Новые начала

«Не меняйте работу до конца месяца», — так гласит его гороскоп на январь, но не то чтобы Джунта когда-либо всерьёз прислушивался ко всей этой чепухе, хотя, наверное, где-то глубоко на подкорке всегда берёт полученную из гороскопов информацию на заметку. В этот раз, видимо, он взял эту информацию настолько глубоко, что она провалилась в бездну… хотя, возможно, дело было просто в том, что он оказался в безвыходной ситуации. Во-первых, в том ресторане, где он работал до этого, Джунте платили не просто мало, а просто-таки катастрофически мало. А во-вторых, его там ещё и вечно пытались облапать — и это в серьёзном-то заведении, каким себя позиционировал ресторан европейской кухни с гордым названием на французском, которое Джунта, при всех своих способностях к иностранным языкам, никогда не мог произнести без ошибки. Каждый день было одно и то же: или кто-то из поваров попытается обнять (грязными-то после готовки руками!), или коллеги-официанты будут сплетничать о его якобы куче любовников, или бармен попробует налить не стакан воды, а какой-нибудь хитросмешанный алкогольный коктейль в надежде потом помочь добраться до какого-нибудь близлежащего укромного диванчика. У Джунты много терпения, он работает в данной сфере уже несколько лет и мог уже называть себя профессионалом, поэтому и научился игнорировать подобные вещи. И действительно игнорирует, пока как-то раз к нему не подкатывает ни кто иной, как хозяин ресторана и, облапав своей потной ручищей за талию, делает (как ему наверняка казалось) предложение, от которого невозможно отказаться. И да, пожалуй, Джунта действительно может называться профессионалом, потому что не вцепляется наглому старикашке — ну, может, и не совсем старикашке, но для Джунты мужчина в сорок два, с женой и двумя детьми, автоматически заносился в список стариков — в его самодовольную рожу. Даже если Джунта любит деньги, а он их действительно любит, то это не означает, что ради этих самых денег он станет спать с кем попало. Он любит читать, поэтому ему не составило особого труда в самых, что ни на есть, приличных и высокохудожественных словах выразить своё негативное отношение к высказанному предложению. Правда, хозяин, кажется, не ценит этого бесплатного урока красноречия, потому что сразу же делает Джунте другое предложение, далеко уже не столь выгодное и вообще, предложением как таковым и не являющееся. Джунта даже и не думает возражать или спорить. Он уходит со всем достоинством, на которое только способен, и кого интересует, что дома он напивается шампанского вдрызг и до утра жалуется двум собакам, двум змеям и одной ящерице на вонючих похотливых ублюдков, которые дальше своего прыщавого носа ничего не видят? (И вообще, у этого старикана в сорок два уже лысина по всему черепу, а всё почему? Потому, что он за волосами должным образом не ухаживал, а разве ж я позволю прикоснуться к себе такому неухоженному проходимцу?) Утром, конечно, приходит похмелье, так что настроение делается ещё более нерадужным, а потом Джунта ещё и обнаруживает, что его финансы уже составили список романсов, которые вот-вот начнут исполнять, а это означает, что ему будет нечем платить за уютную светлую квартирку в хорошем районе и не на что окажется покупать дорогущие маски для волос и не менее дорогие флаконы туалетной воды, которая уходила зачастую так быстро, словно он её пил, а не душился ею. А это означает, что, несмотря на все гороскопы мира, Джунте просто необходимо найти работу, и как можно скорее. Потому, как перспектива звонить на Тайвань и клянчить деньги у родителей или бабушки не то что пугает, нет. Она приводит Джунту в наивысшую степень уныния, когда единственный выход — это повеситься на одном из любимых коллекционных ремней. После, много после, когда он задумался, почему всё в итоге так вышло, Джунта так и не смог вспомнить критерии своего выбора между различными заведениями. Наверное, дело было в зарплате… да, наверняка в ней. А ещё, возможно, в том, что на его наглый вопрос «А там не станут ко мне приставать?» ему отвечают со смехом: «Поверьте, Накама-сан, наш ресторан станет местом, где