YOU LOSE
— Черт! Черт, черт, черт! Как?! Ты же не умеешь играть в видеоигры! Почему я каждый раз проигрываю тебе?! — Джонс отбросил джойстик и сполз по спинке дивана, скрестив руки. Я улыбнулся и потрепал его по волосам. Шуршание пакетов, звон ключей. Я открываю дверь в свой дом. Нет, не мой. Так написано в моих документах. Как и написано мое имя. Артур Керкленд. Так написано в документах. Батвик-Хилл, 5. Адрес дома, в котором он живет. Так написано в документах. Я закрываю за собой дверь, ставлю пакеты с продуктами на пол и замираю. Из гостиной доносилось тиканье часов, на улице мимо дома иногда проезжали машины. И больше никаких звуков. Дом выглядел серым, заброшенным. Я прошел глубже,в самую ближайшую к выходу комнату. Ей оказалась кухня. На столе, полках, тумбах — везде — был не один слой пыли. Словно хозяева дома не убирались здесь год точно. Но вот сейчас хозяин этой пыльной кухни стоял в ней и пытался признать себя таковым. Потому что о том, что он ее хозяин, гласили лишь документы, которые ему вручили в больнице. Я провел указательным пальцем по столу, как это всегда делают в фильмах или книгах, и направился в другую комнату, откуда доносилось одинокое тиканье часов. Гостиная была довольно просторной, обставленной старинной мебелью, если не считать плазмы напротив относительно новенького бежевого дивана. Книжные полки были заставлены полностью еще более старыми книгами. Наверное, хозяева дома были стариками. Так бы подумал я, если бы не был хозяином этого дома. Точнее, если бы мне об этом не сказали. Окна были занавешены. В помещении было темно, и только блеклый дневной свет еле-еле освещал рабочий стол возле окна. Я подошел к нему и отдернул белую ткань, тут же зажмурившись от яркого света, ударившего мне в глаза. Часть пыли поднялась в воздух, и теперь ее можно было хорошо разглядеть. Она была всюду. Меня пробил кашель от того, что я вдохнул в себя такое количество грязи. Сколько же дел мне предстоит, чтобы привести все это в порядок. — Альфред Ф. Джонс! Сколько можно опаздывать на встречи, время которых выбираешь ты сам, а не я? Знаешь, как это невежливо с твоей стороны, глупый мальчишка! — У меня есть уважительная причина! Если бабушке нужна помощь героя, как мне отказать ей в просьбе? — Американец с гордым видом поправил очки. — Кого ты обманываешь, дурак. Опять ведь проспал все из-за своих игр. — А вот и нет. - Словно ребенок, Альфред закрыл глаза и помотал головой, наклонившись ко мне. У нас была небольшая разница в росте, но даже эта пара сантиметров портила мне жизнь рядом с этой статуей. — А вот и да. — Я заразился этим ребячеством и подхватил глупый спор. Так продолжалось еще пару минут, пока мы оба не замолчали, встретившись взглядами: он, со своим счастливым и беззаботным и я, со своим серьезным и хмурым — и не засмеялись. Я уже заканчивал с уборкой кухни. Ее я решил убрать в первую очередь, потому что здесь я проведу чуть больше времени, чем в остальных комнатах. Мне еще предстояло осмотреть второй этаж со спальней и ванной комнатой. Продукты из коридора я уже перенес и разложил все по нужным местам, включив в доме электроснабжение. Теперь, помимо тиканья часов, я слышал шум от холодильника. Однако в доме все равно было слишком одиноко. Я включил радио. Вот, так гораздо лучше.The show must go on, The show must go on Inside my heart is breaking My make-up may be flaking But my smile still stays on.
Утром я проснулся с одной единственной мыслью — я проснулся дома. Я больше не вижу этот чертов белый потолок палаты над собой. И пускай этот потолок мне чужой, он все равно лучше больничного. К 10 утра я уже был одет, причесан и сыт. Теперь передо мной стоял вопрос: пойти к врачу или продолжить убирать дом. Врачей мне хватало по горло, а заниматься уборкой совершенно не хотелось сейчас.Ding-dong!
Померещилось, наверное. Кто может ко мне прийти? Друзья? Я лишь усмехнулся собственным мыслям.Ding-dong!
