ФУРИЯ — наследные наёмники королевств

Корабль плавно покачивался на волнах Снежного моря, упрямо держа курс на запад; по выдраенной палубе то и дело разносились крики сердитого Раена, который битый час не мог найти любимый яблочный ром, а боцман лишь усмехался в усы на тщетные попытки юнца. В общем-то, дело обычное, но атмосфера напряжения, повисшая в воздухе, не оставляла шансов сомневаться — грядет нечто страшное. Шла последняя дюжина дней перед осенним солнцестоянием, отведенная капитану, — а капитаном Раен и был, — на выполнение заказа этого напыщенного, капризного сынка нынешнего шаха, повелевавшего Туманными горами, и прилегавшим к ним Соколиным хребтом. Не приведи морской дьявол экипажу «Шторма» не выполнить заказ. Старый боцман не по наслышке знал, что бывает с такими, как они. Обрубок нижней правой руки, словно напоминая о былых оплошностях, заныл, и Морис вновь приложился к бутыли с яблочным ромом. Внезапно, корабль с силой накренило влево, пираты кубарем покатились к противоположному борту, увлекая за собой карточный столик, снасти и прочий корабельный хлам. Черт подери это забытое светлыми богами море! Погода стояла прекрасная: нежный ветер ласкал кожу, а спокойные легкие волны явно не предвещали беды. Раен, не удержав равновесия, приложился головой о мачту, зачем-то успев подумать, что бочки с провизией и сырой рыбой наверняка перевернулись в трюме, а клетки с морской живностью могли и открыться. В блаженной пустоте, впрочем, капитан пробыл не долго. — Шторм, мать твою! Раен Шторм! — боцман опрокинул в лицо командиру черпак морской воды. Конечно, не время сейчас думать об уважении и правиле главенства. Только не сейчас. Раен потом разберется с зарвавшимся степным огром, позволившем себе столь фамильярное отношение к капитану. — Ну и чего уставился? Зеленый еще, а в капитаны полез! Командуй, или некем будет командовать. Вся твоя команда пойдет на корм морским дьяволам, — ворчал громила, протягивая руку. — Остынь, Морис! Как бы им не пришлось пойти на корм нам, — человек поднялся. Раен обвел взглядом свою команду. Двое мальчишек-юнг ведрами сливали с палубы морскую воду, дроу переругивались, сворачивая паруса, старый огр бессовестно приложился к его, Раена, яблочному рому. Вполне приличный состав для команды пиратов-наемников на небольшом корабле. Ну так они и не стремились сравниться с лучшими из лучших, вроде команды Фера Стального Крыла на титанической «Медузе». Из размышлений пирата выдернула очередная мощная волна, крик боцмана, и индигового цвета хвост, мелькнувший у кормы корабля. — Соберитесь, оборванцы! Это задание может стать последним в вашей практике! Сегодня мы охотимся на существо, в разы превосходящее по силе предыдущие, и поверьте, я говорю правду! Это — охота на русалку! — Раен зубами откупорил бутыль яблочного рома. Да, ему было страшно. Страшно умирать в свои 28. Страшно бросить любимую эльфийку, ради которой он отказался от престола и королевства. И страшно подвести людей и нелюдей, отказавшихся от всего ради капитана. — Да! — Громогласно воскликнула команда в пять глоток. Старый боцман беззлобно что-то проворчал про «зеленого юнца» и поспешил в трюм, проверять, не открылись ли клетки с гарпиями, сиренами, и прочей морской хренью, что пираты везли заказчикам. Старик порвет всех за капитана, избравшего такой опасный путь. Будь то морской дьявол или сам Фер Стальное Крыло, если понадобится. Просто потому, что Раен пошел на