Push Me Away

Громким смехом в глубине души отражается состояние Элис несколько дней назад. Её это действительно веселит, она смеется с собственной глупости. Поставив между собой и воспоминаниями невидимый барьер, девушка практически не вспоминала о Люке уже почти неделю. Ей казалось, что она уже готова смириться с потерей и забыть прошлое. Раз и навсегда. Просто забыть прошлое. Сколько раз на день мы всего забываем? Например: пароль от социальной сети, место на парковке, где оставили машину, выключили ли конфорку или взяли ли с собой нужный учебник. В конечном итоге, каждый человек отчасти забывает то, что происходило неделю назад. Тогда почему так сложно забыть то, что произошло не намного ранее, чем любое другое происшествие в жизни. Почему мы легко забываем номер телефона друга, но не можем забыть какую-то неприятную ситуацию. Почему, почему, почему. Кажется, я когда-то писала, что в жизни слишком много вопросов и чрезвычайно мало ответов. Ничего в мире не устроено беспричинно. Ничего не случается произвольно. День начинался так, как начинались дни несколько недель назад. Элис нехотя проснулась, сонно глядя на будильник. Это адское создание трезвонит уже порядочно. Кто придумал эти будильники? Нет, это конечно очень нужная в быту вещь, но всё равно. Это отродье Каина не может заткнуться? - Господи, - кареглазая краем глаза глянула на время. На часах только семь утра… вернее, уже семь утра. Хотя тут угадать очень сложно, потому что девушка сама не знала, во сколько ей нужно просыпаться конкретно. Элис ставила будильники от балды, главное, чтобы она более или менее выспалась. В голове смешалось столько всего, что девушка не могла сосредоточиться на звуках. Ей нужно было проявить немного чуткости, потому что она не утруждала себя запоминанием графика работы своей матери. Если на кухне что-то шумело – у неё выходной. А если тишина, то либо она спит, либо на работе, либо ушла. В общем, главное, что её здесь нет. Обычно, в семь утра мамаши дома уже не наблюдается. Но на кухне громко и гулко валились на пол кастрюли, сковородки - в общих красках вся посуда, которая могла бы издавать характерные звуки. Не скажу, что Брайан сильно расстроилась. Так или иначе, когда Элис соизволит спуститься вниз, грохот уже закончится. Наверное, девушка только сейчас понимает, насколько ей повезло иметь душ на одном этаже с собственной комнатой. Особа с большим нежеланием скатывается с кровати, больно ударяясь копчиком. Все-таки день начинается не очень прелестно. К ноющему копчику добавляется отбитый мизинец, которого коварно пнула тумбочка. А к этому всему, как бы не желая отрываться от коллектива, начинает болеть шея. - Тсс, - девушка потирает шею, открывая дверь в ванную комнату. В помещении пахнет шампунями, гелями для душа и бомбочками для ванны. Элис всегда любила этот запах. Он сам собой олицетворял чистоту, будто утверждая тот факт, что отсюда выходят с новыми силами. Сегодняшний день должен был быть самым лучшим днем, после долгого созерцания только темных тонов жизни. Кареглазая только несколько дней назад заметила, что вся её одежда была исключительно тёмных тонов. Мешки под глазами разрослись до размеров тихого океана, волосы напоминали пучок соломы. С ногтями творилась какая-то аномальная нелепость. В целом Элис выглядела неподобающе, совсем. Стоя под теплыми струями воды, девушка гадала, как можно довести себя до такого состояния. Хотя, причем тут она? Всему виной один парень, который вообще всему виной в её жизни. Люк был везде, он был неотъемлемой частью существования Элис. Ни одна история не обходилась без приложения Хеммингса. Переехали в Вашингтон из-за Хеммингса, когда вернулись, встретили Хеммингса, с момента приезда бесил Хеммингс. Везде Хеммингс, ни в какие ворота