Цветы в декабре

— Она ему изменяет. Игорю не составило труда догадаться, о ком говорит его младшая сестра. Инга бросила эти слова своим самым будничным тоном, словно ничего такого в этом нет и это вовсе не их мать, а героиня какой-нибудь слезливой мелодрамы без зазрения совести крутит роман на стороне с молодым манекенщиком. Девушка продолжила разглядывать новенький браслет с излишним интересом, будто бы серебряное украшение было единственной вещью в мире, которая могла ее заинтересовать. Игорь нахмурился, но промолчал. Ему совершенно не нравилось, что Инге приходится узнавать такую нелицеприятную правду. Пусть она уже студентка, но видеть, как ее по-детски чистый и наивный взгляд медленно разъедает горькое разочарование, — невыносимо. — Нас это не касается, — выдохнул Игорь. Он сильнее сжал руль и надавил на газ; Инга вздрогнула, но не ответила, продолжая беззвучно, одними губами подпевать песне, которая играла по радио. — Они взрослые люди, пусть делают, что хотят. Машина уже подъехала на стоянку университета. Какое-то время Инга молча и не мигая смотрела куда-то перед собой, но, тряхнув головой, повернулась к брату с сияющей улыбкой. — Пожелай мне удачи, — выходя, попросила она совершенно другим голосом. — Пока-пока. Закрыв дверцу машины, Инга, не прекращая лучезарно улыбаться, еще раз помахала ему. Она понимала: Игорь догадался, что на самом деле происходит у нее на душе, —, но Инга так же хорошо осознавала, что он не имеет ни малейшего понятия о том, как нужно себя вести в подобной ситуации. Поэтому девушка предпочла просто поскорее уйти, не утруждая брата проявлять несвойственные ему эмоции. Даже лишь от того, что она не одна, что ей не придется нести этот груз в одиночку, становилось легче. Вопреки ожиданиям, октябрь в этом году пришел голый, без обычной белоснежной кисеи раннего снега, которая укрывала собой небрежно сброшенные и гниющие на дороге листья. Шел дождь. Мокрая, измельченная галька шуршала под сапогами, то прилипая к ним, то отлетая далеко вперед; волком воющий ветер нагло забирался под пальто, заставляя Ингу сильнее жаться от холода. Погода как нельзя лучше описывала ее настроение: гадко и мерзко. Конечно, их семью мог назвать идеальной только тот человек, который не являлся ее частью, ведь за пределами квартиры номер девять существовали совершенно другие люди, не те, что жили по ту сторону двери. Соболевы почти не контактировали друг с другом, каждый был занят своими делами. Являются ли они семьей? Инга, сильнее сжав пластмассовую ручку зонта, нахмурилась. По-настоящему близким человеком для нее был только Игорь, но сейчас, когда он окончательно разругался с родителями, Инга почти не виделась с братом. Пройдя еще немного, она наконец подняла взгляд. Прямоугольное здание университета представляло собой огромную беломраморную постройку с выдвинутым вперед восьмиколонным портиком со стороны главного входа. Студенты старались побыстрее оказаться под защитой крытой галереи: большая часть из них была без зонтов. Инга как-то невесело улыбнулась краем рта и мысленно поблагодарила свою забывчивость. Хорошо, что она не успела выложить зонтик. В сумке зазвенел телефон. Инга огляделась по сторонам, сняла тонкие перчатки и, встав чуть в стороне от дороги, достала мобильник. На экране высвечивался значок непрочитанного сообщения. Скользнув цепким взглядом по тексту, она чуть нахмурилась и быстро набрала ответ. «Извини. Не смогу тебя забрать. Доберешься сама?» — спрашивал Игорь. «Без проблем. У меня как раз сегодня тренировка :) » Пошла минута, две, три. Поняв, что на этом их короткий диалог окончен, Инга раздраженно закатила глаза и быстрее зашагала к главному входу. Нужно было привести себя в порядок. В такие минуты она особенно сожалела, что не может преодолеть страх и заставить себя сесть за руль: даже в такую дивную погоду она предпочтет намочить сапоги, пешком добираясь до дома, чем добровольно сядет на место водителя. Тишину в туалете нарушало лишь монотонное капанье воды, звонким эхом заполняя собой пустующее помещение. Инга