил объявить: – Лили, у меня нет и не будет никаких чувств к Бонни, это все Клаус внушил мне! Незадолго до этого он приехал навестить Кэролайн, а у нее в гостях была Бонни, которая жаловалась, что у нее никого нет в личной жизни, и Клаус внушил поухаживать за ней первому проходившему мимо мужчине. – И почему же, позволь полюбопытствовать, этим первым проходившим мимо мужчиной был ты? В доме Кэролайн?! – Вообще-то я искал там книгу. Для тебе же. Все ту же "Книгу сказок", которую ты потеряешь семнадцатый раз за год. – Незадолго? – вмешался в разговор только что вошедший в комнату Джулиан, который так и знал, что привычка рассказывать правду у Энзо весьма избирательна. – Ты забыл уточнить, что к моменту того поцелуя ты будешь встречаться с Бонни уже на протяжении месяца! – Час! Один час! Он внушил мне каждый день устраивать свидания на один час. А все остальные двадцать три часа в сутки я был, то есть буду, в твоем полном распоряжении, – несмотря на вклинившегося в разговор Джулиана, Энзо обращался по-прежнему исключительно к Лили. "Нет, ну разве можно ругать вампира за то, что он проводит с кем-то час под внушением другого, древнего, вампира?" Но оказалось, что можно. В следующие несколько минут мужчина услышал много весьма любопытного в свой адрес, но вот цензурных слов там было очень мало и все, что он смог из них уловить, так это что-то вроде того, что любовь должна быть сильнее всяких там внушений. А тем временем этот непередаваемый на бумаге и мониторе поток слов начал плавно переходить в упреки, как же он мог так поступить с Бонни. Он же обманывал ни в чем не повинную девушку! (Хотя только вчера, по словам Лили же, она была повинна в том, что Лили так долго была разлучена со своей семьей, в смерти целого ковена Близнецов, да и вообще во всех бедах человечества.) Повторять еще раз, что это было лишь внушением, было явно бесполезно. Но вот что же еще сказать в ответ на все эти упреки? – Ну хочешь, я прямо сейчас пойду и извинюсь перед ней? – выдавил из себя мужчина все, что смогло прийти ему в этот момент в голову. И живо нарисовал в своем воображении, каким идиотом он будет выглядеть, извиняясь за обман Бонни в ее лучших (хотя кто это сказал?) чувствах через три года. Но вообще, в этот момент он испытывал какие-то двойственные чувства: он не знал, то ли радоваться такому вниманию (ведь Лили сейчас смотрела на него уже двадцать третий раз за день, да и вообще его, кажется, ревнуют!), то ли провалиться куда-нибудь от стыда, что он посмел так расстроить эту женщину своим недостойным поведением. На вопрос Энзо Лили ничего не ответила, она стояла и задумчиво глядела куда-то вдаль. Почему это она должна хотеть, чтобы Энзо пошел к Бонни? Да еще и прямо сейчас? Она и сама не понимала, почему, но ей этого совсем не хотелось, даже наоборот. А еще она сейчас судорожно соображала, почему она придала столько значения его будущему поцелую с Бонни. Почему ее это вообще должно волновать? По всем ее расчетам выходило, что не должно. Наверно, это просто обида за разрушенный ведьмой асцендент. "Господи, да пусть она обвиняет меня хоть в поцелуе с Деймоном, лишь бы вечно смотреть в эти восхитительные бездонные глаза, задумчиво глядящие куда-то сквозь меня". Джулиан же в это время сидел в кресле чуть поодаль и молча наблюдал разворачивающийся перед ним спектакль, ему очень хотелось заснять все происходящее на видео и выложить ролик на Ютуб, но он боялся пропустить что-нибудь важное, пока будет ходить за своим телефоном (надо же было так не вовремя оставить его на подзарядке). Повисшую в воздухе гостиной вязкую тишину нарушила выглянувшая из кухни белокурая головка Валери: – Если вы хотите, чтобы я готовила ужин, то поезжайте за продуктами. В холодильнике и во всех шкафах снова пусто. Ну и кто бы вы думали пошел за ключами от машины? Правильно, "самый замечательный водитель на свете". Ведь у Лили и Джулиана и других дел хватало. В последнем утверждении можно было даже и не сомневаться. *** "Странно, что я не встретил сегодня его физиономию в магазине", – подумал Энзо, зашедший на кухню, чтобы разложить привезенные им покупки, и встретившийся лицом к лицу с Джулианом. Ему уже начинало казаться, что если сегодня ночью он заглянет к себе под кровать, то и там он увидит все то же знакомое лицо. – Хочу кофе! – услышал Энзо позади себя. Он обернулся и увидел Джулиана, восседавшего за столом в царственной позе и явно обращавшегося именно к нему. Энзо даже опешил от подобной наглости. "Господи, ну вот уж тебе я варить кофе точно не собираюсь. Интересно, что заставило тебя думать иначе?" Ну раз уж новый обитатель их дома освоил компьютер и телефон, то почему бы не научить его пользоваться и кофеваркой? – Видишь вот этот агрегат? Он