это уже не лезет. - Э-элис! – голос за дверью выдёргивает кареглазую из себя. - Да? – девушка выключает воду, прислушиваясь к словам. Хейли снова жить скучно стало. - Ты проснулась? Доброе утро. Слушай, давай резче, мне нужно подготовиться к встрече. - Отлично, - еле слышно процедила Элис, со всей силы кидая мыло в стенку душевой кабинки. А как всё начиналось. Мало того, девушка не успела нормально привести себя в порядок, а времени остается все меньше и меньше, так еще и мама со своей рассеяностью. Нет, неужели вместо того, чтобы громить дом на кухне, нельзя было зайти в эту чертову кабинку и сделать всё до того, как встанет Элис? Приходится всё делать наспех. Брайан ненавидит, когда куда-то очень спешит, но и медлить не хочет. Если она не выйдет через десять минут, то Хейли снова начнет барабанить в дверь. А это очень раздражает. И когда под дверью высоким голосом пищат серенады о том, что Элис – сплошной корень зла, ничего спокойно делать невозможно. - Заходи, - кареглазая вылетела из ванной, громко хлопая дверью в комнату. Во всяком случае, она всё равно довольна. После душа девушка чувствует себя намного лучше. Тело дышит, это всё, что было нужно. *** - Эй, привет! – Майкл бежит к Элис через весь коридор. За этот короткий промежуток времени они успели слишком хорошо сдружиться. Теперь Клиффорд никогда не отходил от кареглазой, сопровождая её практически везде, где только мог. - Привет, - протянула Элис, сдавленно улыбаясь. - Ты привела себя в порядок, слава богу, - парень подмигнул, обнимая девушку. Красные волосы Майкла создают очень сильный контраст с тем, во что он сегодня одет. Одежда более темных тонов составляет немаленькую противоположность с огненной причёской. Смотрится забавно, но все равно стильно. - Как ты? – Клиффорд сощурился, поправляя рюкзак. Ну, начинается. - Хорошо, на удивление. Сегодня день новой жизни, так сказать, - в глазах Элис читается небольшая оторопь. - Начинаешь с нового листа, ну что ж. Ты не забыла, что инициатор твоего плохого настроения сегодня летит домой? - Летит? – девушка вскинула бровь. - Вот я тоже не понимаю, куда он забрёл. Но написал, что летит. Самолет приземлится сегодня около одиннадцати, - Майкл пожал плечами, откусывая кусок гамбургера. Девушка посмотрела на часы, пытаясь разобраться, почему она начинает волноваться. Зачем? Почему она должна переживать за этого придурка, когда он выставил её полной дурой? Но насильно саму себя что-то не делать заставить получается очень редко, поэтому почти до пол одиннадцатого Элис не сводит глаз с телефона, Майкла, Скарлетт, со всего того, что могло бы стать предметом связи между Люком и их компанией. - Уважаемые, прошу Вас покинуть кабинет и выйти на коридор. На каждом этаже закреплен телевизор, срочная новость, срочно выйдите на коридор, - разнеслось по всему классу. Элис бросило в холодный пот. Нет, хватит думать о плохом. Просто хватит думать об этом Хеммингсе. Его проблемы больше не её проблемы. Майкл взял девушку за руку, быстрым шагом выходя из класса. Парень прерывисто дышит, когда экран плазменного телевизора, закрепленного над потолком, начинает работать. Все видят самолет, который стоит посреди леса в непонятном положении. Вокруг самолета множество машин с надписью Ambulance и 9-1-1, толпы врачей, огромные скопления людей. - Сегодня в Бостоне пилот смог приземлить падающий самолет, практически без ущерба гражданам, находящимся в нем. Джон Кипман, пилот, говорит, что механизм отказал из-за неполадок, которые не были исправлены. Любых других оправданий такому конфузу он не нашел, ведется разбирательство, почему была допущена такая ошибка. С нами Джон Кипман, здравствуйте, как Вам удалось спасти около ста человек от неминуемой смерти? – журналистка тараторила в несколько