Прорыв Страны Чудес.

Вообще-то, Алисе не впервой было видеть мир в таких тонах — в конце концов, с её неосторожностью она почти всегда балансировала на грани жизни и смерти, впадая в истерию едва ли не ежеминутно. Но сейчас что-то было не так. Мир не был привычным чёрно-белым, скорее, просто чуть более мрачным, чем Страна Чудес и чуть менее блёклым, чем Лондон. Походило чем-то на ярмарку, на который она давно в детстве бывала: карусели, колесо обозрения, заброшенные палатки с едой. Разве что, какие-то непонятные железные коробки, фонари без свечей. Странно это. На деревянной платформе под ногами засветилась команда «Убить», но и это её не удивило — в конце концов, мало ли Алиса читала секретных подсказок о спрятанных где-то рядом ходах, бутылках и прочих тайниках, выведенных такими чернилами, которые просто так не прочтёшь? Врагов она пока не видела, только это вскоре исправилось — словно из ниоткуда, перед ней появились странные фигуры, которые отдалённо напоминали девичьи, лишь лица они не имели. За спиной раздалось урчание, и Лидделл раздражённо цокнула языком. — Подарок принёс, — мягко промурчал кот, опуская на пол излюбленный тесак, который девушка тут же схватила и с угрозой направила на монстров. Те несколько мгновений поколебались, но тут же кинулись на неё. Движения совершенно привычные, быстрые и ловкие. Из убитых на пол падают какие-то красные и белые сферы, и Алисе всё кажется, что это розы и зубы, но у неё нет времени разбираться с тем, что же это такое: враги всё прибывают и прибывают. Девушка рассыпается роем бабочек, уклоняясь от очередной атаки странного механизма, и резко бьёт ножом в основание своеобразной шеи. Голова со стуком падает на землю, и из шеи начинает сыпать фонтан искр. Когда последний враг оказывается сражён, Лидделл наклоняется и подбирает мнимые зубы и розы — это оказываются разноцветные сферы, которые девушка прячет в карман передника. Вдруг позже пригодятся? Она бездумно бежит дальше и делает свои открытия. Оказывается, что если подкинуть врага в воздух, то его вполне может убить и обезумевшая детская карусель, а чёрные стены, так напоминавшие ей скользкие руины, невозможно порезать или разрушить: они походили на дёготь, но при попытке кромсать их нож отскакивал с таким лязгом, словно им резали кристалл. Потом были неясные херувимы, кидавшие в неё бомбы. Алиса порхала по деревянному пространству, ограниченному со всех четырёх сторон, и в редкие моменты, когда удавалось поражать летающих бесов перечницей, думала, что, как бы её ни раздражали эти идиотские пухлые ангелочки с бомбами и грязной кожей, это всё-таки лучше, чем визжащие поросячьи рыльца, которые так и хочется сбить на землю и зажарить. Она видит странные платформы впереди и бежит к ним. Знает, что если где-то есть сложный путь, то по нему стоит пройтись — обычно там есть воспоминания, любовно упакованные в бутылку. Добрые или нет — это уже мелочи, ей главное достать их, вернуться себе, получить назад то, что у неё так старательно отнимали столько лет. Но в конце пути её ждёт только ключ. Что же, будь так — она выучила, что для каждого ключа находится дверь. Алиса возвращается обратно, высоко подпрыгивает и подтягивается на руках, следует дальше, пока не замирает: впереди вместо прохода только разбитое зеркало. И ей не привыкать «нырять» в иные пространства странными способами. Она проходится по жутковатому месту, напоминающему заброшенный кукольный театр, замирает около большой статуи девочки и долго-долго рассматривает её, предполагая, могла ли у кого-нибудь когда-то быть настолько большая голова или глаза. А затем она слышит знакомое урчание. Он, как всегда, возникает из ниоткуда, сначала улыбка, затем глаза, затем всё тело сразу — костлявое, с острыми линиями и витиеватыми узорами татуировок. Кот, с усмешкой склонив голову на бок, указывает взглядом в сторону. Алиса слабо хмурится, но всё же смотрит туда же и невольно отшатывается от стены, из которой пытается вылезти некая красная человекоподобная субстанция. — А эти души ты освободить должна, — мурлычет негодяй, принимаясь