приставать захочется уже вам самому». Джунта раньше никогда не замечал за собой подобных наклонностей, поэтому только недоверчиво фыркает, но где-то внутри, возможно, в нём появляется сомнение. И любопытство. А любопытство, как говорится, сгубило не одну кошку, только вот остальных ничему не научило. «Такизава Теппан» далеко не самый большой ресторан, тем более, в Осаке это всего лишь филиал, но Джунту обнадёживает чистый и аккуратный вид этого заведения, не испорченная пока что ничем репутация, а ещё, и это немаловажно, очень молодой коллектив. Он сам тут второй по старшинству, и это оберегает его от продолжения поползновений со стороны вонючих старикашек. В общем, Джунта говорит «да», подписывает все нужные документы и так становится старшим официантом одного из самых шумных теппан-ресторанчиков во всей Осаке. Правда, последнего он пока ещё не знает. Пока. Его сразу же знакомят с коллективом — Джунта не без внутреннего облегчения оглядывает молодые симпатичные лица, но пока не ощущает в себе непреодолимого желания начать портить кому-нибудь жизнь сходным с тем, как испортили ему, образом. Джунта с опаской жмёт всем руки, пытаясь запомнить имена — где-то на некоем Фуджии его мозг благополучно отказывается обновлять базы данных — а потом видит его. Этого человека, думает Джунта, он запомнит всенепременно, потому что таких, гм, чучел он раньше никогда не видел. Поварская куртка на два размера больше, колпак заломлен совершенно непостижимым образом и неизвестно как вообще держится на ужасно взлохмаченных волосах, в улыбке можно разглядывать собственное отражение, а взгляд больше подошёл бы какому-нибудь щенку, нежели взрослому человеку. Существо протягивает Джунте свою ладонь — большую, сильную, смуглую и… буквально блестящую от чего-то, что выглядит и пахнет как жир. — П-приятно познакомиться, — цедит Джунта сквозь зубы и отдёргивает свою руку, в ужасе думая, что от этого «аромата» он потом мог неделю не отмыться. Существо же держит ладонь протянутой ещё несколько секунд и только потом, осознав, как именно его проигнорировали, сначала непонимающе хлопает глазами, только лишь усиливая сходство со щенком, а потом возмущённо хмурится. — Эй, а нельзя ли быть повежливее? — у этого человека ещё и громкий голос, просто до ужаса громкий, он режет Джунте слух и вызывает непреодолимое желание закрыть руками уши. — Кажется, ты со всеми тут обменялся рукопожатиями, а что я, не человек, что ли? — Конечно, нет, — немедленно начинает ржать, слишком громко ржать, самый высокий из присутствующих, парень, которого, по негласной оценке Джунты, непременно должны обожать школьницы и дамы в возрасте. — Акито-кун, неужели ты забыл, что ты горилла? — Какая я тебе горилла?! — существо, названное Акито, упирает руки в боки и действительно становится похожим на какое-то разъярённое животное, хотя Джунта замечает, что его глаза весело блестят. — Ещё раз так назовёшь меня, Нонске, и будь уверен, сможешь есть бананы не только ртом! — Акито, а ты в курсе, что это уже сексуальное домогательство? — хохочет, сильно демонстрируя подозрительно белоснежные зубы, ещё один парень в одежде повара, и Джунта понимает, что ему заранее не нравится этот человек. — Кажется, раньше ты очень агрессивно отвергал все ухаживания нашего бедного Нон-чана, а теперь так легко признаёшься в том, что… — Чья бы корова мычала, Шиге, — зубастый парень ойкает и прикрывает голову руками от очередного удара планшетом по затылку, а стоящий рядом с ним человек с экзотично выглядящими ярко-алыми кудряшками на голове возвращает искомый планшет своему соседу, официанту Фуджии. — Все знают о твоей любви к яйцам, во всех смыслах этого слова. Все смеются, в том числе, и пресловутый Шиге, а Джунте внезапно хочется оказаться как можно подальше отсюда, потому как пошлые шутки — это определённо не то, чего ему хотелось бы слышать каждый день. Но сбегать уже поздно, потому что призрак бедности и лишений непреодолимо маячит за спиной, так что Джунта снова решает уповать на своё безграничное, как ему кажется, терпение. Потом он не раз подумывает, что, возможно, он зря поступил так.