раз быстрее идущих внизу титров, разобрать слова в самом конце становится просто невозможно. - Я действовал по инструкции, - довольно-таки немолодой мужчина отвернулся спиной от камер. Элис несколько секунд просто непрерывно смотрела на экран, вслушиваясь в каждое слово, но потом перевела взгляд на людей, которых выводят из самолета. Большинство женщин просто без сознания, мужчины хоть и в себе, но тоже не без травм. Беззвучный крик разразился внутри девушки моментально. Это ужасно. Краем уха Элис услышала шепот Калума, который отчаянно дергает Майкла за рубашку, в надежде привлечь внимание. Клиффорд раздраженно фыркнул, но все же повернулся. - Майкл, я понимаю, что не время, но в каком самолете летит Люк? Не в этом, нет? – у Худа дернулся глаз. - Что? – Майкл попытался посмеяться и вернул свой взгляд на экран, через несколько секунд он повернулся к Калуму с нервной улыбкой. – Нет конечно, это исключено. Пф, как ты мог такое подумать, нет. Но Элис это совсем не успокаивает. Её челюсть падает куда-то в Тартарары. - Нет? – Худ нервно теребит волосы Скарлетт. - Нет, - Клиффорд снова оборачивается к телевизору. Только вот, его «нет» совсем ничего не решает. На экране появляется высокий светловолосый парень в красной рубашке. Его ведут два огромных мужчины, а юноша еле волочит ноги. Камера медленно двигается на крупный план. У парня рассечена бровь, возле виска засохшая кровь. Элис в недоумении приоткрывает рот. Как так получилось? Обо что его так могло ударить, пилот же опустил самолёт. Без особых жертв. Ну, рассеченная бровь никогда не являлась чем-то таким страшным, но парень выглядит жутковато. - Твою же мать, - первым реагирует Майкл, когда парень слегка приоткрывает глаза, но потом снова зажмуривает их. – ТВОЮ МАТЬ. - ТВОЮ МАТЬ МАЙКЛ, ТЫ СКАЗАЛ НЕТ, - Калум почти взвывает. Элис потребовалось намного больше времени, чтобы осознать, отчего такая бурная реакция. У парня пирсинг на губе, голубые глаза… и вообще. Это Люк. Черт возьми, это Люк. Люк. Люк. Люк. Люк. Люк. Люк. Это не может быть, это он. Люк Хеммингс. У Элис отнялись ноги и она пошатывается. Камера ушла с крупного плана, показывая, как Люк шатается в разные стороны и теряет сознание. Мышцы двух мужчин напрягаются, и они слегка приподнимают Хеммингса, чтобы уже не волочь по земле совсем. Его неаккуратно заталкивают в машину скорой помощи, отчего девушка прижимает ладони к лицу. - М-майкл, - Элис не понимает свою реакцию. Что делать? Плакать, кричать, просто смотреть? ЧТО ДЕЛАТЬ? - Так, Элис, тихо, пожалуйста, держи себя в руках, - Майкл развернул девушку к себе. - Майкл, это был Люк. Он… он мог разбиться, - слишком спокойным тоном сказала Элис, кладя руки на грудь Клиффорда. – Он жив. Он не разбился. Он в больницу. Едет. - Так, посмотри на меня, - парень встряхнул девушку за плечи. – Если ты не перестанешь бурчать эти молитвы, то больница понадобится тебе. С ним всё хорошо, Элис, с ним правда всё хорошо. - Нет, ему плохо. Ему болит всё. Господи, я чувствую, что ему плохо, - девушка прикрыла глаза, замечая что-то мокрое, текущее по щеке. - Ему нормально, Элис, пожалуйста, не плачь, - Майкл срывается на крик. - Это из-за меня. Если бы мы не поругались, он бы не поехал, и всё было бы хорошо. Почему я такая дура?! - Если ты не прекратишь, то я запру тебя в кабинете. Кареглазая несколько раз всхлипнула. Она остро чувствует головную боль, ей болит бровь, ей кружится голова. Она слишком хорошо чувствует всё то, что сейчас чувствует Люк. И это страшно. - Калум, там написано, в какую больницу их везут? – нервно фыркнул Майкл в сторону друга. - В тринадцатую, - с тревогой в голосе буркнул Худ. - Мы поедем к нему? – здесь, оказывается, всё это время была Скарлетт. - Да, мы это и собираемся делать, - Элис чувствует, что