Вслед за моей тенью

Пустой парк. Потрескавшийся старый заплеванный асфальт, весь в окурках и жевательных резинках, был усеян мелкими градинами размером с дикий виноград. Они шумно стукались об асфальт, кое-какие разбивались на мелкие осколки, раскалывались на половинки. Майская погода была теплая, однако, ночью было холодно, поэтому утренний густой туман заволок собою все улицы. Он проникал в окна, просачиваясь во все щели, он тянулся плотным шлейфом за молочно-серыми низкими облаками, опускавшимися к облезлым кронам деревьев — их зеленая масса совсем недавно посвежела после дождя. Май был похож на больной простудой октябрь — прохожие, надеявшиеся на то, что последние яркие даты завершающего весеннего месяца будут теплыми предвестниками лета, крупно ошибались. Парк был небольшим — всего несколько гектаров, что было катастрофически маленьким зеленым насаждением для крупного города. По главной аллее, окруженной кустарниками с приятными на ощупь листьями бирючины и молодыми дубами, тянулись по обеим сторонам скамейки. Они были сделаны из двух частей — кованной основы и приятных шероховатых брусков цвета древесины молодой березы. — Дыра... Кори плюнул на асфальт и закинул ногу на ногу. В его зубах была зажата сигарета — не его привычка, но все же. Руки были заняты совсем другим — они держали свежую газету за смятые уголки. Кори обычно не читал газеты, считая, что Интернет и другие, более интересные коммуникации смогли бы снабдить его новостями в более подходящее время, нежели эта ненужная макулатура — будет копиться во всех углах дома, а потом ищи-свищи, где же затерялся тот самый свежий выпуск, купленный спозаранку во время пробежки. Однако, сейчас Тейлор не знал, куда себя деть, он не находил себе места, он не знал, в какой угол ему забиться, чтобы оторваться от всего мира и побыть с собой. На обложке чернильно-черными буквами гласил заголовок главной новости сегодняшнего мертвого дня, который не наступил для Кори. И больше никогда не наступит. Заголовок был таким простым, однако в эти несколько слов уместилась вся боль, все страхи и все предрассудки. «Умер Пол Грей, бас-гитарист группы Slipknot». Кори с презрением выплюнул недокуренную сигарету — она грубо приземлилась на асфальт, усеянный градинами. Деревья застилали сгорбленный силуэт мужчины от плохого настроения природы, но Кори бы предпочел, чтобы его с ног до головы окатил ледяной ливень, заставив проснуться. Проснуться от этого жуткого кошмара, тихого, который, как этот плотный молочный туман, стекался куда-то внутрь и застилал собою глаза. Это все так... резко. Он не был готов к этому удару, удару в спину острым ножом. Он надеялся на то, что завтра он с Бренной встретит Пола в аэропорту, как обычно, прождав его в зале ожидания не один десяток минут после посадки, что Грей ласково похлопает Кори по спине, поцелует жену, что в такси Пол будет с громким хохотом рассказывать, как из-за него остановили самолет и как он забыл чемодан в номере, при этом об будет нежно-нежно обнимать Бренну и с улыбкой смотреть на Тейлора. Но этого уже никогда не будет. И как больно это осознавать — что ты что-то недосказал этому человеку, что вы с ним что-то не обсудили, что ты не услышишь его дорогого голоса, что ты останешься один на один со своими давно убитыми воспоминаниями о нем. Кори с недовольством слез со скамейки — после семи часов утра в парк на прогулки потянулись собачники и спортсмены. Они не должны видеть местную звезду, похожую на бродягу со стажем, в помятом пальто и с серым, измученным бессонницей, лицом, поэтому Кори опустил ноги на асфальт, с трудом спуская их с запачканной скамейки, встал, держа в руках измятую газету, и пошел к выходу. Стоило бы зайти в кофейню и настроить себя на очередной день. Теперь уже очередной день без Грея, того старого добряка. Кроны деревьев пронзительно шумели, смешиваясь со свистом ветра и хрустом градин под ногами, что еще не растаяли. Непривычный звук для майского утра. Кори удивительно медленно брел по аллее, перечитывая заголовок газеты вновь и вновь, раз за разом. И раз за разом эти простые слова ранили его с новой