Все на свете

Люцифер восстал, мир был на пороге Апокалипсиса, но вокруг, казалось бы, ничего и не изменилось. Земля продолжала свой бесконечный бег во вселенной, день сменял ночь, солнце неизменно вставало по утрам на востоке и заходило на западе, даже небо было таким же голубым, как раньше. Словно над человечеством не нависла невидимая угроза, словно призрачные часы еще не начали отсчет последних минут существования сотворенного Отцом Бытия. И лишь несколько человек на этой земле знали, что установленный на заре времен порядок вещей отныне не вечен, могли с точностью до минуты указать начало конца и место, где это произошло. Монастырь святой Мэри. Братья Винчестеры убрались оттуда в последний момент, прежде чем здание, словно карточный домик, буквально сложилось внутрь себя, погребая под руинами тела Лилит, Руби и еще Бог знает скольких человек, оказавшихся под влиянием демонов. И сейчас братьям нужно было время и безопасное убежище, чтобы зализать раны, как физические, так и душевные. Такое убежище было только одно - Южная Дакота, дом Бобби Сингера, старого охотника, который в одном лице заменил Дину и Сэму отца и наставника. А также, когда это было необходимо, кнут и пряник. Потому что - и это не было какой-то потрясающей новостью - Винчестерам временами нужно было вкусить и того и другого для вправки пошатнувшихся мозгов. И теперь, когда они были в относительной безопасности, братья проводили время за тем, что чистили оружие, чинили и проверяли инвентарь, следили за новостями как обычного мира, так и мира сверхъестественного. Пока в обоих мирах все было тихо, и такая необычная тишина и спокойствие заставляли охотников нервничать. Все понимали, что это затишье перед надвигающейся бурей, но были бессильны что-либо предпринять. Демоны затаились, ангелы молчали и ничем не проявляли себя, а единственные ниточки, которые могли бы привести Винчестеров к тем или другим, оказались неожиданно и резко оборваны: Руби была мертва и навсегда осталась лежать под руинами монастыря святой Мэри, а Кастиэль пропал без вести, и узнать что-либо о его судьбе не представлялось возможным. Даже пророк Чак ничем не мог им помочь: он исчез одновременно с ангелом, оставив позади разрушенный дом, выжженную лужайку и кучу обеспокоенных ближайших соседей, которые ничего не видели и не слышали в ту роковую ночь. Так прошел месяц, потянулся второй; братьям уже начинало казаться, что на самом деле Апокалипсис все-таки произошел, знакомого им мира больше нет, а существует только дом Бобби, его свалка автомобилей и они, застрявшие, словно мухи в янтаре, в пущенном по кругу отрезке времени. Но тут вернулся Кастиэль, и время снова потекло дальше, увлекая их за собой, неудержимо, бескомпромиссно, честно, без права вернуться и переиграть проигранные партии, но с возможностью исправить свои ошибки в будущем. Возвращение Кастиэля произошло как-то обыденно, спокойно, без драматического появления в темную безлунную ночь под раскаты грома и в отблесках молний, без взрыва ламп и прочей ангельской пиротехники, без эффектного распахивания дверей на расстоянии. Просто однажды ранним утром, когда клочки предрассветного тумана уже рассеивались в лучах восходящего солнца, Дин, зевая и потягиваясь, вышел на крыльцо и застыл, увидев сгорбленного человека, который сидел на ступеньках, спрятав лицо в ладонях и опустив голову так низко, что видно было только густую взлохмаченную темную шевелюру. На ангеле не было уже такого привычного, ставшего частью униформы плаща, пиджак и галстук Кастиэль тоже где-то потерял; его когда-то белоснежная рубашка превратилась в серые, местами порванные и в разводах засохшей крови лохмотья, под которыми отчетливо были видны свежие, едва затянувшиеся раны. Молодой человек потрясенно разглядывал ангела, который даже не поднял голову на звук открывшейся двери, и не мог избавиться от нарастающего ощущения неправильности происходящего. Конечно же, Дин ждал появления Кастиэля, но только сейчас он понял, как сильно, как отчаянно ждал этого момента. Первые дни после восстания Люцифера охотник с минуты на минуту надеялся услышать знакомый звук хлопающих крыльев, каждый вечер, ложась спать, рассчитывал почувствовать знакомое ощущение присутствия, вторжения кого-то сильного и могущественного в нормальное течение его сна. Но дни шли за днями, складывались в недели, а недели - в месяцы, но его ангела все не было и не было. И с каждым новым днем без Кастиэля сердце Дина сжималось все сильнее и сильнее от беспокойства и чувства вины, пока не стало казаться, что еще немного, и он уже не сможет дышать. Странно, но если раньше охотник не мог дождаться, когда же ангел уберется по своим делам и оставит его в покое, то сейчас, когда того действительно не было рядом и один Бог знал, что с ним случилось, Дину стало не хватать ставшего привычным ощущения, даже уверенности, что в этом мире есть кто-то, кто присматривает за ним. И вот Кастиэль здесь. Его ангел вернулся. Только... Ангелы не появляются на пороге вашего дома перед закрытой дверью и не ждут, когда вы проснетесь, сидя на ступеньках с таким несчастным и потерянным видом, который бывает у щенков, неожиданно выброшенных из дома на улицу. Ангелы никогда не погружаются в свои мысли настолько, что не слышат приближения человека. И... и ангелы не дожидаются, когда кровь в их ранах свернется и кровотечение не остановится само собой; они просто в считанные секунды восстанавливают целостность оболочки, в которой обитают. - Кас? - Дин медленно приблизился и осторожно дотронулся до плеча ангела. - Кас, ты в порядке? - Дин? - Кастиэль вздрогнул и резко поднял голову, но так и не посмотрел на молодого человека. Охотник присел рядом и с беспокойством вгляделся в четкий профиль Кастиэля, пытаясь понять, что происходит с его ангелом, но тот быстро отвернулся, заметив, что его изучают. - Кас... что с тобой произошло? Почему ты так долго не появлялся? - после нескольких секунд напряженного молчания спросил наконец молодой человек. - У нас ничего не получилось, - послышался глухой, хриплый голос Кастиэля. - Люцифер на свободе, и этот мир теперь еще на один шаг ближе к Апокалипсису. - Мы хотя бы попытались, - сказал Дин, досадливо морщась при одном только напоминании о той ночи. - И я все же вытащил оттуда Сэмми. Плюс на минус - не такой уж и плохой расклад. В ответ на это Кастиэль молча кивнул и снова опустил голову, так и не повернувшись к охотнику. - Кас... - в голове Дина было столько вопросов, что он не знал, с какого начать. - Что с тобой произошло? Почему тебя так долго не было? Я рад, что ты здесь, что ты выжил, но почему ты не появился раньше? Мы уже второй месяц сидим и совершенно не представляем, что нам теперь дальше делать. - То, что нам не удалось предотвратить освобождение Люцифера, еще не значит, что все потеряно, - как это часто и бывало, Кастиэль проигнорировал вопросы, которые не считал важными, и продолжил сухим, надтреснутым голосом. - Пока ты жив, Дин, жива и надежда. А вместе с ней моя вера в тебя. Долгое время Дин просто смотрел на Кастиэля, точнее, на его затылок, обращенный к нему, и просто не знал, что сказать, а затем в нем стала подниматься тихая, до поры до времени сдерживаемая ярость. - Ты меня не понял, Кас. Вот прямо сейчас, в данную минуту мне насрать на Люцифера, на Апокалипсис, на весь этот гребаный мир с моим предназначением в придачу! Сейчас, вот в этот самый момент, меня интересуешь ты! Я, черт возьми, хочу точно знать, где был ты и что случилось именно с тобой! И не смей от меня отворачиваться! - он крепко схватил ангела за плечо, разворачивая к себе и не обращая внимания на тихий болезненный вскрик, - Я хочу зн... Дин резко замолчал. Все, что он хотел еще сказать, вся ярость, все напряжение разом покинули его при одном взгляде на обезображенное лицо Кастиэля. Правая сторона которого была по-прежнему безупречной: гладкая кожа, тонкие, правильные черты, четкая линия подбородка; левая же... кожа с нее словно оплавилась, истончилась, оставив лишь паутину белесых шрамов и безобразных наплывов, опавшее левое веко прикрывало пустую глазницу, губы были практически неразличимы под сеткой рубцов. - О Боже! Кас... - надтреснуто прошептал Дин, автоматически поднимая руку, чтобы дотронуться до лица Кастиэля, и сразу же отдернул ее, заметив, как тот подался назад, избегая прикосновения. - Как же так? Что эти ублюдки с тобой сделали? - Не имеет значения, Дин, - ровным голосом ответил ангел. - Единственное, что имеет сейчас значение - это твоя миссия. Мы должны остановить Люцифера. - Почему ты не исцелил себя? - словно не слыша его, продолжал настаивать на ответе молодой человек. Кастиэль промолчал, только горько поджал губы и отвел взгляд. И тут кусочки головоломки словно сами собой стали складываться в мозгу охотника в одно целое. - Ты стал человеком, - потрясенно прошептал Дин. - Меня сделали человеком! - неожиданно резко бросил Кастиэль, потом закрыл единственный оставшийся глаз и пару раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, и уже мягче продолжил. - Как я и сказал, это не важно. Я все еще могу помочь, могу быть полезным тебе. Моя память, мои знания, - он легко коснулся правого виска двумя пальцами, скорее привычка, чем осознанный жест, - никуда не делись. - Но... - попробовал было что-то вставить охотник, ангел перебил его. - От меня не будет большого прока на поле битвы. Это тело... оно получило слишком много повреждений, и я стал человеком, прежде чем успел исцелить их все. Но... Дин, - голос бывшего ангела дрогнул, словно он пытался убедить в этом не только охотника, но и самого себя, - я все еще могу тебе помочь. Прошу, позволь мне это сделать... Кастиэль смолк, оборвал себя, хотя и было понятно, что он сказал далеко не все, что хотел, немного нервно сцепил пальцы - такой странный и чужой жест для него - и прикусил нижнюю губу. А Дин... Дин сидел, онемевший от потрясения, и не мог выдавить из себя ни слова в ответ, потому что горло перехватило какой-то дурацкой судорогой - ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни закричать, ни, на худой конец, в сердцах обложить в три этажа всех скопом оставшихся на Небесах крылатых уродов. Он только во все глаза смотрел на Кастиэля и внутренне содрогался, когда каждый новый, незамеченный им раньше шрамик на лице бывшего ангела, отзывался болью в его собственном сердце. Кастиэль, видимо, понял его молчание по-своему, потому что склонил голову, медленно поднялся и, прихрамывая, побрел прочь. Он уже отошел на доброе расстояние, когда позади послышались быстрые шаги и встревоженный, хриплый голос Дина: - Эй, Кас! Черт! Подожди! На плечо бывшего ангела легла тяжелая ладонь, и он остановился, замер, не зная, что охотник от него хочет, понимая, что должен уйти, и всем сердцем желая остаться. - Кас, ты куда это собрался? - удивленно поинтересовался Дин, заглядывая в лицо Кастиэля. - Я... - замешкался тот, затем, не найдя быстрого ответа, пожал плечами. - Не знаю. Куда-нибудь. Я понимаю, Дин. Вам ни к чему лишняя обуза. - С ума сошел?! Какая обуза, Кас? - от переизбытка чувств заорал охотник. Кастиэль несколько раз непонимающе моргнул, затем неуверенно переспросил: - Значит, я могу остаться? - Пф! - фыркнул Дин, хватая его за руку и начиная тащить к дому. - Это даже без вопросов. К тому же, ну куда ты пойдешь, идиот несчастный! Перьев нет, а мозги все те же, птичьи остались! Уже через несколько шагов Кастиэль, уставший, вымотанный, державшийся до сих пор на одной силе воли, запнулся и упал бы, если бы Дин вовремя не подхватил его. Правильно оценив состояние бывшего ангела, молодой человек поднырнул ему под мышку и практически донес на себе до дома. Сэм и Бобби, засидевшиеся ночью едва ли не до рассвета, так еще и не проснулись, поэтому все заботы о приведении Кастиэля в более-менее приличный вид молодому человеку пришлось взять на себя. К тому времени, как его младший брат и старый охотник все же появились в гостиной, невероятно расстроенный Дин мерил комнату быстрыми шагами и, время от времени поднимая глаза к потолку, матерился сквозь стиснутые зубы, а Кастиэль спал в соседней комнате в кровати Дина, отмытый от пыли, грязи и крови, со свежими повязками на обработанных ранах, накормленный и напичканный болеутоляющим. * * * Прошло несколько дней, прежде чем Сэм и Бобби пришли в себя от самого факта появления Кастиэля, а также немного привыкли к тому, как он теперь выглядел. Хотя они оба всегда старались встать так, чтобы им была видна только неповрежденная сторона лица бывшего ангела. Самого Дина, как ни странно, обезображенное лицо Кастиэля совершенно не отталкивало. Он словно не замечал ни шрамов, ни страшных рубцов, ни пустой глазницы, которую приходилось регулярно обрабатывать специальными заживляющими растворами. Он взял на себя все лечебные процедуры, с мягкой досадой отмахнувшись от Кастиэля, едва тот успел заикнуться о том, что может все делать и сам. Кастиэль довольно быстро свыкся с мыслью, что он теперь человек и должен ежедневно совершать множество совершенно рутинных дел, чтобы поддерживать работу организма. К тому же он достаточно долгое время наблюдал за людьми, чтобы не знать многие вещи хотя бы теоретически. А с практикой ему помогал Дин, который почти ни на минуту не спускал с бывшего ангела глаз, показывая, рассказывая и объясняя, если тому что-то было непонятно или незнакомо. Однако состояние здоровья Кастиэля было неизменной причиной тревожной складки на лбу молодого человека. Прошло две с половиной недели с того дня, когда Дин нашел бывшего ангела сидящим на ступеньках дома, прежде чем стало окончательно ясно, что тот вряд ли когда-нибудь полностью оправится от встречи с архангелом. Хромота никуда не исчезала и только ухудшалась, когда Кастиэль долго оставался на ногах; кисть левой руки слушалась плохо, часто немела, а пальцы сводило судорогой. Но сильнее всего оказалась повреждена спина. Кастиэль не мог долго стоять прямо, он начинал горбиться и жаловаться на боли между лопатками; кроме того, стоило ему неудачно повернуться или резко наклониться в сторону, как он бледнел от боли и весь остаток дня был мало на что способен. Когда такое случалось, Дину приходилось медленно, один мучительный шаг за другим, доводить едва ли не теряющего сознание от боли Кастиэля до их общей комнаты, раздевать и укладывать в постель, в которой бывший ангел сворачивался в стонущий, агонизирующий клубок, не способный даже забыться сном, пока его не отпустит. Сам Дин еще в первую ночь притащил в спальню матрас и бросил его рядом с кроватью, которую отдал Кастиэлю, заявив, что будет спать на нем. На робкое замечание со стороны Сэма о том, что ангелу, ставшему человеком, вовсе не обязательно спать в одной комнате с Дином, и братья могли бы делить комнату Сэма на двоих, молодой человек твердо ответил: - Я ему нужен, Сэмми. Понимаешь, нужен. К тому же в том, что он стал человеком, виноват только я. Значит я несу за него ответственность. Если ему приспичит встать ночью в туалет, и он где-нибудь упадет, или у него снова прихватит спину, я хотя бы буду поблизости, а не на втором этаже, где я точно ни хрена не услышу за твоим богатырским храпом. - И долго это будет продолжаться? - решил все же уточнить младший брат. - Столько, сколько понадобится, - ровно ответил Дин, затем выражение его лица смягчилось, и он тихо добавил. - Мне он не в тягость, Сэмми. Больше эту тему в разговорах братья не поднимали. С появлением Кастиэля существование охотников наполнилось смыслом, который они практически потеряли после восстания Люцифера, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Несколько дней бывший ангел потратил на то, чтобы облазить весь дом и дотошно, не пропуская ни одного уголка, изучить коллекцию книг, собранную Бобби за долгие годы. После чего оккупировал рабочий кабинет старого охотника, отрываясь от книг только, когда его оттуда выгонял Дин, или когда затекшая спина в очередной раз давала о себе знать мучительными болями. Это продолжалось с неделю, пока молодой человек, окончательно озверевший от того, как Кастиэль издевается над своим организмом, не вошел в рабочий кабинет и, решительно схватив небесного трудоголика за шкирку, не утащил его в спальню. "На превентивный массаж", - в качестве объяснения довольно ухмылялся он. И, хотя в процессе массажа бывший ангел вопил едва ли не на весь дом, процедура неизменно помогала. Со временем боли в спине заметно уменьшились и стали хотя бы терпимыми, да и сам Кастиэль больше не передвигался по дому с видом человека с перманентно защемленным спинным нервом. Вскоре практически безвылазное сидение Кастиэля в рабочем кабинете принесло свои первые плоды, и братья Винчестеры отправились на охоту не по обычной наводке на разбушевавшегося духа, вампира или зарвавшуюся ведьму, а по четкому указанию на конкретное место, где, если верить информации бывшего ангела, хранилась рукопись, в которой подробно описывалось первое восстание Люцифера. Из этой рукописи Кастиэль надеялся почерпнуть информацию об излюбленных приемах Люцифера, чтобы знать, к чему им нужно готовиться. Рукопись братья раздобыли и, вернувшись в Южную Дакоту, хором сказали Кастиэлю пару ласковых за то, что тот не предупредил о хреновой туче ловушек и прочих неприятностей, поджидающих охотников за фолиантом. - Ненавижу зомби, - пробурчал Дин, привычно начиная втирать в его кожу массажное масло. - Хоть бы слово сказал, что там такое может водиться. - Ммм, - расслабленно промычал Кастиэль в подушку, - о гаргульях вы знали, а зомби... Не подумал, что они могут представлять такую уж серьезную угрозу для душевного здоровья двоих опытных охотников. Теперь буду знать. После успешно завершенного первого задания, новые посыпались из Кастиэля одно за другим, и братья мотались по стране, как проклятые. Конечно, это значило, что Дину теперь приходилось надолго оставлять своего подопечного одного в доме Бобби, но работа есть работа, и жизнь охотника - это жизнь охотника. Бобби, долгое