Как скажете, капитан-сан...

      В книгах истории теряется многое, растворяясь в повседневной рутине, исчезая под напором чего-то более глобального и необычайно яркого. Будь воля Робин, она бы сохранила все эти пропуски, заставив их жить хотя бы в своей голове, не давая им уйти во тьму. Но только вот как?       «Как?»       Луффи сидит рядом и улыбается, как Чеширский кот, будто знает что-то такое, что смогло бы помочь. Правда, Робин понимает, что это не так, и ощущение это, понятное дело, ложно.       Уж слишком наивен взгляд, хотя где-то в глубине и пляшут непонятные бесята. Уж слишком легка улыбка на его лице, но всё же… Что-то уловимо не так. И это заставляет не то чтобы нервничать и хмуриться, а всего лишь задуматься и замереть с так и не перевёрнутой страницей.       Как же странно…       – Робин, ты чего?       Археолог в ответ только тихо качает головой, улыбаясь чуть загадочней обычного.       – Ничего, капитан-сан. Просто задумалась на мгновение, вот и всё.       – Так продолжай же! Я хочу узнать!       Наивное личико хмурится, приобретая на миг несуразное детское выражение, а Робин только легко смеётся, взлохмачивая его и без того спутанную шевелюру.       – Хорошо, Луффи-кун.       Почему-то назвать капитана в этот момент по-другому язык не поворачивался. Но сейчас можно. Сейчас действительно всё не так, да и нет никого рядом, чтобы отметить такое странное поведение археолога.       Шелестит всё-таки перевёрнутая страница, а тихий приятный голос продолжает зачитывать что-то фантастическое, хотя сама обладательница далеко в мыслях и чувствах.       Луффи странно хмурит брови, но снова расплывается в чеширской улыбке.       Он и вправду знает. Так до ужаса много и между тем совершенно ничего. Его знания не фундаментальны, они не подпитаны годами и временем, в отличие от познаний его археолога. Они просто есть. Такие несуразные и наивные, основанные на принципах и лёгких взглядах на жизнь. Их не принимает мир, их отвергают ученые, и только Робин шутливо улыбается, едва на горизонте замаячит озарение, а капитан слегла приоткрывает полог тайн.       Ей кажется – она понимает. В тот момент, когда он так улыбается, когда шутит и лежит, словно сытый вальяжный кот. И всё же… ведь это не так.       Робин хмурится и давит навязчивый вздох глубоко в груди.       Она умная мудрая женщина. Она умеет и ждать, и молчать. Ей не нужно доказывать что-то. Для неё истина всегда лежит на раскрытой ладони одной из её многочисленных рук. Остаётся только лишь просмотреть, изучить и оставить навсегда эту крупицу познаний в своей памяти, храня, как зеницу ока.       Но только одна тайна так и остаётся для неё тайной номер один.       – Капитан-сан… А что… вы всё-таки знаете?..       Вопрос странен, но так и хотел быть явленным миру. А Мугивара в ответ только хмурится так по-детски невинно и странно, а после улыбается во весь рот, радостно хохоча:       – О чём ты, Робин? Я ничего не знаю!       Не знает?... Вот как...       Робин фыркает, улыбается чуть спокойней, чем обычно, а после снова лохматит чужие волосы и на негодующий вопль о прерывании чтения только смеётся.       В действительности, она даже рада, что есть тайна, которая пока не имеет разгадки, что сокрыта чарующей улыбкой и соломенной шляпой её капитана. И даже не жалеет, что ей не дано найти ключ к этому тайнику. В конце концов, хоть что должно ускользать из её цветочных пальцев и многочисленных рук, оставляя только спокойную улыбку и полное удовлетворение в душе…       – Что ж…       Робин – женщина мудрая, сильная. И, в конце концов, невыносимо упрямая. Она поймёт, что же знает её капитан, а пока…       – … как скажете, капитан-сан…       … только легко улыбнётся в ответ.       Как скажете.