силой. Небо было едва-едва светлее асфальта, было усеяно клочками облаков, серостью заволоклось все, что попадалось этому туману на пути — небоскребы, дома, улицы, машины, деревья. Град прекратился, разве что этот момент выпал из памяти Тейлора — чисто инстинктивно он все еще резко поправлял воротник пальто, чтобы градины не попали за шиворот. На широком проспекте Де-Мойне с утра текли холодные реки вечно спешащих на работу людей, от которых и подавно не дождешься хотя бы жалкого подобия улыбочки — вроде бы все, что надо для солнечного дня. Люди куда-то шли, Кори тоже куда-то шел, надеясь, что эта неспокойная река своими волнами прибьет его хоть к какому-нибудь берегу. Туман отдельными крошечными частичками блуждал в пропитанном сигаретным дымом воздухе, Кори боялся задохнуться, чувствуя, что воздуха ему катастрофически не хватает. Квартал за кварталом, новые и новые лица... Тейлор угрюмо брел по мощенной улице — его ноги заплетались, он чувствовал, что сейчас упадет и не встанет. Вдруг... Что это — помутнение разума или галлюцинация? Впереди шел мужчина — рослый и широкоплечий. Он шел уверенной походкой, пружинистой, казалось, что он был очень доволен сегодняшним днем, пусть даже таким непогодистым. На его голове была серая шапка, натянутая поверх ушей столь же небрежно, как и серые штанины, одна из которых была заправлена в ботинок, а другая торчала, натянутая поверх ботинка. Кори только что представил, как мужчина повернется, а там окажется добродушное лицо Пола, который напрыгнет на Кори и скажет, что он замерз, улыбнувшись мило-мило. Кори стоял среди толпы и смотрел на бредущий впереди силуэт. Ему точно казалось, что это идет Пол — эта прекрасная небрежность, его ребячество, и Кори точно знал, что он идет и улыбается. Как необходимо было увидеть Тейлору его улыбку, иначе его настигнет какое-то сумасшествие. В тот момент глаза Кори потемнели, дыхание и сердцебиение остановилось, заставив его забыть обо всем. Даже о том, что Пол — умер, и этот факт неоспорим. Вокалист сорвался с места, расталкивая людей и слушая в свой адрес, в свою спину оскорбления, он бежал, спотыкаясь, но при этом какая-то сила подталкивала его вперед, жаждя поскорее обнять «Пола». Какой-то демон овладел телом Тейлора, требующий от него не отпускать дорогого друга, уходящего вдаль так стремительно. Ветер дул ледяной струей в спину, обжигая лицо и вспотевшую шею. Когда до мужчины было рукой подать, Кори буквально напрыгнул на него сзади, крепко обхватывая ватными руками его широкую грудь, легкое пальто, которое было расстегнуто, и колючий свитер. Это было такое долгожданное объятие, которое шло вскользь времени и всех событий; сердце Кори неминуемо треснуло, а эта иллюзия мнимо давала ему сухую надежду. — Воу, чувак, что ты творишь?! Это был не его голос. Это был добрый, теплый, настоящий голос, наполненный состраданием и детским удивлением, но в глубине души Кори знал, чем отличаются голоса того, кого он в порыве принял за Пола от настоящего, реального Грея. Голос старого дорогого друга теперь звучал где-то в голове тихо и приглушенно. Кори смущенно поднял глаза; он не хотел отпускать незнакомца, ведь сейчас он почувствовал в нем единственную опору. Осознав свое одиночество, Кори уткнулся в грудь развернувшегося мужчины лицом и горько заплакал. Тейлору было плевать на то, что на него с удивлением и презрением смотрят прохожие, что за отогнувшийся воротник задувает противный холодный ветер, и что его слезы проливаются на грудь абсолютно незнакомого человека. Забывшись, Кори и не заметил, как крепкие руки мужчины обхватили его плечи и сжимают в подобии объятий. Кори безутешно плакал, пока мужчина не похлопал его по спине и не произнес с очаровательно-доброй улыбкой. — Тише, не стоит так убиваться! — мужчина был ненамного выше Кори, но этой разницы было предостаточно, чтобы он смог наклониться и утешить Тейлора. — Идем, здесь неподалеку есть кофейня, тебе нужно немного успокоиться. Кори был взят за плечо крепкой рукой, после внезапно оказавшийся таким милосердным прохожим был потянут в сторону той же самой кофейни, куда он собирался