Вчера ты говорил: "завтра"

- Жил-был на свете маленький мальчик, который хотел любить другого мальчика. Однажды он нашел любовь и это было прекрасно. Я должен носить перчатки, я должен делать то, делать это. Мне нельзя целовать его. Я просто смотрю, как он умирает. Мисс Холлидей утирала слезы платком, стараясь не испортить утренний макияж. Курт лежал на импровизированной "кровати", слушая мелодичный голос Блейна. Да уж, если этот парень постарается, он еще что-то может, Андерсон даже почти в текст не смотрел, а то, что он говорил, глядя в глаза Хаммелу заставляло последнего думать, что у Блейна за спиной немалый опыт актера. Мадам Тибидо наблюдала за всем этим с одной рукой на подбородке, а в другой держа ручку, которой делала какие-либо пометки в своем блокноте. Это было их первое серьезное слушание, где декан лично проверяла, достойны ли актеры, в отборе которых она принимала непосредственное участие, играть в этом мюзикле. Курт надеялся, что отлично играет свою роль. По крайней мере, одобрительные знаки и эмоции на лице Рейчел помогали ему держаться "молодцом" в глазах у мадам Тибидо. Они с Блейном проводили на сцене большую часть времени, поэтому времени на отдых было очень мало. Куинн и Рейчел повезло с этим больше, также как Хантеру и Себастиану. Иногда на коляске выкатывала Сантана, из-за чего Курт старался не смеяться, но вовремя входил в роль, слушая ее успокаивающий голос и неуспокаивающий диагноз. — Нед, — голос шатена, как в тумане. — Ты только не сдавайся. В уголках глаз брюнета начинают появляться слезы. Он стопроцентно был актером, раз может заплакать в нужный момент — это Курт точно для себя уяснил. Парень старался сдержать слезы, сцена действительно была одной из самых трудных. И они ждали одобрение декана, которое было не так уж просто заполучить. Курт уже собирался сказать следующую реплику, как вдруг, услышав скрип отодвигаемого стула, повернул голову к его источнику, как и все актеры. Мадам Тибидо, закутанная в фиолетовый платок, поднялась со своего места и направилась к выходу из зала. Все смотрели ей вслед, часто моргая, а у Рейчел на глазах появились слезы. Вот так вот внезапно и безжалостно растоптали ее мечты о Бродвее. Казалось, голубоглазый очнулся от всего этого первый. — Мадам Тибидо, постойте! — он поднялся с кровати, собираясь было бежать следом за ней, но женщина остановила его одним движением, поднимая вверх правую руку, поворачиваясь к ребятам в пол-оборота. Курт замолк, застыв на месте, но внутри него бурлили эмоции и вырывалось наружу желание кричать из-за того, что декан даже не удосужилась дождаться окончания пьесы. — Пожалуйста, досмотрите. Мы... — Я не вижу смысла сидеть до конца, — прервала шатена Кармен Тибидо, чуть сдвигая свои очки на переносицу. — Когда вижу, что актеры замечательно справляются со своей ролью. Я убедилась, что не ошиблась в своем выборе актеров, на что и приходила посмотреть. Ребята застыли в немом шоке, не зная что и ответить на внезапную похвалу декана. — Особенно в тебе, Хаммел, — женщина указала пальцем на голубоглазого, который все еще сидел на кровати, не доставая ногами до пола. — Ты именно тот Феликс, который должен появляться в лучах прожекторов на большой сцене. Главное — не утрать этот энтузиазм до премьеры, хорошо? — мадам Тибидо подмигнула шатену, а тот мог лишь несколько раз кивнуть, пытаясь выровнять сбывшееся дыхание. Его только что похвалила сама Кармен Тибидо! Это было лучшее, на что он мог претендовать, а ведь шатен даже и слова не сказал в ответ. Когда парень снова бросился было за женщиной, та уже скрылась за дверью, шумя полами своей юбки. Никто все еще не сказал ни слова, пока вдруг позади Курта не раздались аплодисменты. Голубоглазый повернулся, чтобы увидеть, кто это делает, а встретился