Нет, я еще не сошел с ума. Спустившись на первый этаж, я подошел к входной двери и заглянул в глазок. Снова тот назойливый мальчишка. Открыть? Нет, еще чего. Не хочу устраивать из этого дома проходной двор. И я открыл дверь. — О, Артур! Доброе утро, а я тебе баноффи принес. — он поднял небольшой пакет с названием пекарни, в которой он купил этот торт, чей аромат тут же ударил мне в нос и у меня выделилась слюна, хоть я и был сыт. Пахло слишком вкусно. Наверное, я любил этот десерт. — Я войду? — Ладно, проходи. Я приготовлю чай. — Черт, Альфред! Если ты не поймаешь меня, ты — труп! Я встал на лед, оттолкнулся и зажмурился настолько, насколько это было возможно. Сейчас я проеду еще немного, столкнусь с кем-нибудь и упаду. Если не потеряю равновесие раньше. И тут я выезжаю во что-то большое, мягкое и теплое. — Поймал. — С легкой улыбкой прошептал мне на ухо знакомый голос, и я был прижат к груди Джонса. Я обнимаю его в ответ и приоткрываю глаза. Мимо нас несутся люди, позади сотни ярких огней освещают каток. Скоро Рождество. Альфред все чаще пропадает в поисках подарка для меня. А я…Я не знаю, что ему подарить. Он говорит, что для него лучший подарок — моя улыбка. Глупость какая. Или я чего-то не понимаю. Американец отстранился и взял меня за руку. Я молча кивнул ему и аккуратно поехал за ним. — Как прошло твое утро? Хорошо спалось? — Неплохо, спасибо. Весьма рад был увидеть что-то кроме белого цвета. — Ответил я, разливая чай в чашки из дорогого сервиза. Мне его подарили. Я догадался об этом, потому что такие дорогие вещи я бы вряд ли купил сам себе. — Ну…А как ты? — Задаю встречный вопрос, чтобы поддержать беседу, и сажусь за стол напротив своего гостя. Я даже не знаю его имени. — А? Да все замечательно! — радостно ответил мне незнакомец и сделал небольшой глоток чая, тут же сморщившись то ли от ожога, то ли от противного вкуса. Я не спросил его, любит ли он чай. — Сегодня я был у твоего врача и спросил, нужны ли тебе какие-нибудь лекарства. Говорит, что лучшее лекарство для тебя — близкие люди. Поэтому я здесь. Настоящий герой никогда не оставит своих друзей в беде! — Он поправил очки и поднял руку, указывая пальцем вверх. Этот…мальчишка слишком шумный для такого тихого дома. Я бы даже не побоялся сказать, что в этом доме мертвая тишина. — Я не помню своих близких. Да даже имени своего не знал бы без документов. — Я нахмурился и тоже сделал глоток. Вкусный чай — это одно удовольствие. А вот вкусный чай в дорогом сервизе — еще большее. Выражение лица незнакомца заметно поменялось. Не в лучшую сторону. Его взгляд тут же стал серьезным, с ноткой грусти. Но не грусти от потерянной шапки, а чего-то большего. Настолько неприятного для него, что если бы не я, то он бы, наверное, сейчас и заплакал. Мне стало стыдно за мои слова. Ведь я ничего о нем не знаю. Ни имени, ни то, кем он мне приходится. А вдруг это мой брат, а я избегаю его? — Послушай, ты так долго преследуешь меня, а я даже не знаю твоего имени. — Альфред. Меня зовут Альфред. — Альфред, расскажи мне…Обо мне. — Так, осторожно, — Альфред закрыл мне глаза руками и куда-то вел, — мы почти пришли. — Что за детский сад. — Хэй, все ведь любят сюрпризы. Или ты у нас старый злобный старикашка? — Хихикнул Джонс. — Этот старикашка сейчас кому-то даст леща. — Все-все, не буду злить дедулю. — Рассмеялся американец и, наконец, убрал руки с моих глаз. Огромная елка до самого потолка. И вся в украшениях. Гирлянды, мишура, елочные игрушки. И все это сверкает. Множество ярких огней отражались в моих изумрудных глазах, которыми я во всю любовался этим чудесным зрелищем. — Ты рот-то закрой, Артур. — Тихо прошептал мне на ухо Джонс, улыбаясь. Я тут же последовал совету и отвернулся от того, смутившись. Я ведь не ребенок, чтобы так удивляться обычной Рождественской