до этого происшествия. Слезы текли по обветренному лицу Тейлора, красные щеки жгло и кололо холодным ветром, из-за чего Кори не мог посмотреть на лицо своего «спасителя». Он различил лишь бороду, очки в черной оправе, румяные щеки и интересную татуировку, похожую на крупную рыбью чешую, которая огибала его ухо. У Кори было глубокое навязчивое ощущение, что он где-то видел этого человека. С утра эта популярная сеть кофеен обычно была забита людьми, но сегодня словно что-то поспособствовало опустошенности небольшого уютного помещения. Казалось, что все в мире совпадения вдруг собрались в одном месте — в неприметном Де-Мойне, и заставили двух людей — этого добродушного бородача и убитого горем брошенного друга Кори — встретиться абсолютно случайно. Пока Кори был в полной растерянности — события бежали мимо него слишком стремительно, он не успевал соображать и созерцать то, с чем ему приходилось сталкиваться. Он потерял надежду, затем обрел ее, а потом она, хрупкая, разбилась вдребезги, и Кори прекрасно понимал, что в этом случае ее уже не склеить — смерть — поезд, на который билет покупают лишь в одну сторону. Хотя бы потому, что обратных билетов нет и никогда не появится в продаже. — Эй, может, все-таки расскажешь, что случилось? — тепло спросил незнакомец; не таким уж и не знакомым казался он Кори — кажется, они где-то виделись, и если дать Тейлору несколько минут и глоток свежего воздуха, то он наверняка вспомнит его. — Или ты постоянно так на прохожих прыгаешь? — казалось, в голосе бородатого даже пронесся смешок, но он быстро его подавил, видя состояние вокалиста. Тейлор бы с удовольствием рассказал все этому незнакомцу, более того, он бы выдал ему все то, что он думает об этом мире, об этих людишках, но слезы душили его, и он никак не мог привести себя в чувства. Незнакомец вновь похлопал его по плечу — в какой-то степени он понимал, как он сейчас нужен потерянному в этой жизни человеку, как сейчас он может помочь ему простым, но чувственным словом. — Много чего случилось... — выдавил сквозь слезы Кори, чувствуя, как он задыхается и теряет контроль над своими слезами — неудивительно, что они уже давно окропили деревянный стол, окрашивая темную отполированную древесину в более темный и насыщенный оттенок. Просто прерывистое дыхание и слезы, беспорядочно стекавшие по лицу, превратились в рыдания в голос. Кори, чтобы ничего не видеть, уронил голову на стол, однако, от этого его всхлипывания стали лишь громче. Когда-то должно было случиться что-то подобное — таить в себе этот гнев Кори не мог, да и не хотел. Какие-то мгновения для Кори были секундами тишины и темноты, где был лишь он и его насущные проблемы, он и Пол. Грей улыбался, смотрел на Кори, в его глазах — вперемешку доброта и грусть; Тейлор был в бешенстве, разбивая руки в безуспешных попытках разбить невидимую преграду между ними. Не замечая, как крепкие руки обнимают его, Кори сотрясался от рыданий, прерывисто вздыхая и теряясь в собственных воспоминаниях. Официантка, пришедшая за заказом, была обеспокоена таким состоянием одного из посетителей, поэтому вместе с двумя чашками крепкого кофе принесла бокал воды и травяное успокоительное, пахнущее концентратом валерианы. Отвратный запах лекарства резко ударил в нос, поэтому Кори больше ничего не оставалось делать, как успокоиться и молча выпить горькую жидкость, в которой растворились несколько зеленых таблеток. — Алекс, — мужчина протянул руку Кори, в ответ на что Тейлор вяло пожал ее и представился охрипшим голосом. Его истерика немного стихла. — Я тебя почти сразу узнал, — продолжил Алекс, не убирая свою руку с плеча вокалиста. — Ты же Кори Тейлор, ну, который из Slipknot, — в другой момент Кори было бы приятно, но только не сейчас, когда он бы все отдал, даже свою популярность за то, чтобы его кто-нибудь выслушал. — Пожалуй, я тебя тоже где-то видел, — сухо произнес Тейлор, грея руки об белую фаянсовую чашку с узором из розоватых цветов. — Ты басист в какой-то группе, — память медленно возвращалась к нему, пока Кори залпом поглотил чашку обжигающего кофе; десны заныли с такой силой, что боль