привыкла к отсутствию здесь зеркал, поэтому она ловким движением вытащила из сумки круглое карманное зеркальце, на внешней стороне которого красовалось изображение нежно-кремовых пуант. Маленький, но дорогой сердцу подарок. Высокий хвост давно потерял свой первоначальный вид. Не придумав ничего лучше, она просто убрала резинку, и белокурые волосы мягкими волнами накрыли спину. Нанеся на губы немного блеска, Инга одобрительно кивнула своему отражению и, машинально захлопнув аксессуар, аккуратно убрала его обратно. Пожалуй, внешность — единственное, за что она действительно была благодарна матери. Хотя черты ее лица едва ли можно было назвать правильными, но именно это и делало его таким хорошеньким. Крупные, чуть раскосые серые глаза и прямой, немного вздернутый на лисий манер нос в сочетании с тонкими губами действовали безукоризненно, очаровывая и располагая к себе. Было холодно. Из открытой настежь форточки доносились завывания бушующей на улице непогоды, от которых, по правде, становилось жутко. Инга стояла лицом к окну, вглядываясь в свое безупречное улыбающееся отражение. Щеки уже болели от натянутой насилу улыбки, которой она старалась обмануть не столько брата, сколько себя, внушая, что все нормально, ничего необычного не случилось. Но сейчас, когда послевкусие ушло, уголки ее губ устало опустились, меж бровей залегла некрасивая складка, в глазах бесновалась злость. Эта женщина все разрушила! Инга, черт возьми, до последнего надеялась, что в ее семье все изменится, что еще не поздно все исправить. Она могла поклясться, что именно в этот момент слышала звон разбивающегося стекла, именно в этот момент ее и без того хрупкие надежды потерпели крах. Внезапно дверь стремительно распахнулась. Стоило ей только заслышать приближающиеся шаги, как губы сами собой сложились уже в привычную улыбку, складка моментально разгладилась, а зрачки вновь затянула непроницаемая пелена. Порой она сама удивлялась, насколько автоматически у нее это получается. Как актер, умело прячущий за масками свое настоящее уродливое лицо. В дверном проеме показалась лохматая рыжая голова. Кристина, одногруппница девушки, занимающая по совместительству должность старосты, как-то разочарованно осмотрела Ингу и, не найдя то, что, по-видимому, так старательно искала, заметно понурилась. Красное от обилия веснушек лицо еще больше вспыхнуло от досады, придавая ей и без того комичный вид. Но, похоже, ее это волновало мало. — Соболева, ты что тут делаешь? — подозрительно, будто бы допрашивая преступника, поинтересовалась Кристина. — Пара уже давно началась. — Правда? А я и не заметила, — сделав удивленный вид, Инга посмотрела на наручные часы. К Кристине она относилась почти снисходительно, не воспринимая ту всерьез, поэтому с завидным мастерством и напускной серьезностью пропускала почти все ее слова мимо ушей. — Ты как обычно витаешь в облаках, — неодобрительным тоном закончила староста, убрав с лица непослушную спиралевидную прядь. — Так нельзя. — Тут холодно, — невпопад вставила Инга. – Да, очень холодно. Я пойду, пара уже началась, — проинформировала она немного удивленную студентку, будто не Инга, а Кристина была той, что опоздала. Инга уже собиралась уйти, как ее окликнули: — Ты тут больше никого не видела? Дверь снова закрылась, забирая обратно тепло коридора. Инга серьезно кивнула. — Видела. — Кого? — Кристина тут же оживилась: в ее глазах появился тот самый огонек надежды, который так раздражал Ингу. — Паука. Там, где ты стоишь. Реакция последовала незамедлительно: Кристина сдавленно пискнула и отскочила в сторону. Это вызвало на лице Инги слабую, но искреннюю полуулыбку садиста: вся группа уже знала о великом страхе своей старосты, и почти никто не позволял себе оставить интересное открытие без личного внимания. — Это не смешно! — возмутилась рыжая, но Инга уже не слышала ее. Громко стуча каблуками, она направлялась к нужной аудитории. Высокие арочные коридоры петляли, словно лабиринт: Инга оказывалась то в одном, то в другом небольшом точно таком же холле