* * *

— Заказ за десятый столик, срочно! — Мукай вбегает на кухню, запыхавшись так, словно только что пробежал стометровку, не меньше. Он тормозит и тут же начинает поправлять на себе одежду и убирать со лба прилипшие волосы — немудрено так вспотеть, когда ресторан битком набит людьми, которые продолжают приходить и уходить, и, что самое главное, заказывать-заказывать-заказывать. Сегодня вечер пятницы, и в такие дни всегда большой наплыв посетителей. — Такояки почти готовы, — бурчит себе под нос Буничи, почти не поднимая головы. В своей косыночке и с недавно осветлёнными волосами он выглядит слишком похожим на женщину, но Джунта уже давно привык к этому. К странностям Буничи привыкнуть было чуть ли не проще всего, потому что, несмотря на вечное уныло-безразличное выражение лица, периодическое отсутствие чувства юмора и патологическую самостоятельность этот человек, пожалуй, нравится Джунте. Хотя бы потому, что обычно не вмешивается в периодически случающиеся «развлечения» местных работников, обычно заключавшиеся в попытке высмеять кого-нибудь или начать делать ставки, кто, кого и за сколько времени сможет выбесить или, напротив, затащить в постель. — Можешь взять у меня, — Акито отклеивается от своей плиты и громко стучит о стол тарелкой с ароматно дымящимися такояки. — Следующий возьмёт у Буна. — Ммм, спорю на то, что это будет Хама-чан, — отзывается Шигеока, который уже битый час пытается нарезать овощи действительно ровно, а не как получится. — Хама-чан же всегда готов взять у Буна, правда же? Джунта считает до трёх, но уже на двух Хамада, ещё один из поваров, поворачивается, так резко, что, кажется, вот-вот плюхнется задницей прямо на пол. Высокий и худой, он кажется флегматичным, но Джунта уже давно знает, что Хамада один из местных «моторчиков». Ну, это когда он в настроении, разумеется. — Мне нужен лук, — заявляет Хамада своим обычным тоном, и улыбка Шигеоки становится только шире. Джунте не хочется наблюдать, и он просто отворачивается, вместо этого подходя к Мукаю. — В зале всё в порядке? — спрашивает он, лично поправляя воротничок рубашки Мукая, и тот кивает со слабой улыбкой, прежде чем схватить тарелку с такояки и выскользнуть в дверь. Джунте тоже пора, так что он даёт последние указания кухонным работникам и перед уходом получает прощальный взмах ножом от Шигеоки, рассеянные кивки от Хамады и Буничи и… Акито одаряет его злобным взглядом прежде, чем отвернуться. Впрочем, Джунте всё равно. Они всё ещё не ладят, с того самого первого дня. Джунте не по душе шумные и неряшливые люди, которые занимают собой всё окружающее их пространство. Джунте не по душе люди, которые не умеют слушать окружающих и всегда стоят исключительно на своём мнении, даже если это мнение ошибочное (сам Джунта, на самом деле, как раз из таких, но сам себе же всегда прощаешь некоторые слабости, правда же?). Джунте не по душе люди, которые не хотят уважать старших уже хотя бы на том основании, что они старшие. И Акито проигрывает по всем пунктам. Также, как и Джунта, очевидно, идеально подходит для того, чтобы быть в его чёрном списке. — Даже не думай всё время торчать на моей кухне, — так заявляет Акито на следующий же день, стоит только Джунте заглянуть туда и немедленно обнаружить недочищенный стол. — Здесь моя территория, и я устанавливаю тут порядки. Все эти придурки, — он тычет пальцем в Шигеоку, Буничи и Хамаду, — подчиняются мне, поэтому твои советы тут не требуются. Распоряжайся в зале и оставь кухню на меня. Джунту возмущает это — и громкий голос, и презрение во взгляде, и то, что его так резко начали звать на «ты», и вообще… вообще, всё. Он не хочет показаться каким-то самодуром, не хочет придираться к мелочам, но, кажется, это будет неизбежно, потому что каждый день у них с Акито проходит в молчаливой борьбе за… а за что, собственно говоря, Джунта и не знает. Просто не хочет проигрывать. — У вас, ребята, взаимная анти-любовь, — так комментирует их взаимоотношения Шигеока, — Если попробуете переспать, то вам непременно понравится, вот увидите! Ненависть так разогревает кровь, что… Он не договаривает, потому что получает от Акито полотенцем по голове, а от Джунты — пинок в лодыжку, но, кажется, заткнуть этого человека не может в принципе ничего. На ходу Джунта чуть не сталкивается с Котаки, шипит сквозь зубы требование быть осторожнее, но