отдалась в виски. — Алекс... Алессандро? — хмуро предположил Кори. Алекс задумчиво смотрел в окно — Кори и не заметил, как пошел дождь, косыми грубыми струями ударяясь о панорамные окна кофейни, осыпая асфальт, где еще не растаяли все градины, пугая своей внезапностью прохожих. Тучи на небе вновь сгустились, и все это случилось так резко — Тейлор заблудился где-то меж времени и отстал от событий, которые сегодня текли быстрее обычного. Пустым взглядом Кори смотрел на Алессандро, тщетно пытаясь скрыть свои слезы. — Что стряслось? — отставив в сторону наполовину пустую чашку кофе, Алессандро придвинулся к Кори и наклонился к нему, видя приближающийся новый поток слез. — Скажи, что случилось — я без вопросов тебя выслушаю... Кори не мог ничего сказать — он принялся шарить по карманам пальто в надежде на то, что он забыл, как засунул в карман газету, пока брел по проспекту. Нащупав мягкую бумагу и текстуру чернил, Тейлор выдернул скомканную газету из кармана лихорадочно развернул ее на обложке, указывая на заголовок. Дрожащими руками Кори гладил такую дорогую ему фотографию, напечатанную на обложке; слезы капали на темное изображение добродушно улыбающегося Грея. Скривившись в гримасе искренней душевной боли, Тейлор в бессилии — он бы отдал сейчас все, лишь бы вернуть Пола, обнять его, сказать ему о всех чувствах, лишь бы просто побыть рядом с ним, безмолвно разглядывая его, как живую икону — упал на грудь Алессандро и вновь безутешно заплакал, чувствуя, как бессилие прожигает его насквозь. Алекс в свою очередь с ужасом воспринимал эту новость. Для Кори умер друг, для Алекса — кумир. — М-мне жаль, — выдавил из себя Алессандро; Кори крепко прижался к нему, всхлипывая и шмыгая носом. — Ведь... Ведь он действительно был для тебя самым лучшим другом? — Вентурелла мог только посочувствовать — умершего не вернуть к жизни. Кори кивнул где-то под бородой Алекса, судорожно хватая синюю салфетку из фарфоровой салфетницы, стоявшей на столе, и вытирая ею слезы. Алессандро подозвал официантку, попросив ее об еще одной порции успокоительного и, сложив газету пополам, убрал ее на край стола — каждое напоминание о Поле заставляло Кори плакать вновь и вновь — может, Тейлор и казался сильным, но сейчас все это можно было простить ему — беззащитный и разбитый Кори оказался таким чувствительным. — Тебе нужно прошвырнуться, — Вентурелла сам был не прочь прогуляться, ведь ему стало довольно душно в кофейне. — И, желательно отдохнуть, — рассматривая темные круги под глазами Тейлора, Алекс подал ему стакан с водой, принесенный официанткой, а Кори в свою очередь выпил его залпом и всхлипнул. До этого момента Алекс не видел такого потока слез, чистых, истинных слез тоски по невосполнимой потере. Молниеносно расплатившись, Алессандро и Кори покинули заведение как можно быстрее, оставив за собой неприятный осадок у баристы и официантки, а также газету на столе. На улице противно пахло сыростью — дождь исчез, как и грозовые тучи на небе, оставив за собой серый, скучный, тоскливый небосвод и мокрый асфальт, от которого тянуло пылью. Свежий воздух помог Кори успокоиться, но Алекс явно видел, что вокалист подавлен теперь уж не только трагедией, но и тем, что он нагрузил Алекса своими проблемами. Для Вентуреллы было делом рыцарской чести — помочь человеку в беде. — Поверить не могу, что ты связался с таким придурком, как я, — хмуро пробурчал Кори, когда они с Алексом свернули в переулок. — Я накинулся на тебя на улице, ведь мне показалось, что ты — это Пол... — стыдясь этого факта, добавил Тейлор, опуская глаза в асфальт. — Это было какое-то наваждение... Затем он всхлипнул и замолчал. Алессандро не знал, что и ответить, собираясь с мыслями, чтобы утешить Тейлора — гитаристу было искренне больно видеть слезы вокалиста. Сейчас они направлялись в студию, Кори хотел проплакаться и выпустить из себя накопившийся пар посредством крика. Наверняка ребята, как нормальные люди, сидели дома и обдумывали все случившееся в кругу близких людей, а не как Тейлор, шатаясь по городу и бросаясь на прохожих. — Тебе не стоит так сильно убиваться, — Алессандро