время присматривающийся к бывшему ангелу, наконец оттаял настолько, что пожалел одинокого и в отсутствие Дина вечно грустного парня и купил ему мобильный телефон. Поэтому однажды, готовясь ко сну в очередном дешевом мотеле, Дин чуть с кровати не упал от удивления, когда, ответив на звонок с незнакомого номера, услышал очень даже знакомый низкий голос Кастиэля. В тот вечер они проболтали два часа, пока вконец отчаявшийся заснуть Сэм прицельно не метнул в брата подушку, попросив заткнуться хотя бы до утра и дать ему выспаться. Конечно, Кастиэль звонил не только ради того, чтобы поговорить со старшим Винчестером, с которым они стали необычайно близки за последнее время и действительно могли просто болтать ни о чем часами, но и по делу. Но отчего-то время, потраченное на передачу важной информации, ни в какое сравнение не шло со временем, которое они проводили, развалившись на кроватях по вечерам, разделенные сотнями миль, глядя в потолок, улыбаясь и вслушиваясь в голоса друг друга. Все когда-то заканчивается, подошло к концу и, казалось бы, бесконечное рыскание по стране в поисках самых разнообразных артефактов по наводкам Кастиэля. У братьев Винчестеров появилась возможность вернуться в ставший уже родным и привычным дом Бобби, перевести дух и подумать над дальнейшими планами. Сэм был рад отдохнуть от дороги и мотелей; Дин был рад тому, что он снова будет иметь возможность приглядывать за своим подопечным; Бобби тихо радовался тому, что наконец-то появится возможность немного прийти в себя от постоянного беспокойства за бывшего ангела, ответственность за которого во время отсутствия старшего Винчестера легла на его не такие уж больше и молодые плечи. Кастиэль же... Он заперся в рабочем кабинете, обложился книгами и находками братьев и с головой ушел в их изучение, попросив, чтобы его не беспокоили, а еще лучше, вообще забыли на какое-то время о его существовании. Это было легче сказать, чем сделать, потому что с возвращением Дина бесконтрольное корпение над книгами подошло к концу. Едва нарисовавшись на пороге дома, молодой человек окинул быстрым, внимательным взглядом фигуру бывшего ангела, оценил скованность его движений и, чертыхаясь сквозь зубы и поминая недобрыми словами Небеса и всех крылатых засранцев разом, уволок того в спальню, где в течение часа приводил Кастиэля в состояние расслабленного, сонного и не способного даже говорить мягкого желе. - Жаль, нельзя показать парня толковому врачу, - посетовал однажды Бобби Сэму, когда они в очередной раз наблюдали ставшую уже привычной картину: решительно марширующий в направлении спальни Дин, крепко вцепившийся в руку пытающегося что-то возразить Кастиэля. - Да, - согласился с ним Сэм, - но у него нет ни документов, ни истории болезни. К тому же стоит ему открыть рот, и его не на лечебную терапию отправят, а прямиком в психушку. Они достали еще по бутылке пива, помолчали. - Хорошо, что Дин так к нему относится, - через некоторое время продолжил развивать свою мысль Бобби, с легкой ухмылкой прислушиваясь к первым громким воплям, которые, как они оба уже знали, скоро перейдут в едва слышные стоны удовольствия, и к спокойному увещевающему голосу Дина. - У меня бы точно терпения не хватило так сдувать пылинки с совершенно чужого мне человека. - Мне кажется, это у Дина в характере, - задумчиво отозвался Сэм, тоже прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни. - Ему просто необходимо о ком-то заботиться. Я уже вырос, а Кас... в каких-то вопросах от него словно бы веет древностью, в других же... он просто ребенок: любопытный, наивный и невинный. Это сочетание, мне кажется, и делает Дина таким; у него словно все защитные рефлексы разом включаются и работают на пределе возможностей. Бобби на это ничего не ответил, только хмыкнул, молча допил пиво и пошел по каким-то своим делам. А Сэм остался сидеть в кресле, задумчиво подавшись вперед и размышляя над странными отношениями его брата и бывшего ангела. Вынужденное сидение затянулось на три недели, прерываемое лишь время от времени охотой в окрестностях, и мающийся от безделья Сэм, который не переставал думать о той беседе с Бобби, стал просто от скуки уделять больше внимания тем моментам, когда Дин и Кастиэль одновременно оказывались в поле его зрения. Поначалу это был ничем не подогреваемый отстраненный интерес, но уже на исходе первой недели Сэм стал замечать вещи, которые заставили его задуматься: легкое прикосновение к плечу, убранная со лба темная прядь волос, накрытая большой грубой ладонью Дина изящная ладонь Кастиэля. И ладно, если бы это были единичные случаи, но излишний физический контакт между его братом и бывшим ангелом просто бросался в глаза... если знать, куда смотреть и в какой момент. И, что самое смешное, это происходило совершенно неосознанно, практически на автомате; Сэм мог поклясться чем угодно, что Дину было даже невдомек, какие сигналы он, сам того не желая, подает каждым своим движением. В конце концов младший Винчестер решил, что это просто его обязанность уведомить брата о своих умозаключениях, чтобы тот неожиданно для себя самого не попал в ситуацию, в которой, Сэм был уверен, меньше всего хотел бы оказаться и сам. А если судить по тому, как реагировал Кастиэль на прикосновения Дина: смущенно опуская голову, пряча от чужих взглядов раскрасивший его щеки румянец и легко и нежно улыбаясь краешками губ, такая ситуация может назреть намного быстрее, чем Сэм мог ожидать. Решение было принято, и в один из вечеров, когда Кастиэль уже ушел спать, а Дин все еще сидел на крыльце, задумчиво уставившись в звездное небо и баюкая в руках бутылку пива, он присел рядом с братом и завел поначалу ничем не обязывающий разговор, который постепенно принял то направление, к которому Сэм и стремился. - Дин, послушай, может быть тебе стоит немного сдать назад с Кастиэлем? - Что ты имеешь в виду? - удивленно приподнял брови молодой человек. - Ну... все эти массажи, постоянный контакт, то, как ты вокруг него скачешь, чтобы он, не дай Бог, пальчик не прищемил, - замялся Сэм, не зная, как подобрать слова, и морщась от внешней грубости сказанного. - Ты же не хочешь, чтобы он подумал что-нибудь не то. - Не понял, - Дин мгновенно подобрался, и даже внешне было заметно, как он весь ощетинился, готовый защищать своего ангела. - Ты на что это намекаешь, Сэмми? - Ни на что, - вскинул руки в защитном жесте младший брат, но все же смущенно продолжил. - Я знаю, что ты ни о чем таком не думаешь, а вот Кастиэль... - Что Кастиэль? - резко подался вперед Дин. - Похоже, ты ему нравишься, Дин, - плюнул на все попытки сказать это как-то более обтекаемо Сэм. - Очень нравишься. - Э... о... - потерял дар речи старший брат, хватая ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды. - Может быть ты этого и не замечаешь, - воспользовавшись потрясением брата, продолжил младшенький, - но каждый раз, когда ты его касаешься, Кас краснеет, как влюбленная по уши девчонка. - Серьезно? - с каким-то нездоровым интересом спросил Дин. - Абсолютно. - Хм... он мне ничего не говорил... - Поэтому я и хочу, чтобы ты был в курсе того, что с ним происходит, потому что - ты знаешь Каса - тормозов для него попросту не существует. Для него сам концепт, что это ненормально и противоестественно, вряд ли будет понятен. И рано или поздно он обязательно решит это дело с тобой прояснить. - Угу, - о чем-то напряженно размышляя, отозвался Дин. - Ну так вот, я не хочу, чтобы ты оказался в такой ситуации, - довел свою идею до конца Сэм, мысленно радуясь тому, что Дин воспринял все это намного спокойнее, чем он ожидал. Довольный тем, что братский долг был успешно исполнен, Сэм похлопал брата по плечу, встал, собираясь вернуться в дом и ожидая, что Дин последует за ним, но тот покачал головой: - Ты иди, а я тут еще немного посижу, поохреневаю в одиночестве. И, Сэм... спасибо. - Да без вопросов, чувак, - ухмыльнулся Сэм. Несколько дней младший Винчестер ходил очень довольный собой, не забывая все же отслеживать ситуацию между братом и бывшим ангелом. Не раз и не два он замечал, как Дин с каким-то задумчивым выражением лица разглядывает Кастиэля, когда тот не видит, но списывал это на то, что брат просчитывает наиболее верный способ немного охладить отношения с подопечным. Однако никаких внешних изменений в поведении Дина так до сих пор и не произошло, хотя Сэм ожидал их со дня на день. В таком напряженном ожидании и беспокойстве за старшего брата, который всегда четко выражал свою позицию насчет однополых отношений, бурно голосуя против, младший Винчестер жил еще дня три, пока однажды вечером не решил немного прогуляться перед сном по территории, прилежащей к дому. Он уже возвращался со своей прогулки, когда, завернув за очередное нагромождение старых автомобилей, наткнулся на картину, которая будет стоять перед его глазами во всей своей ошеломляющей реальности и четкости до конца его дней. Там, у железного бока Импалы, стояли двое. Их Сэм мог узнать с полувзгляда