Безумие (Клаус, Ребекка)
13 ноября 2015 г. в 18:03
— Ты безумен, Ник, — швыряет в лицо слова, словно комок грязи, разворачивается и сбегает прежде, чем я успеваю что-нибудь ей ответить.
Кто говорил мне эти слова? А кто нет?.. Безумие — такое сложное слово, когда смотришь на него со стороны. И такое цельное, когда погружен в него с головой. И кому, как не знающему его суть лучше других, ставить мне мой диагноз? Пусть Ребекка думает, что мое проклятие обошло ее и Элайджу стороной, я не буду тем, кто возьмется развенчивать ее иллюзии на этот счет. У каждого свой способ справляться с вечностью, и самообман не самый худший из них.
Будь ее воля, пожалуй, отправилась бы на край света, лишь бы оказаться как можно дальше, да только вот мы уже здесь. Застряли, довольные своим пленом, в самом нужном городе на планете, слишком похожем на дом, чтобы с легкостью его оставить, слишком тесном, чтобы не перегрызть друг другу глотки в один из дней.
И не объяснишь ведь, что других мест попросту не существует, что, куда бы она ни отправилась, ее боль все равно останется с ней, ее страх останется с ней, ее безумие так же, как и мое, зальет новый город кровью и алкоголем. Что, в погоне за мнимым спокойствием, ободранная, как собака в дороге, она только сдерет до костей тот панцирь, что еще защищает ее от всего, в чем она так яростно обвиняет меня.
Мы не становимся крепче год от года, Бекс. Столетья снимают с нас шелуху всего, что мы считали своим «я», оставляя только чистое, не замутненное ничем желание принадлежать. Кому-то. Семье. Себе. Это желание ожесточает, делает нас требовательными, злыми, безумными, наконец. Потому что, обнажив себя полностью, оставшись оголенным, словно провод под напряжением, ты уже не можешь позволить кому-то нанести удар. Не можешь позволить предать.
Ведь, если это случится, ты уже не оправишься. И, близкая к этому последнему шагу, как и я, ты защищаешь меня от него. Потому что боишься. И, неспособная на этот последний шаг, злишься, видя, как я оказываюсь без кожи.