Котаки, разумеется, пропускает эти слова мимо ушей. Как и большинство вещей, которые ему не нравятся. Джунта понятия не имеет, что забыл этот чрезмерно избалованный ребёнок в таком месте, и вечно пытается заняться его воспитанием, но обычно из этой затеи не выходит ничего хорошего. — Я просто тороплюсь за заказом! — всё же нехотя поясняет Котаки прежде, чем исчезнуть за дверью, и Джунта со вздохом отворачивается, оглядывая зал. Действительно, на первый взгляд всё в порядке: Фуджии принимает заказ у пожилой, представительно выглядящей четы, Канеучи убирает грязные тарелки с самого дальнего столика в углу, а Мукай ловко лавирует туда-сюда, сверкая обаятельной улыбкой. Пока что можно немного расслабиться, хотя Джунта прекрасно знает: в случае чего ему и самому придётся взять в руки поднос, хотя за тот месяц, что он здесь работает, подобного ещё не случалось. Он подходит к бару и кивает Камияме, который протирает бокалы чистым полотенцем. Камияма нравится Джунте — с ним можно потрепаться о моде, а ещё он всегда вежливый и удивительно умелый мальчик. Джунта, на самом деле, не особо жалует алкоголь, за исключением шампанского, но парочку фирменных коктейлей от Камиямы он всё же распробовать успел и остался более чем доволен. Клиентам тоже нравится, не в последнюю очередь потому, что Камияма ещё и умеет разливать напитки так, что и посмотреть приятно. Джунте нравятся люди, которые превращают свою профессию в искусство. — Выглядишь замотанным, Джунта-кун, — сочувственно произносит Камияма и многозначительно выставляет на стойку пустой стакан. — Может быть, захочешь промочить горло? Джунта отрицательно мотает головой. О, он знает, что многие в ресторанах работают подшофе, и это уже давным-давно его не смущает. В конце концов, работа нервная, и лучше уж пропустить стаканчик-другой, нежели сорваться в итоге на клиента. Но одно дело знать и принимать, а другое — участвовать во всём этом самому. Джунта знает о том, как легко он напивается, поэтому предпочитает не рисковать. — Просто воды со льдом, — говорит он с усталой улыбкой. — Сегодня без проблем? Камияма довольно кивает. В последнее время в баре периодически появляются сомнительные личности, выпроваживать которых не всегда просто. Конечно, Котаки и Фуджии — сильные ребята, а ещё всегда можно вызвать полицию, но, кажется, Камияме страшно. Джунта не винит его — ему самому приходилось сталкиваться со всяким. — Совершенно никаких, — стакан с водой, в которой, едва слышно звеня, поблёскивают прозрачные кубики, оказывается прямо перед Джунтой и приятно холодит ладонь. — А на кухне как дела? Акито всё ещё не в духе? Джунта только закатывает глаза. Камияма хороший парень, но почему-то его тоже больше всего интересуют взаимоотношения Джунты именно с чёртовым главным поваром. Что, других вопросов в природе не существует? — А разве он когда-то бывает в другом расположении? — Джунта раздражённо осушает стакан одним долгим глотком, ставит его обратно и поднимается. Мимо как раз проходит Канеучи, гружёный посудой, и Джунта молча отнимает у мальчика поднос, кивком давая понять, чтобы возвращался к клиентам. Кухня встречает его хихиканьем Шигеоки, который вовсю шушукается о чём-то с Котаки, и Джунта буквально кожей чувствует нарастающее неодобрение Акито, стучащего ножом так громко, словно разделочная доска вот-вот будет перерублена пополам. — Если у тебя есть время на то, чтобы чесать языком здесь, Котаки, — сухо замечает Джунта, передавая поднос мойщику Муро. — То лучше топай в зал и найди своему языку более полезное применение. Ухмылка Шигеоки разом становится ещё шире, а Котаки только лишь недовольно хмурится, однако прямого приказа нарушить не смеет, поэтому уходит. Джунта разглядывает собственное отражение в до зеркального блеска начищенном боке одной из кастрюль, а когда поднимает голову, то успевает поймать благодарность в направленном на него взгляде Акито. И Джунта сам не понимает, откуда это странно-приятное ощущение теплоты, пока всю атмосферу не портит Шигеока. — Поздравляю тебя с дебютом, Джунта-кун! — гогочет он. — Ты только что пошло пошутил, если не заметил! Стоящий рядом Буничи, не глядя, тычет его локтем под рёбра, а Джунта только лишь обречённо вздыхает, осознавая, что, кажется, поганец оказался прав. Интересно, он сможет скатиться вниз ещё сильнее, чем уже сделал это?

