Портрет

И вот, спустя несколько лет и чёртову уйму усилий это, наконец, свершилось. А ведь ему уже начало казаться, что он хочет невозможного. Так сложно сломать стереотипы, складывающиеся в людских головах годами. Оказалось, люди скорее поверят в ложь, чем в то, что им соврали, даже если им скажут об этом прямым текстом. Впрочем, тут-то прямой лжи и не было. Отчего было ещё сложней, поскольку как ложь, так и истина базировались на устном рассказе и домыслах. Как уж тут отличить одно от другого? Гарри сел на кресло, предоставив двум работника волшебной портретной мастерской место для манёвра. С работой, то есть с водворением картины на её законное место, они справились быстро и уже собирались снять с картины защитный чехол, но Гарри остановил их. Со словами благодарности, он проводил их до порога кабинета директора Хогвартса и сам остался в кабинете. Как же ему было тяжело. Ну же, давай! Решайся! Собрав в кулак всю свою волю, Гарри подошёл к портрету и резким движением стащил с него чехол. Но той встречи, которой он так жаждал и которой так боялся все эти годы, не произошло. Холст был пуст. То есть, задний план, прорисованный в мельчайших подробностях, был на месте. Не было только центральной фигуры. - Профессор? – Гарри глупо моргнул. – Вы здесь? – он постучал пальцем по толстому слою волшебной масляной краски. – Профессор Снэйп? Вы точно здесь? - Пятьдесят баллов с Гриффиндора за вашу ошеломляющую тупость, Поттер, - раздался знакомый голос откуда-то из-за рамы. – Мне больше негде быть, поскольку это мой единственный портрет. Гарри ещё раз моргнул. Он не ожидал, что эта беседа начнётся с того, что злющий зельеделец сдерёт пятьдесят штрафных очков с факультета, который Гарри окончил лет десять назад. - Профессор, я хотел бы с вами поговорить… - Жаль, что наши желания не совпадают. Как обычно, Поттер. Я, может, всегда хотел в очередной вашей домашней работе увидеть, как в вас просыпается зельедельческий талант вашей матери. А вы, как и ваш отец, хотели только убиться о стену в погоне за снитчем. Гарри почувствовал, что почему-то улыбается. Ему внезапно стало легче. После того, чем перед смертью поделился с ним Снэйп, Гарри боялся, что зельеделец станет мягче или вдруг начнёт изливать ему свою душу. Но это был всё тот же мрачный нетопырь-переросток из подземелий Хогвартса. - Знаете, профессор, никогда не думал, что буду по вам скучать. Снэйп презрительно фыркнул. - Вот вы смеётесь, а я всё думал, какой же свиньёй я был все эти годы. - Поттер, вы головой ударились? - Вы защищали меня, чего бы вам это ни стоило. Вы исполняли самые опасные поручения профессора Дамблдора, - Гарри набрал в грудь воздуха. – Вы были храбрейшим человеком, которого я когда-либо знал. С полминуты Снэйп никак не реагировал, после чего заявил: - Давайте притворимся, Поттер, что вы этого не говорили, а я этого не слышал. - Почему? – вырвалось у Гарри. - Потому что либо вы заболели, либо вы не Поттер. Оба варианта весьма прискорбны, так что предлагаю забыть об этой встрече. - Профессор, я, вообще-то, хотел извиниться… - У вас белая горячка? Или вы Лонгботтом? Или вас Люпин укусил? - Профессор, кончайте дуться! - Кончайте нести ахинею, Поттер. - Просто… понимаете, когда я увидел все эти воспоминания… я начал вас понимать. Я не могу сказать, что я полностью одобряю ваши действия, но я чувствую, что не вправе осуждать вас за них. Не каждый человек на вашем месте нашёл бы в себе силы, чтобы просто защищать сына того, кто отнял самое дорогое и не смог защитить. Вы отказались от всего. Вы с лёгкостью приняли то, что против вас будет весь мир. И всё это вы сделали ради любви к моей матери, которую вы пронесли через все эти годы. Я не знаю, как отблагодарить вас. И не знаю, как мне извиниться перед вами. - Поттер, тут где-то по соседству висит портрет профессора Дамблдора. Подойдите к нему и попросите вытереть ваши сопли, если вы не в состоянии сделать это сами. Я сделал всё, что от меня требовалось, а потому умываю руки и не желаю иметь с вами ничего общего. - Профессор, почему вы так хотите казаться хуже, чем вы есть на самом деле? - Поттер, я не знаю, что вы там себе на воображали, но, так и быть, для особо умных повторю последний раз: я НЕ ХОЧУ иметь НИЧЕГО общего с сыном ДЖЕЙМСА ПОТТЕРА. Вы поняли мою мысль? - Знаете, я назвал сына в вашу честь. Снэйп поперхнулся и чуть не вывалился из-за рамы на полотно, но всё же удержался на месте. - Убирайтесь немедленно. Я вас не знаю. Если Поттер вдруг захочет со мной поговорить, то пусть в следующий раз приходит сам, а не подсылает какую-то подозрительную личность в розовых очках. Гарри обиделся. Ах, значит мы все такие непреклонные? Ах, значит, мы так хотим встретиться с тем мальчишкой, с которого тоннами баллы сдирали? Хотим, профессор? Что ж, пеняйте на себя. Гарри прокашлялся: - Кстати, я надеюсь, перед тем, как появляться на портрете, вы помыли голову? А то знаете, это вопиющее безобразие, если в кабинете директора будет висеть портрет угрюмого мужика с сальной башкой. А вообще, сочувствую я ученикам. Теперь по всем портретам будет бегать неуравновешенный нетопырь-переросток, так и не сумевший преодолеть подростковые комплексы, и совать свой длинный крючковатый нос во все их очень личные тайны. Больше всего я боюсь за гриффиндорцев. И за Невилла, которого угораздило устроиться сюда преподавателем. Вы только во время занятий на него не очень наезжайте, хорошо? А то это как-то непедагогично будет. И не бегайте по картинам по ночам – дети же заиками станут. Интересно, а обитатели портретов могут штрафовать учеников? Если да, то, чувствую, быть Гриффиндору в бесконечном минусе. Я тут подумал, что стоило бы в Хогвартсе повесить портреты Мародёров – так сказать, пионеры движения за свободу от ответственности. Но, так и быть, в качестве смягчающего фактора повешу и портрет мамы. Гарри замолчал, раздумывая, что бы ещё сказать такое, чтоб мало не показалось. - Люпин тоже умер? – выдержав небольшую паузу, спросил Снэйп. - Его убили во время штурма Хогвартса, - Гарри с грустью осмотрел кабинет. - Значит, такова наша судьба. Мы были слишком… привязаны к эпохе Тёмного Лорда, чтобы пережить её. - Портрет Хвоста всё же вешать не буду, - решил Гарри. - Знаете, Поттер, двести очков с Гриффиндора за хамство преподавателю и идите вы уже отсюда. - Я думаю, профессор, - Гарри улыбнулся. – Моя мама гордилась бы вами. Я уверен, она никогда не ненавидела вас. - Поттер, у вас мозгов мало делать такие голословные утверждения. - Мы с вами ещё как-нибудь поговорим. Гарри подошёл к двери и в последний раз бросил взгляд на директорский кабинет, задержавшись глазами на новом портрете. Снэйп-таки занял положенное ему место и теперь смотрел Гарри прямо в глаза. - Должен сказать, что вы повзрослели, Поттер. Гарри усмехнулся: - Вы тоже, профессор. Снэйп скривился, а Гарри, давясь от смеха, побежал вниз по ступенькам.