с мягкими диванчиками и кофейными автоматами. Некоторые студенты, сидевшие здесь, безбожно прогуливали пары. Инга такого не одобряла. Хоть она и опоздала к началу, но абсолютно точно не относилась к той категории людей, которые так любили пропускать занятия. Инга остановилась у дубовых витражных дверей, глубоко вздохнула и несмело вошла внутрь. Лев Николаевич, преподававший будущим юристам философию, не допускал халатного отношения к своему предмету, поэтому студентку, которая уже мысленно успела подготовиться к нудной воспитательной речи, не мог не удивить обманчиво сладкий тон профессора: — Заходите, Соболева. Смелее, — Лев Николаевич сделал приглашающий жест рукой. Не к добру это, ой, не к добру. — А мы вот как раз с Морозовым обсуждали, кому же сегодня улыбнется удача. Инга, повернувшись к одногруппнику, вопросительно подняла бровь. Андрей лишь виновато улыбнулся и, как бы оправдываясь, быстро пожал плечами. — Задержитесь ненадолго после лекции, — к большому неудовольствию Инги добавил профессор: ему словно нравилось наблюдать тот оправданный страх, проступающий на лицах студентов, когда тех, явно не за выдающиеся умственные способности, отмечают преподаватели. В просторной аудитории парты, местами ободранные и разрисованные, располагались, как в небольшом амфитеатре, плавно поднимаясь одна над другой. Обычно Инга старалась занять место поближе к кафедре, но сегодня ей хотелось спрятаться как можно дальше. Пройдя пару рядов, девушка выбрала свободное месте где-то посередине зала, укрывшись за парой широких спин одногруппников. За окном монотонно барабанил дождь. — Лучше бы ты прогуляла, — к Инге повернулся и подмигнул Олег, сидевший рядом ниже. — Я бы тебя прикрыл. Девушка про себя усмехнулась. Ее бывший одноклассник все никак не оставлял попыток завоевать благосклонность Инги. Хоть его внешность и была безукоризненной, но стоило только узнать эту совершенную копию Аполлона получше, как сразу появлялось желание повесить табличку «Осторожно! Обман!». Такого бабника и разорителя толстого родительского кошелька еще надо было поискать. Олег с самого начала заявил, что удобное местечко для него уже давно нагрето, поэтому и на занятия он ходит только для того, чтобы хоть как-то скоротать время. — Я знала, что могу на тебя положиться, — Олег не уловил иронии, поэтому лишь самодовольно кивнул, мол, обращайся. — Скажи-ка, — протянула Инга. — Чем же я так не угодила философу, что он просит меня остаться после пары? В этот момент в аудиторию вернулась Кристина. Вся запыхавшаяся, она заняла свое место на первом ряду. — Все пытается выловить курильщиков в женском туалете, — усмехнулся Олег, косясь на курчавую рыжую макушку. — Просто никто не хотел возиться с бумажной работой, — снова повернувшись к Инге, ответил он, но, увидев недоуменный взгляд, продолжил. – Ну, в начале пары философ запряг нас, что типа «кто-то должен сегодня разобраться с какими-то бумажками в библиотеке вместе физры». — И? — И никто не согласился, — подытожил Олег, разводя руками. — Здесь нет явных смертников, чтобы пропускать занятия у Беликова. Действительно, физрука боялись все. Вот уж точно чокнутый! Иван Михайлович буквально выжимал из студентов все силы, которые выходили из них вместе с потом, а иногда даже со слезами, заставляя тех два часа без передышки «делать из себя человека», как он сам любил выражаться. Физкультурник считал, что физическая подготовка куда важнее любого умственного труда: в жизни она уж точно пригодится и зачтется. — В старости вы все мне еще спасибо скажете, — сказал на первом занятии Беликов. — Поэтому пропускать мои занятия я вам крайне. не. рекомендую. Понятно? Этот тон надежно отпечатался в памяти новоиспеченных студентов, да так, что никто еще до сих пор не рискнул проверить, что же случается с теми, кто, несмотря на предостережение, решил бы взбунтоваться. — Точно нет желающих меня заменить? — попутно записывая лекцию, с надеждой поинтересовалась у Олега девушка. — Не в этот раз, — щелкая ручкой, тут же добавил он, уже через плечо поглядывая