Петь для тебя

- Миказе Аи, это правда, что вы приемный ребенок в семье? Вы действительно состояли в сексуальных отношениях со своим "отцом"? Сердце пропустило пару ударов, и точно замерло, вместе с тем заставляя замереть и самого Миказе. Кажется, его вновь начинает трясти. Остальные участники ночного квартета срываются со своих мест. Аи зажмуривается, не в силах наблюдать за всем этим, а посмотреть в глаза своей группе, кажется, вообще невозможно. Это крах. Крах всему. Доверие, дружба, карьера - он шел ко всему этому так долго. И все разрушилось в один миг. Все звуки разом пропали, слышен только бешеный стук собственного сердца. Пианист, как ни когда, чувствует себя беспомощным. Он просто не знает, где найти силы, чтобы взять контроль над собой и над сложившейся ситуацией Ноги подкашиваются, и парень едва ли не падает, но его подхватывают сильные теплые руки. Миказе перестает дышать и со страхом приоткрывает глаза. Перед ним стоит Ранмару - смотрит взволнованно, но с толикой злости, что-то говорит. Неподалеку маячит Котобуки, в попытке успокоить оживших журналистов. Камю куда-то пропал. Весь стафф замер в шоке. Глаза ослепляют вспышки фотокамер, и вновь приходится зажмуриться. Хочется убежать как можно дальше и спрятаться так, чтобы никто и никогда не нашел. И парнишка уже собирается выполнить задуманное, но Куросаки сам выводит его из зала, отводит в гримерку и усаживает на диван. А дальше все как в тумане. Шум, беготня, какие-то встревоженные реплики, обращенные в сторону Миказе. Парнишка же будто и вовсе где-то далеко от сюда. Он не слышит даже Ранмару. Смотрит на всех пустым взглядом. Но в один момент он видит перед глазами разъяренного отца, разочарованного Саотоме, презрение и ненависть одногруппников и кохаев. Они все смотрят на него как на предателя, даже пепельноволосый парень. Еще бы. Из-за него, Аи, разрушилось все. А после все отворачиваются от него и уходят. Пианист гонится за ними, но никак не может догнать, ноги подводят, страх сковывает все тело, и он падает. Рука изо всех сил тянется за исчезающими силуэтами, но все бесполезно. В следующий момент Миказе окутывает кромешная тьма. Потерял сознание. И Куросаки думает пусть лучше так и поудобнее укладывает пианиста. Камю подходит ближе к ним, снимает с себя пиджак и накрывает им подростка. Разогнав весь стафф, трое квартетовцев разошлись по разным углам, каждый обдумывая сложившуюся ситуацию. И естественно каждый из них был в шоке. Никто не хотел верить в реальность происходящего. Если то, что Аи является приемным ребенком, еще как-то можно понять, но те его отношения с отцом... В это просто не хотелось верить. Однако, может, поэтому парень всегда уходил от разговора о его прошлом. - Хотели узнать, вот и получайте теперь,- первым подает голос Камю. Наверно, он единственный сейчас может мыслить более трезво, чем остальные. Брать себя в руки в нужный момент - его особый талант. - Что нам теперь делать?- как-то убито произносит Рейджи и удивляется сам себе. Сейчас шатен не может даже слабую улыбку из себя выдавить. Котобуки знает, что сейчас просто обязан поддержать своих друзей, но не может ничего с собой поделать. Ранмару - это сила. Иногда толкает Ночной Квартет на очень смелые решения. А еще он в некотором роде защитник - готов отстаивать интересы своих одногруппников. Словно каменная стена, может отгородить их от всего. Этому Куросаки научился у STARISH. Интересно, если бы он знал раньше, что бы сделал тогда? Нет. Что бы он тога вообще смог сделать? Ничего. Определенно ничего. Да и это все не важно. Важно то, что он будет делать сейчас. - Для начала увезем его отсюда,- вновь подает голос Камю, и две пары глаз обращают все внимание на него. Никто даже не стал возражать, прекрасно понимая, что сейчас это