* * *

В первый раз Джунта напивается спустя ровно неделю после своего прихода на эту работу. Он в компании с Хамадой и Фуджии, приятными и не действующими на нервы людьми, и Джунта, захлёбываясь, вовсю жалуется им в духе «этот повар меня совсем за человека не считает!» и «я не могу позволить, чтобы меня не уважал человек, у которого кончики волос разной длины». Фуджии просто сочувственно хлопает его по плечу, а Хамада, помолчав, говорит, в конце концов: — Акито хороший человек. Хороший, трудолюбивый и очень, очень необыкновенный. И если ты думаешь, что он делает всё, чтобы досадить тебе, то ты глубоко ошибаешься. Акито просто хочет подружиться с тобой, но не знает, с какой стороны зайти. Джунта только хмыкает в ответ на это. Если это всё попытки подружиться, то страшно подумать, как этот Акито со своими друзьями обращается. Однако он продолжает думать о том, что, наверное, хотел бы нравиться Акито. На самом деле, Джунта думает только об этом, пока, наконец, не вырубается, только лишь закрыв за собой дверь квартиры, прямо в прихожей. А наутро он, разумеется, уже ничего не помнит.

* * *

Это утро спокойнее многих обычных, и Джунта мысленно благодарит всех богов за краткую передышку. Они как раз собираются открываться: Котаки и Фуджии протирают последние столы, Мукай и Канеучи следуют за ними, накрывая, а Камияма уже вовсю скучает в баре. На кухне, судя по звону посуды и громкому голосу Акито, тоже кипит работа, так что Джунта почти позволяет себе расслабиться, когда возвращается Нишихата. Он один из тех, кто разносит блюда на вынос — хорошенький, выглядящий младше своих лет студент, который только притворяется милым, но на самом деле его язычок ничуть не менее остёр, чем у большинства тех, кто его старше. Мукай отрывается от своего занятия, чтобы торопливо обнять Нишихату, а Канеучи хлопает того по плечу — Джунта уже в курсе, что у этих собственная компания, более близкая по возрасту и увлечениям, тем более, кажется, Нишихата и Канеучи были одноклассниками. Приветливо кивнув начальству в лице самого Джунты, Нишихата с улыбкой уходит на кухню, помахивая пустой сумкой, и только тогда Джунта понимает, что, кажется, кого-то не хватает. И, словно в подтверждение этого, у кого-то начинает звонить телефон. — Шо? Шо, погоди, перестань нервничать и объясни, что случи… Так, стоп. Ты заблудился? — Канеучи и сам начинает нервничать, стоит ему только взять трубку. Мукай, уже давно привыкший к подобному поведению, просто разворачивает друга лицом к залу, подальше от столика с кучей портящихся предметов, и Канеучи отходит сам, одной рукой прижимая трубку к уху, а второй раздражённо теребя собственную чёлку. — Но ведь ты мог бы воспользоваться картой в… Да, да, понял. Ты снова свернул не туда, так? Скажи, что ты видишь вокруг. Попробуй объяснить, а я приду за тобой. Ну Шо, ну успокойся, правда… Джунте можно уже не прислушиваться к разговору, всё итак понятно. Это всё Хирано — второй разносчик, которого непонятно как вообще приняли на работу, потому как он переехал в Осаку совсем недавно и города не знает от слова совсем. Канеучи вечно берёт над ним шефство, и Джунта благодарен ему за это, хоть и не понимает, почему Канеучи, спокойный и ответственный человек, так привязан к вечно неуклюжему, глуповатому и тоже очень и очень шумному Хирано. Но в любом случае, сам Канеучи Джунте вполне по душе — мальчик ходит в школу красоты и хорошо разбирается во многих полезных вещах, так что Джунта доволен, что ему есть с кем на работе обсудить внезапно появившуюся сухость у корней или нехорошо лёгший цвет. Поэтому он, конечно же, разрешает Канеучи отправиться на поиски Хирано. — Можешь взять мой велосипед, — предлагает Камияма из-за стойки, и Канеучи благодарно кланяется им всем прежде, чем схватить свою куртку и убежать. А Джунта только вздыхает, потому что, увы, совсем без чрезвычайных происшествий это утро всё же не обошлось. Но всё же они, как всегда, открываются. — Мне нужно мясо! — слышит Джунта голос Шигеоки, стоит ему только открыть дверь в кухню. — Получше и посочнее, немедленно! — Стоп, Шиге, а разве твоё мясо не уехало обратно в Токио? — с наигранным удивлением интересуется Мукай, показывая Хамаде листочек с заказом. — Или тебе свеженького захотелось? — Не бойся, на твоё не позарюсь, — фыркает Шигеока, распахивая холодильник и яростно роясь там. — Насколько я помню, Нишихата только учится готовить, вдруг специй не тех сыпанёт… — Да уж, ты у нас специалист по разным… специям, — язвительно замечает Акито, заглядывая Шигеоке через плечо и хлопая его по руке. — Это не трогай, я его для себя отложил. Возьми с верхней полки. — Я-то специалист, а вот твоя квалификация повара уже покрылась плесенью, — недовольно ворчит Шигеока в ответ, но всё же берёт то, что ему разрешили. — Кстати, Джунта-кун, Джунта-кун, а твоё мясо какой категории? Джунта чувствует, как кровь начинает приливать к его щекам, а руки сами собой сжимаются в кулаки. О, теперь-то он знает, что именно подразумевает Шигеока под «мясом» и уж точно не собирается отвечать, вот только… — В отличие от тебя, у него всё высшей категории, — серьёзно, слишком серьёзно заявляет Акито и склоняется над плитой, чтобы убавить мощность. А Джунта думает, что хочет поскорее ретироваться в зал, потому что все взгляды в кухне сейчас обращены на него, и ему не спрятать своего смущения.