на Ингу. — Прости, детка. «На словах так рыцарь, а как до дела дойдет, то сразу в кусты!» После окончания пары, которая показалась Инге слишком уж нудной, она отрицательно мотнула головой трем девушкам, которые неуверенно мялись у выхода из аудитории, не в силах решить: ждать им ее или нет. Инга глубоко вздохнула, повела плечами и двинулась в сторону кафедры, где ее уже ждал профессор. Лев Николаевич отложил в сторону древний на вид учебник и заговорил: — Наш замечательный библиотекарь, Елена Федоровна, попросила меня и еще одного моего глубокоуважаемого коллегу отправить к ней на помощь пару студентов, чтобы привести в порядок кое-какие документы, о которых, я думаю, вам лучше расскажет она. К сожалению, — продолжил профессор после короткой паузы. — Ваш потенциальный напарник вообще решил не явиться на мой предмет, поэтому отдуваться за него, боюсь, придется вам одной. Вопросы? — У меня физкультура, — поудобнее перехватив сумку, ответила Инга. — Мне поставят прогул. — Ничего, — просто ответил на это заявление Лев Николаевич и поправил очки. — Полагаю, в моей компетенции уладить данный вопрос. — Но… — Свободны, Соболева. Инга почти незаметно сжала кулаки, однако промолчала. Ей как никогда хотелось сегодня получить физическую разгрузку спортом, чтобы хоть как-то выплеснуть ненужные и тяжелые эмоции. Девушке не давал покоя каменный груз внутри, до которого она все никак не могла дотянуться. Это раздражало. — Хэй! Подожди! Инга так задумалась, что не заметила девушку, пробиравшуюся через толпу студентов, столпившихся на перемене в главном холле. Высокая и светловолосая, Марина выгодно выделялась среди прочих девушек-студенток, некоторые из которых, даже не скрывая, одаривали красавицу-третьекурсницу косыми, недобрыми взглядами, а дорогая дизайнерская одежда только усугубляла положение. В левой руке она держала одноразовый стаканчик с кофе, а правой активно махала Инге. Та помахала в ответ. — Осторожнее! — окликнула Марина парня-первокурсника, в которого она сама же и врезалась. — Куда ты так торопишься? Еле тебя догнала! — И тебе привет, — Инга зевнула. — Мне в библиотеку надо, — указывая за себя большим пальцем, ответила девушка. — Препод запряг перебирать какие-то бумажки. Как будто мне делать нечего! Она легко забрала у несопротивляющейся Марины кофе и сделала пару мелких глотков. Инга только сейчас, держа в руке горячий стаканчик, от которого поднимался ароматный пар, осознала, насколько замерзла: ледяные руки крепче сжали кофе. — Составить тебе компанию? — Марина улыбнулась и наклонила голову вбок. Золотистые короткие кудряшки змейками спадали на лицо, а карие глаза лучились теплотой. Инга догадывалась, что такое отношение к себе по большей части заслужила тем, что они были похожи. — Было бы неплохо. У тебя окно? — Не-а, — Марина все же отобрала бумажный стаканчик и довольно улыбнулась. — Не хочу сегодня идти к историку, и без того тошно. Он только и умеет, что монотонно бубнить и называть меня глупой женщиной. Они прошли через еще один холл и свернули на старую лестницу, которая пряталась за совсем новой, но ничем непримечательной пластиковой дверью. Марина со всей характерной ей эмоциональностью и красноречием продолжала высказывать все то, что она думает про историка, которого уже неоднократно успела называть сексистом и женоненавистником. Инга на это лишь изредка улыбалась, полагая, что по Кривощековой, с ее-то порывистостью, плачет театр. — Женщины, видите ли, произошли от осла, — гневно передразнила она профессора. — А знаешь, где наше место? На кухне, блин, у плиты! — возмущению Марины не было предела. - Нет, ну ты представляешь? — Вполне, — усмехнулась Инга. — Помнишь Новгородову? — Марина кивнула. — Так она завела отдельный блокнот, куда записывает все фразы, которыми Палыч щедро награждает весь женский род. — А ведь неплохая идея, — задумчиво протянула Кривощекова. — Мне тут как раз недавно новый ежедневник подарили. Библиотечный зал встретил их тишиной, которую бесстыдно нарушало лишь змеиное шипение Марины. Инге всегда