Люблю, как умею

Часть 1 10 августа 1996 года. Банк Гринготтс, кабинет гоблина-ритуалиста.       Плюх!       Гоблин, только что с высокомерным видом читавший информацию, написанную кровью на пергаменте, вдруг перевалился через подлокотник своего кресла и упал на пол, свернувшись компактным клубочком, прикрыв голову руками. По стенам пробежала непонятная, едва различимая рябь.       Гарри замер, стараясь даже не дышать лишний раз. Умом он, конечно, понимал, что такая реакция самая глупая и что надо что-то делать — подойти к гоблину, может, ему помощь нужна? окружить себя щитовыми чарами — может, гоблин так упал, потому что здесь стало опасно? позвать кого-нибудь — только как доказать, что он ничего не делал и ни в чем не виноват? но он просто замер, слабо надеясь, что все уладится как-то само собой.       Минута.       Две минуты. Все по-прежнему.       Три минуты.       Четыре…       Гоблин, все еще лежа на полу, медленно отнял руки от головы и исподлобья взглянул на Гарри. В его глазах плескалась самая настоящая опаска, почти страх:       — Э-э-э… мистер Поттер, как вы себя чувствуете? — голос гоблина был невнятным, казалось он в любой момент может опять впасть в свое странное оцепенение.       — Спасибо, хорошо, мистер Кугерентук, — Гарри говорил тихо и не двигался, стараясь не спровоцировать полоумного ритуалиста еще раз, потому что ему заранее становилось дурно при мысли о том, как ему придется оправдываться перед банковскими служащими, если проклятый гоблин опять поведет себя странно.       — Гм-м-м… вы нервничаете?       — Теперь уже да, мистер Кугерентук.       Гоблин медленно поднялся, подозрительно поглядывая на Гарри, принял самый невозмутимый вид и уселся обратно в свое кресло:       — Давайте продолжим, мистер Поттер, — и опять взял выроненный пергамент. За шесть месяцев до событий в банке.       — Задержись пожалуйста, Гарри. — Профессор Флитвик спрыгнул со своей стопки книг, благодаря которой его было видно из-за кафедры.       Гарри махнул рукой Рону и Герми, чтобы они его не ждали, подхватил свою сумку и подошел ближе, молча ожидая пока все остальные ученики выйдут из кабинета.       Маленький преподаватель Поттеру не нравился. Нет, его уроки были интересными и вполне понятными, он не нравился Гарри как человек (полугоблин). Эта его подчеркнутая нейтральность… Мальчик мог бы понять его, ведь в начале своей «карьеры» Волдеморт пытался вернуть магическим существам статус и уважение, тогда Флитвик мог поддерживать его идеи хоть и не выказывая это перед лицом своего работодателя и явного противника Лорда — Дамблдора, но теперь-то в чем причина? Демонстрировать нейтралитет, когда Темный Лорд после своего возрождения превратился в полного психа, которого интересует уже не продвижение своих политических идей, а скорее пытки, причем не только магглов, но и своих сторонников, которым некуда деваться из-за метки — это просто глупо. Неужели он думает, что, если Волдеморт пойдет штурмом на школу, то нейтралитет некоего профессора Флитвика оградит последнего от Авады?       Гарри подозревал, что эти его мысли от Флитвика не укрылись, вероятно, у него, как всегда, все было написано на лице. Но Поттер никогда ничего профессору не пытался высказать, а профессор, в свою очередь, оставаясь с ним наедине, переставал строить из себя добродушного, всепонимающего умника и становился серьезен. Вот такой своеобразный паритет.       — Слушаю вас, профессор Флитвик.       — Послушай, Гарри, будущим летом тебе исполнится шестнадцать, а это, как ты знаешь, магическое совершеннолетие, — Поттер молча кивнул, гадая, к чему вообще этот разговор. — Я хотел дать тебе эту книгу, — профессор протянул мальчику небольшую книжицу с написанным странным ломаным шрифтом названием «Наиболее распространенные наследия магической Британии. Определение наследия. Издание дополненное», — возьми.       Гарри взял, все еще не понимая для чего ему это. Он знал, что у некоторых юных магов в магическое совершеннолетие могут активироваться волшебные наследия, но ему это не грозило, потому что его мама была магглорожденной волшебницей. Постепенно маггловская часть его крови изменится под действием родовой магии, так что его внуки, а если учесть его высокий магический потенциал, который признавали даже враги и то, что он последний в роду, то, может, даже и дети, смогут это наследие принимать. Жаль только, что он понятия не имеет, какое именно наследие было в роду Поттеров, все записи были уничтожены или в доме в Годриковой Лощине, или в сгоревшем поместье, а если об этом и знал кто-то из магов, то с юным Героем он делиться этой информацией не спешил. Даже Сириус в ответ на вполне прямой вопрос предпочел промолчать — то ли не знал, то ли не стал расстраивать крестника, которому принятие наследия не светило, а может, и не было никакого наследия.       Книгу Гарри взял:       — А вы уверены, что она мне… э-э-э, пригодится?       — Нет, конечно, но всегда есть возможность, что все же… пригодится, поэтому советую изучить этот текст в оставшееся время. И, надеюсь, Гарри, ты окажешься достаточно благоразумным, чтобы не продемонстрировать владение этой книгой всем подряд или, хотя бы, не говорить, где именно ты ее взял.       — Хорошо, профессор. Позволите мне один вопрос? — Флитвик молча утвердительно кивнул. — Почему вы вдруг решили дать мне эту книгу? — Гарри ничуть не верил в проснувшееся вдруг во Флитвике человеколюбие или что он решил нарушить свой знаменитый нейтралитет, а в свете этого, действия полугоблина выглядели довольно подозрительно.       — Твоя мать однажды оказала мне одну услугу… ничего особенного, но в тот момент это действительно здорово мне помогло, так что я посчитал себя в долгу перед ней, не магическом, конечно, скорее, моральном. Поскольку Лили я этот долг вернуть не могу, то решил расплатиться с тобой, ее сыном. Так что, Гарри, пользуйся на здоровье. Даже не знаю, пожелать тебе, чтобы книга пригодилась или чтобы не пригодилась.       Это да. С одной стороны, принятие наследия могло принести с собой какой-нибудь неожиданный бонус, а с другой — такую же неожиданную гору проблем. Так что Гарри кивком поблагодарил преподавателя, сунул книгу в сумку и пошел догонять друзей. За три месяца до событий в банке       Уже было совершенно по-летнему жарко. Драко Малфой во время субботней прогулки совершенно наглым образом аппарировал из Хогсмида в Косую аллею, потому что, во-первых, хотел доказать себе, что ему, как и Поттеру, школьные правила не указ, во-вторых, в этом маленьком кафе, в котором он сейчас находился, подавали самый вкусный кофе, который он только пробовал, а в-третьих, его просто все достало, хотелось хоть немного уединения, чтобы обдумать все — возвращение Темного Лорда, битву в Министерстве, после которой его отец попал в Азкабан и то, что Люциус совершенно четко дал понять — из этого самого Азкабана выходить пока не стремится.       Окно, возле которого сидел Драко, выходило на неприметную слепую улочку и было, по сути, единственным выходящим туда окном, все остальные дома были развернуты торцом и только маленькая, вечно запертая дверца в доме напротив нарушала извечную серость стен. Он уже много раз пил кофе в этом крошечном кафе, но в первый раз увидел, как эта дверца открылась и две фигуры в плащах с накинутыми капюшонами быстро выскользнули наружу. Малфой успел заметить, что дверь за ним закрыл невысокий гоблин, одетый в фирменную ливрею Гринготтса. Вот так-так, похоже, только что слизеринец увидел один из тайных выходов из банка, которые гоблины позволяли использовать своим самым ценным клиентам, не желающим лишний раз мелькать возле центрального входа. Драко проводил загадочные фигуры заинтересованным взглядом и только собрался уделить внимание своему кофе, как увидел свернувшего на улочку и идущего навстречу незнакомцам бестолково озирающегося Поттера. Этот тупица с таким усердием крутил головой по сторонам, что не обращал внимания на то, что в конце его пути тупик и придется возвращаться обратно. Когда Герой вплотную подошел к двоим в плащах, фигуры вдруг совершенно синхронно склонились в глубоком изящном приветственном поклоне. Поттер явственно удивился и неловко склонился в ответ, только уже не так изящно. Через секунду они разминулись, незнакомцы аппарировали прочь, а гриффиндорец наконец уперся в тупик и повернул обратно, где в начале улицы ему уже махали мамаша Уизли с несколькими из своих бесчисленных детей. Видимо, Герой отбился от стада, а теперь был обнаружен и водворен на место.       И все было бы в этом маленьком происшествии ничего, кроме того факта, что Поттер нагло отлучился из Школы, если бы Драко не заметил, что, когда незнакомцы в плащах кланялись шрамоголовому, из-под капюшона одного из них выскользнули волосы, заплетенные в две аккуратные косы. Ярко-сиреневого цвета. А Малфой не далее, чем пару дней назад как раз видел того, кому принадлежала шевелюра такого поистине необычного окраса.       Во время школьных занятий некоторых учеников, особенно Наследников чистокровных семейств, иногда по каминной связи выдергивали домой на целый вечер, а иногда и больше. Учеба учебой, а светскую жизнь никто не отменял и на всякие мероприятия вроде балов, приемов и раутов семействам нужно было являться в полном составе.       На раут, который лорд Паркинсон давал в честь дня рождения своей мопсоподобной супруги, Малфои, как и большинство приглашенных, явились полным составом, а дальше вечер шел своим нудным светским чередом, чуть разбавленным неизвестно как заполученным Паркинсоном развлечением в лице двух высших эльфов.       