даже в сгущающихся с каждой минутой сумерках: Кастиэль, прижатый спиной к двери машины, и Дин, отчаянно, забыв про все на свете, целующий бывшего ангела, вжимающийся в него всем телом так, словно хотел слиться с ним в одно целое. В тишине были отчетливо слышны тихие стоны Кастиэля, и Сэм сквозь пелену, которая опустилась на его сознание, удивился, как это он не услышал их еще на подходе. Ему бы развернуться и уйти, вернуться в дом другой дорогой, но ноги молодого человека совершенно отказывались повиноваться, и он просто стоял и смотрел на вызывающе эротичное зрелище, открывающееся перед ним, бесстыдное, чувственное и откровенное. Ни Дин, ни Кастиэль не замечали его, а ему... ему было слышно все: каждый стон, каждый порывистый вдох, каждое тихое признание, сказанное шепотом и не предназначенное ни для кого другого, кроме того, кто таял сейчас в уверенных и сильных руках охотника. - Никогда не отпущу... слышишь, никогда... не отдам никому.... мой, только мой... нашел... - отчаянный шепот Дина, ответом которому была только легкая, умиротворенная и счастливая улыбка Кастиэля. Бывший ангел молчал, но выражение его лица говорило яснее слов; оно словно сияло изнутри любовью и доверием. - Все будет хорошо, Кас... все будет хорошо... ты со мной... с тобой ничего не случится, пока я рядом... клянусь... порву любого, кто хотя бы попробует до тебя дотронуться... Черт, Кас... все будет хорошо... люблю тебя... И лишь тогда в ответ тихим эхом, перемежаемым поцелуями, прозвучало: - Люблю тебя, Дин... Всегда любил... Все будет хорошо... И в этот щемящий момент Сэм наконец очнулся от наваждения, осторожно попятился назад, пока фигуры возле Импалы не исчезли из поля его зрения, и окольным путем, который занял у него гораздо больше времени, чем вся прогулка до этого, вернулся в дом. Не удивительно, что к тому моменту и Кастиэль, и Дин уже были внутри. - Ну и где тебя черти носили? - встретил его с порога недовольный голос брата, который так не вязался со спокойным счастьем в его глазах. Сэм только пожал плечами и прямиком отправился к себе на второй этаж. Ночной воздух проветрил мозги, помог справиться с потрясением от увиденного, но так и не дал ответа на один вопрос: "И что теперь?" После этого вечера Сэм как назло постоянно натыкался на парочку то здесь то там, и уже весь извелся, не зная, как себя вести. Пока точку во всей этой истории не поставил Бобби, который, без всякого сомнения, тоже получил где-то дозу откровения на новые предпочтения Дина Винчестера в том, что касалось романтических отношений. - И долго вы будете держать это, чем бы это ни было, в секрете? - спросил он однажды вечером, лениво развалившись на диване, когда взъерошенная и растрепанная парочка, смеясь и шутливо толкаясь, ввалилась в дом. Улыбки словно ветром сдуло с лиц обоих, а Сэм облегченно вздохнул, радуясь про себя, что это нелегкое дело, поставить все точки над "i", взял на себя Бобби. - Ты о чем? - напуская на себя недоуменный вид, осторожно спросил Дин, бессознательным движением отодвигая Кастиэля себе за спину. - О том, что происходит между тобой и этим бывшим пернатым недоразумением, - пояснил Бобби, не меняя тона. Дин почесал в затылке, обернулся к Кастиэлю, который невозмутимо и совершенно спокойно вернул взгляд, и развел руками: - А что, не нужно было? Я-то думал, что спасаю вашу психику. Бобби и Сэм переглянулись и синхронно заухмылялись. - Поверь, парень, такое скрыть просто невозможно, - покачал головой Бобби. - Как по мне, лучше уж занимайтесь этим в спальне за закрытой дверью, чем я еще хотя бы раз наткнусь на вас и увижу больше, чем когда-либо хотел увидеть. - Поддерживаю, - кивнул Сэм, которому тоже надоело регулярно расширять свой кругозор таким способом. - Охренеть, какие все терпимые стали, - рассмеялся Дин. - Ну что за идиот, - добродушно проворчал Бобби, медленно поднимаясь с дивана. - Ладно, парни, с этим мы разобрались. Я спать. Сэм последовал его примеру, оставив обалдевшего Дина наедине с по-прежнему невозмутимым Кастиэлем. Как прямой результат этого короткого разговора почти всю ночь Бобби и Сэм беспомощно проворочались в своих постелях, без особого успеха пытаясь приглушить подушками звуки, доносящиеся из спальни на первом этаже. И на следующее утро невообразимо раздраженный и невыспавшийся Бобби первым делом заявил парням, что еще одна такая ночь и спать они будут в сарае на задворках его свалки автомобилей. Поэтому либо Дин найдет способ заставить своего любовника не выражать удовольствие так громко, либо как-то звукоизолирует их спальню, он же, Бобби, все еще хочет дожить до преклонных лет, сохранив здравый рассудок. Все это было высказано в лицо Дину, но первым отреагировал Кастиэль, который пожал плечами, покопался в столе и, выудив откуда-то из недр одного из ящиков белый мелок, молча прошел в спальню и нарисовал три сложные фигуры на двери. - Это должно помочь с проблемой, - сказал он, выйдя из комнаты и встав рядом с заинтригованным старым охотником и старшим Винчестером. - И что эта хрень должн... - в то самое мгновение, когда Дин пересек порог спальни, его голос как ножом отрезало, хотя губы молодого человека продолжали двигаться. - Ха! - Бобби от избытка чувств хлопнул бывшего ангела по спине, - Ни разу не слышал ни о чем подобном, но результат мне нравится! - ...работает? - спросил Дин, снова выходя из спальни. - Идея в том, что мы будем в состоянии слышать все, что происходит в доме, но при этом не будем беспокоить остальных, - улыбнулся Кастиэль и слегка наклонил голову. Мир среди обитателей дома был восстановлен, и снова потянулась тихая, размеренная жизнь. * * * Приближалось Рождество, и Сэм уже свернул себе все мозги, пытаясь придумать подходящий подарок для Дина и Кастиэля. Почему-то ему казалось правильным, что на этот раз подарок должен быть один на двоих. Своеобразный знак со стороны младшего брата, что он принимает их отношения и тот факт, что старший брат спит теперь с мужчиной, бывшим ангелом, для него совершенно не проблема. Вопрос с подарком решился неожиданно легко. Однажды в морозный солнечный день Сэм застал парочку, дурачившуюся возле Импалы. Повсюду были раскиданы инструменты, и легко можно было догадаться, что очередная профилактика старой машины вылилась в шутливый и несерьезный раунд игры в салочки. Это было совершенно нехарактерно для Дина, и уж вряд ли Винчестер-младший мог даже представить обычно серьезного и спокойного Кастиэля настолько увлеченными этой детской забавой, но они оба выглядели такими счастливыми и поглощенными процессом, что Сэм не выдержал, достал мобильный телефон и сделал несколько фотографий. В какой-то момент Кастиэль все же заметил вспышку фотокамеры и притормозил, удивленно замерев вполоборота к Сэму так, что видна была только здоровая часть его лица. В ту же секунду на плечи бывшего ангела легли руки Дина, подошедшего со спины и удивленно повернувшего голову в сторону Сэма, чтобы понять, что же привлекло внимание любовника. Яркая вспышка озарила два четких профиля, поймав момент застывшей реальности: сияющие счастьем глаза и легкую, немного недоуменную улыбку на губах Кастиэля, приподнятые в удивлении брови и проблеск тревоги в глазах Дина. - Ну и что ты там наснимал? - спросил старший брат, выпуская любовника из объятий и подходя к Сэму. - Дай глянуть. Но Сэм со смехом спрятал телефон за спину и отскочил подальше: - Потом. Вот распечатаю на бумаге, тогда и увидишь. Салочки продолжились, только на этот раз в роли зрителя выступал Кастиэль, удобно расположившийся на капоте Импалы и комментирующий веселые догонялки между братьями. У Дина так и не получилось поймать младшего брата, впрочем, он не очень-то и старался, а тот до самого вечера ходил в превосходном настроении, потому что теперь точно знал, какой подарок сделает этой парочке на Рождество. Спустя четыре дня Сэму удалось, не привлекая внимания, отлучиться из дома в торговый центр, чтобы распечатать фотографии. К его радости все снимки получились четкими, но особенно удачной вышла последняя фотография. Она выбивалась из легкого, шутливого настроения остальных, от нее буквально веяло нежностью, теплом и... И Сэма неожиданно бросило в дрожь от мысли, насколько нереальным и невозможным кажется счастье этих двоих сейчас, когда мир стоит на пороге своего конца, когда уже видны первые отблески огня, грозящего вскоре поглотить их всех. В тот же вечер он сидел у себя в комнате на кровати, разложив снимки по покрывалу и прикидывая, что лучше: вставить ту последнюю фотографию в рамку, а остальные отдать просто стопкой, или купить фотоальбом и наклеить их все в него, когда в дверь коротко постучали. - Сэм, Кастиэль просит всех собраться в гостиной. Кажется, он что-то нашел. Быстро убрав снимки в шкаф, Сэм спустился вниз, где его уже ждали остальные. Кастиэль стоял спиной к окну; он крутил в руках тонкий золотой обруч, в котором молодой человек сразу же узнал один из артефактов, добытый ими около двух месяцев назад. Дин стоял