казалось, что это самое уютное место во всем университете, но точно не сегодня. Здесь явно не хватало толстых штор и теплого освещения. Огромные окна выходили прямо на голый парк серых деревьев, которые уже больше двух часов нещадно поливал ледяной дождь. Инга почувствовала, что начинает дрожать, поэтому сильнее натянула рукава свитера. — Красиво, — смотря в окно, без какого-либо выражения прошептала Марина. Лицо ее в этот момент будто бы освободилось от эмоций, а взгляд стал пустым и расслабленным. Инга только сейчас по-настоящему заметила высоченные, упирающиеся в свинцовое небо стеклянные небоскребы. Внизу, в бешеном потоке, на огромной скорости летали машины. Единственным цветным пятном во всей этой картине был светофор, на какой-то момент останавливая стихийное движение металла. Безликие люди все, как один, куда-то спешили, спрятавшись под одинаковыми черными зонтами. Казалось, они замечали друг друга только при столкновении, но и то — лишь на миг. Инга не нашлась, что ответить. — Пошли, — она хрипло позвала Марину. Та перевела на Ингу стеклянный взгляд и молча кивнула. Говорить совершенно не хотелось, и Инга вдруг почувствовала, будто смертельно устала. Стол в самом конце библиотеки, где обычно обитала Елена Федоровна, пустовал. — Слышишь? — Марина указала за книжные стеллажи и снова затихла. Инга прислушалась. Действительно, где-то там отчетливо слышалось громкое урчание, которое издавали все здешние компьютеры. Марина, быстро что-то печатая на своем телефоне, уже плюхнулась на близстоящий диванчик, чудом не задев высившиеся стопки каких-то бумаг. Инга оставила ей сумку и пошла на звук. Она ступала медленно и бесшумно, при каждом новом шаге по привычке выбрасывая ведущую ногу с натянутым носком вперед, как ее учили тогда, когда она еще занималась балетом. К разочарованию Инги, библиотекаря она не нашла. За компьютером сидела девушка, осанке которой можно было только позавидовать. Сосредоточенный взгляд блуждал по экрану, в то время как тонкие пальцы прокручивали колесо доисторической мышки. Инге сначала показалось, что ее не заметили. До тех пор, пока девушка не заговорила: — Ты можешь не пялиться так? Мне это мешает. Инга хотела было возмутиться от такой наглости, как из-за стеллажа показалась Елена Федоровна. — Добрый день, — поприветствовала ее библиотекарь. — Вы ко мне? — Здравствуйте, — опомнилась Инга, быстро переводя взгляд. — Меня фил… Лев Николаевич послал к вам. — Замечательно, — женщина приветливо улыбнулась, отчего в уголках ее широкого рта проступили заметные возрастные морщинки. — Пойдем со мной. Она направилась туда, откуда только что пришла Инга. Похоже, те бумаги все же предназначались им с Мариной, обреченно подумалось Инге. Она последний раз оглянулась, отметив про себя, что у хамоватой девушки были действительно красивые волосы: блестящие и темные. — Ничего сложного от тебя не требуется, — весело вещала библиотекарь. — Нужно просто перенести некоторые данные в компьютер. Они уже вышли к дивану, на котором все так же сидела Марина. Она непонимающе захлопала глазами, когда увидела Ингу, пальцами имитирующую пистолет, приставленный к виску. Им предстоял насыщенный день.

***

Домой Инга вернулась только под вечер. Ее настолько утомила пятичасовая работа за компьютером, который категорически отказывался работать, что она, сбросив давящую на плечо сумку и потирая красные, слезящиеся глаза, бессильно осела на плиточный пол в темной прихожей. Совершенно не хотелось ни думать, ни двигаться. Но холод, тянувшийся по полу от приоткрытого кухонного окна, заставил Ингу неохотно подняться на ноги. Кухня выглядела идеально новой: гарнитур буквально сиял от чистоты, в вазе на барной стойке лежали красивые, искусственные фрукты, в воздухе пахло лавандой. Инга не помнила, чтобы здесь когда-нибудь готовили. Соболевы привыкли покупать магазинную, уже готовую еду, не обременяя себя никому ненужной готовкой. Когда-то Инга пыталась приготовить на день рождения матери торт, но после того, как тот безжалостно выкинули, желание