Чайки

Взмахнули чайки искрами вверх - Моих птиц распугал не знакомый им смех.

Странный человек сидел на самом краю скалы в окружении белых птиц. Они одни никогда не страшились его присутствия, они одни были верными спутниками безумца, чьи одежда, волосы, кожа, даже кровь – навеки пропахли горькой солью моря. Отец рассказывал Эльдариону о нём. Рассказывал, что когда-то видел и даже разговаривал. Когда сам был ещё совсем ребёнком. Отец тоже не боялся этого странника, но никогда не искал встречи с ним, словно это могло повлечь за собой беду. И сыну запрещал, но все ведь знают, что ничто и никто на свете не может остановить детское любопытство. Однако же, отыскав странного человека, Эльдарион никак не мог решиться обнаружить своё присутствие. Его пугала сама мысль о том, что эта сгорбленная временем и ветром фигура дрогнет, двинется, повернётся к нему, пронзая взглядом насквозь. Он слишком мал для такого испытания, испугается, убежит, навсегда потеряв шанс. Шанс на что? На слово, вздох, взгляд? Или на возможность просто побыть рядом с тем, что во много раз величественнее маленького мальчика. Что словно огромный зверь из глубин, медленно показывает спину на поверхности моря, перекатываясь в волнах. Этому зверю не страшны буря и крики чаек. Напротив, он живёт ими, и в момент наивысшего кошмара, когда небо черно от туч и разрывается, словно ткань, молниями; когда от грохота волн, рушащих скалы, кажется уже невозможным сбежать; когда обезумевшие от страха, потерявшиеся в воздухе чайки падают камнем в эту пучину, оканчивая там свою бессмысленную жизнь... Именно в этот миг он может ощутить себя прежним. Белые птицы дрались за кусочек рыбы, смешно перепрыгивая с места на место, держа крылья полураскрытыми для поддержания равновесия. А, может, они просто хотели казаться больше и страшнее... Один из бойцов оступился и завалился набок, возмущённо заклекотав, покуда второй утаскивал лакомый кусочек – и Эльдарион не выдержал, засмеявшись. Чайки испуганно взметнулись ввысь, а их постоянный спутник (было сложно понять, кто за кем следует на самом деле) обернулся, конечно же, тут же увидев мальчишку. Как же он тогда испугался!.. Лицо бродячего менестреля, знавшего всё с древнейших времён, было ужасно. Оно не было уродливо или исполосовано шрамами, как думал раньше молодой наследник, слыша его описания. Нет. Оно было прекрасно физически, даже те немногие шрамы, что имелись, и грязь не могли приглушить его красоты. Но всё портили глаза и губы. Глаза - потому что были страшны своими эмоциями. В них плескались боль, ужас, надежда, в них отражалась тяжесть Памяти и нестерпимое желание всё вернуть. А губы были тонкими и белыми, постоянно шевелясь и произнося что-то, как мантру – слишком тихо и не слышно за гулом моря. Эльдариону захотелось убежать от бродяги, который вдруг резко поднялся на ноги и пошёл к нему, слишком быстрый и ломаный. На свою беду, мальчишка оступился и упал, толком не начав бежать, и теперь только отползал в страхе, глядя на тянущуюся к нему руку с обломанными, чёрными ногтями. "Как у мертвеца", – мелькнула мысль, после которой ребёнок отвернулся и зажмурился, приготовившись к худшему. – Вставай, кому говорю, – раздался сверху ворчливый голос. Эльдарион рискнул приоткрыть глаз. Это был всё тот же человек ("Эльф?" – мелькнула в голове шальная мысль), протягивавший всё ту же страшную руку. Хотя... На самом деле ведь ничего страшного в ней не было. Просто неухоженная, израненная острыми камнями, но всё-таки самая обыкновенная рука. А когда мальчик робко подал свою, сжимая чужую ладонь пальцами, выяснилось, что она ещё и тёплая. Странник и птичий царь, как называли его порой, продолжал ворчать, отряхивая мальчишку и оглядывая его на предмет повреждений. Да только что ему сделается? Эльдарион же не мог перестать разглядывать оказавшегося так близко почти что призрака. Его переполняли эмоции, ведь он сделал столько открытий! Во-первых, это не человек, а совсем даже эльф, как когда-то обмолвилась мама; во-вторых, голос его не был похож на раскаты грома или на скрипение старика - просто голос, красивый даже; в-третьих, странник