глазами с теплым взглядом Блейна, который стоял недалеко от него, теперь хлопая в ладоши. Овации были молниеносно подхвачены остальными студентами. Рейчел утирала одной рукой все-таки выступившие слезы, а кто-то кричал что-то вроде "молодчина, Хаммел". Мисс Холлидей тоже, счастливо улыбаясь, подошла к парню и обняла его за плечи. В такие моменты Курт понимал, что он выбрал верное решение, когда решил переехать из Лаймы. В такие моменты Курт был действительно счастлив. Уже через несколько часов Курт бросал последнее "пока" Блейну, который, собрав небольшую сумку, вышел из комнаты, чтобы спуститься во двор, где его уже ждала машина, на которой мать забрала его домой. А ведь Хаммел даже не знал, где парень живет, чего уж там до того, чтобы быть знакомой с той женщиной, которая увезла Андерсона. А вдруг это его жена, которая пристроила его в академию, чтобы он зарабатывал ей на жизнь? Или сестра, а на самом деле брюнет сирота? Ладно, Курту просто было нечем заняться, ведь он отчетливо слышал, как Блейн перед выходом взял трубку своего сотового, говоря в телефон: "Алло, мам". Парня не было всего несколько минут, а голубоглазому уже стало скучно. Не на кого было покричать из-за разбросанных носков, поэтому Курт молча начал бродить по комнате, собирая их из разных углов, не с кем было спорить из-за того, что Блейн опять воспользовался его шампунем, поэтому Хаммел решил принять душ посредине дня, в комнате мгновенно стало пусто. Пусть они и не особо ладили, хоть и стали лучше общаться, но без брюнета Курту, если честно, было слишком скучно. Какими бы ни было его планы на кареглазого, а тот умел въедаться в душу. Курт достал блокнот, который хранил для особых случаев. В нем он писал тогда, когда был безумно зол или ему становилось скучно. Сегодня же он решил составить небольшой план по поводу Андерсона. И в план под названием "Конец Блейна Андерсона" голубоглазый внес несколько пунктов, которые придумывал на ходу, не особо задумываясь об их назначениях: Подружиться с Блейном Андерсоном. Спеть с Блейном Андерсоном. Поцеловать Блейна Андерсона (на этом пункте Курт трижды подумал, трижды его перечеркнул, но все-таки оставил) Переспать с Блейном Андерсоном (на этом он хотел было уточнить позицию, но потом решил вовсе не зацикливаться на этом пункте, авось пронесет) Узнать о прошлом Блейна Андерсона. Влюбить в себя Блейна Андерсона. И, казалось бы, всё. Можно было бы закончить бесполезный список того, что нужно было сделать с Блейном Андерсоном, но шатен задумался всего на несколько мгновений, прежде чем чернила снова стали складываться в буквы на клетчатой бумаге. Не влюбиться в Блейна Андерсона. — Думаю, Курт с Блейном идеально подходят на роль Феликса и Неда, ты так не думаешь? Я не сомневалась, что они будут играть эти роли, но все-таки, как Андерсон избавился от конкурентов? — Отличительной чертой Берри была способность трещать без умолку. Именно этим она задалбливала любого своего собеседника, начиная от Хаммела и заканчивая зеркалом, перед которым она чистила зубы. Вот и сейчас она решила начать свою тираду сразу же, как появилась в комнате Фабрей, сразу разваливаясь на кровати латиноамериканки. Сантана опять ушла к Брит-Брит, у которой не было соседки, а дальняя комната на шестом этаже помогала заниматься всем, чем девушки могли пожелать, и плевать на приличия академии. Из-за пустующей комнаты, Рейчел приходила к Куинн почти всегда, когда ей нужно было побыть одной после очередной ссоры с Финном или когда ей просто было скучно, а под рукой была вечно выслушавшая ее подруга. — Почему, оставаясь вдвоем, мы просто обязаны поговорить про Курта и Блейна? — фыркнула Куинн, расчесывая перед трюмо свои светлые волосы, которые и без этого идеально лежали на ее светлых плечах, которые