продолжать готовить мгновенно испарилось. Девушка до сих пор помнила то безразличие на лице женщины, когда та вываливала «подарок» в мусорку, не пожелав даже попробовать. Давняя детская обида до сих пор таилась где-то в глубине сознания. Инга хмыкнула и с силой повернула пластиковую ручку окна. Какие глупости! Это совершенно не стоит ее внимания. С шумом вздохнув, она упала на мягкий велюровый диван, перекатилась на бок, подложила сложенные треугольником ладони под голову и устало прикрыла веки. Было неправильно, неестественно вот так лежать и ничего не делать. Ей снилось что-то беспокойное: одни пестрые картинки мгновенно сменялись другими. Инга нервно дергалась, перекатываясь то к спинке дивана, то к самому его краю, чудом не падая на пол. Проснулась она от вполне ощутимого прикосновения к плечу. Инга вздрогнула и уставилась на чужую ладонь непонимающим, сонным взглядом, но, узнав человека перед собой, напряглась. — Доброе утро. Перед ней на корточках сидел молодой мужчина в черном деловом костюме. Темные волосы как обычно аккуратно взъерошены, серые глаза внимательно и пристально наблюдают за каждым движением Инги. Насколько она знала, Марк работал у ее отца уже довольно долгое время, и это несмотря на то, что ему было не больше тридцати! — Где отец? — не удосужившись вежливо ответить на приветствие, в лоб спросила Инга, сильнее кутаясь в плед. В конце концов, это не она наблюдала за ним, пока он спал. — В офисе, — усмехнулся Марк и встал. — Попросил меня забрать кое-какие документы. — Откуда у тебя ключи? Инга слезла с дивана, встав напротив Марка так, чтобы между ними оставался стеклянный журнальный столик. Так было спокойнее. — Владислав Евгеньевич давно сделал мне дубликат, — Инга удивленно подняла брови. — Между прочим, тебе идет легкая сонливость, принцесса. Воспользовавшись замешательством девушки, Марк протянул руку и заправил светлую прядь за ухо Инги. Она старалась держаться спокойно, хотя очень хотелось отшатнуться и встряхнуть волосами. Может, другим бы и льстило внимание такого красивого и перспективного мужчины, как Марк, но было в нем нечто такое, отчего Инга старалась оказаться как можно дальше от него. — Если ты не возражаешь, — она завернула за спинку дивана и остановилась у раздвижных дверей около лестницы. — Я пойду. Инге и правда нужно было торопиться. Часы показывали половину седьмого, а это означало, что до ее первой тренировки по волейболу в университете оставалось чуть меньше часа. — Вообще-то, возражаю, — спокойно ответил Марк, подходя к ней. — Хотел пригласить тебя поужинать. Опять. Было понятно, что он не поверил в ее занятость. Инга нахмурилась, когда Марк встал прямо напротив нее, точь в точь копируя позу девушки: руки и ноги скрещены, подбородок слегка вздернут. — А я опять отвечаю отказом, — она уже начинала злиться. — У меня и правда есть дела. Марк, сделав шаг навстречу, остановился. Инга почти незаметно отступила назад. Она оставалась для него такой же недосягаемой, как и всегда. Не имеет значения, сколько шагов он сделает вперед, горизонт не станет ближе ни на один. Марк усмехнулся про себя этому нелепому сравнению, ведь Инга, кем бы она сама себя ни считала, всего лишь девушка, а девушки, как показывал опыт, рано или поздно сдаются. Любому бы уже давно надоели эти игры, но не ему. Марк умел ждать. — Как жаль, — сказал он и, к большому удивлению Инги, отошел сам. — Может, в другой раз. И да, чуть не забыл, — Марк на мгновение обернулся. — У тебя тушь потекла. Не став дожидаться ответа, он молча ушел наверх. Инга так и замерла каменной статуей. На бледных щеках выступили красные пятна. Со всех ног бросившись в ванную, она одним хлопком включила яркий свет и, оперевшись обеими руками о широкую прямоугольную раковину, уставилась на свое отражение. Ничего. Макияж был в полном порядке. — Смешно. Ха-ха. Марк по-настоящему бесил ее, но то ли воспитание, то ли необоснованное опасение и инстинкт самосохранения удерживали ее, чтобы не высказать мужчине в лицо все, что она о нем думает. Инга замешкалась, но, вспомнив