совсем не собирался скидывать нарушителя своего покоя в море, только ворчал, что опять ему покоя не дают. Полуэльфа переполнял восторг, хотелось закричать и побежать скорее обратно, рассказывать!.. Но он догадывался, что нельзя, и только перетаптывался на месте от избытка чувств. – Как вас зовут? Кажется, этот вопрос поставил эльфа в тупик. Он пустым взглядом вперился в пространство, потом медленно перевёл взгляд на мальчика и, пожевав губами, словно нехотя ответил: – Ма... Кано. А тебя? – Эльдарион! - гордо представился юный наследник, наивно полагая, что это имя многое расскажет о своём обладателе. К его вящему изумлению, бродяга только хмыкнул и повернул голову к морю, откуда послышался особенно громкий всплеск. Снова наступила пауза, во время которой ребёнок усиленно вытягивал шею, пытаясь заглянуть странному существу в глаза. Он их старательно прятал и мальчишка невольно заинтересовался. Что такое? Что он сказал не так? – Мой папа – король Гондора и Арнора, – как-то неуверенно, но всё ещё пытаясь храбриться продолжил ребёнок, невольно ёжась. Снова нет ответа: – А мама – настоящая эльфийка... – Да знаю я, – оборвал поток представления, перетёкший в оправдания, менестрель, поведя плечом и всё-таки снова взглянув на несчастного принца. Похож. Больше всего, конечно, от отца, но и мамина кровь взяла своё. Похож... – А дедушка твой был полуэльфом. Как ты, – словно неохотно произнёс Кано, заставив Эльдариона просиять – он знает, он знает! – Его родители исчезли. Говорят... Говорят, что твой прадедушка несёт звезду по небу, охраняя Врата Ночи. А твоя прабабушка стала белой птицей, вознесясь из моря. – А разве это не так? – Эльдарион удивлённо моргнул и осмелился сам дотронуться до эльфа, сжав в кулаке край его плаща. Он был какой-то неправильный. Одежды чёрные и синие, а плащ почему-то красный... И рваный. И со звездой, такой странной и почему-то знакомой. Кано отчего-то не понравился такой интерес к своей одежде и он довольно жёстко отнял полу, поджимая губы и зачем-то сердясь. Но это быстро прошло, эльф справился с минутным помутнением и неопределённо качнул головой: – Так. Хотя я не всё видел. Принц в восхищении воззрился на собеседника. Сколько же ему лет! Сколько же он всего может рассказать! Мальчик только открыл рот, желая попросить рассказать подробнее, но эльф прервал его одним жестом, мотнув головой. – Нет. Уже поздно, идёт буря. Уходи домой. Уходи. Это было жестоко, но Эльдарион не смог вымолить больше ни слова. Кано молчал и смотрел в море, откуда вскоре и впрямь показалась чёрная полоска туч, и принцу пришлось уйти. Мальчишка оборачивался на каждом шагу, пятился буквально, пытаясь запомнить как можно больше, увидеть всё до последней морщинки... И вдруг с неба обрушился ливень, стеной разделяя ребёнка и старика. Пришлось Эльдариону бежать домой. Уже после горячей ванны, переодетый заботливой мамой в сухое, юный принц мешался отцу, постоянно залезая под руку и пытаясь рассказать ему о своих сегодняшних приключениях. Арагорн долго отнекивался, будучи и впрямь очень занятым, и ближе к ужину, наконец, усадил сына рядом. – Я видел эльфа! – Эльфа? – конечно, эта новость не могла не удивить. Элессар лично провожал последний корабль... – Эльфа! – гордо повторил Эльдарион, наслышанный об этом. Конечно, их уход произошёл до его рождения, но никто ведь не отменял сказаний? А он мальчик был любопытный... – И этот эльф знает меня! И знает тебя, и маму, и дедушку, и всех-всех! Он сказал, что видел Эарендила!.. Это тот самый бродячий менестрель с берега моря! А зовут его Кано! Почему-то папа не радовался. Почему-то папа хмурился и сжимал губы. И почему-то запретил сыну ходить на море одному. Эльдарион не понимал этого, не мог просто понять. Ну разве может ему навредить эльф? Чего же так испугался отец? Маглор сидел на краю скалы, накрыв голову дырявым плащом, и жевал размокающий хлеб, стряхивая совсем раскисшие куски жмущимся к нему чайкам. Они вернулись только после ухода ребёнка, подарив менестрелю потерянный покой и вернув в забытье. Картины прошлого угасли и погрузились в бездонный океан памяти, больше не тревожа болью сердце.