называется кофеваркой. Вот кофе, вот кран с водой, кофе засыпать сюда, воду залить сюда, вилку воткнуть в розетку и нажать на вот эту волшебную кнопочку. Энзо разбирал уже последний пакет (а с недавних пор количество закупаемых продуктов существенно возросло: кое-кто обожал что-нибудь пожевать, сидя у компьютера, и таким образом запасы таяли с неимоверной скоростью), как от грохота позади себя чуть не выронил упаковку яиц. Между прочим, мужчина ощущал себя практически святым, ведь несмотря на все соблазны, яйца он выбрал все-таки свежие. Джулиан лежал на полу, рядом с ним валялась кофеварка, кофе был рассыпан по всей кухне, а из крана во всю хлестала вода. А только вчера починенная розетка была выдрана из стены с корнем. Будто почувствовав, что с ее главным любимчиком что-то случилось, в кухню вошла Лили. И тут же бросилась к лежавшему на полу мужчине. – Бедный. Что здесь произошло? – с неподдельным ужасом в глазах брюнетка обвела взглядом последствия попытки своего возлюбленного попить кофейку. Вопросительный и даже несколько подозрительный взгляд Лилиан остановился на Энзо. – Его всего лишь ударило током. "И я ведь здесь даже не причем, – добавил мужчина про себя. – А ведь мог бы давно догадаться подбросить ему включенный фен в ванную". Прижимаемый к груди Лили вампир начал приходить в себя. – Милый, с тобой все в порядке? Я так за тебя испугалась, я не могу потерять тебя снова. – Да, но кофе я варить больше не бу... – его слова были прерваны поцелуем. – Энзо, проследи, пожалуйства, чтобы розетку завтра починили, – раздался через несколько минут нежный и вкрадчивый голос Лилиан. – И не мог бы ты, когда меня нет рядом, присматривать за Джулианом. Это нелегко – сразу адаптироваться к современным условиям существования. "Не он первый, не он последний. Но почему-то такого урона для техники и электричества в доме еще ни от кого не было". И вообще, Энзо не понимал, почему он должен сочувствовать Джулиану, в то время как сам он был согласен, чтобы его тысячи раз в день било током, если за каждую тысячу ударов ему бы доставался хотя бы один поцелуй. И все же в ответ на слова женщины Энзо с самым непроницаемым видом кивнул. – Спасибо. И я надеюсь, однажды вы все-таки станете лучшими друзьями. Хмурый же взгляд Джулиана явственно говорил Энзо, что тому надо было слушаться, когда ему велели сварить кофе. И тогда всей этой ненужной драмы можно было бы избежать. Когда вечером вся семья после ужина собралась в гостиной, раздался дверной звонок. Открывший дверь Лорензо увидел на пороге дома Деймона и выжидающе повернулся к сидевшей в глубине гостиной Лили, ожидая разрешения впустить гостя. Нет, ну не выполняет он роль дворецкого, нет, просто в этот момент он был ближе всех к двери. Ну не ждать же, когда не обладающая вампирской скоростью и наводившая порядок где-то в дальних комнатах особняка Люси подойдет к парадному входу. Мария-Луиза и Нора при виде гостя разом поднялись со своих мест и со словами "У нас в комнате накопилось столько неглаженого белья" поспешили удалиться из гостиной. – А я еще посуду после ужина не вымыла, – сказала Валери и тоже пошла наверх. И все потому, что Лили настрого запретила любое кровопролитие в стенах этого дома, а каждой из девушек при виде гостя очень хотелось сделать что-нибудь с этим обнаглевшим Сальваторе, заявляющимся в их особняк, прямо как к себе домой. – Что ты не сделала? – крикнул Деймон вдогонку, но блондинка лишь недовольно фыркнула в ответ и скрылась из виду. – Да, Деймон, – ответила за нее Лили, – у нас обычная семья и потому у каждого здесь есть собственные обязанности по дому. – Обычная семья? Шведская, наверно? Знаете, вам нужно было плыть не Англию, а в Швецию. Возможно, там вы хотя бы немного вписались бы в общество. "В Швеции меня не было", – нахмурился сидящий в кресле Энзо, представив, что столетие назад Лили могла бы послушаться этого запоздалого совета. И тогда бы он никогда ее не встретил. Ну и в живых его бы тоже сейчас не было, но это уже мелочи. Деймон же, наблюдая, как члены "семьи" расходятся по разным комнатам, но все равно остаются в достаточной близости, чтобы испортить весь его замысел, подумал: "Нет, ну е-мое, а чего они все дома-то сидят? Сходили бы куда-нибудь, погуляли, такая погода прекрасная на улице: свежо, солнечно, легкий ветерок вырывает с корнем деревья и переворачивает машины. Так, нужно срочно придумать максимально убедительную причину, зачем я сюда зашел. Я же мастер шикарных планов и не менее шикарных импровизаций". – Сахар не одолжите? Стефан и Кэролайн собрались пирог испечь, а сахар-то у нас закончился. – Сейчас принесу, – улыбнулась Лили, с готовностью поднялась со своего кресла и направилась на кухню. "Ведь с соседями надо