Джейд

      Я проснулась, чувствуя себя чудесно отдохнувшей. Свет с легким красно-зеленым оттенком цвета был наполовину приглушен. Перед нашей рабочей сменой, он постепенно переходит к ярко красным и оранжевым цветам, далее превращаясь в естественный для рабочей смены белый, принимает легкий зеленоватый оттенок во время обеда, и затем становился нежно голубым. Почти незаметный стимул делал просто чудеса, помогая телу приспособиться к сменам вахт. Судя по цвету, Сара позволила мне спать почти до середины нашей смены.       Я немного повернула голову и недолго понаслаждалась зрелищем представшим передо мной. Абсолютно нагая Сара двигалась взад и вперед по каюте, собирая и пакуя свои вещи для отпуска. Она улыбалась, негромко напевая что-то себе под нос, слегка подпрыгивая в такт своей мелодии. Вообще, она была счастливой и жизнерадостной персоной, но я никогда не видела ее такой радостной прежде.       Она улыбнулась мне.       — Здравствуйте, Соня. Готовы ли вы пойти? Лонгбоу уже на орбите, и первый паром скоро отбывает. Мы официально уже в отпуске.       Я приподнялась и томно потянулась. Мне нечего было упаковывать, нечего собирать.       — Я готова, - сообщила я. – Мы едем прямо сейчас? Она закрыла свою сумку и кивнула.       — Прямо сейчас.       Я встала. Мы вместе вышли из каюты, спустились на лифте на нижнюю палубу, а затем вместе влились в толпу садящуюся на паромный корабль состыковавшийся с Лонгбоу. Толпа вскоре заполнила огромный без сидячих мест отсек, и по ней быстро разлилась, громкая, беспокойная, атмосфера вечеринки. К моему великому облегчению, Сара провела меня в один из небольших номеров зарезервированных для офицеров, где полдюжины из них расслабившись в своих креслах, спокойно смотрели на планету внизу через большие иллюминаторы.       Сара заняла свое место, и я села на пол перед ней.       — Джейд, – начала она, подавшись вперед и нежно царапая мою шею, – мне надо кое-что сказать тебе, прежде чем мы приземлимся на планете.       Я тихо мурлыча, откликаясь на прикосновение ее пальцев, оглянулась и обратила к ней свое нераздельное внимание.       — Да?       Она глубоко вздохнула и посмотрел мне в глаза.       — Джейд, не всех кошачьи такие, как ты. В городе, где мы садимся, около двадцати процентов населения кошачьих. Они родились и выросли, естественно, ходят на двух ногах, и пользуются всеми свободами и правами как и псовые. Они просто не идут на военную службу.       Я вздрогнула, затем покачала головой. Я всегда верила Саре, но в то, что я только что услышала было трудно поверить.       — Вы шутите, – сказала я. – Этого не может быть. Я бы знала что-то...       Сара только покачала головой.       — Я просила тебя попробовать и запомнить что-то для меня вчера. Ты помнишь, что это было?       Задумавшись, я слегка нахмурилась, и покачала головой.       — Вы уверены? – Я не могла себе представить, что бы моя память упустила что-то вроде этого.       Она кивнула.       — Абсолютно. Я говорила тебе это вчера. Твой ум и твое обучение были разработаны так, чтобы предотвратить запоминание подобной информации. Я просто надеюсь, что сейчас твой разум уже достаточно свободен для того, чтобы принять это. Ты помнишь ту картину, которая висела у моей кровати, в первую ночь, когда ты спала со мной?       Я кивнула.       — Это заставило меня чувствовать себя странно, на взводе. Мне не понравилось, но я не могла понять, почему.       Она достала фотографию из кармана, показала ее мне.       — Посмотри еще раз.       На фото было очень четко изображена самка гепарда, стоящая рядом с довольно большим двуногим самцом тигра, они стояли, обняв друг друга за плечи. Фото казалось знакомым, но я могла бы поклясться, что никогда не видела там тигра раньше.       — Ты... уверена, что это то же фото?       — Я уверена.       Это потрясало. Было шокирующим, узнать, что даже моя собственная память была оптимизирована моими создателями, мир вдруг перевернулся с лап на голову, меня чуть не стошнило. Я сидела ошарашенная, размышляя над этой новостью. Население Вселенной и собачьего мира вдруг оказались совсем не такими, как я всегда считала.       — Почему? – вырвалось у меня, – почему вы держали это в тайне от нас?       Сара вздохнула, покачав головой.       — Держись... Не мы делаем это для вас, Джейд. Программа, по которой ты была создана, разработана и находится в ведении представителей семейства кошачьих.       Она вздохнула, прежде чем продолжить, похоже это был не первый раз, когда она говорила об этом.       — Они не идут на военную службу в космосе. Условия жизни на корабле, к которым мы привыкли, имеют катастрофические последствия для их психологии. Доля проваливших экзамены после обучения всегда была более трех четвертей, и даже те, кто успешно их сдал, начинали демонстрировать симптомы депрессии, начиная с клаустрофобии, спустя всего несколько месяцев. Это не их вина; просто так устроен их мозг. Никто не придумал способ решить эту проблему, без как минимум утроения размеров судов при той же численности экипажа. Но, конечно, космос, это то самое место, где мы наиболее остро нуждаемся в народе, чтобы работать и сражаться в войне. В то же время, культура кошачьих основывается на понятиях чести и долга. Они настояли на том, что они должны были сделать что-то, чтобы помочь. Поэтому, с большой неохотой, но они запустили программу, благодаря которой появилась и ты, они спроектировали множество разных пород идеализированных солдат своей собственной рассы, а затем наладили их массовое производство для нужд этой войны. Они дали свое согласие на использование и возможность пожертвовать любое количество их, чтобы выиграть войну и свести к минимуму потери собак.       Она еще раз тяжело вздохнула.       — Им не легко было воспринять, что по сути, они создали расу рабов. Некоторые даже покончили с собой, по крайней мере. Их единственное требование к нам заключается в том, что если один из вас должен быть с почетом уволен из армии, что мы должны будем доставить его домой и сделать это бесплатно. Прежде чем отправить вас на службу, они называют вас "ребенок", а затем, тех, что возвращаются "герой". Так же, как они могут называть меня "Доктор".       Я слушала спокойно, изо всех сил стараясь осмыслить то, что Сара рассказывала мне. Было очень нелегко даже просто представить двуногих кошачьих, не говоря уже о мире, наполненном ими, называющими меня "героиня". Я тихонько улыбнулась.       — Звучит, как стоящее увидеть... Но тогда зачем они прошли через все эти неприятности, чтобы потом все это спрятать от нас?       Сара кинула взгляд на планету, полностью заполнившую вид из иллюминатора. Она взглянула на меня, приглашая посмотреть, как корабль мягко вошел в атмосферу.       — Джейд, меньше двух процентов кошачьих, как ты, сможет когда-либо вернуться обратно домой. Тебе,.. нам всем повезло оказаться на Лонгбоу, далеко от пекла войны дальних миссий. Твои создатели думали, что это будет менее жестоко для вас, если вы будите верить, что единственной целью существования кошачьей рассы является борьба, и будете счастливы и горды, что служите.       Я сама удивилась, когда из меня вырвался слегка раздраженный рык.       — Они думали... Как они по прихоти своей смели устроить мне в сознании такое слепое пятно, что я даже не думала об этом?       Сара покачала головой.       — Нет! Это был не каприз. Народ, что создал вас, тренеры, специалисты по клонированию, ученые, особенно из Совета по Клонированию, сделали все возможное, что бы сбалансировать качество вашей жизни с этикой, эффективностью и экономикой войны. – Она спустилась со своего места и опустился на колени рядом со мной, положив мне руку на плечо. – Есть бесчисленное множество способов, сделать тебя более эффективной машиной для убийств, но они выбрали не переходить границы, диктуемые убеждениями, за которые мы сражаемся, чтобы по крайней мере иметь возможность дать вам прожить остаток жизни счастливыми и свободными.       Мы вдвоем наблюдали, как поверхность планеты приближалась навстречу кораблю, как вид континента превращается в горный массив, а затем в город, космопорт, и, наконец, просто огромную бетонную взлетно-посадочную площадку, на которую мы сели.       Мое недовольство было спонтанное и мимолетное, вызванное процессом восстановления способности ощущать и переживать все в полной мере, оно быстро улетучилось, в момент когда Сара поправила меня, все объяснив. Я наблюдала через иллюминатор, как из корабля на площадку выливается наружу толпа пассажиров.       — Извини, я просто не знаю что на меня нашло.       Сара улыбнулась.       — Не извиняйся. Это то, через что ты должна была пройти. Так и должно быть. А сейчас, посмотри, как обстоят дела своими глазами. Скажешь мне, если что-то будет заставлять тебя злиться. Это вполне вероятно случится. – Она крепко обняла и поцеловала меня в щеку, перед тем, как встать, чтобы проследовать за другими офицерами.       Я проследовала за с ней, но как только, сойдя по нижней рампе, глубоко вдохнула воздух, наполненный мириадами незнакомых естественные запахов и увидела солнечный свет, льющийся через огромное синее небо на мой мех, так сразу сильнейшее чувство захватило меня.       Я чувствовала себя свободной.       Пока что, у меня не было никакого угла, никакой цели к которой можно было стремиться. Пришло время для меня, чтобы выяснить, что же на самом деле важно для меня, решить кто я есть. Я оглянулась на корабль, и меня пронзила мысль, что мне необходимо выбрать, остаться в этом мире, чтобы провести остаток жизни в комфорте, как герой на пенсии, или снова поставить жизнь на карту, вернувшись на службу. К своему удивлению, я обнаружила, что очевидного ответа, как поступить, не существует.