самое верное решение. *** Аи снился сон. Содержание его было слишком пугающим, несло в себе неопределенность. Сначала его окутывала тьма: густая, непроглядная, устрашающая своей неизвестностью. Пианиста это не столько пугало, сколько напрягала. В безуспешных попытках разглядеть хоть что-нибудь в этой темноте он напрягал свои глаза и не получал совершенно никакого результата. Тогда оставалось только идти вперед. Идти и идти. В итоге и из этого ничего путного не вышло. Осталось только стоять на месте. Кажется, парнишка уже потихоньку начинал сходить с ума от этой давящей тишины, пустоты и неизвестности, царившей вокруг. И когда он уже готов был закричать, лишь бы только наполнить это темное пространство хоть какими-нибудь звуками, перед глазами возникла картинка прошлого. Маленький мальчик весь в слезах перепуганный до смерти. Точно попавшая в паутину бабочка, пытается вырваться из крепких мужских рук. Кричит, просит остановиться, хотя сам прекрасно знает – это не поможет. Наблюдавший за этим Миказе падает на колени и замирает в полном оцепенении. Глаза его наполняются не прошеными слезами. Боже, как же беспомощно выглядит этот ребенок, до безобразия похожий на него. Этого мальчика становится жалко. И Аи, уже не в силах на это смотреть, неизвестно кого просит прекратить это. И картинка расплывается перед его глазами, но на смену ей тут же приходит другая. Он в том зале перед толпой репортеров. Все они сначала удивлены, после ухмыляются, точно добыли какую-то особенно секретную информацию. Пара секунд и эти журналюги уже невпопад задают какие-то вопросы, щелкают своими камерами. Глаза этих людей сверкают едва ли не сумасшествием. Все они подрываются со своих мест и всей гурьбой надвигаются на вновь оцепеневшего пианиста. Очнувшись, он медленно отступает назад. Взгляд, полный паники, следит за каждым движением этой толпы. Наконец Аи не выдерживает, разворачивается и срывается на бег. Парень бежит до тех пор, пока его ноги не начинают заплетаться. Он неуклюже падает на пол, если для необъятного пространства вообще существует такое определение. С облегчением осознает, что за ним уже никто не гонится, кажется, уже давно. Полностью опустошенный, Миказе даже не пытается подняться. Все его мысли только о том, что бы все это поскорее закончилось. Он просто проснется в своей кровати под громкий спор кохаев. Усмирив их, выполнит все водные процедуры, встретится перед завтраком с Ранмару. Ранмару… Точно. Что же теперь Куросаки думает о нем? А остальные? Должно быть, они больше и в сторону его не посмотрят. Не заговорят. Саотоме выкинет из группы, провожая хмурым взглядом. С ним даже никто не попрощается. Придется вернуться домой. Нет, он не хочет, что бы все закончилось вот так. Нужно объяснить все. Ребята поймут. Ведь поймут же… Парнишка поднимает глаза. Перед ним стоят Starish, и в их взгляде он видит полное разочарование, а в следующий миг они уходят просто разворачиваются и уходят. Так же поступает и Саотоме. Он даже не взглянул на пианиста. А вот ребята из квартета долго стоят и смотрят на него, точно ждут чего-то. Но в итоге и они уходят. Даже Ранмару. Миказе не выдерживает и у него начинается самая настоящая истерика. Ранмару тоже ушел. Просто развернулся и ушел. Ушел?.. Нет. Не смей. Не уходи! Только не ты… Прошу… *** Он подрывается на месте, резко садясь. Глаза, полные ужаса и не прошеных слез, широко раскрываются. И парень, точно сквозь туман, обнаруживает себя сидящим на диване в незнакомой комнате. Его правая рука вытянута перед собой, будто пытался за кого-то ухватиться. Дышит он тяжело и прерывисто, как после бега. Мысли путаются. Только что… Это был сон? Да, точно. Миказе был в том зале. О его секрете как-то прознали чертовы редакторы того журнальчика. Не выдержав