это. Потому, что сейчас он ловит эту бестию, а не бежит за королевства всех рас, спасаясь от Мрана, сына Скеррода, внука Мины. У палубы снова мелькнул гибкий хвост. Русалка кружила вокруг корабля, словно акула вокруг жертвы, и, прошу, не путайте добрых русалок из сказок с морскими дьяволами. Эти дамы — хищные отродья бездны, живущие по своим законам, установленным морским королем. Именно королем, а не королевой или еще кем. Русалы — неимоверная редкость. Почему, спросите вы. А я отвечу: русалок очень сложно убить. Чтобы прикончить обычную подводную девку нужен специальный яд, который не то, чтобы сложно — практически невозможно найти. Благо у Раена была пара-тройка знакомых барыг, готовых на все ради самоцветов, и если уж что пойдет не так — бестию можно отравить, но что говорить о русале? Подобно фениксу, в случае смертельной опасности он убивает себя, а умерев возрождается. На миллион русалок — один русал, как на миллион фениксов — один оборотень. Но род огнекрылых птиц мертв, и сдерживать чудищ, от которых древнейшие левиафаны забиваются по углам, некому. Русалка кружила вокруг «Шторма», а корабль неспешно затягивало в водоворот, созданный ею. Раен видел, как между волнами мелькнула слабая улыбка на бледном лице с тончайшей кожей. Существо открыло рот, набирая в легкие больше воздуха. — Закройте уши! Живо, все, закройте уши! — он понял это слишком поздно. Песня. Не магия воды, не острые когти и не бешеная скорость. Русалка собиралась петь, а значит, экипаж уже проиграл. Почему, почему он даже не допустил мысли, что им попадется русал, а не русалка?! Шанс этого был безумно мал, но все же был. Раен зажал уши, падая на мощеные доски, судорожно вбирая в легкие воздух. Русал. Капитан до сих пор не мог в это поверить. Великая Фартуна или обожает Раена, или смертельно ненавидит, и признаться, пират склонялся ко второму. Капитан ошибся с жертвой, заведя свою команду на территорию Подводного Владыки, и за вторжение виконт имеет право казнить нарушителей. Все кончено. Все же, Раену не увидеть свою Миленфину. Виконт Ринеле — так, насколько помнил Шторм еще с уроков расоведения и родовых Древ с магистром, звали единственного сына Владыки Снежного Моря, — левитировал над волнами, широко раскинув руки, и пел. Прекрасное существо, приковывающее взгляд. Прекрасный голос, сводящий с ума. Закрытые уши не спасали от самозабвенно запрокинувшего голову в ритуальной песне наследника. В голове звучали слова древней песни на мертвом языке, впрочем, Раен понимал каждое слово. — Растает Север, замерзнет Ад, смотри, владыка, дома горят. Мой голос в песне сведет с ума, все ради тебя, все для тебя. Феникс-птица затмит луну, кто враг, кто друг, не разберу, я в песню душу свою вложил, смотри, владыка, я кровь пролил… Русал замолчал, но капитан знал — что-то было не так. Это не конец песни. Не может быть ее конец. Раен сфокусировал взгляд, пытаясь прийти в себя, и то, что он увидел, заставило действовать. — Курс на дьявола, салаги! Давай, давай! Схватить, связать, и кинуть в пресную воду, чтоб хвост не отсох! — боцман, старый пень! Тот еще боец. Огру хватило сил доползти до арбалета, установленного на корме корабля, что дало шанс команде на победу. Русал завис в воздухе, разглядывая арбалетный болт, вспоровший ему правое подреберье.  — За тебя, друг… — прохрипел Раен протягивая флягу с любимым ромом в сторону бездыханного тела боцмана, — удачи за водами Ахеронта. Курс на порт Артлан! — Есть!

