Провокация

Хокуто нравится провоцировать людей. Нравится вызывать в них различные эмоции своим поведением, нравится щекотать им нервы, нравится чувствовать свою власть над ними. Это похоже на маленькую игру – выбрать жертву и заставить её сделать что-нибудь, и Хокуто обожает так играть, особенно в те дни, когда у него отвратительное настроение. С некоторыми играться совсем легко – например, с Шинтаро, эмоции которого столь нестабильны, что достаточно одного маленького толчка, чтобы он вышел из себя от недовольства или, напротив, начал светиться от радости. С некоторыми намного сложнее – например, с Тайгой, который всегда себе на уме. Но есть один человек, от провоцирования которого Хокуто получает особенно неизмеримое удовольствие. Джесси… немного странный. Иногда он спокоен, как удав, иногда – шумнее и непоседливее, чем Шинтаро и Джури вместе взятые. Иногда он способен дать замечательный, удивительный в своей взрослости совет, а иногда – несёт такую чушь, что дети в детском саду и то умнее. Хокуто на самом деле не понимает его до конца и думает иногда, что никогда не поймёт, но, тем не менее, он не может отрицать того, что у Джесси есть своё непреодолимое обаяние. И дело далеко не в длиннющих ногах, открытой улыбке и красивом голосе. Хокуто не может понять, в чём именно, и, наверное, поэтому немного злится, поэтому так старается раздразнить нервы Джесси. И это всегда получается на удивление легко, потому как тот всегда реагирует слишком сильно, слишком ярко. Хокуто знает – то, как Джесси провожает его взглядом, как едва заметно хмурит брови, как слишком крепко сцепляет пальцы рук. А когда Хокуто прикасается к кому-то другому, улыбается кому-то другому дольше положенного, то взгляд Джесси становится совершенно диким. Он весь как будто похож на дикое животное, которое вот-вот сорвётся с места и нападёт. Хокуто нравится этот взгляд, он совсем не против почувствовать себя добычей, и иногда всерьёз задумывается, что хочет узнать Джесси поближе. Между ними нет ничего, кроме фансервиса, но всё же какое-то странное желание, какое-то странное нетерпение подтачивает Хокуто изнутри, заставляя порой играть агрессивнее, провоцировать всё сильнее. Это не любовь – Хокуто вообще не верит, что они, айдолы, всерьёз могут испытывать что-то подобное, тем более, по отношению друг к другу. Это что-то сродни желанию войти в тёмную комнату, где могут таиться неведомые опасности. Любопытство, смешанное с похотью – Хокуто описал бы это как-то так, не стесняясь и не стыдясь собственной натуры. В конце концов, этому его научили именно здесь, в Агентстве. Так что игра продолжается. Хокуто провоцирует – и наблюдает, впитывая чужую реакцию и чужие эмоции, которые как будто пропитывают воздух вокруг. Это захватывает, но пока что Джесси всё ещё держится, и Хокуто интересно, как далеко ему позволят зайти. Интересно, когда Джесси сорвётся. Интересно, что Джесси сделает, сорвавшись, каким он будет в этот момент. И Хокуто так увлекается, что чуть было этот самый момент не пропускает. Его толкают к стене за кулисами – этот угол достаточно тёмный, но всё равно недостаточно укромный – и Хокуто невольно кривится, когда от удара из него буквально выбивает весь воздух. В полутьме глаза Джесси буквально сверкают, и он нависает над Хокуто во весь свой немаленький рост, надёжно преграждая обеими руками пути к отступлению. Хотя не то чтобы Хокуто собирался отступать… даже наоборот. Теперь, когда игра вышла на новый уровень, ему только интереснее. - Мацумура, ты когда-нибудь прекратишь? – цедит Джесси сквозь зубы, и его голос, такой низкий сейчас, нарочно опущенный до шёпота, очень напоминает рычание. - Прекращу что? – Хокуто не изображает изумлённую невинность, он знает, что выглядит каким угодно, только не невинным. Так что вместо этого он непонимающе хмурится и делает свой тон излишне серьёзным. – Я, кажется, ничего и не делал. - Да ну? – Джесси кажется чуточку ошеломлённым такой наглостью. – Значит, это, по-твоему, ничего? То, как ты себя ведёшь. Он невольно делает вперёд ещё один шаг и теперь фактически впечатывает Хокуто в стену собственным телом, хотя не замечает этого. Зато Хокуто чувствует. Слышит