накативших эмоций, он потерял сознание. Да, так все и было. Но где, собственно, пианист находится сейчас? В комнате тихо, но точно кто-то есть. Аи это чувствует по напряженным взглядам, обращенных в его сторону. Парнишка опускает вытянутую руку и оглядывается вокруг, однако тут же жалеет об том. Правда, лучше бы не смотрел. Перед ним все. Саотоме, квартет, благо, что Starish нет, даже отец тут. Стоп, отец? Что он тут делает? Зачем приехал? Ах, точно. Эта скандальная статейка и его тоже касается. Его карьеру это тоже погубит. Помнится, на днях папенька просил не делать глупостей и сидеть тихо. Неужели произошедшее как-то с этим связано? Но ведь Аи ничего и не делал. Всего-то и сидел допоздна в студии, ездил на фотосессии и участвовал в различных шоу. Он уж точно никому дорожку не перебегал. Значит, отца хотели, как говорится, зажать, дабы свернул конторку. Класс. Но этот отвертится же. И все будет у него прекрасно. А вот успешная карьера певца значительно подкосилась из-за этого. От этого позора уже ничего не избавит. Миказе опускает голову, нервно теребит пальцами краешек пледа, которым кто-то любезно накрыл его. Кажется, как в том сне, к парню подступает истерика. Ранмару сидит в кресле напротив подростка и видит, в каком сейчас состоянии его Аи. В сердце что-то неприятно кольнуло. Еще когда мальчишка метался во сне, рокер хотел подскочить к нему, обнять, успокоить дать понять, что рядом есть тот, кому он нужен. Да, Куросаки просто необходим этот пианист. Он понял это еще там, перед толпой журналистов. А еще он понял, что хочет защищать это хрупкое существо. Да, Миказе очень хрупкий. Холодный как льдинка, но так же может сломаться при одном неловком движении. Но люди, собравшиеся тут, останавливали его. Нет, не бросались с угрозами, мол, только посмей подойти. Просто, кажется, сделай одно лишнее действие и тебя задавят царившей вокруг напряженностью. Однако нервы у всех не резиновые. И Ранмару, наконец, не выдерживает, срывается с места и садится рядом с Аи, ловит на себе растерянный взгляд и обнимает. Прижимает к себе настолько сильно, что парнишка не может вдохнуть первые пару секунд. Хватка чуть ослабляется, и с необходимой порцией воздуха по мальчишеской щеке прокатывается слеза. Затем еще одна. И еще. Не выдержав, Аи дает вход накопившимся эмоциям. - Все будет хорошо, Аи,- тихо шепчет ему Куросаки, успокаивающе поглаживая по спине одной рукой, другой зарывается в необычного цвета волосы. Плевать, что здесь есть кто-то еще. Плевать, что здесь сидит мужчина, представившийся отцом пианиста. Сейчас он нужен Миказе. Рокер чувствует это по тому, как доверчиво к нему жмется мальчишка, как сильно тот сжимает свои ладони у него на груди. А еще сквозь рыдания слышит еле разборчивые просьбы не уходить, не бросать. Что-то такое Аи бормотал и во сне. И Ранмару не может и не хочет отказывать. Остальные присутствующие в комнате, будто не хотят выдавать своего присутствия. Даже отец Миказе еще и слова не проронил. У всех в голове куча вопросов, но они прекрасно понимают, что если будут лезть с ними сейчас, то станет только хуже. Потому остается только стоять в сторонке, ожидая подходящего момента. Ранмару кое-как удается успокоить Аи спустя минут пятнадцать. Мальчишка отстраняется от рокера и вновь оглядывает комнату. Взгляд по очереди цепляется за каждого и на всех у него разная реакция. Перед ребятами стыдно и неловко, Саотоме он вообще боится в глаза взглянуть. Подвел, не оправдал возложенных надежд. Наверняка сегодня же придется разорвать контракт. Отец. Смотреть на него парень тоже боится. Но приходится пересилить себя, схватить руку Куросаки, сжать изо всех сил и встретиться взглядом с мужчиной. - Успокоился?