Клиффорд закатывает глаза. *** Через двадцать минут пятеро уже оказались около больницы. Возле огромного здания ни одной скорой помощи, все машины, видимо, массово уехали на вызов. Вокруг царит какая-то мертвая гнетущая тишина. Элис слегка качнулась, вытирая выступающие слёзы. Она слишком волновалась. Слишком волновалась. Волновалась. Волновалась. Волновалась. - Молодые люди, чем я могу помочь? – классное стечение обстоятельств. Кареглазая узнала медсестру, которую она видит чаще, чем свою двоюродную сестру. - Здравствуйте, - хором процедили Калум и Майкл, после чего Майкл продолжил: - Сюда должны были привести людей с упавшего самолета… ну как упавшего, его посадили, но там очень много пострадавших. - Какого самолёта? – женщина нахмурила брови, снова не отрывая взгляд от своей писанины в журнале. – Никаких самолётов. - Что значит никаких самолётов? Вы меня слышите, сейчас должны были привести людей? Вы что не знаете, куда у вас машины скорой уезжают? Женщина, поднимите на меня глаза хотя бы, - Клиффорд стал нервно барабанить пальцами по столу. - Что ты хочешь от меня? Никаких самолётов не падало, никаких пострадавших не привозили. Молодой человек, если вы что-то приняли, то Вам лучше утопать отсюда до лучших времен. - Как не привозили? Что вы несете, может, вы не знаете? - Блин, да она вообще дальше своего носа не видит, - вставил Калум, перестав ходить взад-вперед. - Давайте без оскорблений, - медсестра недовольно выкатывает губу. - Вы по-другому не понимаете, – Худ сильно вскипел и он постоянно оглядывается на двери. - Вы со мной пререкаться пришли? Я сказала, никто сюда не поступал. Еще вопросы? Нет, тогда можете быть свободны, - съязвила женщина, снова опуская глаза в журнал и беря в руки ручку. В это время дверь распахнулась, и в коридор вбежали толпы врачей с носилками, несколько санитаров, которые поддерживают пострадавших людей и толпище «свидетелей происшествия» и родственников людей, которые летели в самолёте. У Элис не хватает жизненных сил, чтобы начать искать в этом столпотворении Люка. Девушка просто опустила голову, облокотившись о стенку. Её смешит одна мысль о том, что она думала, мол, сегодня будет хороший день, день – новая жизнь. В числе последних в коридор затаскивают Хеммингса. Голова парня просто болтается в разные стороны, ноги еле идут, руки закинуты на плечи двух мужчин, которые были вместе с ним во время новостей. Парень несколько раз поднял голову, приоткрывая глаза, но потом снова уронил её на грудь, подавая очень мало признаков жизни. Он делает этот «ритуал» несколько раз, после чего его взгляд зависает на стоящей возле стены девушке. Светловолосой девушке, опершейся о стенку и опустившей глаза в пол. - Элис, - хрипло пробурчал Хеммингс, но его снова немного подбросили, чтобы удобнее тащить. Голова парня снова упала ему на грудь. Брайан краем уха услышала знакомый голос, произносящий её имя. Она тут же подняла взгляд, её разрушенный мир стал самостоятельно подниматься над землей. Слёзы на щеках уже давно высохли, пустые глаза стали наполняться чем-то живым. Да, она его видит. - Люк, - Элис сорвалась с места, преодолевая расстояние между собой и парнем. – Люк! У Люка очень сильно шумит в ушах, но он способен услышать голос, который мог бы вылечить его прямо на этом месте. Парень старается открыть глаза, но веки слишком тяжелые. Последовало несколько попыток подряд, но Хеммингс резко перестал пытаться. Он почувствовал на своих щеках теплые родные ладони, однако мужской голос искусно портил всю идиллию. - Девушка, отойдите, живо! - Но… - у Брайан все снова летит вниз, с грохотом оседая на дне, вместе с надеждами. - Никаких «но», уберите руки! Люк почувствовал очень сильное головокружение, когда руки Элис снова его покинули. Парень не