тоже поддерживать добропорядочные отношения. То есть с детьми. То есть с неприятными горожанами. Что-то я совсем запуталась. Ладно, чтобы впредь не путаться, отныне буду считать тех, кто живет в этом доме – семьей, всех же остальных жителей Мистик-Фоллса – соседями, а с ними каждая добропорядочная семья, коей вне всяких сомнений является и наша, обязана поддерживать приятельские отношения. Даже если с соседями и не повезло. Даже если, как, например, нашей семье, с ними очень не повезло". Энзо искренне надеялся, что Лили с легкостью найдет сахар среди продуктов, которые он, как всегда, разложил в идеальном порядке. И пока женщина не скрылась из виду, успел снабдить ее всеми необходимыми инструкциями: – Сахар у нас в коробке из-под соли с надписью "Стиральный порошок", коробка на дне ящика с крупами, ящик в шкафу, в котором раньше стояла посудомоечная машина. Вот Валери он таких указаний никогда не давал. И хотя официально ее простили (ведь члены идеальной семьи всегда очень великодушны друг к другу... правда, идеальная семья и обычная семья – это две большие разницы, и члены данной семьи так пока и не поняли, что же из них все-таки пытается вылепить Лили), но ее неофициальным наказанием за ее попытку сжечь тело Джулиана (а также вторую, чуть меньшую, провинность – убийство Оскара) стало то, что ей теперь каждый раз во время приготовления завтрака, обеда и ужина нужно было искать все необходимые для этого продукты в самых непредсказуемых местах необъятной (как ей теперь уже начинало казаться) кухни. Но вот посудомоечная же машина, как всем было известно, неделю назад переместилась в спальню Валери. Чтобы хотя бы эту нужную в хозяйстве вещь девушке не приходилось постоянно искать. Следом за Лили на кухню проследовал и верный Бо. Мало ли, вдруг просьба сахара – это коварный план и стоит Лили открыть коробку, как сработает какой-нибудь взрывоопасный механизм, и женщину нужно будет срочно спасать. Вот кому не было абсолютно никакого дела до гостя, так это Джулиану, увлеченно серфившему интернет со своего телефона и только что зарегестрировавшемуся в сети Инстраграм. Деймон же в этот момент как раз увидел лежавшую рядом с Джулианом деревянную палку для селфи. Уже одного факта наличия данного предмета было достаточно, чтобы захотеть убить обладателя сего адского приспособления. А уж вопрос: "Почему этот Инстаграм смеет указывать мне, что я не могу загружать триста восемьдесят семь фотографий за один раз?" – не может не заставить вас совершить это убийство без всяких отлагательств. Пока Джулиан пытался своим взглядом то ли внушить повиновение обнаглевшему Инстаграму, посмевшему дерзить самому – нет, вы только подумайте! – самому ему, то ли просто пробуравить экран непослушного телефона, Деймон схватил деревянную палку и ударил ею туда, где ровно секунду назад было сердце Джулиана. Сам же Джулиан лежал сейчас на полу со свернутой шеей. Ну что сказать, спасший его Энзо оказался не слишком аккуратным и одним неловким (а точнее, очень ловким) движением свернул своему, как он недавно узнал, лучшему другу, шею, сбрасывая того с дивана. – Ты с ума сошел? Еще скажи, что не хочешь его смерти! "Ага, ты тут сейчас Джулиана убьешь и свалишь в свою Голландию бурбон вперемешку с чаем пить, а мне потом со слетевшей с катушек Лили разбираться. Стефан ее второй раз на перевоспитание не возьмет. А я, может, и сам ее боюсь в таком состоянии". – Не хочу. И вообще, мне некогда. У меня, в отличие от некоторых, праздношатающихся по городу и пытающих скоротать ближайшие шестьдесят лет, есть, как ты уже слышал, домашние обязанности. Мне надо цветы полить. – Это те три горшка с фиалками и одна герань? – Вообще-то, был еще кактус, – честно признался Энзо. – Но он засох, потому что я постоянно забывал его поливать. – Засох кактус? Да ты знатный садовод, Лили явно умеет выбирать людей для своего окружения. – Я не виноват, что он стоял в комнате, которую здесь уже давно отвели для Джулиана, и эта комната имеет столь неудобное местоположение, что про нее постоянно забываешь. Лорензо между тем под пристальным скептическим взглядом Деймона усаживал бессознательное тело Джулиана в кресло. – Ну вот, если ему пристроить в руки телефон, то со стороны даже и не заметно, что он в отключке. И кстати, мне еще книгу надо найти. Ты ее случайно нигде не видел? "Книга сказок" называется. Сборник сказок, который был когда-то в вашей библиотеке. – А я-то думал, что это за пылесборник, который Бонни вчера с таким интересом листала вместо своих привычных гримуаров. Да, кажется, именно это название и стояло на обложке. Кто вообще мог придумал назвать книгу столь оригинально? "Книгой"? Так значит, книга у Бонни. А это означает, что идти к ней все же придется.