елке. Елке, которую нарядили специально для меня. Нет, все же это было волшебно. — Альфред… Я не успел поблагодарить его за подарки под елкой и саму елку, как его губы накрыли мои. — Ты очень любил кошек. У нас…У тебя даже был когда-то кот, ты рассказывал мне об этом. Но он убежал. Мы сидели так уже где-то час. Чай в чашке Альфреда уже давно остыл, а свой я выпил еще в самом начале беседы. Слушать о себе и при этом слушать о незнакомом человеке. Похоже на то, словно тебе указывают на то, как нужно жить. А ведь я так и жил. Раньше. — У меня были друзья? — Да, конечно! Немного, но они были. Франциск, Алистер, Антонио…Ты рассказывал мне еще о ком-то, но с ними ты общался не так тесно. Впрочем, я бы и не назвал дружбой твои отношения с теми тремя. Я слушал его довольно внимательно. Он редко улыбался, вспоминая мое прошлое. И выглядел абсолютно счастливым, рассказывая о себе и мне. Я предложил ему перебраться в гостиную. Чай все равно он не собирался допивать, а там хотя бы сидеть будет удобнее. — Кем я работал? Что делал весь день? — Ты работал журналистом. Иногда писал статьи в различные журналы. Собственно, весь день ты сидел за своим рабочим столом, — Альфред указал на тот пыльный стол у окна. — а в свободное время пил чай и читал книги, которые тебе дарили или отдавали. Такие уже ни в одном магазине не найти. Это, пожалуй, похоже на меня. Я был бы не прочь посидеть и почитать книги. Но вот писать уже вряд ли буду. — Ты рассказал мне о моих друзьях, о моей работе, но ты так и не рассказал мне ничего о себе. Теперь уже мой гость молчал. Он смотрел на меня. С каждым разом мне все больнее смотреть в его глаза. Я не могу представить себе того, как ему плохо. Как невыносимо сидеть с человеком, которого он знал и который теперь не помнит даже его имени. Еще вчера вы вместе гуляли, а уже сегодня его нет в твоей жизни. Смог бы я сам вынести такое? Вряд ли. Да только мне уже нечего терять. — Мы познакомились лет 5 назад, может быть больше. Меня пригласил Антонио посидеть с вами в баре, и я согласился. Мы весь вечер и ночь просидели в нем, рассказывая истории из жизни. Ты постоянно раздражался, когда я начинал говорить. — Альфред улыбнулся и посмотрел в сторону полок над телевизором, где стояли фотографии. — Тебя раздражал мой американский акцент. Какое же было у тебя лицо, ха-ха-ха! Мне казалось, что ты вот-вот себе зубы сломаешь. Слушая его рассказ о нашей первой встрече, я и сам невольно улыбнулся. — Когда мы собирались уходить, на улице шел проливной дождь. Зонта у меня, конечно же не было, и ты предложил проводить меня до отеля, в котором я жил. Всю дорогу мы говорили, говорили, говорили, и, кажется, обсудили все на свете. Даже смысл сортирования мусора и все прелести вареной морковки. Потом мы решили встретиться снова. Так мы и подружились. Уже через год я переехал жить к тебе. Ты уже не злился на мою манеру речи, мое поведение… Почему-то сейчас Альфред замолчал. Я только собрался спросить, все ли в порядке, как он тут же продолжил. — Один раз мы собирались пойти на мюзикл. Ты тогда очень сильно опаздывал. Такого никогда не было. Я был очень зол, что собирался уйти, как вдруг увидел тебя, бегущего ко мне и машину, которая неслась навстречу. Зимой дороги скользкие, скорость была большая… - Гость снова замолчал. Я заметил, как он сглотнул и глубоко вдохнул. Было видно, что ему очень неприятно вспоминать этот момент из нашей жизни. — Я ринулся к тебе и оттолкнул на тротуар, а сам…В общем, мы провели весь вечер в больнице, наслаждаясь представлением по телевизору, ха. В тот день ты смотрел на меня такими огромными, полными удивления, глазами. «Т-ты…герой» тихо прошептал ты, пока я еще был в сознании. Благо, я очень крепкий и отделался лишь переломом, а вот ты бы, наверное, не сидел сейчас здесь. Я и не сижу сейчас здесь. Перед тобой, Альфред, сидит другой человек. Не тот, которого ты знал, которого хочешь так вернуть. И я понимаю тебя. Но ничем помочь не смогу. Не то, не то, не то…Ах, вот оно! Идеально!9…8…