может разомкнуть глаза, его очень сильно мутит. Девушка больше не могла сдвинуться с места. Она только что увидела то, чего она больше всего боялась. Её самый далёкий, но самый безграничный страх – видеть, как страдает близкий человек. В голове всё запуталось, она смогла вернуться к действительности только тогда, когда руки Майкла снова начали трясти её за плечи. - Элис! – голос парня прозвучал резко и, кажется, испуганно. – Элис, блин. - Всё нормально, - Брайан ощутила мягкий дискомфорт, который не особо докучал, но все равно оставался дискомфортом. Перед глазами стояла одна и та же картина, и девушка не знала, как избавиться от липкого ощущения потери. Что-то ускользало стремительно, словно песок сквозь пальцы. - Нормально, точно? – в глазах Клиффорда постепенно разжигалось невероятное беспокойство. Парень разрывался между переживаниями и за Элис, и за Люка, а всё вместе это спрессовывалось в объемный болезненный ком. - Где мой сын? – двери в больницу сегодня не находятся в покое больше, чем пять минут. Светловолосая женщина ворвалась в помещение, прерывисто дыша и пытаясь подавить одышку. Если Элис сразу узнала маму Люка, то Майклу потребовалось несколько минут, чтобы разглядеть в разъяренной матери, у которой попал в аварию сын, добрую Миссис Хеммингс, которая не так давно объясняла ему математику. - Где мой сын?! – повторила женщина, вызывающе упирая кулаки в бока. - Миссис Хеммингс! – челюсть Майкла улетает куда-то дальше, чем Китай. - Майкл, что с Люком? – Миссис Хеммингс подошла к парню слишком близко, очень громко вдыхая и выдыхая воздух. - Ну, понимаете, тут такое дело… - Клиффорд попятился назад, озадаченно глядя на маму своего друга. - Ясно! – женщина махнула рукой и большими шагами направилась к дежурной медсестре. – Пустите меня к сыну! - Здравствуйте, - как будто нарываясь, медсестра сложила руки под подбородком. Она повторяет этот жест уже несколько раз. - Здравствуйте, пустите меня к сыну! – у Лиз кровь приливает к лицу, и нос становится очень красным, вены на шее выступают, потому что она говорит на повышенных тонах. – У меня попал в аварию сын, вы понимаете? - У меня приказ: никого не пускать. Ничем не могу вам помочь, - женщина в белом халате разводит руками, невинно хлопая ресницами. - Я ЕГО МАТЬ! – Миссис Хеммингс переходит на крик, ей уже осточертела эта особа. - А я мать двоих девочек. Будем меряться рангами? – ну и язва. - Вы пожалеете! – Лиз прикрыла рот ладонью и уселась на скамейке. - Миссис Хеммингс, - Майкл с предостережением коснулся плеча женщины. - Майкл, замолчи, - Лиз дернула плечом, откидывая голову назад. Предстояли необъятные часы ожидания. Калум и Скарлетт безответственно ушли, объясняя это тем, что у них срочные дела. Майкл долго ругался с Кэлом из-за этого инцидента, но Худ не собирался отрекаться от своих слов и все-таки ушел. Скарлетт, в знак солидарности, пошла вместе с ним. А ведь изначально ей тоже «позвонили родители». Элис не сводила глаз с трещины в стене, тщательно буравя её взглядом. Майкл несколько раз пытался пошутить про то, что от такого напряжения стенка раскрошится на мелкие кусочки, но Брайан даже не улыбнулась. Время тянулось долго, с каждой минутой стрелки на часах двигались всё неспешнее. Лиз за всё ожидание сидела на скамейке минут десять, остатки этого периода она меряла шагами помещение. Женщина садилась, нервно мотала головой на все звуки, которые доносились из отделений, а потом снова подскакивала и продолжала ходить туда-сюда. Кареглазая несколько раз хотела сделать ей замечание и попросить быть немного спокойнее. В любом случае быстрее Люка не выпустят от того, что она будет раздражать каждый миллиметр больницы. Однако, девушка терпеливо ждала момента, когда состояние Миссис Хеммингс придет в норму. Этого