Ненавижу.

Он душит тебя, а тебе смешно. Смешно. Едкая улыбка не сходит с твоего лица, а сам ты и не думаешь сопротивляться. Да это и не требуется. Он слишком слаб, чтобы даже хоть чуточку сдавить твое горло. Он плачет. Слезы. Слезы водопадами льются по его лицу, обрываясь на подбородке и падая куда-то тебе на грудь. Ты гладишь его, вытираешь влажные полосы с лица, убираешь свалившуюся челку, которая дергается с каждым его всхлипом. - Ненавижу тебя. Все так же плачет, а тебе все так же смешно. Хочешь подняться, чтобы поцеловать, а он давит руками тебе в грудь, пытаясь вжать обратно в диван, и так мило мотает головой. - Ненавижу… Резким движением меняешь позицию и валишь его под себя. Испуганные глаза пялятся на тебя. Синие. Яркие. Ты душишь его. Душишь по-настоящему. Душишь в отместку за такие глаза. Глаза, в которых тонешь. Его ногти впиваются в твои руки, раздирая кожу и оставляя небольшие царапины, кровь с которых крупными гранатовыми каплями медленно стекает вниз. На его шее останутся следы. Ты обязательно проследишь за тем, чтобы они остались. Отпускаешь его, даешь вздохнуть. Он так смешно ловит ртом воздух, а слезы продолжают литься из его глаз. Ты боишься. Боишься, что озера, в пучине которых ты постоянно теряешься, исчезнут, как бы странно это ни звучало. Целуешь его. Целуешь эти ненавистные и любимые глаза, щеки, лоб, губы, а он продолжает рыдать и говорить, что ненавидит. Ты бы мог обидеться на него, выгнать из дома или вовсе избить и привязать к чему-то. Вы часто практиковали такое. Но не сейчас. Сейчас ты хочешь его. Целовать, кусать, обнимать, вжимать в жесткий диван. Ты хочешь все это. Медленно, невесомыми поцелуями ты покрываешь его шею, слушая надрывистое дыхание. Кажется, он успокаивается. Ты кусаешь его, кусаешь его нежную кожу, раздирая ее. На секунду тебе кажется, что вкус крови схож с клубникой. Такой же сочный и яркий. Он отталкивает тебя, крича что-то резкое. Снова плачет. Снова. Снова он сопротивляется, хотя и прекрасно знает, что будет за это. Ты хватаешь его за руки, одновременно с этим найдя под рукой его любимый шарф. Мягкий, всего из двух цветовых полосок. Похож на него. Даже слишком. Ты крепко завязываешь ему руки, не жалея ни его безделушку, ни его самого. Он все так же плачет, плачет и мотает головой. Попытка столкнуть тебя ногами прошла неудачно, за что ты даришь ему пару сильных пощечин. Он потерянно смотрит на тебя, а ты гладишь его и снова и снова покрываешь поцелуями, горячими, пылкими, чувственными. - Ты же знаешь, что нельзя себя так вести, - ты одариваешь его слишком теплым взглядом. – хорошие мальчики себя так не ведут. Он извиняется, заикаясь и проглатывая многие звуки в всхлипах, но извиняется. А ты? Ты продолжаешь его целовать. Ты хочешь его целовать. Ты хочешь. Не церемонясь, стягиваешь с него брюки вместе с бельем и откидываешь куда-то. Вытаскиваешь из своего кармана лубрикант и выливаешь сразу половину тюбика, случайно, конечно же. Медленно вводишь пару пальцев, благо он почти всегда подготовлен. Твоя подготовка не занимает и десяти минут. Ты всегда торопишься. Ты не знаешь зачем. Спускаешь уже свои штаны, выливаешь еще половину на свой член и входишь. Входишь, а он кричит. Кричит и извивается под тобой. И снова и снова плачет, а ты все так же целуешь его, убираешь липкие волосы с его лба, стираешь слезы. Двигаешься. Резко, нетерпеливо, вбиваешь его в диван, а он не кричит. Тихие стоны и хрипы, такие живые, такие естественные. Ты кончаешь, а он сам себе дрочит. Устало разглядываешь его, валишься рядом. Шепот раздается тихим эхом в твоей голове. - Я люблю тебя, Сол…