рядом с бывшим ангелом, на его хмуром лице застыло выражение сосредоточенности. Бобби сидел на диване с бутылкой пива в руке и задумчиво изучал трещины в полу. Устроившись на диване рядом с Бобби, Сэм выжидательно посмотрел на Кастиэля, тот кивнул и заговорил, быстро, четко, по существу. Как оказалось, обруч позволял Кастиэлю слышать разговоры ангелов, при этом самому оставаясь в тени. Пару часов назад он услышал, что Небеса были в курсе последнего плана Люцифера, но совершенно ничего не собирались предпринимать, чтобы предотвратить его. - В горах Вичита есть очень старая, никому из людей не известная система пещер, которая ведет в подземный храм, существующий едва ли не с самого начала времен, - говорил Кастиэль, объясняя ситуацию. - Когда-то давно один из моих братьев заключил в этом храме и погрузил в стасиз немногочисленную, не больше нескольких десятков особей, но очень опасную расу демонов. Самая большая опасность этой расы состоит в том, что их невозможно убить обычным оружием. Последний клинок, который мог справиться с этой задачей, давным давно утерян. Даже ангелы не знают, существует ли все еще подобное оружие или оно было полностью уничтожено. Кроме того эти демоны обладают собственным физическим телом; они привязаны к нему и не нуждаются в оболочках, по этой причине привычный вам экзорцизм становится невозможным. Люциферу удалось каким-то образом разбудить этих демонов от многовековой спячки, но он пока еще не может пробиться сквозь печати, наложенные моим братом на место их заключения. - Хм, Кас, а что тогда мы можем сделать, если даже ангелы предпочли не связываться с этими уродами? - озвучил общий вопрос Дин. - Мы должны уничтожить их, - отчеканил Кастиэль. - Всех до единого. Если они выйдут из храма, их будет уже не остановить. - Ну и как ты предлагаешь это сделать? Сам же сказал, что они неуязвимы. Или у тебя где-то завалялась лишняя ядерная боеголовка, чтобы придавить всех этих гадов разом? Бывший ангел посмотрел в потолок, словно прося помощи и терпения у Отца Небесного, и досадливо покачал головой. - Есть ритуал, - осторожно начал он, - который может сделать их уязвимыми на какое-то время. На два часа, не больше, но этого должно быть более, чем достаточно. - И в чем тогда проблема? - нахмурился Сэм. - В том, что ритуал необходимо провести непосредственно в подземном храме, - терпеливо пояснил Кастиэль и тут же добавил, - И можете поверить, как только ритуал начнется, демоны сделают все, чтобы его остановить. Ритуал снимет не только их неуязвимость, но и нарушит целостность защиты вокруг храма. Я уже могу предположить, что как только это случится, храм начнет разрушаться. Так что выбраться на поверхность будет еще той задачкой. Да, и еще... Тот, кто будет читать заклинание, ни в коем случае не должен покидать пределы магического круга и не сможет помочь тем, кто будет отражать атаки демонов. - Ничего себе, - почесал в затылке Бобби, - серьезная работенка. - Предположим, я возьму на себя ритуал, а тем временем Дин и Сэм прикроют мою спину... Кастиэль покачал головой, его губы сжались в узкую твердую линию: - Вдвоем им не справиться. - Так что ты предлагаешь? - резко бросил Дин, у которого появилось нехорошее предчувствие того, в каком направлении движется этот разговор. - Я возьму на себя ритуал, - спокойно сказал Кастиэль. - Вашей задачей будет сделать так, чтобы не подпустить ко мне демонов. Не убить, а просто не подпустить, - уточнил он. - Нет! - отрезал Дин. - Что "нет"? - недоуменно посмотрел на него Кастиэль. - Нет, Кас, ты в этом безумии не участвуешь. В конце концов, мы можем подключить других охотников. - Не успеем. До того момента, как Люцифер сломает последние печати, удерживающие демонов в храме, осталось два дня, а, насколько я знаю, в том регионе сейчас нет ни одного охотника, - бывший ангел бросил короткий взгляд в сторону Бобби, и тот кивнул, подтверждая: - Мы ближе всех, Дин, и должны это сделать. Похоже, кроме нас, больше некому. - Кас... - прошептал Дин, - Нет... - У нас нет другого выхода, - упрямо наклонил голову бывший ангел. И тут Дин разразился потоком грязных ругательств, резко схватил Кастиэля за рукав и буквально выволок его на улицу. Сэм и Бобби хмуро переглянулись и приготовились ждать, время от времени посматривая в окно, за которым было видно, как беснуется и что-то кричит Дин, а невозмутимый Кастиэль молча слушает его, даже не пытаясь вставить слово. Это продолжалось достаточно долго, но наконец, кинув очередной взгляд в окно, Сэм увидел, что пара стоит, крепко обнявшись, соприкасаясь лбами, и по тому, как опустились плечи Дина, как крепко прижимал он к себе любимого человека, было ясно, что эту схватку он проиграл. * * * Всю дорогу до горной гряды охотники проехали, лишь изредка останавливаясь для того, чтобы перекусить и размять затекшие ноги. Вход в пещеры удалось найти не сразу, да и то они несколько раз проходили мимо узкой расщелины, скрытой разросшимся кустарником и тенью от нависающей над ней скалы. Прежде чем войти, Дин отвел Кастиэля в сторону, обнял и тихо прошептал ему на ухо: - Все будет хорошо, Кас, - казалось, убеждал он себя. - Я буду рядом, а значит, все будет хорошо, слышишь? Бывший ангел только легко улыбнулся ему и потерся щекой о подбородок молодого человека. - Не беспокойся, Дин. Дин только крепче прижал его к себе, зарываясь лицом в его волосы, вдыхая запах любимого человека, не в силах разомкнуть объятия, даже если бы хотел. Он знал, что после двух часов блуждания по горам, Кастиэль уже был физически вымотан, а ведь предстоял еще спуск под землю и, кто знает, сколько им еще придется пройти, прежде чем они достигнут точки их назначения. - Ты как? Еще держишься? - Ммм, - утвердительно промычал бывший ангел, расслабляясь в его руках. - До храма дойду, а обратно... - А обратно, если будет нужно, я тебя на руках донесу, - заверил его Дин. - Ну, вы еще долго миловаться будете? - хмуро вклинился Бобби, разрушая момент спокойствия. Парочка ответила ему одинаковыми ухмылками, но все же разомкнула объятие, при этом Дин не удержался и легко коснулся губами губ Кастиэля, словно скрепляя негласный договор между ними. Путь через сеть подземных пещер прошел без особых происшествий, если не считать того, что хромающий больше обычного Кастиэль часто оступался и Дину приходилось постоянно держать его за руку, чтобы успеть поймать тот момент, когда нетвердо стоящий на ногах приятель решит отправиться в очередной полет. В конце концов, после часа блужданий под землей они переступили порог храма, который отличался от виденных ими ранее пещер только огромным, грубо отесанным каменным алтарем у дальней стены и десятком черных провалов в стенах, оказавшихся боковыми ответвлениями, в которые Кастиэль настоятельно попросил их не соваться. Хотя они были глубоко под землей, в пещере было достаточно светло, но источник света охотники так и не заметили. Храм встретил их мертвой тишиной, казалось бы, охотники были совершенно одни, но бывший ангел приложил палец к губам, призывая к молчанию, отступил к самому входу и, вытащив из-за пояса короткий кинжал, принялся чертить на каменном полу достаточно большую и сложную магическую фигуру, заключенную в тройной круг. Охотники между тем выбрали себе позиции, встав полукругом так, чтобы Кастиэль и выход из храма были позади них. Наконец приготовления были завершены, и бывший ангел встал в центр круга; его лицо было смертельно серьезным и сосредоточенным, таким, каким Дин видел его только один раз прежде: в Зеленой Комнате, прямо перед тем, как его ангел изгнал оттуда Захарию. Пристально взглянув в лицо каждого из охотников, Кастиэль кивнул, первые слова ритуала отчетливо и громко прозвучали под древними сводами храма. - Ну, понеслась душа в рай, парни, - хрипло сказал Бобби, поудобнее перехватывая рукоять боевого топора. Дальнейшее Дин запомнил плохо. Не успело гулкое эхо, вторящее голосу бывшего ангела смолкнуть, чтобы подхватить следующие слова, как из всех боковых ответвлений огромной пещеры хлынули демоны. Форма их тел мало чем отличалась от человеческой, но и спутать их с людьми было невозможно: красноглазые, обтянутые серой морщинистой кожей, шестипалые и совершенно лишенные волосяного покрова, они вызывали омерзение даже у опытных охотников. Чего никто из них не ожидал, так это того, что демоны будут вооружены короткими мечами, топорами и боевыми утяжеленными посохами. Да, оружие было древним, но от этого не менее смертоносным. Завязался трудный и неравный бой, в котором десяткам монстров противостояло трое человек, с яростным упорством защищающих того, кто стоял за их спинами и чей голос, продолжал быстро и отрывисто, словно придавая схватке рваный ритм, выговаривать слова давно мертвого языка. В какой-то момент Кастиэль на пару секунд запнулся, словно забыв следующую строку, и демоны победно взревели. Дин уже хотел было улучить момент, чтобы обернуться, проверить, все ли в порядке, но тут речитатив возобновился, и молодой человек