про время, заметно оживилась. Нужно было еще захватить форму. Комната встретила ее привычным полумраком. Инга сомневалась, что, если раздвинуть плотные лиловые шторы, что-нибудь изменится: небо продолжало оставаться таким же хмурым, да и на этой серой стороне дома почти никогда не было солнца. Включать свет тоже не хотелось. Привыкнув к отсутствию освещения, она медленно и бесшумно прошла на середину комнаты и остановилась в аккурат перед круглой заправленной кроватью. Инга наскоро сняла с себя юбку, небрежно кинув ее на покрывало, натянула заранее приготовленные джинсы и, схватив спортивную сумку, тихо вышла в пустой коридор. — Куда тебя подвезти? Инга испуганно выпрямилась, так и не успев полностью застегнуть кожаный сапог. Кажется, она сломала ноготь. Инга хотела было возразить, сказать, что и сама в состоянии найти остановку (в крайнем случае, она вызвала бы такси), но стоило только вспомнить дождь, холод и слякоть, подстерегающие ее на улице, и предложение уже не казалось таким абсурдным. — До универа, — аккуратно выправив наружу красивый пестрый шарфик и улыбнувшись, Инга с удовольствием заметила, что, похоже, Марк ожидал отказа. — Адрес скажу в машине. Всю дорогу они ехали молча. Еще в самом начале поездки Инга достала наушники и демонстративно уткнулась в телефон, с тщательно скрываемой скукой листая новостную ленту. На экране высвечивались все новые и новые уведомления о непрочитанных сообщениях, но Инга, отключив назойливый звук, продолжала их игнорировать. Она не любила социальные сети, предпочитая живое общение. Те, кто знал ее достаточно хорошо, чтобы понять это, уже давно бросили попытки достучаться до девушки этим способом. По крайней мере, смски и телефонные звонки казались Инге куда интереснее. Иногда она все же украдкой поглядывала то на Марка, то на дорогу, не совсем веря в искренность его намерений. Однако пока он действительно вез ее куда надо. Это настораживало. Как только белый лексус остановился, Инга тут же дернула дверную ручку, которая, вот черт, не поддалась. Девушка натянула на лицо одну из своих самых обворожительных улыбок и медленно повернула голову к Марку: — Спасибо, что подбросил, — она старалась говорить дружелюбно, подавляя острое желание перейти на крик. — А теперь можешь разблокировать дверь. — Конечно, — Марк усмехнулся этому приказному тону. — Точно не хочешь поехать со мной? — Я уже сказала… — Ладно-ладно, — Инга услышала тихий щелчок и поспешно дернула за ручку. Дверь поддалась. — До скорого. Инга молча кивнула и вышла из машины. Только тогда, когда лексус Марка скрылся за поворотом, она смогла спокойно выдохнуть и почувствовать себя полностью свободной, надеясь, что его пожелание о скорой встречи так и останется только словами. — Инга! Девушка обернулась. К ней, весело блестя глазами, вприпрыжку бежала Лиза. Темные волосы выбивались из-под смешной вязаной шапки с огромными помпонами по бокам, пухлые щеки, почти наполовину спрятанные за теплым массивным шарфом, горели свежим румянцем, а безразмерный пуховик-мешок и угги со стразами идеально завершали комичный образ. Инга познакомилась с ней недавно, на совмещённой паре по теории государства и права. Она сразу обратила внимание на экзотическую внешность Лизы, у которой, как потом оказалась, отец был родом из Японии. — Еще до моего рождения он переехал в Россию, — пояснила она. — Его так поразила красота мамы, — тут она гордо улыбнулась, — что он без раздумий поехал за ней, хотя тогда совершенно не знал русского языка. Лиза производила впечатление хорошего, исключительно позитивного и жизнерадостного человека. Поэтому Инга, которая не скрывала, что не любит физического контакта с людьми, не стала возражать, когда та взяла ее под руку. — Кто это тебя подвез? Твой парень? — заговорщицки тыча Соболеву в бок, в лоб спросила девушка. — Машина у него что надо! — Он не мой парень, — поспешила ответить Инга, ухватываясь за перила скользкой лестницы. — Тогда кто? — Водитель моего отца, — она выпалила первое, что пришло в голову. — Помоги мне! Совместными