Попытка номер два. Часть I. Не все Тёмные Лорды одинаково полезны

      Приближалось Рождество. Зима наконец-то полностью вступила в свои права, укутав землю снегом по пояс первокурсников, и надёжно сковав льдом огромное озеро. Малышня, заполучив такую отличную площадку для игр, беззаветно отрывалась, играя во дворе замка в снежки или катаясь со снежных горок.       Но если веселье младших учеников было почти безобидным, то их повзрослевшие версии подходили к отдыху с капелькой фантазии и долей магии. Так, профессор Квиррелл в некой приближённой мере ощутил своей головой, а точнее - затылком, каково это - встретиться с летающим бладжером. Правда, в роли мячика выступали снежки, заколдованные на полёт и атаку, но всё же.       Гермиона, наблюдавшая из окна башни, как профессор Квиррелл петляет по двору, как заяц, пригнувшись и обхватив руками затылок, стремясь прорваться в замок, а снежки его отгоняют обратно, даже немного похихикала про себя, размышляя на тему «до чего же он докатился». К её удивлению, шутка близнецов стоила Гриффиндору нескольких десятков баллов. Прямо как за её жизнь, точнее, её жизнь тогда оценили ещё дешевле. Подобные сценки, за мелкими нюансами которых скрывались не очень приятные вещи, встречались ей довольно часто, не давая забыть о том, что для магов она никто и звать её никак.       Впрочем, хорошая погода продержалась недолго, уже утром сменившись сильным бураном, из-за чего Хогвартс оказался отрезан от почтовой доставки – совы просто не смогли прорваться, за редким исключением, сквозь метель. Редкие контуженные исключения выхаживал Хагрид в своей избушке, отогреваясь с пернатыми народными средствами.       В преддверии рождественских каникул, МакГонагалл составляла список тех, кто собирается оставаться в замке. Сама Гермиона решила не оставаться, желая провести с родителями хотя бы несколько дней. Рон оставаться не хотел, но пришлось – вся его семья решила смотаться из страны к одному из сыновей. Из-за чего конкретно - она вникать не стала. Судя по поведению рыжика, каникулы он проведёт, не выходя из башни, оставаясь в поле зрения как минимум пары человек.       А вот Поттер записался с радостью, при этом он не стал озвучивать причины своего решения, но, судя по нескольким свежим воспоминаниям, перехваченным девочкой, они были очень весомыми. Во всех смыслах этого слова – Дурсли ей даже при таком поверхностном знакомстве были решительно неприятны.       Неожиданно для Гермионы, после её сближения с ребятами, на неё стал обращать внимание Драко Малфой. Сын Люциуса, в крёстных которого ходил сам Северус Снейп, оказался мелким блондинистым недоразумением, постоянно прикрывающимся своим папочкой. При этом, однако, самомнение у него было явно завышено. Впрочем, причины его поведения для Гермионы были понятны – в основе цепляний Драко были обида и зависть. Пока лёгкие, но Гарри с Роном последовательно добавляли дров в котёл, где они варились, доводя большинство столкновений чуть ли не до драки – один давнишний вызов на дуэль, закончившийся их знакомством с Пушком, трёхголовым цербером, чего стоил.       Собственно, когда они пересекались не на виду Поттера или Уизли, Малфой был вполне корректен, относясь к ней, как к пустому месту. Подобное Гермиону пока устраивало, а потому она придерживалась аналогичной линии поведения. Вот бы ещё Рона отучить нападать на любого зелёно-серебристого, а то они для него, как красная тряпка для быка. Радовало, что прогресс уже был – достаточно было прошипеть магическое слово «Снейп», как он затыкался, старательно пытаясь слиться с окружающим фоном. Также оно давало бафф на усидчивость и упорство, с которыми Рон читал учебники по ЗОТИ и зельям. Правда, эффект быстро cпадал, а потому девочке приходилось его довольно часто повторять.       