не произошло, женщина не унималась и даже не собиралась. Элис посмотрела на часы, она смотрела на них несколько секунд назад. Время уже не имело никакого значения, Брайан просто должна была себя чем-нибудь занимать. Из этого получилась забавная игра: как долго она продержится, чтобы снова не глянуть на часы. - Кто Миссис Хеммингс? – из одного из отделений вышел мужчина в очках и белом халате, который был явно больше его стандартного размера. - Я! – Лиз снова подскочила так резко, что у Элис сердце упало в пятки в который раз. – Я! Лиз Хеммингс, я. - Ваш сын – Люк Хеммингс? – лаконично произнес врач, что-то записывая у себя в папке. - Ну да, - такой вопрос привел женщину в крайний ступор. - Пройдемте, - не отрывая взгляда от листа бумаги, мужчина протянул руку в сторону двери. Лиз быстрым шагом направилась в отделение, а врач недоверчиво сощурил глаза, кивая на Элис. - С ней все хорошо? – мужчина наклонил голову, отчего очки упали на нос. - Да, - Клиффорд устало качнул головой. Ему больше хотелось, чтобы подобное спросили у него. Миссис Хеммингс слишком сильно ликовала, Элис казалось, что она сейчас захлопает в ладоши от радости. Но это вполне объяснимо. Она сидит здесь уже почти шесть часов, в то время как её сын находится непонятно где, а делают с ним неясно что. Прошло около часа и женщина наконец вышла из отделения. На плечах у Лиз висел белый халат, а её взгляд был очень подавленным. Она не подняла глаза ни разу, вместо этого, она быстро повесила халат на вешалку и скрылась за дверью. Проинформировать Майкла и Элис о состоянии Люка она не считала нужным или просто забыла. Тот же мужчина, врач, вышел следом за светловолосой женщиной и снова надвинул очки на нос. - Кто Элис? - Да, это определенно я! – обиженно фыркнул Майкл от такой глупости врача. Он скрестил руки на груди и отрешенно смотрел куда-то в сторону. Поверх того, что произошло с его лучшим другом, теперь на него навалилась обида на то, что его решила обозвать женским именем. - Я, - томно произнесла кареглазая, поднимая глаза на мужчину. – Что случилось? - Дело в том, что Люк хочет вас видеть. Если не затруднит, то пройдемте со мной, - мужчина снова не поднимает глаза от своей писанины, видимо у врачей развивается такой условный рефлекс. Элис поднимается, щурясь от боли во всем теле. Она не поднималась с места практически шесть часов, всё тело ломит. Девушке показалось, что её колени вообще атрофировались, потому что ноги подкосились, как только она перенесла на них свой вес полностью. - Вы в порядке? – спросил врач, опять же, не поднимая глаз на девушку. Кареглазая в замешательстве смотрит на Майкла, ища в нём поддержки. Её слегка пугает тот факт, что у неё ватные ноги, и что врач напоминает экстрасенса. - Идёмте, - мужчина быстрыми и большими шагами удаляется в отделение, а Элис следует за ним. - Ага, да. Идите, конечно, если бы я лежал в больнице, я бы тоже позвал к себе свою девушку, а не тебя, Люк. Да, конечно, я всё понимаю, я понимаю, Элис важнее, чем я. Это же Элис, а я Майкл, который никому не нужен. Зачем я здесь сидел? Чтобы этот козёл обо мне даже не вспомнил? Ух, прекрасно, день задался, класс! – стал ворчать Майкл, ложась вдоль скамейки на спину и заводя руки за голову. – Нам не привыкать, не волнуйтесь. Медсестра издаёт смешок, переворачивая страницу книги. Клиффорд всё еще ворчит что-то себе под нос, но его слова уже давно никто не воспринимает всерьёз, а Элис уже не слышит. *** Девушка долго стоит возле палаты, не решаясь нажать на ручку. За день она ощутила столько противоположных друг другу чувств, что сейчас просто не понимала ничего. Для каждого действия существует противодействие… Элис нажала на ручку, медленно и осторожно открывая дверь, будто она хрустальная. Девушка прикрывает