***

— Словно и не бывало этой страшной схватки, только ночь… — сам себе сказал Раен, привычным жестом откупоривая флягу. Он думал. О том, где лучше похоронить боцмана, и о том, что ждет команду дальше. Как-никак, виконт русальего графства был нагло похищен, а в дальнейшем будет передан Мрану Скеррану, сыну Скеррода, внуку Мины, в его коллекцию. Раен слышал, шахский сын собрал все расы, кроме русалки… — У этой мрази есть русалка, принц Раен, сын Геррода. У него нет русала, — Шторм отскочил в сторону, выхватывая двуручный меч, однако вокруг не было ни души. Команда спала, а в стеклянной коробке с мутно алой водой лежал русал. Заметив цвет воды, принц было спохватился, что открылась рана от арбалетного болта, и, бросив меч, кинулся к виконту, но тихий голос с нотками сарказма заставил замереть. — и нет феникса. Русал плавно развернулся к капитану, подгибая сбитый тщетными попытками разбить стекло, хвост. Когти обломаны, пальцы кровоточат, нежно-сиреневые глаза наполнены печалью. Это ли существо именуют морским дьяволом? И снова Раен спохватился слишком поздно. Пусть, русала развязали и кинули в специально приобретенную на невольничьем рынке стеклянную коробку, но никто не рискнул вынимать кляп. Однако виконт спокойно говорил, и не мешала ему никакая старая тряпка во рту. — Я не намерен петь, принц. Мог бы, да только смысл? Я не получаю удовольствия от убийств, и я не сирена, мне не под силу разбить голосом этот короб. Шторм кивнул, завороженно наблюдая за тонкой шалью шипов-плавников, пронизавших плечи, локти, спину и хвост прекрасного существа. Фиалковые глаза в оправе густых светлых ресниц, словно аметисты в кованом лучшими мастерами золоте, блестели на фоне идеальной молочной кожи крупными самоцветами, идеальные платиновые локоны приковывали взгляд. «Это в самом деле наследник престола» — подумал было человек, но взгляд его упал на дрожащий хвост, покрытый у окончания обломанными чешуйками, на обломки когтей, что когда-то могли распороть надвое левиафана. — Не нужно меня жалеть, сын Геррода. Я знал еще твоего прадеда и могу с уверенностью сказать, что жалость к врагу в крови у твоего рода. Раен не слышал. Он приложил руку к прочному стеклу, пропуская сквозь воду потоки исцеляющей магии и наблюдая, как восстанавливается тело виконта. — Спасибо, принц. Твоя доброта не знает границ, однако, твоя команда просыпается, иди в каюту. Ты ведь не хочешь, чтобы пираты заподозрили тебя в сговоре с дьяволом? — Принц не хотел. Взяв меч, он поднялся, и не оборачиваясь удалился в каюту, упорно не замечая пристального взгляда в спину. Дни летели своим чередом, корабль летел по волнам, держа курс на торговый порт Артлан. Русал большую часть времени спал, игнорируя издевки команды, лишь когда пираты переходили все границы яростно скреб когтями и бил хвостом стекло, хотя Шторм и просил его не делать этого. С новыми обязанностями боцмана дроу справлялись на отлично, что не могло не радовать капитана. Мальчишки-юнги — люди — как всегда весело перекрикивались, драили палубу, и, если было нужно, сворачивали паруса. Но как бы спокойно все не казалось, Раен знал, что рано или поздно Граф Милен узнает о похищении сына и вышлет погоню. В ясный день корабль наткнулся на стражу границ Снежного моря. Трое русалок, заметив на борту своего виконта с визгом кинулись в сторону корабля, однако когда одну из них насмерть прошил арбалетный болт, смоченный в крови огненной саламандры и молотом пере феникса, девушки собрались с мыслями. Та, что помладше, с изумрудным хвостом, исчезла в волнах, поспешив к графу, вторая же — более опытная, осталась. Пираты еле отбились, а несчастная стражница до самой смерти не могла понять, почему ее обожаемый виконт, которому она так предана, не запел. Почему не помог ей и не убил этих никчемных пиратов, а лишь с грустью смотрел на ее опадающее ко дну тело. Она ведь знала, что никакой кляп не остановит голос наследника, даже если ему выжгут язык. Песня идет из души. Оставшийся путь к торговому порту прошел без особых приключений. Днем Раен пил ром, гонял команду и вел дозор, а ночью говорил с русалом. Говорили они обо всем и ни о чем. Оказалось, что Ринеле недавно исполнилось шестьсот Снежных Осен, что он знал еще деда и прадеда Раена, и что