Оно того стоило

      Жестокий урок-поединок, устроенный Меглиным Есене, в котором она с трудом свела счет к ничьей с помощью штопора, был окончен. Разбитое горлышко бутылки уже не находилось в непосредственной близости от ее горла, позволяя дышать спокойнее, но почему-то он не торопился ее отпускать.       - Ты неверно сформулировала свою мысль, - сказал Меглин. - Вместо «как не быть жертвой» следовало сказать «как не стать жертвой маньяка».       Есеня непонимающе заморгала. О чем это он? Она была в данной ситуации, и не раз, ведь это часть ее работы. Есеню интересовало, как противостоять при нападении, чтобы не позволить убить себя. Но Меглин никогда не говорил ничего просто так. А значит, надо уточнить, докопаться до сути его слов.       - И как же?       - Никак, - неожиданно ответил он, все еще стоя слишком близко к ней. - Ты уже ею стала.       Есеня по-прежнему ничего не понимала, поэтому почти сразу же он продолжил, и эти слова зазвучали откровением:       - Ты бываешь у него в доме, наводишь там порядок, лечишь его ранения, спишь в его постели, - на последних словах он усмехнулся. - И не задумываешься, что однажды он может потерять над собой контроль. А тут ты, вся такая неудовлетворенная с тех пор, как отшила своего дружка.       - Что? - только и смогла произнести Есеня.       Меглин знал очень много, обо всем и всех, но она не предполагала, что он настолько в курсе ее личной жизни. Тем более таких интимных подробностей.       - То! - передразнил он ее удивление. - Эти твои короткие платья, открытые майки. Ты хоть понимаешь, как это смотрится со стороны?       Есеня окончательно перестала улавливать суть разговора. Он обвиняет ее в том, что она привлекательна и не скрывает этого. Но, постойте... Ведь это значит только одно — он ее заметил. Значит, все подколы Меглина насчет того, нравится ли он ей, делались не шутки ради. И вот сейчас, если она не ухватится за эти его слова, то шанс выяснить правду будет потерян.       - Ты учил, что о маньяке надо знать две вещи: что он хочет и чего боится, - заговорила Есеня. - Кажется, теперь я их знаю.       - Неужели? - ехидно осведомился Меглин, отчего ей на секунду почудилось, что он просто издевается над ней. - И чего же он боится?       - Того же, чего хочет, - выпалила она и шагнула вперед, чтобы поцеловать его.       Меглин не отреагировал. Оставшись безучастным, он дал ей время, чтобы она осознала его равнодушие и отстранилась сама. Есеня почувствовала себя уязвленной, но оскорбленная гордость тут же сменилась злостью после того, как он, отойдя от нее на приличное расстояние, небрежно бросил:       - Любовника себе найди. Желательно такого, который не придушит тебя в постели.       - Значит, этого ты хочешь на самом деле? - закричала она. - Что же помешало тебе довершить начатое пять минут назад? Уж точно не тот факт, что тогда мой отец лично бы нашел тебя и убил!       И тут же поняла, что сболтнула лишнее, и к тому же была непростительно груба. На миг Есене показалось, что она действительно его спровоцировала. Только вот она не была уверена, что сил у нее хватит на второй раунд самообороны.       - Я могу уберечь тебя от многого, - тихо заговорил он, не глядя на нее, будто беседуя сам с собой. - Но не от себя.       Тогда Есеня все наконец поняла с поразительной ясностью. Меглин боялся не того, что он может хотеть ее, а того, что может хотеть сделать ей больно, причинить вред, возможно, даже лишить жизни. Но это открытие не напугало ее, а, наоборот, все расставило по своим местам. Словно она всегда это знала и ожидала лишь его личного признания.       - Когда-нибудь придет день и час, когда я скажу тебе уйти, - продолжил он, теперь уже не отрывая пристального и мрачного взгляда от ее лица. - И ты должна будешь послушаться. Бежать как можно быстрее и как можно дальше отсюда.       Это было ни чем иным как прямым руководством к действию. Пусть пока ей ничего не грозило, но, когда все изменится, ее единственной надеждой на спасение станет четкое следование озвученным рекомендациям. А плохих советов Меглин не давал. Есеня внезапно почувствовала такую боль в сердце от одной только мысли о расставании, что смогла сказать лишь одно:       - Но ведь этот день еще не настал. Значит... я могу остаться?       Меглин лишь покачал головой, усмехнувшись, в который раз поражаясь упрямству Есени. В его усмешке можно было заметить грусть и горечь. А она восприняла это как положительный ответ.       - Снова будешь наводить порядок? - спросил он.       - Нет, если в этом нет необходимости, - ответила она, в душе радуясь тому, что не услышала пока прямого отказа.       - Снова будешь спать здесь?       Этот вопрос едва не заставил ее покраснеть, а Меглин ждал ответа с явным любопытством, внимательно наблюдая за реакцией Есени.       - Нет, - она резко вскинула голову, - если есть риск утром не проснуться, оказавшись задушенной.       Так Есеня выразила свои опасения, которые, несмотря на все, одолевали ее, как она ни старалась прогнать их прочь. Здравый смысл не позволял игнорировать только что полученное явное предупреждение об опасности.       - Риск есть всегда, - заговорил Меглин, вновь становясь собой. - Главное, понимать ради чего рискуешь, чтобы потом не задаваться вопросом: а стоило ли оно того?       Он снова испытывал ее, предоставляя ей шанс. Последняя попытка подумать и отступить. Но отступать было не в характере Есени, и меняться она не собиралась. Поэтому быстрым шагом пересекла комнату, сократив дистанцию между ними до нескольких сантиметров.       - Да, - выдохнула она, положив руки ему на плечи Меглина.       Есеня закрыла глаза, приблизив к нему лицо, и не зная толком, что собирается делать. Просто обнять его, вдыхая неповторимый и уже такой родной запах. Или наощупь найти его губы, чтобы на сей раз запечатлеть на них почти целомудренный поцелуй. Ни на что особо не рассчитывая и не надеясь, просто следуя зову сердца, которое ничто не могло заставить замолчать. Но вдруг ощутила, как сильные мужские руки обняли ее за талию, крепко прижимая к себе, а борода защекотала лицо, потому что невинный и легкий поцелуй превратился в страстный и глубокий.       И это определенно стоило всего, что ей уже удалось и еще предстояло пережить.