глаза, чтобы избавить себя от возможности видеть то, как пострадал Люк. Она чувствует едкий запах медицинских препаратов и химикатов, а еще бинтов. Это всё одним махом перебивает парфюм Хеммингса, но Элис никогда не спутает этот запах с чем-то другим. Парень сидит на кровати, поджав одну ногу под себя, и листает меню в телефоне. Именно листает меню, потому что его палец повторяет одно и то же запрограммированное движение «вправо-влево». - Здравствуй, - слетело с губ Элис прежде, чем её мозг успел проанализировать то, что она собирается сказать. Её голос больно ударил Люка по барабанным перепонкам. В ушах эхом повторяется «здравствуй». Это её манера разговора, её манера произношения. Сначала голос идет вверх, а потом вниз, а последние слоги очень сильно растянуты. Хеммингс сдерживает себя, чтобы не заплакать. Он ненавидит чувство, когда хочется плакать. Такое случается настолько редко, что голубоглазый уже давно отвык от этого. И вот несколько недель назад у него достаточно весомая причина, чтобы развести сопли. Он гораздо меньше боится подобных аварий, чем подступающих к горлу слёз. - Элис? – Хеммингс тоже боится раскрыть глаза, жмурясь до боли в висках. - Люк, о господи, с тобой все в порядке? – Элис не понимает, что делает её тело. Через минуту она уже чувствует тепло Люка, а её руки обвивают его шею. Девушка ненавидит себя за то, что она совершает необдуманные поступки. И безумно радуется тому, что она все-таки сделала это. Всё, что ей хотелось за этот весьма продолжительный промежуток времени – обнять его. Просто обнять, почувствовать его руки на своей спине, почувствовать как нежно и аккуратно он водит пальцем вдоль позвоночника. - Не совсем, - парень усмехнулся, намного сильнее прижав девушку к себе. Люк неосознанно начинает гладить девушку по спине, успокаивающими и расслабляющими движениями. - Я скучала по тебе, очень скучала, - пробурчала Брайан, зарываясь носом в шею голубоглазого. - Я так боялся, - дрожащим голосом сказал Люк и речь будто затухла на последнем слове. - Боялся чего? – Элис вдохнула его запах и по телу бегут множество мурашек, под ложечкой приятно ноет, по телу разливается подкупающее тепло. - Когда самолет начало трясти, первое о чем я подумал, это о смерти… смешно, очень смешно и банально. Но у меня не было страха умереть, я боялся только того, что не смогу попросить у тебя прощения. Боялся того, что больше тебя не увижу. Не почувствую твоих прикосновений. Никогда, никогда твои глаза не будут на одном уровне с моими. Во время того, как пилот выравнивал самолёт, я тысячу раз проклял себя за то, что я такой идиот. Я проклял себя за то, что уехал. За то, что наговорил тебе такой ерунды. Элис, я так не считаю… правда, не считаю, - на выдохе выпалил парень, будто у него мог вот-вот пропасть голос. - Люк, прости меня, пожалуйста, - Элис поцеловала Хеммингса в лоб, после чего улыбнулась. – Без меня ты падаешь, падаешь вместе с самолётами. - Ты неисправима, - голубоглазый слегка ухмыльнулся. – Элис, такого больше не повторится. - Хватит, тихо. Ты постоянно обещаешь и не выполняешь. Просто молчи. Повторится. Повторится еще тысячу раз, - девушка опустила глаза. – Просто нужно пережить это, не улетая по неизвестному адресу. - Ты волновалась за меня, признайся. - Нет. Изначально нет. - Да брось, с первой минуты. - Хватит быть таким самовлюбленным, - девушка толкнула парня в плечо. - Эй, голубки, здрасьте, - в палату просунулась голова с красными волосами. – Люк, я тебе это припомню. Элис ему позвать, а я тут уже вообще не считаюсь? - Маайкл, - Хеммингс засмеялся, прикусывая губу и краем глаза смотря на Элис. - Я между прочим больше всех за тебя волновался, - гордо подняв подбородок, Клиффорд уселся на край кровати. - Не один я тут самовлюбленный.