Другой неожиданной стороной её общения с Уизли и Поттером стало то, что ей уже не так просто было исчезнуть с глаз остальных, а, значит, пришлось жертвовать отработкой заклинаний в Тайной комнате. Немного помогало то, что она всё же смогла разведать остальные пути из неё. Как оказалось, Слизерин был рационален – существовали входы возле каждой из гостиных факультетов. Ну а пароль Том также не удосужился поменять, либо считая, что шипение змееуста надёжно само по себе, либо и сам не знал как. С новыми ходами, учитывая полутайные переходы в обход движущихся лестниц, она могла быстро перемещаться по замку, чем беззастенчиво пользовалась, когда рядом не было посторонних.       Перед отъездом всех учеников Гермиона ещё застала, как Хагрид устанавливал в Большом зале ёлку, а профессор Флитвик её украшал. И если лесник вполне по габаритам соответствовал зелёной красавице, то вот миниатюрный Флитвик, занимающийся развешиванием игрушек на древе высотой с троих хагридов, или почти двадцать тех же флитвиков, смотрелся немного курьёзно. Но украсил он хвойную красавицу здорово и со вкусом.       Полюбовавшись праздничным оформлением напоследок, она с чистой совестью уехала на экспрессе домой. И хотя она и не планировала ничего такого в Лондоне, честно желая расслабиться с родителями в праздник, заодно ненадолго выкинув из головы мысли о духе Волдеморта, Поттере и Дамблдоре, заманивающих первых в свой Запретный коридор. Кстати, раз уж Дамблдору так нужен Гарри в конце этой ловушки, то не поставить ли ей после возвращения ставочку на школьном тотализаторе. Например, на то, что один ученик проберётся туда, выживет после встречи с Цербером, о котором, кстати, знает уже вся школа вплоть до миссис Норрис, которая кошка завхоза, будет обнаружен внутри, но не только выживет, пройдя его до конца, но и после его наградят баллами?       На лицо девочки пробралась лукавая улыбка, когда она подумала о примерном коэффициенте подобной ставки.       Предупреждённые письмом родители встретили девочку на вокзале Кинг-Кросс, после чего она на пару дней была потеряна для всего мира – её расспрашивали о жизни в Хогвартсе, что она ела, друзьях, подругах, уроках и прочих мелочах. Гермиона, понимая, как родители по ней соскучились, а также переживали, смиренно пережидала этот их интерес. Тем более, что подобная забота отдавалась у неё теплотой в груди.       Сочельник она встретила вместе с родителями, а вот потом решила заняться уже своими делами. Ей надо было обновить книги, что она брала с собой в Хогвартс, понаблюдать за тем, как без неё справляется Питер, и негласно помочь ему, если что не так. Но, самое главное, поискать в запаснике Тома записи о его метке. Да, конечно, она помнила о том, как оный её накладывал и управлял, но это всё же просто воспоминания, причём не её. Поэтому, для надёжности, материалы следует найти, а затем отработать на практике смену управляющего контура. Ведь будет печально, если она только приберёт к рукам бывший волдемортовский клуб по интересам, а затем тот воскреснет. Но вот если она потихоньку изменит метку на предплечьях аристократов, после чего сыграет роль воскресшего Лорда…       Девочка аж облизнулась в предвкушении. А потому - искать, искать и искать!       Поиски заняли почти всё оставшееся время до отъезда, учитывая, что за Питером всё же пришлось подчищать – максималист фигов. И ведь вроде бы мозги есть! Но вот зачем ему потребовалось геройствовать, и на чужую территорию хавальник раскрывать? Сюрприз, понимаешь, хотел он ей сделать. И ведь сделал же, идиот! Она его не прибила только потому, что контингент «соседей» оказался подходящим… Подходящим на роль мышек в её исследованиях метки Тома.       Хотя, видит Бог, чего ей стоило этих пида… «главарей» сразу под пирс не спустить, когда затирала воспоминания у детей-беспризорников и немного подлечивала их, она и сама не знала. Очень вовремя причина с экспериментами подвернулась. Очень.       Зато на волне злости у неё получилось научиться ставить метку. И даже почти с первого раза. А то, что первый раз был ОЧЕНЬ болезненным, так это случайно вышло. Как и неожиданный эффект быстрого старения организма маггла после её установки, из-за чего она не смогла проверить работу управляющего контура. И уж самым неожиданным результатом наличия ЕЁ метки оказался канал передачи магической энергии. В смысле, от метки к ней.       