снова оказался увлеченным в круговорот безжалостной схватки. Рев демонов теперь перекрывал голос Кастиэля, и охотники чувствовали себя ослепшими и оглохшими, из последних сил отражая бесконечные атаки неуязвимых противников, не имея ни малейшей возможности хотя бы примерно определить, сколько времени уже прошло и сколько еще осталось до конца ритуала. Ритуал завершился неожиданно и незаметно: просто в какой-то момент топор в руках Бобби, вместо того, чтобы оттолкнуть демона, не причинив ему вреда, вошел в податливую мягкую плоть, разрубая мышцы, дробя кости, открывая путь первым потокам чужой ярко-синей крови. Охотники быстро переглянулись, издали победный клич и с новыми силами набросились на демонов, которых оказалось не так уж и сложно убить, стоило избавить их от преимущества неуязвимости. За каких-то коротких двадцать минут Винчестерам и Бобби удалось справиться почти со всеми демонами, которые находились в подземном храме. Лишь немногие уцелевшие скрылись во все тех же боковых ответвлениях, но гнаться за ними охотники не стали по двум причинам. Во-первых, позади все еще стоял безоружный, уставший и практически беспомощный Кастиэль, а во-вторых, те из демонов, у кого хватило мозгов прекратить атаку, все равно будут погребены под сводами рушащегося прямо на глазах подземного храма. Незаметные вначале легкие сотрясения усиливались с каждой секундой, и вскоре, когда от стен и потолка стали отделяться и падать вниз большие камни, стало предельно ясно, что пора было отсюда уходить. - Кас, мы сделали это! - радостно прокричал Дин, обернулся и... Молодой человек хотел бы закрыть глаза, не смотреть на Кастиэля, распростертого посреди магического круга в луже собственной крови, сведенными в предсмертной судороге пальцами сжимающего рукоять ножа, вошедшего по самое основание в бок. Он бы хотел не слышать хриплого не то крика, не то воя, который вырвался из его груди, когда в панике, разбивая колени в кровь, он рухнул рядом с любимым человеком, лихорадочно пытаясь нащупать пульс и находя лишь холод там, где раньше была знакомая, согревающая, уютная теплота. Но он не мог закрыть глаза, не мог заставить себя ослепнуть и оглохнуть, как бы ему этого ни хотелось. Мир Дина сузился до крошечного отрезка бытия, в котором не существовало ничего и никого, кроме его самого и мертвого Кастиэля. - Нет... Кас... нет... Дин ничего не видел, кроме ставшего таким знакомым и любимым лица, шрамы и обожженную кожу которого он уже давно перестал замечать; лица, которое даже сейчас, когда на него опустилась маска смерти, оставалось серьезным и торжественно-спокойным. Он не слышал ничего, кроме своего неровного сбивчивого дыхания и стонов раненного зверя, которые вырывались из его охрипшего горла; не слышал Сэма, который надрывно звал его и тянул прочь: "Дин! Дин! Боже, Дин, мы должны отсюда уходить! Дин, он мертв! Кас мертв! Ты ничем не можешь ему помочь! Дерьмо, Бобби, помоги мне!" Он не чувствовал ничего, кроме безвольной холодной руки Кастиэля, в которую он вцепился мертвой хваткой дрожащих ободранных и окровавленных пальцев; не чувствовал, как Сэм и Бобби, всхлипывая и матерясь, едва не ломая ему пальцы, отдирали его от мертвого тела, а затем, подхватив под локти, буквально волоком тащили прочь. Прочь из этого проклятого места, где навсегда остался любимый им человек. * * * - Сэм, как он? - спросил Бобби, увидев выходящего из спальни молодого человека. - Как вчера, и как позавчера, и как позапозавчера, и, черт возьми, как всю неделю до этого, - сокрушенно ответил младший Винчестер. - Только сидит на полу, смотрит на эту гребаную постель и молчит. Хлещет дерьмовое пойло и молчит. По-моему, он даже не пьянеет, Бобби. Старый охотник мрачно поджал губы, слушая его отчет, но ничего не сказал. - Сколько он уже выпил? Бутылку? Две? Я бы уже давно отрубился, - продолжал Сэм. - А он... Я никогда не видел его таким. Мне уже просто за него страшно становится. - Ну, дай ему время, Сэмми, он придет в себя, - попробовал успокоить молодого человека охотник, но тот только покачал головой. - Я видел его плачущим, Бобби, видел слетевшим с катушек безумцем, видел деланно безразличным, но я никогда не видел его таким... мертвым. - Два года назад, когда ты умер, он был примерно в таком же состоянии. - Но он в итоге встряхнулся и начал действовать! Понимаешь, действовать! - повысив голос, возразил Сэм. - А тот, кто уже вторую неделю сидит в той комнате, - он махнул в сторону спальни, - это не мой брат, это не Дин, это его тень. Он словно умер там, в той пещере, вместе с Касом, и на поверхность мы вытащили еще одно мертвое тело. Да, оно дышит, у него бьется сердце, оно может за один день вылакать несколько бутылок виски и остаться пугающе трезвым, но его душа мертва! - Не говори ерунды! - прикрикнул на него старый охотник, и молодой человек опустошенно рухнул на диван, зарывшись лицом в ладони. - Да... да, ты прав. Черт, я уже просто не знаю, что делать, и начинаю срываться, - наконец проговорил он. - Что делать, что делать, - все еще сердито пробурчал Бобби. - Нужно заставить его как-то выйти из этого состояния, но я понятия не имею, что можно здесь сделать, кроме как макнуть его еще пару раз в ванную с водой и льдом. Только результат будет таким же, как и раньше. Он даст тебе по морде, окрысится на меня и пойдет обратно в эту чертову комнату глушить себя алкоголем. У нас ведь даже личных вещей Каса не осталось. Все, что у него было, купили ему уже мы, а старые тряпки Дин выкинул еще, когда он только нарисовался на моем пороге полгода назад. Может Дину было бы легче, если бы у него хоть что-то было от прежнего Кастиэля, каким он его помнил... Внезапно Сэм резко выпрямился и хлопнул себя по лбу: - Черт! Как же я мог забыть о них! Молодой человек сломя голову бросился на второй этаж и вскоре вернулся, держа в руках тонкую пачку фотографий. - Вот, - сказал он, протягивая их старому охотнику. - Сделал их за несколько дней до... до того, как Кас погиб. Хотел подарить им обоим на Рождество... - Сэм запнулся, его руки затряслись. - До сих пор не могу поверить, что его больше нет... Бобби отошел к окну и несколько минут молча разглядывал снимки, затем украдкой шмыгнул носом и показал молодому человеку один из них. - Отдай ему эту фотографию, - тихо сказал он. - Даже если это и не поможет, пусть она будет у него. Сэм взглянул на снимок и сразу же понял, что имеет в виду Бобби. Это была та самая последняя фотография, где Дин стоял, прижавшись к спине Кастиэля, обнимая его; оба вполоборота к камере, так, что яркий солнечный свет очерчивал их резкие профили и омывал фигуры, придавая им эфемерность, словно эти двое, их чувства, их любовь и их хрупкое, такое скоротечное счастье были не от мира сего. Тяжело вздохнув, Сэм вернулся в спальню. Дин по-прежнему сидел на полу спиной к окну и остановившимися, пустыми глазами смотрел на разобранную постель. Постель, в которую он так и не ложился с того последнего дня, когда они проснулись в ней вместе с Кастиэлем, и она до сих пор была в том состоянии, в каком они ее оставили. Даже подушка, на которой обычно спал бывший ангел, все еще хранила легкий, примятый след от его головы, полустертый и неясный, такой же, как зыбкие пески памяти, в которых он теперь остался навсегда. С трудом заставив себя оторвать взгляд от постели, Сэм присел на корточки рядом с братом. - Дин, - тихо позвал он его. - У меня есть для тебя кое-что. Не знаю, станет тебе хоть немного легче или нет, но... вот. Он неловко протянул фотографию так, чтобы она попала в поле зрения Дина. Долгое время тот никак не реагировал, и у Сэма сжалось сердце от ощущения бесполезности этой попытки, но затем Дин моргнул, сфокусировал взгляд на снимке, и в его глазах появилось осмысленное выражение. Если так можно было назвать ничем не прикрытую, рвущую сердце и душу боль, ожившую в его глазах. Полупустая бутылка виски упала на пол и покатилась, а Дин дрожащей рукой потянулся к фотографии. Осторожно, словно не смея дотронуться, он медленно погладил по краю небольшого бумажного прямоугольника, затем вцепился в него и прижал к притянутым к груди коленям. Дин долго всматривался в снимок, наконец нежно, огрубевшим кончиком пальца обвел лицо улыбающегося со снимка Кастиэля, затем его губы задрожали, дыхание сбилось, он часто заморгал и одновременно с наконец-то навернувшимися на глаза первыми слезами из его груди вырвался тихий, едва слышный стон: - Кас... Сэм вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь, но из-за нее все равно были слышны тяжелые хриплые рыдания. Когда он вернулся в гостиную и без сил рухнул на диван, Бобби, который, опустив голову, стоял у окна, обернулся. - Ну надо же было этому идиоту влюбиться в ангела, - сокрушенно и беспомощно вздохнул старый охотник. * * * На утро следующего дня Дин вышел из своей комнаты выбритый, с мокрыми после душа волосами, в чистой одежде, внешне такой, как всегда, но только внешне. Он держался немного в стороне, большую часть времени