Чувствовал ли ты когда-нибудь горе столь сильное, что оно заставило тебя свернуться калачиком от физической боли, что причинили его чувства? И мучения настолько ужасны, что из груди вырывается вопль жаждущего смерти человека? Отчаяние и безнадёжность… и хочется, чтобы страдания закончились. Чтобы чувства покинули тебя раз и навсегда. Чувствовал ли ты?
Чанёль свернулся клубочком в дальнем углу своей комнаты и яростно вцепился себе в волосы, мечтая лишь о милосердной смерти. Он собирался провести вечер со своими друзьями, но случайно заснул, пока ждал назначенного времени. И так проспал до полуночи, перед тем как его разбудили громкие голоса, раздававшиеся из гостиной. - Aаах… - Aххх… О, господи... Господи, как хорошо… Ааааххх… Каждый стон или очередной резкий скрип их старого дивана заставлял его сжиматься ещё сильнее и страстно желать прикрыть уши. Ему хотелось закричать. Выбежать из комнаты. Хоть чем-нибудь заглушить ненавистные звуки. Но он не мог. Это бы разбило его дружбу. Он мог лишь молча страдать, чувствуя, как сердце разбивается на мелкие кусочки, и слушать, как его сосед стонет. Стонет, пока жёстко трахается с кем-то на диване. И совсем ведь неважно, с кем сейчас был Бэкхён. Важным было то, что не с Чанёлем. И он никогда не будет с Чанёлем. Высокие протяжные стоны, очевидно принадлежащие женщине, смешивались с низкими рыками Бэкхёна. - О, боже мой, малыш, да, вот здесь… Дааааа… Он ведь даже злиться не мог на него. Во-первых, он просто очень сильно любил его. Слишком сильно. Во-вторых, Чанёль сам сказал Бэкхёну, не далее как сегодня днём, что собирается прогуляться с друзьями вечерком. Так что его друг, скорее всего, подумал, что квартира пуста и был волен использовать её, как хочет. И третий, самый главный аспект, из-за которого Чанёль был не вправе злиться… Бэкхён не знал, что для его соседа слушать его стоны равносильно самоубийству. Чанёль никогда не рассказывал ему о своих чувствах. Да и разве он мог бы сказать другу-натуралу о своей любви, не разрушив при этом их дружбу? Эй, Бекон, с того самого мгновения, когда я впервые увидел тебя, я мог лишь думать о том, как ты прекрасен, и что ты будешь ещё прекраснее, лежа подо мной, обнажённый и стонущий. Ну да, это подействовало бы. Слушай, Хённи, ты знаешь, что твои руки самые прекрасные на всей нашей чёртовой планете? И я могу кончить уже через одну минуту и тридцать две секунды, дроча на них? Хён, а знаешь, что? Я люблю тебя больше чем кого-либо любил в этой жизни, и я так боюсь потерять тебя, что лучше буду мучить себя, слушая твои сладкие стоны, чем расскажу тебе о своих чувствах. Которые терзают меня уже ДВА ДОЛГИХ ЧЁРТОВЫХ ГОДА. Эй, Бэкхён, я люблю тебя. Пожалуйста, не ненавидь меня. Стоны несколько изменились, а это значило, что они заканчивают. Чанёль всеми силами прижимал руки к ушам, стараясь заглушить звуки, но от этого желание завыть от боли и отчаяния лишь усилилось и рвалось из груди всё сильнее. - Аххх, Бэкхён, я сейчас кончу, да, быстрее…. Продолжай… Дааааа… - Даааа, детка, я сейчас… вот уже… даааа…♦ ♦ ♦
Часы пробили 4 утра. Квартира давным-давно погрузилась в блаженную тишину. Чанёль тихо открыл дверь и на цыпочках пробрался в гостиную. Будучи девственником, Чанёль не должен был так просто распознать тяжёлый запах, стоящий в комнате. Но в течение этих двух лет постоянных мучений и вечного желания обладать Бэкхёном, он стал очень легко распознавать многие вещи, которые превращали его жизнь в мучительную пытку. Он тихонько приоткрыл дверь в комнату хёна и аккуратно прошмыгнул внутрь. Чанёль увидел, как Бэкхён крепко спит на своей кровати. Он уже знал, что его хён не любил принимать душ сразу после секса, знал, что Бэкхён привык выпроваживать своих пассий перед тем, как безмятежно завалиться на кровать, знал, что тот ложился спать голым и потным. Чанёль не был сталкером, вы не подумайте. Совсем не был. Он просто наблюдал. Чанёль подошёл ближе и опустился на корточки перед спящим соседом. Бэкхён отвернулся головой к стене, лёжа на спине, так что Чанёлю открывался полный вид на его шею. Если руки Бэкхёна были сексуальными, то что уж о шее говорить… Он долго так сидел и наблюдал за размеренным дыханием хёна, а затем не выдержал и наклонился ближе. Высунул язык и легонько провёл им по тонкой соблазнительной венке на его шее. Чанёль закрыл глаза, почувствовав на языке солёный вкус кожи Бэкхёна. Тот мягко застонал и слегка подвинулся во сне. Чанёль отскочил как ошпаренный, стараясь унять бешеное сердцебиение. Посидев рядом с Бэкхёном ещё немного, он покинул комнату, чувствуя причудливое смешение отчаяния и желания.