Альфред часто жаловался на погоду в Англии и что все свитера он забыл у себя дома. Это было бы отличным подарком…Сюрпризом. Мы вместе уже 4 год, я хочу порадовать его такой мелочью. Заодно и не дам ему заболеть. Хотя с его иммунитетом…Чертов янки.7…6…
Я не скрывал счастливой улыбки на своем лице и крепко прижимал к себе новый красный свитер с оленями, который мне уже не терпелось подарить Альфреду и получить массу благодарностей в свой адрес.5…4…
But I'll never let you go If you promised not to fade away Never fade away
Услышав звонок телефона, я тут же сую руку в карман и достаю его. — Да, Ал, я уже иду. Прости, что заставляю ждать. Но я же сказал тебе, не ждать и идти в кафе без меня. — Я не тороплю тебя, Артур, просто будь осторожнее. Меня нет рядом, чтобы спасти тебя.3…2…
— Все в порядке, Ал. Жди меня через 15 минут. Я кладу трубку и оборачиваюсь на сигнал автомобиля.1..0…
Резко открываю глаза и тут же щурюсь от яркого света. — Артур! Боже, Артур! Скажи мне что-нибудь! Артур… Кто такой Артур? Я медленно поворачиваю голову и вижу силуэты коричневой куртки, чьи-то руки. Чьи-то два голоса. Вскоре все затихает. Я снова закрываю глаза. Голова невыносимо болит. Хочется спать. — Артур… — тихо пробормотал кто-то. С трудом открываю глаза и поворачиваю голову в сторону источника голоса. Пытаюсь сфокусировать взгляд на нем. Это какой-то юноша в белом халате, накинутом на синюю футболку с желтой буквой S на груди. — Кто Вы? Тишина. — Кто Вы? И снова тишина. — Артур, я…Я Альфред! Мы были вместе, помнишь! Артур! Артур, не засыпай, прошу! — Он хватает меня за руку. В палату уже вошел врач и вежливо просит посетителя уйти. — Артур… Снова открываю глаза и вижу перед собой уже знакомое лицо. — Кто Вы? — Артур, я твой герой…Я ведь спас тебя, помнишь? Артур, прости меня, я не смог. Я должен был быть рядом с тобой, тогда бы … На следующий день я уже мог спокойно сидеть. Боли в голове утихли, но не прошли окончательно. Я смотрел в окно и наблюдал за спокойным танцем снежинок, которых становилось все больше и больше. Обещали снегопад. — Мистер Керкленд, к Вам посетитель. Я уже не оборачивался. Ко мне приходил только один человек. — Привет, Артур. Киваю и все же поворачиваю голову. — Как себя чувствуешь? — Он садится на стул рядом со мной. В его руках букет из красных и белых роз. Я посмотрел в сторону небольшого листа, который висел возле моей койки. Там было описано мое состояние и диагноз. Амнезия. — Вы приходите ко мне почти каждый день, приносите фрукты и цветы. Скажите мне, кто Вы? Молчание. Долгое молчание. Я повторяю свой вопрос дрожащим голосом. На лице незнакомца появляется легкая улыбка. — Я просто прохожий. — Уже довольно поздно, не находишь? У меня еще очень много дел. Сам видишь, в каком состоянии мой дом. Альфред смотрит на часы. Действительно. Мы что-то совсем заговорились. Мой гость встает с дивана, идет в прихожую и начинает одеваться. На нем был красный свитер с оленями. Прежде чем уйти совсем, он поворачивается ко мне. — Артур, скажи, ты вспомнил хоть что-нибудь? Я отрицательно мотаю головой. — Прости. Я понимаю, как тебе тяжело, но я совершенно не могу ничего вспомнить. Даже своего имени, своих друзей и родителей. Я ценю твои старания, но я уже не тот человек, которого ты знал. — Ничего страшного. — Он снова натягивает на себя улыбку. — Я постараюсь смириться с этим. Прости, что доставал тебя. Альфред надевает капюшон и выходит из дома. Я выхожу следом на порог и провожаю его взглядом. «See you later». Он поворачивает голову и машет мне рукой. Мы никогда больше не встретимся.