молчал, а даже если иногда и улыбался, эта улыбка не отражалась в его глазах. Хотя на улице уже давно ударил холод, Сэм часто заставал его по вечерам сидящим на крыльце, пристально и в то же время невидяще уставившимся куда-то вверх. В такие моменты младший брат садился рядом со старшим и тоже долго молча смотрел вместе с ним в темное звездное небо. Братья ни о чем не говорили, слова были не нужны, они просто сидели и вспоминали всех тех, кого с ними больше не было, кого они потеряли где-то на пути к этой ночи, этому небу и этим звездам. В одну из таких ночей, в канун Рождества, Дин неожиданно заговорил: - Как ты думаешь, где сейчас душа Каса? Это был тяжелый вопрос, из тех, над которыми Сэм задумывался уже не раз. Конечно, он хотел бы верить, что душа Кастиэля сейчас на Небесах, в Раю, что в конце своей дороги бывший ангел вернулся домой и снова обрел покой. Но всегда оставалась вероятность, что Небеса не примут своего изгнанника. При одной мысли о том, что душа Кастиэля может попасть в Ад, Сэму становилось муторно и горько. Бывший ангел ничем не заслужил такой судьбы. И если ему, Сэму, не хотелось даже думать о такой вероятности, то что уж говорить о Дине, для которого Кастиэль стал чем-то большим, чем ангелом, вытащившим его из Ада, братом по оружию, тем, кому он мог верить и доверять. Он стал человеком, которого Дин полюбил и без которого сейчас ему было очень плохо и одиноко. - Я верю, что он сейчас на Небесах, - после короткой паузы ответил наконец Сэм. - Ты же знаешь, что Небеса не выдают Аду даже павших ангелов. Дин резко выдохнул, словно все это время, затаив дыхание, ждал ответа. - Да, ты прав, не выдают. Я все время об этом думаю, вспоминаю... там хреново, Сэм, там очень и очень хреново, а уж бывшему ангелу... Младший Винчестер положил руку на плечо брата и легко его сжал. - Где бы он ни был, я уверен, что ему хорошо, что он счастлив. - Он был счастлив и здесь, - еле слышно прошептал Дин. - На земле, со мной. Он сам говорил, что не скучает по Небесам, потому что у него есть я. И мне всего-то нужно было удержать... - Не вини себя... Мы все тогда устали, все были вымотаны, никто не заметил, когда в него метнули нож. - Я должен был хотя бы оглянуться, когда он сбился... хотя бы проверить, как он, - еще тише сказал Дин. - Мы стольких уже потеряли, Сэмми. Маму, отца, твою Джесс, Памелу... Кас... я ему обещал, понимаешь, обещал, что пока я рядом, с ним ничего не случится. Обещал, что при мне ни одна тварь не доберется до него, что он будет в безопасности. И он мне верил... - Дин, прекрати! - резко перебил его брат. - Кастиэль знал, на что шел. Он знал, что там, куда мы идем, никто не будет в безопасности, и меньше всего он. Но Дин его словно не слышал. - Отец погиб из-за меня, чтобы я жил, Сэмми; ты уже однажды умирал, потому что я, слышишь, я не уберег тебя, не справился, не успел. И вот, когда мне нужно было сохранить жизнь еще одного человека, которого я просто не мог, не имел права потерять, я снова все, к чертям собачьим, похерил. - Дин... - Нет, Сэмми, это не пьяный бред, мне не нужно, чтобы ты меня тут утешал, это факты, это моя чертова жизнь. Жизнь, в которой со мной случилась одна хорошая вещь... Он не договорил, но мысль незримо повисла в воздухе между ними: "и я ее потерял". - Завтра уже Рождество, - неожиданно горько улыбнулся Дин. - Кас хотел увидеть, как люди отмечают Рождество, хотел наряжать вместе со мной елку, хотел придумывать вместе со мной подарки для тебя и Бобби, хотел увидеть ваши лица, когда вы будете открывать их. А я... я хотел увидеть его лицо, хотел поймать его под веткой омелы и целовать до тех пор, пока он не забудет обо всем на свете... - Так, Дин, слишком много информации, - запротестовал Сэм. - Слишком много? Нет, Сэмми, это память о том, что только могло бы быть. Ее не может быть слишком много. А теперь этого не будет никогда. Оставь мне хотя бы эти мои мечты. Мне... мне сейчас тяжело мечтать одному. Но Дин больше так ничем и не поделился с братом. Он надолго замолчал, а потом просто поднялся и, так ничего и не сказав, вернулся в дом. * * * Рождество в доме Бобби началось для старого охотника достаточно необычно. Прежде всего Сэм, который подхватился ни свет ни заря, зачем-то рванул в торговый центр неподалеку, а вернулся в компании большой разлапистой ели, ветки которой живописно свисали с крыши Импалы. Кроме того, на заднем сидении машины обнаружились несколько коробок с елочными игрушками и мишурой, которые младший Винчестер купил на распродаже по бросовой цене. Эти игрушки не были очень уж красивыми, но их было много, достаточно для того, чтобы украсить зеленую красавицу, установленную в гостиной и занявшую половину комнаты. Сэм на этом не остановился, и, на взгляд Бобби, это уже был большой такой перебор: он достал где-то веточки омелы и развесил их по всему дому. - Сэмми, ты хочешь мне на что-то намекнуть? - каверзно ухмыльнулся Бобби, когда увидел это безобразие в первый раз. Молодой человек нервно хихикнул, побледнел и замялся. - Я вчера говорил с Дином, и он мне рассказал кое-что... о Касе, о том, как он мечтал увидеть настоящее человеческое Рождество. - Хм.. ясно, - хмыкнул Бобби, потом сдвинул кепку на нос и почесал затылок. - Только мне кажется, что с омелой ты немного того... перебрал. Не думаю, что Дин оценит. - Да? - забеспокоился Сэм, тоже начинающий соображать, что с этим конкретным атрибутом праздника он не угадал. - Черт, ты прав... Договорить он не успел, потому что в гостиную вышел отчаянно зевающий Дин и немедленно вылупился на елку. - Э... по какому поводу праздник? - с опаской обходя дерево по дороге на кухню, поинтересовался он, заметив замершего брата и Бобби. - Так ведь Рождество, - с преувеличенным энтузиазмом ответил за обоих Сэм. - Ясно, - скривился брат. - Ты вчера так впечатлился моими пьяными излияниями, что решил устроить мне праздник? Младший Винчестер смущенно замялся, его взгляд совершенно против его воли скользнул к предательской ветке омелы, под которой как раз стоял его брат. Дин проследил за его взглядом, поднял голову, и от его лица разом отлила вся кровь. А затем словно какая-то натянутая струна в душе Дина с неслышным звоном порвалась, и в моментально ставших безумными зеленых глазах мелькнула такая боль, такой надрыв, что старый охотник и Сэм отшатнулись от него. Первой, ломая ветки и хрупкие игрушки, на пол упала елка, следом за ней, веточки омелы оказались безжалостно растоптанными под тяжелыми ботинками молодого человека, ослепленного бессильной яростью на судьбу. И напоследок, издав хриплый громкий стон, он одним движением смел с рабочего стола все, что там лежало. Замерев посреди комнаты, Дин обвел ее взглядом, оценил учиненный им разгром, горько рассмеялся и решительно прошел на кухню, откуда появился спустя несколько секунд с двумя бутылками виски в руках. Оглушительно хлопнувшая дверь спальни стала завершающим аккордом неудавшегося праздника. Для Бобби и Сэма остаток дня до самого вечера прошел в попытках поговорить с Дином через закрытую дверь. Однако, все эти попытки заканчивались неизменным посыланием их обоих самыми разнообразными маршрутами, причем старший Винчестер с каждым новым разом придумывал пункты назначения все оригинальнее и оригинальнее. Иногда из комнаты доносилась ругань, иногда истеричный смех, иногда приглушенные тяжелые рыдания. А иногда... иногда им казалось, что Дин с кем-то говорит, и в эти моменты его брату и старому охотнику становилось особенно страшно. Так прошел день. На настенных часах пробило девять. Сэм и Бобби грустно сидели на диване, когда неожиданно гостиная наполнилась звуком хлопающих крыльев. Оба синхронно подняли головы, но не сделали даже попытки схватить оружие, заранее зная, что это бесполезно. Младший Винчестер и старый охотник ожидали чего угодно, даже самого худшего, что они надоели ангелам настолько, что их решили убрать с дороги раз и навсегда... Но кого они точно не ожидали увидеть в этот вечер, так это живого и здорового Кастиэля, который стоял посреди гостиной и, склонив голову набок, задумчиво изучал поваленную елку. На ангеле, а это был стопроцентный ангел, в этом оба охотника были абсолютно уверены, на этот раз не было строгого костюма и плаща, судя по всему, безвозвратно утерянных в тот день, когда он стал человеком. Вместо этого Кастиэль был одет в свободные джинсы, теплый белый свитер и короткую джинсовую куртку. Ангел обернулся, когда, хватаясь друг за друга, изрядно набравшиеся к этому времени охотники поднялись с дивана и неуверенно приблизились. - Привет, Сэм. Бобби, - коротко кивнув, поприветствовал их ангел. В ответ его окатили святой водой из большого пластикового ведра, в последнее время всегда стоявшего у дивана, чтобы быть под рукой. Выплюнув воду и проморгавшись, ночной гость мгновенно высушил промокшую одежду и волосы, которые снова встали хорошо знакомым встрепанным ежиком. - Да... мне здесь, судя по приему, очень рады. Охотники переглянулись и без капли сожаления