усилиями они, поочередно придерживая тяжелую дверь, вошли внутрь здания, высившегося рядом с главным корпусом университета. Все спортивные и дополнительные занятия проходили здесь, отдельно от основной учебной деятельности. По официальной версии ректора, это было сделано для того, чтобы изолировать студентов от постороннего шума, который мог негативно сказаться на их успеваемости. Но все прекрасно знали, что администрация не хочет публично признавать, что «беломраморный дворец», несмотря на внушительный вид, просто не сумел бы вместить в себя бассейн и несколько спортивных площадок. Пока Лиза весело щебетала о каком-то совершенно незнакомом Инге азиатском актере, девушки дошли до раздевалки, где было намного теплее, чем в коридоре. Инга сморщила хорошенький носик. Правда, и пахло здесь соответствующе. — Ну и запашок, — прокомментировала Лиза, мило прикрывая лицо руками. – О, привет! Инга отвлеклась от рассматривания сломанного ногтя. Собирая темно-русые волосы в высокий хвост, перед ними стояла высокая девушка, держа в зубах толстую бархатную резинку. Хоть Инга и имела довольно странное понятие о красоте, она не могла не отметить ее безусловную привлекательность: пышногрудая, с тонкой талией и широкими бедрами. Еще ей показалось, что они уже где-то пересекались. Инга задумчиво нахмурилась, в который раз проклиная свою отвратительную память на лица. Миндалевидные глаза сузились. Девушка кивнула Лизе и тут же отвернулась к настенному зеркалу. — Злат, это Инга, — уже избавившись от пуховика, представила Лиза подругу. — Инга, это Злата. — Привет. — Ага. Вот и все приветствие. Как бы Лиза ни старалась разговорить Злату, та только односложно отвечала и тут же опять замолкала. Инга, давно переодевшись в удобную футболку и шорты, с весельем наблюдала за скачущей по раздевалке полуголой Лизой, которая в этот момент больше напоминала неуклюжего клоуна. Злата, кажется, давно перестала обращать на нее внимание. Она была занята другим, более важным делом: непослушные волосы никак не хотели забираться в шишку. — Помочь? Злата оценивающе покосилась на подошедшую Ингу. Помещение давно наполнилось другими девушками, болтающими, кажется, все громче и громче. Становилось жарко и душно. Злата хотела побыстрее оказаться в просторном зале, подальше от этого шума и толкотни. — А ты умеешь? — недоверчиво спросила она, подавая Инге расческу. — Если бы не умела, не предлагала бы, — усмехнулась та. — Расслабься. На этом их короткий диалог закончился. Как и думала Инга, волосы девушки оказались мягкими и шелковистыми. А еще они приятно пахли. За пару ловких движений Инга быстро скрутила волосы в тугую косу, обмотав ее вокруг резинки, и зафиксировала тремя шпильками, которых явно было недостаточно, чтобы удержать такое количество волос. — Есть еще резинка? — Нет, — ответила Злата. — У меня только одна. — У меня есть! К ним быстро подлетела Лиза, вкладывая в раскрытую ладонь Инги недостающий… аксессуар. По-другому это было сложно называть. Вся в блестках и больших искусственных драгоценных камнях, резинка было очень даже в Лизином стиле. Злата недоверчиво покосилась на нее, однако промолчала. — Готово! Злата плавно поднялась и начала крутиться перед зеркалом, придирчиво осматривая себя с разных сторон. Но от Инги не укрылось, с какой любовью девушка разглядывала собственное отражение. Те, кто пытался подойти к зеркалу, тут же недовольно отходили: Злата буквально отодвигала их своей самооценкой. И локтями. «Прямо как кошка! — подумалось Инге». — Спасибо, — Злата остановилась, плавно опустив руки. На ее красивом лице появилась слабая тень улыбки. Злата хотела сказать что-то еще, как зазвонил ее телефон, но, пока она перебирала вещи в большой, вместительной сумке, звук затих. Инга сразу узнала мелодию, под которую танцевала на своем последнем выступлении. — Мне тоже нравится Адан*, — под трель свистка, извещающего о начале тренировки, сказала Инга. Она легко оттолкнулась от стенки и догнала Лизу, маячащую в проходе, не замечая долгого и заинтересованного взгляда.