* * *

— Ты влюбился в него, — припечатывает Хамада, и словами, и кружкой пива, которую держит в руках. — Ты влюбился в Акито, вот и всё. — И вовсе нет! — кажется, это вторая бутылка шампанского, и Джунта давно теряет счёт времени и глоткам, которые он сделал. А ещё он совсем перестаёт смущаться, даже несмотря на то, что в этот раз они пьют прямо в ресторане, уже после закрытия. Камияма тоже тут, а ещё Мукай и Буничи. — С чего вдруг мне влюбляться в такого, как он? Я люблю умных и элегантных людей! Элегантных, понятно? А Акито, он… он… Джунта давится словами, которые хочет произнести, и надолго зависает, пытаясь хоть как-то охарактеризовать Акито. Сильный, великолепно готовит, держит себя в руках… а ещё, пожалуй, симпатичный… — Ты точно влюбился, Джунта-кун, — улыбается ему Мукай с другого конца барной стойки, и Джунта жалеет только об одном: что не может сейчас дотянуться и стукнуть, как следует, этого наглого мальчишку.

* * *

— Всё, мы пошли, до свиданья! — Фуджии и Котаки, в этот раз, уходят первыми. Им на одну электричку, и до последней осталось всего пятнадцать минут. Джунта надеется, что они успеют, потому что он не доверяет Котаки, а Фуджии парень хороший, но доверчивый и легко склоняемый к чему-либо. Одно дело, когда Фуджии пьёт под присмотром старших, а другое — когда в компании малолетнего авантюриста. На мгновение Джунта даже пытается вспомнить, есть ли у него номер Фуджии, но потом решает забить. В конце концов, своих дел полно. Хамада и Буничи тоже уходят достаточно быстро, они снимают одну квартиру, поэтому и вечно вдвоём. Канеучи в этот день нет, потому что он взял выходной перед завтрашним экзаменом, и Мукай старается за двоих, пока Джунта не говорит ему, что на сегодня достаточно. Шигеока и Камияма, смеясь и переругиваясь, уходят последними, и Джунта долго проверяет всё, вооружившись тряпкой и лично доводя чистоту на столиках до полного совершенства. Он заглядывает на кухню исключительно ради того, чтобы проверить — выключил ли идиот Шигеока свет, и Джунта действительно думает, что в ресторане больше никого нет, так что ужасно пугается, наталкиваясь в дверях на кого-то. Это Акито — уже успевший снять рабочую одежду и теперь кажущийся как будто ниже ростом без своего колпака и словно бы даже незначительней. Он зачесал волосы назад, и это смотрится странно, делая Акито старше. Джунта, сам не зная, почему, просто стоит и смотрит, думая о том, что Акито совершенно не идёт эта разношенная оранжевая футболка и потрёпанная джинсовая куртка, о том, что сейчас, когда они вот так стоят друг напротив друга и молчат, обычной напряжённости уже не чувствуется, а ещё — о том, что, кажется, он всегда хотел что-то спросить у Акито. Вот только что? И пока Джунта лихорадочно пытается вспомнить, Акито делает первый шаг. Он протягивает руку, как тогда, при их знакомстве. Джунта тупо смотрит на его ладонь и, кажется, ощущает себя пьяным. Потому, что совершенно ничего не соображает и не знает, что ему делать или что сказать. — Знаешь, я много думал, почему тогда ты только мне отказался пожать руку, — Акито говорит быстро и немного сбивчиво, но достаточно серьёзно, и его тёмные глаза наполнены волнением. — Думал и… так и не смог придумать. Я тебе настолько не нравлюсь, Джунта-кун? Я плохо готовлю, да? Или… выгляжу как-то странно? Хотя наверное нет, здесь же все странные, один Ками-чан с его причёсками чего стоит, а ещё Шиге с его языком, который я всё время грожусь прижечь, если