- спокойно спрашивает Миказе старший и получает в ответ настороженный кивок,- Замечательно. А теперь попроси-ка ты их выйти,- намекая на других участников квартета. Аи теряется. Он не хотел сейчас оставаться наедине с этим мужчиной. И Ранмару понимает это, потому спешит влезть в разговор. Пепельноволосый и сам сейчас ни под каким предлогом не оставит пианиста. - Аи наш друг и мы имеем полное право сейчас остаться здесь, тем более что это касается и нас,- рокер воинственно смотрит на мужчину, прижимая к себе подростка, показывая свое нежелание отпускать его. - Именно. Аи наш друг, и мы не оставим его,- наконец отмирает Котобуки и подскакивает к дивану. Вся эта ситуация выбивала шатена из колеи, но он прекрасно понимал, что просто обязан поддержать друзей. А так же он знает, скольких трудов стоили Аи достигнутые ныне вершины. Он младше всех троих. Когда они все встретились в первый раз Миказе только и умел что на пианино играть, даже не знал, как петь правильно, толком звук держать не умел. Учился всему с нуля. Рейджи видел не раз, как мальчишка задерживается в студии или в зале для практики допоздна. Он очень старался. И видел это не только Котобуки, у остальных глаза тоже там, где надо. - Аи,- Кайдо смотрит не столько грозно, сколько настойчиво. И пианисту становится не по себе от этого взгляда. Тихо и неуверенно, но он все же просит всех выйти. Ранмару до последнего не хотел уходить. Только когда Аи убедил его, что все будет хорошо, рокер покинул комнату. - Мама, должно быть, в бешенстве…- не зная с чего начать, выдавил из себя подросток, прижимая ноги к груди. - Да, когда я уезжал, она собирала вещи, крича на весь дом, какой я извращенец,- вставая со своего места, ответил мужчина. Он подошел к сыну и сел рядом с ним. Кайдо во всех красках помнит то событие. Тогда он действительно наслаждался, потом же просто забыл обо всем. Он не соврет, если скажет, что ему и сейчас все равно. Но то ли это старческое, то ли совесть у него все-таки есть, может и вовсе отцовские чувства взыграли, да только вот сейчас готов был все справить. Если бы только мог. Самому смешно. Поздно спохватился, батюшка. В глазах этого ребенка ты уже успел прослыть сволочью и полным отморозком. Мужчина только недавно понял, какой у него замечательный сын, пусть и приемный. Но чертова гордость не дает признать это окончательно. Да и пусть лучше пацан думает, что отцу по-прежнему плевать. Нормальные отношения не для их семьи. Однако это дело Кайдо замнет и жестоко покарает тех, кто предал это огласке, определенно. Потому что это влияет на его репутацию и на его труд чуть ли не всей жизни. Потому что это очерняет сына и его друзей. В конце концов, ставит крест на будущем Аи. Старший Миказе прекрасно знает, как это больно терять то, чего добивался собственным трудом. Хах, прямо благородный рыцарь. Тьфу, самому противно. - Как это произошло?- вырывает его из мыслей неуверенный голос Аи, и мужчина не торопится ответить, чем определенно заставляет мальчишку нервничать. - Этого я еще не знаю, но это тебя уже не касается. Лучше послушай меня в этот раз. Я поговорю еще вашим директором, но лучше вам сейчас не показываться на глаза публике, пока все не уляжется. Если так желаете, продолжайте готовиться к выпуску своего альбома, но делать вы это будете у нас дома. Коли нет, я силком увезу тебя и запру в твоей комнате. Понял? - Да, я… Я поговорю с ребятами… - Отлично,- хмыкнул мужчина, оглядев сына, который сейчас виновато сжался, точно нашкодивший ребенок. Потрепав подростка по голове, он вышел из комнаты, оглядывая собравшихся возле двери. Особенно долго Кайдо смотрел на пепельноволосого парня, во взгляде которого читался вызов. Миказе усмехнулся, жестом дал понять, что они могут войти, а сам направился дальше по коридору, позвав с собой Саотоме. Не медля квартетовцы вошли в комнату.