в глазах синхронно пожали плечами, затем их взгляды снова остановились на неожиданном госте. Сэм уставился на совершенно здоровое лицо Кастиэля, на котором не осталось и следа от ставших уже привычными шрамов страшного ожога, а расхрабрившийся Бобби ткнул ангела пальцем под ребра и, когда тот слегка хихикнул, громким шепотом известил всех присутствующих: - Настоящий. Кастиэль на это только ухмыльнулся и, вопросительно приподняв бровь, мотнул головой, обозначая царящий в комнате разгром. - Хорошо погуляли? Охотники разом скривились. - Если бы, - пробурчал Бобби. - Кас... тиэль.. - А раньше я был для тебя просто Касом, - немного грустно улыбнулся ангел и подмигнул уже начинающему что-то понимать Сэму, который тут же расплылся в широченной улыбке. В следующую секунду Кастиэль обнаружил себя крепко сжатым в медвежьих объятиях младшего Винчестера: - Кас! Ты живой! Ты вернулся! - Черт, парень, а мы тебя уже похоронили, - вторил ему не менее счастливый Бобби, который очень любил, когда все хорошо заканчивается, но никогда ни с кем не делился этим своим страшным секретом. - Но как? - Сэм наконец отпустил Кастиэля и сделал шаг назад. - На Небесах наступают новые времена, - сделал попытку туманно ответить ангел, но не удержал торжественного выражения лица и расплылся в ехидной ухмылке. - Отец вернулся, и кого-то он вознаградил, а кого-то... Кастиэль не договорил, просто сжал ладонь в кулак, отставил большой палец и очень доступным для понимания жестом повернул его вниз. - Так ты к нам теперь насовсем? - посопев и помявшись для порядка, спросил старый охотник. - Скажем так, - глаза ангела сияли от едва сдерживаемой радости, - у меня на земле очень широкие полномочия. - Широкие полномочия - это всегда хорошо, - протянул Бобби, с лица которого просто не сходила довольная улыбка. - Но об этом потом, - посерьезнел Кастиэль. - Я чувствую, что Дину очень плохо. Что случилось? - Ты погиб, - ответил Сэм, который тоже прекратил улыбаться, как сумасшедший. - Вот что случилось. Дин очень изменился, когда тебя не стало. Ангел нахмурился и склонил голову. - Я не мог вернуться раньше. - Кас, ему очень хреново без тебя, - продолжил Сэм. - Поэтому, если ты появился только чтобы сказать ему, что между вами ничего не может быть... В общем, лучше тебе с ним тогда не встречаться. Он сломается окончательно, если снова потеряет тебя. - Не потеряет, - твердо ответил Кастиэль и, не теряя больше времени на разговоры, прямиком направился в свою старую комнату. Сэм и Бобби проводили его взглядами, переглянулись и снова заухмылялись. - Думаю, это явление Каса народу уж точно научит Дина верить в Рождество, - рассмеялся Сэм. Ни Сэм, ни Бобби так до сих и не заметили, что в гостиной теперь царил идеальный порядок. * * * Когда запертая на ключ дверь спальни вдруг широко распахнулась и в комнату вошел спокойный Кастиэль, Дин только слегка удивился. - Хм.. это что-то новенькое в моих глюках, - информировал он ангела, который с выражением легкого удивления на лице рассматривал сидящего на полу пьяного молодого человека. - Обычно ты просто мате... матери.. мать его, появляешься прямо перед моим носом. - Дин, - вздохнул Кастиэль, - сколько ты уже выпил? - Явно недостаточно, - ответил молодой человек, затем тихо всхлипнул, - а может и достаточно. Похоже, я уже дошел до той стадии, когда мой личный глюк не только молча слушает мое нытье, но и отвечает на него. Твое здоровье, Кас, - отсалютовал он ангелу бутылкой и хлебнул еще виски. - Я не галлюцинация. - Ага, - грустно кивнул охотник, - ты всегда так говоришь. Он всхлипнул, вытер рукавом навернувшиеся слезы и попытался снова приложиться к бутылке, но Кастиэль присел рядом с ним и решительно отобрал у него выпивку. - Дин, по-моему, тебе уже хватит. - А по-моему, кому-то нужно быть примерным глюком и прекратить, на хрен, отбирать у людей единственную радость в жизни. На это Кастиэль закатил глаза и легко коснулся лба Дина двумя пальцами, протрезвляя его. Реакция не заставила себя долго ждать: Дин схватился за голову, потом резко выпрямился и расширенными от потрясения глазами уставился на ангела. - Кас? Кас, это действительно ты? Но... как? Молодой человек ухватил Кастиэля за рукав куртки и судорожно смял его, когда почувствовал под пальцами совершенно реальную материю. Ангел только мягко улыбнулся на это и накрыл руку Дина ладонью. Тот вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись, а потом его губы стали медленно растягиваться в недоверчивой, но полной надежды улыбке. Шумно выдохнув, Дин неожиданно вцепился свободной рукой в воротник куртки ангела, резко дернул на себя и счастливо засмеялся, когда не ожидавший подобного Кастиэль всем весом обрушился ему на колени. Ангел завозился, пытаясь подняться, но обнаружил себя в кольце сильных рук и расслабился, в ответ прижимаясь к Дину и утыкаясь носом ему в шею. - Но.. как? Кас, ты действительно жив! Ты... - Я все объясню, Дин, - ответил ангел и собирался было уже продолжить, но молодой человек ласково приподнял его голову за подбородок, заглядывая в до боли знакомые ярко-синие глаза, затем его рука скользнула ангелу на затылок, зарылась в короткие спутанные волосы. Долгое время в комнате были слышны лишь звуки поцелуев, тихие стоны и вздохи, наконец Дин отстранился и грустно улыбнулся, проведя пальцем по припухшим губам Кастиэля. - Я не уберег тебя, Кас... Ты мне верил, а я... Я позволил тебе умереть, - глухо прошептал он, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются предательские слезы. Это были слезы радости, смешанные с горькими слезами поражения. - В этом не было твоей вины, - мягко ответил Кастиэль, легко касаясь кончиками пальцев лица любимого, стирая влажные дорожки слез. - Это была случайность, от которой никто не застрахован. Не стоит себя винить. К тому же я вернулся. И теперь все будет хорошо. Ты мне веришь, Дин? Все обязательно будет хорошо. Молодой человек долго вглядывался в бездонную синеву глаз Кастиэля, затем медленно кивнул и улыбнулся новой, расслабленной и счастливой улыбкой, в которой больше не было ни горечи, ни боли, ни опустошения: - Все будет хорошо, Кас. Ты вернулся. Я верю. Верю, что теперь, черт возьми, все действительно будет просто охренительно. И в этот момент он действительно поверил. Впервые за все то долгое время, с тех пор как полтора года назад выбрался из собственной могилы, с тех пор как в пустом, испещренном кабалистическими знаками амбаре ангел Божий сказал ему о предназначении, Дин Винчестер поверил в себя. В то, что он справится, пройдет через все сражения и выйдет из них победителем. И пусть мир все еще стоял на пороге Апокалипсиса, пусть Люцифер был на свободе, пусть их было мало, тех, кто стоял на пути грядущего пожара, но с этой минуты Дин верил в то, что в конце пути, все будет не просто хорошо, а охренительно хорошо. Молодой человек снова рассмеялся и поцеловал своего ангела, запуская руки ему под свитер и не находя там ничего, кроме сильного, теплого, подрагивающего от его прикосновений обнаженного тела. Дин уже хотел было продолжить разворачивать свой подарок от Бога на Рождество, когда Кастиэль с сожалением выдохнул: - Дин, с этим придется немного подождать, - и, встретившись с непонимающим взглядом молодого человека, продолжил. - Сэм и Бобби с ума сходят от беспокойства, давай хотя бы ненадолго выйдем к ним. Я никуда больше не исчезну, обещаю. Одним плавным движением Кастиэль поднялся на ноги, увлекая Дина за собой, и решительно потащил его в гостиную, где, ангел точно знал, все еще в нетерпении дожидались их появления Сэм и Бобби. Те встретили их для начала напряженным и явно наигранным молчанием, но долго они не выдержали. Сэм снова радостно повис на Кастиэле, что при его росте было не простой задачей, а ангел терпеливо ждал, когда Дин отлепит от него это необычное елочное украшение. Бобби же порылся в шкафу и вытащил на свет Божий запыленную бутылку отличного виски, которую он заначивал уже не первый год как раз для подобной оказии. Не прошло и часа, как все четверо уже радостно смеялись: все же не только Дин наконец-то по-настоящему поверил в то, что в рождественскую ночь чудеса все же случаются. Где-то далеко за полночь уже хорошо набравшийся Сэм, не удержавшись на ногах, очень удачно плюхнулся на диван; более сдержанный Бобби сонно и добродушно улыбался, время от времени делая маленький глоток из стакана, в котором плескалось янтарное виски, а Дин... Дин стоял у окна, крепко прижимал к себе Кастиэля и улыбался ему в шею, с удовольствием вдыхая свежий запах ангела, всей кожей ощущая исходящее от тела любимого тепло. В какой-то момент внимание Сэма привлекло что-то над их головами, и он молча указал вверх: - Хм.. парни, это вроде как традиция... Парочка одновременно посмотрела туда, куда указывал младший Винчестер, и Дин тихо прошептал в ответ на непонимающий взгляд Кастиэля: - Ветка омелы. - Это что-то значит? - Ничего, - пожал Дин плечами, притягивая к себе Кастиэля для поцелуя. - Все на свете.