он не заткнётся, а ещё… Джунта просто слушает, не вслушиваясь, и думает, что, наверное, он погорячился. Потому, что сейчас голос Акито не кажется ему громким или неприятным. А ещё сейчас он вполне не против того, что Акито думает только о себе, загружая его своими мыслями и не заботясь, нужно ли это собеседнику. Наверное, находиться с Акито вот так, вдвоём, просто слушая его — это приятно. Потому что, думает Джунта, среди всех людей, которые работают здесь, Акито… действительно особенный. Джунте нравится Камияма, потому что тот действительно хорош в своей работе. Джунте нравится Мукай за его обаятельность и лёгкость в общении. Джунте нравится Канеучи за его вежливость и понимание. Джунте нравятся Фуджии и Буничи, потому что они не причиняют проблем. Джунте нравится Хамада, потому что с ним можно поговорить о чём угодно. Но, если подумать, именно Акито интересовал его больше всех. Потому, что он всегда выглядит таким сосредоточенным на работе. И потому, что он единственный, чью улыбку Джунта до сих пор не видел. Ни разу, кроме того самого, первого дня. — Ты меня не слушаешь, — возмущённо заявляет Акито, и эти слова разрушают мысленный плен Джунты, заставляя его моргнуть и снова сфокусировать взгляд на лице человека напротив. Это как-то даже несложно, потому что… Джунта не хочет признавать это так легко, но у Акито действительно симпатичное лицо. Открытое, простое и очень, очень приятное. И с родинкой возле нижней губы, которая так похожа на прилипшую шоколадную крошку. Джунта искренне удивляется, что раньше её не видел. — Нет, я тебя прекрасно слышу, — отвечает он наконец и вдруг, набравшись смелости, сжимает ладонь Акито своей, чувствуя странное, до самых пяток прошившее его тепло чужого тела. — И отвечу только одно: я ненавижу людей, которые не моют руки после готовки. Акито изумлённо моргает, а потом как будто набирает в грудь воздуха для возмущённого вопля. — Так значит, ты считаешь меня грязнулей?! Ну всё, жалкий официантишка, берегись!

* * *

Они впервые целуются два дня спустя, всё на той же кухне, возле стола для теппана, за который Акито хватается ладонями, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Они делятся друг с другом вкусом шампанского, и Джунта думает о чём угодно, только не о том, о чём думает обычно. В его мыслях слишком много Акито, но, в какой-то момент появляется странная и очень нелогичная мысль. А точнее, воспоминание о том, какое сегодня число. Джунта не выдерживает и смеётся в поцелуй, заставляя Акито удивлённо нахмуриться и отстраниться. — Я опять сделал что-то не так? — вызывающе спрашивает Акито, и в этот момент он действительно забавный с блестящими губами, порозовевшими щеками и растрёпанными ещё сильнее волосами. Забавный и ужасно красивый. — Не совсем, — тянет Джунта, который всё ещё не может остановить смех. — Просто, видимо, ты и правда особенный. Сегодня 29 февраля. Так что нашу первую годовщину мы отметим только через четыре года, в следующий високосный год. Если всё ещё… — Всё ещё, — резко, убедительно заявляет Акито и тянет Джунту обратно на себя. — Знаешь, на днях я читал гороскоп, и там было сказано, что в последний день месяца я встречу свою настоящую любовь. «И ты веришь в эту чушь?» — хочется спросить Джунте, но он не делает этого. Потому, что всё ещё хранит дома тот дурацкий журнал, где написано, что «Не меняйте работу до конца месяца, если не уверены, что готовы к радикальным переменам во всех сферах своей жизни».