Прикосновение

«Так странно… Я никогда не мог повалить Гефестиона… Но сегодня…» Александр, в будущем великий завоеватель, нареченный Македонским, сидел верхом на своем лучшем друге. Мальчикам по 14 лет, они каждый день борются на песчаной арене, улучшая свои навыки в рукопашной схватке, владении мечом и других областях военного дела. Учитель находится неподалеку, наблюдая за успехами подопечных. Ученики занимаются практически обнаженными – лишь неширокая полоска ткани прикрывает узкие мальчишеские бедра. Разгоряченные схваткой тела сплетаются в борьбе, соприкасаясь влажной кожей с прилипшими к ней песчинками. Александр среди этих смуглых, крепких мальчишек не выглядел явным лидером. Он был недостаточно плотно сложен для своего возраста. Руки мальчика были тоньше и изящнее остальных. Мягкость, утонченность и доброта были в нем от матери: в основном, она воспитывала ребенка. Кожа Александра была бледной, но весьма здорового оттенка. Для тренировочных схваток Александр чаще всего выбирал Гефестиона, хотя тот всегда его побеждал, придавливая обнаженное тело мальчика к песку сильными руками. Сегодня был особенный день… Александр не мог поверить, что он превзошел своего лучшего друга, который служил для него предметом восхищения. - Гефестион, не может быть! – Александр одной рукой придавливал друга к земле, сидя на нем верхом, а другой неосознанно гладил по мокрой от пота щеке побежденного. - Я рад, что у тебя получилось, Александр! – Добрые, темные глаза Гефестиона с теплотой изучали любимое лицо. Даже спустя пять с небольшим лет Александр до мелочей помнил эту сцену. Он довольно скоро понял, что друг лишь по доброте своей поддался. Гефестион, вероятно, хотел сделать нечто приятное Александру, поэтому он и… - Александр, твой отец вместе с его воинами празднует очередную победу! Не хочешь посмотреть? - Ну, не знаю… А ты? - Пошли скорее! – Гефестион сиял от счастья: ему казалось, Александр только об этом и мечтал все время – оказаться среди толпы пьяных солдат и развратных женщин. И тем не менее, Александр схватил Гефестиона за горячую от возбуждения руку и повел в зал, где был сейчас Филипп II и его отважные приспешники. Пол пестрел соцветиями, вытканными на роскошных персидских коврах. Горящие на стенах огненные светильники прохладную тьму превратили в душное безумие сумрака. На длинном столе стояли золотые кубки, наполненные прекрасными винами, блюда с фруктами, жареное на углях мясо беспрестанно подносили слуги с пустыми смирившимися лицами рабов. За столом умощенные шелковыми подушками и любого сорта шлюхами возлежали военачальники. Филипп II сидел во главе всего этого сборища. Иногда он поднимался на какое-то возвышение или забирался прямо на стол и выкрикивал какие-то бессмысленные слова, на которые толпа собравшихся отвечала громогласным приветственным криком. Все это могли через небольшую щелку приоткрытой двери видеть 19-ти-летние юноши. Александру было интересно посмотреть на своего грозного отца именно в этой плоскости. Ему неинтересны были безумные оргии мужчин с продажными женщинами, он не жаждал вина. Мать Александра была сильной и властной женщиной и всегда являлась для мальчика идеалом, поэтому остальных он презирал или даже ненавидел. - Александр, пойдем отсюда…Что-то не очень мне это нравится…- Гефестион со страхом и отвращением следил за сборищем пьяных похотливых свиней и их услужливых подстилок. Он пожалел, что привел сюда своего друга, считая, что тот наберется определенного опыта. Теперь, видя удивленные и слегка заинтересованные глаза Александра, Гефестион понял, насколько чистого и непорочного юношу подвел к самой черте грязного распутства. Не медля ни секунды, он сильной рукой вцепился в тонкое запястье и повел прочь будущего властителя. - Гефестион, куда ты меня тащишь? Ты же сам хотел посмотреть! В чем дело? – Александр расстроенным голосом задавал другу множество вопросов. Быстрые шаги гулко стучали по холодному мрамору. Тяжело дыша, юноши ворвались в какую-то комнату, оказавшуюся пустой. Наверное это были покои какого-нибудь вельможи: обстановка радовала глаз бархатом и золотой вышивкой, около ложа на полу валялось