Эльфы. Как много в этом слове! После ограничения в Магической Британии прав волшебных народов, к которым относились и эльфы, они в стране почти не появлялись, да еще и резко свернули все сотрудничество с магами, разорвав все договора и сделки. Кое-какие грязнокровки уже стали считать представителей этой расы вымыслом, а тут Паркинсон неизвестно где умудрился повстречать двоих, притащить их на свой раут и с гордостью демонстрировать своим гостям, будто это его заслуга, что они вообще на свет появились. Эти двое не были писаными красавцами, как это любят описывать магглы, на вид совершенно обычные, смазливые, с чуть непривычными тонкими чертами лица и резко суженными подбородками, уши, правда, были острые. И вели себя они совершенно не заносчиво, скорее нейтрально и вежливо и, кажется, сами удивлялись тому, что их сюда умудрились притащить. Как мгновенно разошлось по залу, в Британию они прибыли «по делам».       Малфои к чужакам не подходили, только вежливо поприветствовали издали, бедолаг и так осаждали толпы сплетниц и любопытствующих.       Эльфов звали Сиони ап-Льекас и Сиони ап-Льен. Одинаковые первые имена и приставка «ап» означали, что между ними существует какая-то неродственная связь, то ли любовники, то ли и вовсе супруги, Драко особо не разбирался, когда изучал эту расу, не думал, что пригодится. И да, один эльф щеголял шевелюрой золотистого цвета, а второй экзотического, насыщенно-сиреневого. Именно его он увидел в том переулке выходящим через потайную дверь банка, именно он, как и его спутник, кланялся, приветствуя Героя. Кланялся! Как уважаемому человеку! Поттеру! Да оба эльфа на рауте перед всей знатью и представителями Министерства едва голову склоняли, чуть выделяя семьи, сохранившие родовое наследие! И это не было неуважение, они просто проявляли элементарную вежливость перед магами, до которых им не было никакого дела! А перед каким-то невнятным Поттером поклонились! Проявили уважение! Какого Мордреда?! Уж эльфам-то точно нет никакого дела, что Гарри — Мальчик-который-выжил, а это значит… это значит что? Что дело не в его героическом статусе, а в нем лично. А что лично в Поттере может быть такого, что эльфы это сходу почуяли и решили прогнуться (в буквальном смысле этого слова), приветственно склонившись? Он, конечно, сильный светлый маг, но не настолько, чтобы поражать воображение случайно встреченных в переулке эльфов. Тогда что? Что в нем такого, что обычные маги этого не видят, а вот некоторые магические существа видят, пусть и не все? А ведь это что-то должно быть довольно полезным. Неужто Герой, хоть он и полукровка первого поколения, примет магическое наследие? Драко эту идею сходу откидывать не стал, проклятый Поттер и раньше не раз выворачивал судьбу, как ему будет угодно, совсем не обращая внимания ни на свой возраст, ни на свой статус, ни на то, что он такой неуч.       Малфой решительно отодвинул от себя пустую кофейную чашку и встал. Пора было возвращаться в Хогвартс.       Через три дня Драко, наконец, выловил Поттера одного в библиотеке. Он долго размышлял, что же ему делать с той информацией, которую он ненароком получил в тупичке, но… к определенному выводу не пришел. Посоветоваться бы с рара, но в Азкабан ему попадать не хотелось, даже для консультации. Поэтому Малфой решил для начала просто показать Поттеру, что он ему не враг, тем более что, при необходимости, ему это ничуть не помешает ударить в спину.       Герой писал какое-то эссе, обложившись книгами и исчерканными черновиками — он вообще в последнее время стал уделять больше внимания учебе, отстранение от квиддича пошло ему на пользу.       — Поттер, — Драко остановился возле его стола, стараясь выглядеть невозмутимо, словно это вовсе и не он доставал Героя все пять лет учебы, а теперь пытается слегка примириться. — Глянул я на твое убогое окружение и подумал, что кроме меня, о тебе и побеспокоиться больше некому. Держи. Почитаешь и вернешь, — он посмотрел в настороженные глаза Героя и бросил перед ним на стол книгу «Наиболее распространенные наследия магической Британии».       — Малфой, ты в своем подземелье не вписался в поворот и ударился об угол головой? — зеленые глаза блестели от злости. — Ты думаешь, я прикоснусь к книге, которую дал мне ты? Сколько мне потом придется провести в Больничном крыле, снимая последствия всяких дрянных проклятий, которые ты на нее навешал?       — О Мерлин мой, Поттер, я тут решил, может, в первый раз в жизни, проявить благородство по отношению к гриффиндорцу, а в тебе вдруг проснулась осторожность, которая счастливо дремала все эти годы, — Малфой сам себя одернул и не стал язвить совсем уж откровенно, он сюда не ссориться пришел. — Ну, хочешь, я поклянусь, что это просто книга и я ее никак не зачаровывал?       — Не стоит, Малфой, просто забери книгу, — Драко психанул и забрал томик, но Герой вдруг продолжил. — У меня такая есть. И… спасибо, что принес ее, чем бы ни была вызвана такая забота с твоей стороны.       Драко еще раз всмотрелся в его зеленые глаза — там была все та же настороженность, но теперь еще добавилась и толика любопытства.