с опозданием затянул свою успокаивающую речь, но он видел, как сейчас необходимо было Кори ощутить, что он не один. — Пол был для тебя другом, и наверняка он не хотел, чтобы ты страдал из-за его кончины. Он хотел бы, чтобы группа продолжала жить и после него, ведь это не предел. Я более чем уверен, что Пол умер не по своей воле, ведь человек, у которого такие преданные друзья, точно знает, что его любят и ценят здесь, а не в другом мире. Кори вновь всхлипнул. Он шел, поникший, уставив взгляд на асфальт и лужи, которые островками лежали на темной поверхности. Руками он теребил рукав пальто, затем он повернул голову к Алессандро и сказал ему тихим хриплым голосом: — Спасибо. Спасибо тебе, Алекс, за все. Спасибо, что не бросил меня одного и поддержал, ведь ты просто не представляешь, как мне это было необходимо! — Кори похлопал Вентуреллу по плечу, улыбаясь самой искренней и доброй улыбкой, на которую только был способен. — Ты куда-то спешил... Рен — девушка Алекса — наверно ждала его в отеле — Вентурелла оказался в Де-Мойне проездом. Однако, сейчас Алессандро уже не спешил к ней — важнее было сопроводить Кори до того места, куда сейчас была унесена его душа и мысли. Какими-то окольными путями Тейлор вывел Алессандро на широкую улицу, через проезжую часть которой виднелось панельное здание «RoadRunners Record»; поток машин был минимальным несмотря на то, что дорога — главная, поэтому Кори, ни чуть не рискуя, потянул Алекса за руку и соскользнул с тротуара. Майское теплое солнце с удовольствием просачивалось через заволокшие небо облака, отражалось от стекол и слепило глаза. Толкнув плечом дверь, Тейлор, быстрым шагом рассекая коридор, проник в узковатый для двоих дверной проем, продолжая тянуть за собой Алессандро. Темный коридор стал намного шире, везде валялось какое-то ненужное барахло, стоял довольно спертый запах, а чуть вдалеке виднелась приоткрытая дверь, сквозь крошечную щель которой сочился золотистый свет ярких ламп. Студия. Кори остановился у двери, где валялся чехол от акустической гитары. Он бережно поднял гитару в чехле и прижал к себе, беспрестанно всхлипывая. Вентурелла тихонько приоткрыл дверь студии. На одном из диванов сидел Шон, рядом с ним, уткнувшись в плечо Крэхана и громко шмыгая, расположился Крейг; на громиле Мике, сидящем в уютном кресле около барабанов, повисли Сид, по-детски хныкая и вытирая слезы о воротник куртки Мика, и Джои, которого Томсон обнимал со спины, чтобы он не упал с подлокотника. Шон задумчиво смотрел в стену, но едва лишь Кори ступил через порог студии, Клоун соскочил с дивана и кинулся к Кори, раскидывая руки, обтянутые клетчатой помятой рубашкой из мягкого флиса, чтобы обнять Тейлора. Алессандро застрял в дверях, погружаясь в атмосферу темных воспоминаний. Было видно, что ни единого слова не было произнесено ни одним из участников группы, которые были подавлены и были способны лишь на тихое переваривание случившейся трагедии. Томсон узнал Алессандро, помахав ему рукой и приглашая подойти поближе. Вентурелла робко прошел к Мику, все еще сидевшему в окружении Джордисона и Уилсона. — Какими судьбами? — мрачно произнес гитарист, потирая рукой плечо Крысеныша и стирая подсохшие капли с его кожанной куртки. — Спасибо, что довел Тейлора. Кажется, он бы самостоятельно не справился с этой задачей, — Мик пожал Вентурелле руку в знак приветствия; Уилсон ревностно обнял Томсона, утыкаясь мокрым носом в макушку Мика. — Проездом, — сухо ответил Алекс, усаживаясь на диван поблизости от Мика. *** — Вторая пачка успокоительного, Ал, это уже не нормально, — Лаурен нежно поглаживала своего парня по плечу и, стирая его редкие слезы, протянула ему чашку с водой и пару таблеток с тем же неприятным запахом, что и капли успокоительного для Кори сегодняшним утром. — Успокойся, прошу тебя, — оставив нежный поцелуй на щетинистой щеке гитариста, Рен накрыла Вентуреллу по пояс пледом, передав ему стакан. Зубы Алекса стучали о стакан, пока он, глотая слезы, поглощал противные таблетки. Сегодняшняя встреча с Кори оставила где-то в душе Алекса глубокий порез, кровоточащий и присыпаный солью.