точить когти об одну из пугающих до одурения шарнирных кукол. — Только осторожнее с ножом. Он исчезает точно так же, как и появился: по части, постепенно, оставляя только кривую усмешку висеть в воздухе — то ли в знак насмешки, то ли для того, чтобы приободрить девчонку. Алиса сдувает тёмную прядь со лба и глубоко вздыхает. Она умело орудует тесаком. Лезвие входит в размягчённый дёготь, который она видела раньше, но который до этого ей не поддавался. Несчастная душа кричит ей в лицо, корчится, когда лезвие случайно задевает её, но Лидделл не сдаётся, потому что она, чёрт подери, знает, что этот кот хоть и невыносим, но подаёт хорошие идеи и даёт дельные советы, которым стоит следовать. Ещё пара усилий — и душа на её глазах испаряется, оставив в напоминание о себе только выжженный «дёготь» и несколько разноцветных сфер, которые девушка тоже подбирает. Дальше её путь пролегает мимо очередного зала. Алиса привыкла к битвам ещё много лет назад, потому что у неё что ни день — то сражение. За себя, за воспоминания, за своё право на жизнь и на получение лекарств, которые помогут ей чувствовать себя хотя бы немного лучше, чем обычно. Она грациозно скользит между шестерёнок, которые вот-вот грозятся разрезать её или расплющить и в конце концов выходит на ещё одну плохо освещённую площадку. Теперь это действительно похоже на ярмарку: колесо обозрения, какие-то палатки, фонари везде, куда только ни глянь. Идиллию прерывает только чей-то громогласный голос, на который девушка оборачивается скорее машинально, чем из надобности. Она без лишних раздумий бросается вперёд, целясь лезвием в пересечение шрамов на лбу уродливого монстра. Под острым лезвием края шрамов снова расходятся. Алисе весело: она порхает, рассыпаясь бабочками, «жалит» своим тесаком, но веселье прекращается, когда монстр решает спастись, взобравшись на колесо. Девушка расстреливает его залпом перца, целясь аккурат в рассечённый по новой шрам. Наверняка это дико больно, и мысль об этом заставляет Алису крутить ручку перечницы с просто бешеной скоростью и игнорировать слабую боль в мышцах. В этом месте врагов гораздо больше, а разрываться между лезвием и выстрелами приходится постоянно, поэтому Алиса устаёт гораздо больше. Не говоря уже о том марафоне, который она пробежала по длинному деревянному мосту до того, как тот успел свалиться в воду. Монстр сдаётся после нескольких минут отчаянных атак. Он с рёвом опускает свой кулак на площадку, но затем обессиленно падает в озеро. Алиса растерянно смотрит на то, как грузное уродливое тело идёт ко дну и неопределённо хмыкает: в запале битвы эта схватка прошла для неё так быстро, что она даже не успела почувствовать вкус победы. — У тебя ещё будет шанс как следует поиздеваться над врагами, — довольно мурчит Чешир, мягко вышагивая по доскам. Он снова выходит из ниоткуда, садится около ног Лидделл и молча наблюдает за поверхностью воды, пока Охотник целиком не скрывается в её глубине. — Что дальше? — тихо спрашивает Алиса и вытирает тесак о свой передник, тяжело вздохнув. Очевидно, так просто всё не может закончиться. — А теперь пора просыпаться. Она непонимающе хмурится, Кот разбегается и упругим прыжком толкает её в грудь, отчего девушка сваливается с причала прямо в воду. Она барахтается несколько мгновений, выплывает наверх и только затем открывает глаза, видя перед собой лицо доктора Бамби. — Всё в порядке, Алиса? — он тревожно хмурится, придерживает её одной ладонью между лопаток. Алиса, оказывается, лежит на кушетке в его кабинете и чувствует себя такой разбитой, словно опять рассыпалась бабочками. Только в этот раз в моральном смысле. — Я в порядке, — Лидделл отвечает на автомате, кивает, лопочет что-то ещё и, вежливо попрощавшись, выходит из кабинета. Ей слышится смех херувимов, и она запрокидывает голову вверх, но вполне ожидаемо никого не видит. Алиса зло мотает головой и поднимается в свою комнату, сразу заваливаясь на кровать и закрывая глаза. Кончик кошачьего хвоста касается её руки. — Тебе рано расслабляться, — назидательно говорит ей Кот. — Тебя ещё позовут.