два золотых кубка, от одного из которых расстилалось по персидскому белому ковру багряное неровное пятно пролитого вина. - Гефестион, объяснись! – негодование в голосе Александра немного смутило юношу. Но, собравшись с силами, он все же решился объяснить мотивы своих поступков. - Ты не должен вмешиваться в эту грязь! Я не хочу видеть, как твое доброе сердце превращается в обрубок грязного льда, как у твоего незабвенного отца! – Гефестион с жаром произносил эти по-юношески напыщенные, но такие трепетные слова… А Александр… Он внезапно оцепенел, понимая, кто сейчас стоит перед ним и насколько этот человек важен ему… Будущий правитель, будущий завоеватель… Он, тепло, лучисто улыбаясь, заключил своего друга в крепкие объятия и прошептал ему на ухо, задыхаясь от нахлынувших чувств: - Гефестион, я люблю тебя… *** «Как можно быть таким наивным глупцом?» Этот вопрос мучил Гефестиона целую ночь. Рассвет, заглянувший к нему в спальню, заставил юношу выйти на балкон дворцовых покоев. - Солнце сегодня слишком алое… Не случится ли чего? Гефестион направился в сад, прошелся длинным коридором, не освещенным факелами ранним утром. Около двери в покои Александра юноша непроизвольно замедлил гулкие шаги и остановился. Тихонько приоткрылась дверь. Александр спал на просторном ложе, прикрытый одеялами и шелком. Его постель выглядела совсем как королевская. Светлые волосы спящего юноши сверкали в лучах восходящего солнца. Густые темные ресницы бросали длинную тень на гладкие щеки Александра. Гефестион неслышно подошел ближе к ложу, сел, примяв шелк покрывала. Спящий юноша даже не шелохнулся. Гефестион вздохнул и отвернулся к двери, в которую он недавно зашел. Внезапно руки Александра обвили талию раннего визитера, отчего тот даже вскрикнул от неожиданности, но потом успокоился. - Я так и знал, что ты притворялся, Александр! - Однако, испугался ты более чем искренне! – иронически усмехнулся юноша, игриво приоткрыв один глаз. Гефестион в мгновение ока извернулся и начал щекотать Александра. Как в прежние далекие годы они резвились в постели, не вкладывая в это никакого смысла… Но… Внезапно все прекратилось. Простыни, одеяла, подушки – все почти было скинуто на пол, Александр, сидя верхом на Гефестионе, сжимал его извивающееся тело сильными бедрами. Юноши не сразу поняли двусмысленность положения. Осознание ситуации отразилось на лице Гефестиона краской смущения. - Александр, хватит дурачиться, – нервный смешок сорвался с губ. Он взглянул на лицо будущего правителя и испугался: там ничего не осталось от ребенка. Сосредоточенная нацеленность на действие. - Я уже много раз говорил тебе об этом…- Гефестион двумя руками уперся в грудь Александра. – В тебе нет ни капли сострадания ко мне? - Прекрати! Я не хочу порочить мое чистое чувство к тебе! - Связь тел – первая ступень к связи душ… Я так считаю… Руки Гефестиона перестали выказывать сопротивление, и он устало закрыл глаза ладонями. Александр неловко, дрожащими губами поцеловал Гефестиона, но тот даже не пошевелился. Даже кровь матери не могла помочь Александру успокоиться: он весь дрожал, боясь разрушить те светлые духовные узы, что связывали его с другом. Пальцы несмело коснулись шеи, как бы проверяя реакцию Гефестиона и в то же время ощущения самого Александра. Скользя ладонями по телу друга, юноша всей душой чувствовал, что их связь все же не была достаточно глубока до сегодняшнего дня. - Гефестион, прошу тебя, открой глаза! Я чувствую себя вором, крадущим твою любовь! Гефестион послушался и оторвал ладони от глаз, которые по-прежнему искрились добром и лаской. - Александр, ты все еще ребенок…- он с усмешкой на губах извернулся и теперь возвышался над Александром, касаясь длинными волосами его лица. Комната наполнялась благоуханием цветов вслед за восходящим солнцем. Поцелуи, едва ощутимые касания, неровное горячее дыхание – все это дурманом вскружило голову двум юношам. Они впервые дотронулись до нежного чувства, впервые поняли друг друга. С этого дня любое прикосновение, жест, взгляд воспринимались совершенно по-иному… Великий правитель и его лучший друг лежали рядом, соприкоснувшись, и телом, и душой…