чужое гулкое сердцебиение, чувствует лёгкую чужую дрожь, ощущает запах Джесси – горьковатый и пряный, скорее, приятный, чем отталкивающий. И вся эта ситуация похожа вовсе не на разборку двух действующих друг другу на нервы людей, а на кое-что совсем другое. Хокуто это нравится. Нет, даже не просто нравится. От всей этой ситуации где-то внутри него вспыхивает огонь и медленно расползается по коже, оставляя за собой жар. Хокуто хочется ещё. Хокуто хочется узнать, насколько далеко Джесси может зайти. Хокуто… хочется узнать, насколько далеко готов зайти он сам. - А как я себя веду? – эту фразу Хокуто выдыхает практически в самое лицо Джесси. Глаза в глаза, зрительный контакт, который он не позволит сломать так легко. В конце концов, любой зверь боится прямого человеческого взгляда, а Джесси в этот момент слишком похож на какую-то большую хищную кошку, опасную и непредсказуемую. Он сужает глаза и напрягается ещё сильнее, и Хокуто решает, что может действовать дальше. Он кладёт руку на плечо Джесси, сначала просто опускает, а потом легонько поглаживает пальцами, ненавязчиво и почти незаметно. Прикосновения, как такового, и нет, но Джесси вздрагивает, и в его глазах мелькает что-то, что Хокуто не успевает как следует распознать. - Вот так, - снова шепчет, почти шипит Джесси. – Как… как… - он стискивает зубы, не желая произносить, но Хокуто итак догадывается. Хотя ему намного интереснее заставить Джесси сказать, поэтому он продолжает, только вот теперь уже гладит не по ткани чужой футболки, вовсе нет. На этот раз Хокуто ведёт рукой дальше, к шее, касаясь кончиками пальцев чужой горячей, чуть влажной от пота кожи. Поглаживает, пробираясь всё дальше, зарывается пальцами в волосы на затылке, как будто собирается наклониться и поцеловать. Не то чтобы Хокуто действительно не хотел. У Джесси очень притягательные губы, пухлые и мягкие даже на вид, Хокуто был бы не прочь попробовать их на вкус, провести языком по трещинкам, а потом прикусить чуть ли не до крови. Хокуто нравится кусаться, что поделать. Он ведёт пальцами по крупному адамову яблоку на шее Джесси, поднимается всё выше, гладит по подбородку, украдкой касается нижней губы кончиком указательного, и только тогда тот отмирает, резко вздрагивая. - Прекрати немедленно, - приказывает он, но Хокуто только лишь едва заметно усмехается и даже не думает прекращать. Ему нравится прикасаться к лицу Джесси – к необычным скулам, к крупным родинкам, к гладкой коже. Тем более, что если бы Джесси на самом деле был против, то давно уже оттолкнул бы его руки. - А если не прекращу, то что? – Хокуто пожаётся вперёд, прижимаясь, и легонько трётся о Джесси всем телом, словно они репетируют какой-то откровенный танец. Джесси не шевелится, не двигается с места, словно стена, и Хокуто чувствует себя будто зажатым в тесном проходе. Разве что у стен не бывает такого стояка, который он ощущает, вжимаясь бёдрами в Джесси уже совсем откровенно. Хокуто не может сдержать торжествующей усмешки, когда чужая рука ложится на его талию, прижимая ещё крепче, когда Джесси наклоняется ближе. Теперь в его глазах уже не злость, а кое-что другое. Желание, много желания, смешанного с чем-то ещё, кажется, с ревностью – так, по крайней мере, Хокуто кажется. Он на мгнвоение прикрывает глаза – это движение ресниц, наверное, со стороны кажется таким кокетливым – и касается губ Джесси своими… но всего лишь на мгновение. А потом отталкивает. - Я не такой, как ты думаешь, - мило улыбаясь, Хокуто поправляет на себе одежду и смотрит куда-то за Джесси, словно отказываясь больше встречаться с ним взглядом. – Я играю с кем хочу, только и всего. И если тебе это не нравится, то потрудись сначала понять, почему именно. Это тоже провокация – наверное, самая большая из всех, потому что Хокуто видит растерянность на лице Джесси, сразу кажущегося таким ребёнком. Но так правильно, потому что все игры когда-то заканчиваются, а Хокуто не хочет остаться в этой, конкретной, проигравшим. Он уходит, на ходу стараясь успокоить зачем-то ускорившийся пульс, и думает, что, наверное, Джесси не будет размышлять слишком долго. Тем более, что Джесси умеет провоцировать ничуть не меньше его самого.