На волне эйфории, когда её всю переполняла сила и лёгкость, когда ей казалось, что она способна горы свернуть, Гермиона решила, для чистоты эксперимента, повторить установку метки на втором образце…              Неопределённое время спустя…              — Больше… никогда… – прохрипело нечто, покрытое слоем грязи так, что в наступивших сумерках на лице выделялись лишь белые зубы. – Самой, что ли, хоркрукс создать, чтобы искушения больше не было?       Гермиона, а это была она, с трудом приняла сидячее положение, и с недоумением осмотрелась. Вокруг явно были трущобы, и несло сыростью от близкой воды, плеск которой был ей хорошо слышен. Осознав, где она находится, девочка судорожно начала искать свою палочку. Найдя её, она облегчённо выдохнула.       Самое паршивое, что её абсолютная память её неожиданно подвела. Девочке было очень неуютно не помнить всего того, что с ней творилось. Лишь смутные ощущения того, как она ловила кого-то… Особенно с учётом того, что она собиралась сделать в последнем осознанном воспоминании.       Неожиданный звук полицейской сирены, донесённый до неё очередным порывом ветра, настроил девочку на рабочий лад, заставив собраться. Сейчас она была не в том состоянии и месте, чтобы сидеть и думать о случившемся.       Кое-как встав, она почистила себя заклинанием и с хлопком аппарировала в своё убежище.       Отмывшись и приведя себя в порядок, Гермиона уселась в кресле, по-прежнему стоящем напротив той самой фигуры на полу подвала. Смотря на почти стёршийся чертёж невидящим взглядом, направленным куда-то внутрь неё, она пыталась переварить случившееся.       Для той, которая сознательно контролировала каждый свой шаг и мысль практически с момента рождения, подобное происшествие стало жестоким испытанием. А ещё оно принесло с собой страх. Страх того, что она стала такой, как Том. Страх того, что в том куске отсутствующих воспоминаний она наслаждалась, и хотела ещё и ещё. Страх того, что, вернувшись домой, она в новостях услышит точное число своих жертв.       Сделав усилие над собой, девочка перестала бояться. А заодно переживать. Ведь, если нет эмоций, то и нет сомнений. Хорошо, что она вспомнила ту мантру…              Нет эмоций, но есть покой.       Нет неведения, но есть знание.       Нет страсти, но есть безмятежность.       Нет хаоса, но есть гармония.       Нет смерти, но есть Сила.              Что же, она постарается быть хорошей ученицей.       Отбросив эмоции и теперь уже бесполезные размышления, Гермиона вернулась к тому, с чего всё началось. Метка и её канал силы. То, что в метке был заложен способ передачи магических сил от рабов к хозяину, очень хорошо объясняло причину ускоренного старения «мышек», но никак не объясняло того, почему у Тома с его соратниками подобного не наблюдалось. У Гермионы были три версии, объясняющие данный эффект – она накосячила, метка всегда так ведёт себя на магглах, метка имеет защиту и передаёт энергию только целой душе. Факт того, что Том сознательно заблокировал передачу энергии, она посчитала маловероятным.       Судя по тому, что с ней произошло, второе предположение можно считать проверенным и верным. Для проверки оставшихся ей нужен маг. И она знает, кто ей в этой проверке поможет. Тем более, что оный маг и так относится к семейству хвостатых грызунов.       Решив так, она аппарировала домой. Кое-как успокоив родителей, клятвенно извинившись за то, что забыла о времени и изобразив раскаяние, Гермиона пошла ужинать. Её наслаждению вкусом чая с любимыми пирожными с кремом не помешали даже доносящиеся из гостиной новости об обнаружении в районе пирсов более десятка жертв неизвестного маньяка, поймать которого в кратчайшие сроки обещал главный инспектор.              Нет эмоций, но есть покой…              Гермиона с удовольствием откусила ещё кусочек, где-то глубоко внутри ощущая удовлетворение от плодотворно проведённого Рождества.