с русалом пираты столкнулись совсем не случайно, как по началу думал капитан. Мран навел корабль на виконта намеренно, ведь в коллекции у него лишь королевских кровей представители. Остальных шахский сын считал недостойными его внимания смердами. Откуда русал знал все это, Раен спрашивать не стал, однако в словах неожиданного собеседника не усомнился ни капли, и под конец пути прекрасная игрушка в стеклянном коробе и капитан пиратов-наемников с судна «Шторм» стали практически товарищами. Но, как бы там ни было, пират понимал, что дальнейший путь вместе невозможен. А русал и не просил о свободе. — Не убивайся так, Раен, сын Геррода. Свидимся еще, — мысленно улыбнулся русал, покорной куклой лежа на руках самодовольно ухмыляющегося коллекционера. Мран небрежно кинул под ноги пиратам горсть самоцветов, развернулся, унося Рие в шатры своего каравана. Пираты кинулись подбирать камни, пока наглые прохожие не присвоили себе их добытую тяжким трудом плату, Раен же стоял. Молча следя за удаляющейся фигурой Ринеле, за его хрупким, дрожащим хвостом. Сейчас он даже не дрожал — скорее нервно подрагивал, как тогда, когда виконт в первый раз сбил его и сломал когти. Вот и сейчас, когда тело оставалось абсолютно спокойным, а безэмоциональные глаза — сухими, хвост мерно дергался, вторя, видимо, неспешным ударам уставшего за шестьсот лет сердца. — Уходим. — Но, капитан! Это же Артлан, тут девушки, ром! Шторм остановился. Верно, команда устала за месяцы без развлечений. Пусть отдыхают, а у него еще дела. — Через сутки у корабля. — И направился дальше, в одиночестве идя мимо толп смеющихся девушек и надравшихся гуляк из очередной таверны. — Капитан! — кинулся было юнга вслед за Раеном, однако дроу придержал юнца: — Тише, Лин, оставь его. Ему еще боцмана хоронить. Команда поникла, разбредаясь кто в таверну, кто на постоялый двор. У кого-то в Артлане была мать и любимая, а кому-то просто нужно было отдохнуть и забыться в алкоголе. Кто-то хоронил старого друга на кладбище, и мысленно — хоронил нового. В смерти обоих Раен корил лишь себя, не уберег, не смог спасти. Он думал о том, что стоит бы завязать. Что дома его ждет любимая невеста, да и денег с заданий наверняка хватит на достойную свадьбу. Думал о том, свидятся ли они правда, или Ринеле просто пытался загладить боль и вину Раена. Он думал, но есть ли толк в том, чтобы просто думать? И Раен решил действовать. Но это уже совсем другая история, для которой сейчас не время, ведь у каравана шахского сына Мрана развернулась настоящая резня, за которой с интересом наблюдал в спешке брошенный в мелкое озеро и запертый барьером Рие. — Командир, спорим на лучшее Золотое пиво, что я больше этой дряни убью, чем ты? — Оскалился, судя по золотым глазам и знаковым чертам на шее, дракон. Он всем своим видом источал ярость, черные, словно древние скалы гнездовья этого клана, волосы были отпущены до поясницы и украшены золотыми бусинами — статусная прическа правящего рода. «Темный из клана Отравленных» — понял русал. — Ага, ты мне в каждой схватке будешь это предлагать? И так уж третью бочку задолжал, — заливисто засмеялся… неизвестный. Сколько ни всматривался, Ринеле не мог понять к какой расе и клану принадлежит огневласый наемник, укашенный вязью татуировок. — Эй-эй, а мне пива? — отбиваясь от шахских прислужников двумя кинжалами, засмеялась девушка. Судя по знакам на шее — сфинкс из высших. Рие она была незнакома, что говорило о том, что девочке меньше века — сто лет назад виконт визитировал послом в пустыни сфинксов. — Пиво, опять это противное пиво… мне бы вина сливового, — тихо вздохнул альбинос-стихийник, сжигая потоком огня пару воинов, а в следующую секунду сметая водным заклинанием наемничьего пса, прикрывая дракона. Фактически, ковен колдунов относился к расе людей, но этот был каким-то странным. На вид парню не меньше трехсот лет, белоснежные волосы покрывает съехавшая на бок конусная шляпа с большими полями. Знаете, такая, как у ведьм из сказок? Да, только без звездочек, обычная, слегка помятая черная шляпа, странная и нелепая. Но самым странным Рие показалось не это. Яблоко. Маг, попутно с сражением, умудрялся жевать неизвестно откуда взявшееся медовое яблоко. — Будет тебе и вино, и яблоки, хоть сотня яблок, милый мой, — улыбнулся дракон, закатывая глаза на восторженный писк сфинкса. — Потом поболтаете, будет время. Заканчивайте с этой мразью. — Да мы уже все, командир, — дракон подошел к рыжеволосому. — Где Мран, сын Скеррода, внук Мины? Колдун на секунду пропал из поля зрения русала, после чего кинул к ногам командира за шкирку притащенного Мрана Скеррана. — Умница, УнСион. — С тебя яблоки. — Командир, нам нужен этот ублюдок? — Только голова, милая. Яд, приведи коллекцию этого психа. Нам их еще домой доставлять. Дракон кивнул, удаляясь. — Фер, я чувствую еще душу. Очень сильную душу в том озере. Сион указал боевым посохом в сторону русала, и команда в составе сфинкса, колдуна и неизвестного, вынимая оружие, направилась в указанном направлении. В воде у берега, легко улыбаясь, лежал парень, нижняя часть тела которого была скрыта мутной водой. Он облачен в тонны браслетов-бус и прочих украшений, и опутан собственными волосами. Фер присел у воды, протягивая руку, однако барьер больно ужалил током. — Мальчик, почему ты лежишь в воде? Заболеешь… Ауч! — Феникс, значит? Мальчиком меня лет пятьсот не называли. Из воды медленно поднялся тонкий темно-синий хвост в изящном изгибе. Локти и плечи покрыла редкая чешуя, появились полупрозрачные плавники. Уши удлинились, а спину пронизали длинные шипы с шалью плавников, показывающих графскую кровь. Русал неотрывно следил за реакцией существа, чей род считался давно вымершим. Как поведет себя феникс? Убьет? Или, может, отпустит? В принципе, плевать, но так просто себя убить Ринеле не позволит. За шестьсот лет русал научился цепляться за жизнь, а не разбрасываться ей по каждому пустяку. Умирать, возрождаться… круто, конечно, но с фениксом такое не прокатит. — Русал… — выдохнул Фер, не двигаясь. Сфинкс уронила кинжал, которым собиралась резать голову Мрану. Последний же, видя замешательство противников, решил сбежать под шумок, жаль, не учел наличие УнСиона. Лишь на секунду исчезнувший кондун в следующий миг беззаботно жевал карамельное яблоко, запихивая окровавленную голову в мешок. Появление русала, видимо, не произвело на него того же эффекта, что на товарищей. Дракон все не возвращался, и виконт уже хотел пощелкать пальцами, дабы привести в чувство Фера и сфинкса, которые уставились на него, как дети на радужного варпа, но феникс щелкнул пальцами раньше, уничтожая барьер. И схватив под руки, вытащил русала из воды с умиленным «какая прелесть, какая лапочка» облапив несчастного Рие. — Командир, все похищенные ожидают у химеры, я разослал гонцов их родителям и… Командир? — подошедший дракон уставился на Фера, в объятьях которого задыхался неизвестный паренек, и на восторженно верещащую Иве. — Ах, какая прелесть! Командир, ну дай потрогать! — Не дам! Иве, отстань! — Командир нашел русала, — спокойно сообщил колдуньх, и протянул дракону окровавленный мешок, — на голову. — Да зачем мне твоя… голова?! — Это не моя, моя у меня. Это Мрана. — Гадость! Постой, ты сказал «русал»? — Ага. — Фер, дай посмотреть! Я никогда не видел живого русала! Мертвого, впрочем, тоже, но не суть! — Не дам! Мое это! Никому не дам! — Заявил взрослый серьезный командир отряда, прижимая к себе русала, словно ребенок любимую игрушку. — Ладно, ладно, — поднимая руки в примирительном жесте улыбнулся дракон, — познакомь хоть. — Точно. Как тебя зовут? — Затискал, даже имени не спросив?! — Мое имя Ринеле, Фер Стальное Крыло, — русал ткнул пальцем в шею со знаками графства. — Граф, значит… — Виконт. — Он Ринеле из графства Оттея, — сообщил Фер, — а это моя команда. Сфинкс с искрами в глазах представилась: — Иве! То есть, Ивергарда из пустынного альянса Акилла, очень приятно! — Яд, темный из клана Отравленных. — Сион, — кивнул колдун, — очень приятно. Русал улыбнулся. Очень странными были эти наемники. Недолго думая, Ринеле просил капитана принять его в отряд. Зачем? Возможно, это именно то, чего он желал долгие шестьсот лет. Сыновья и дочери правителей разных рас, что составляли коллекцию Мрана, были отданы родителям в руки, за что команда срубила весьма неплохой доход и репутацию, а название единогласно было изменено на ФУРИЯ, ведь «команда Фера Стального Крыла» не звучит, а вот ФУРИЯ — совсем другое дело! Фер, УнСион, Ринеле, Ивергарда, Яд.