прикрывала полупрозрачная розовая кофта поверх белой блузы без рукавов. — Потому что мы их лучшие подруги, разве нет? Да и о чем еще нам с тобой говорить? — поинтересовалась Рейчел, ловя взгляд блондинки в зеркале. — О нас? — предложила девушка, поворачиваясь к брюнетке лицом. Еврейка отвела взгляд, переворачиваясь на другой бок. — Нет никаких "нас", Куинн, — вздохнула Рейчел, теперь находясь спиной к Фабрей, чтобы не видеть нежный взгляд ее светло-зеленых глаз. — "Мы" были когда-то. У "нас" не получилось. У меня есть Финн, а у тебя - Пак. Жизнь идет вперед. Мы переспали по пьяни. Мы целовались, потому что одной из нас было плохо. Мы признавались в любви, потому что любили друг-дружку как сестёр. Сёстры ведь держатся вместе, не так ли? — горько усмехнулась Рейчел, все-таки отважившись повернуться к блондинке лицом и встречаясь взглядом с ее оливковыми глазами. — Ты никогда не была мне, как сестра. Почему бы нам не попробовать снова? — А не ты ли сказала мне в ту ночь, что "Прости, сестренка, но члены мне нравятся больше"? А потом ушла скакать на Паке всю гребанную ночь, когда я проливала слезы за стенкой? — на глазах у Берри непроизвольно появлялись слезы, которые так чертовски трудно было сдерживать. — Почему ты снова напоминаешь мне о том, что произошло? — Все люди совершают ошибки. Я когда-то совершила свою, но Рейч... — Не вы с Паком были ошибкой. Это мы с тобой были ошибкой, — отрезала Рейчел, поднимаясь с кровати. Она не хотела вспоминать то, что случилось в прошлом году. Она не хотела признавать собственную слабость и то, что когда-то оступилась, наивно веря, что самая популярная девчонка академии может влюбиться в такую девушку, как она. — Черт, Рей-Би, это никогда не было ошибкой, как ты не поймешь? — у брюнетки больно кольнуло в сердце, когда девушка назвала ее таким милым нежным прозвищем, которое она ей придумала еще на первом курсе, когда у девушек всё только начиналось. — Мы никогда не были ошибкой. — Прошу тебя, Куи. Не совершай эту ошибку снова, — еврейка последний раз повернулась лицом к девушке, нервно сминающей подол собственной юбки, на которой были заметны капли слез. — Ты снова уйдешь, а я не смогу снова собирать себя по частям. Стук двери, эхом отразившийся от стен пустой комнаты, словно зеленый свет позволил слезам вырваться наружу. И у сидящей на кровати зеленоглазой, ненавидящей себя за совершенный некогда поступок, и у спустившейся по двери брюнетки, которая все еще не могла привыкнуть к тому, что когда-то самый любимый ею человек предал ее дважды за один вечер, разрывая все пути между ними, а теперь напоминавшая о ее собственной оплошности просто глядя на нее тем же взглядом теплых глаз, цвета ароматного чая с мятой, кружки которого девушки выпивали, некогда встречая вместе рассвет. На улице уже давно встало солнце, когда парень все-таки решил встать с постели. Суббота была жутко ленивой и уже предвещала два дня полного безделья, проведенного в доме, в котором он появлялся раз в месяц. Делать тут было особо нечего, изредка пересекаться с матерью, чтобы выслушать о себе очередные "лестные" словечки, а также с ее очередным парнем. Похоже, менять парней, как перчатки, у них наследственное. Каждый из новых маминых ухажеров считал себя ее будущим мужем, но мать теряла к нему интерес через неделю. Парня хватало максимум на месяц, после чего та выставляла его за дверь. Конечно, все они зарились на шикарное тело зеленоглазой брюнетки, а также на немаленькое состояние, доставшееся ей после отношений с отцом Блейна, который делал всё, чтобы местные СМИ не узнали о его романе на стороне, результатом которых стал маленький Андерсон. По крайней мере, его жене об этом точно знать было не обязательно. Блейн открыл холодильник, разыскивая что бы взять себе перекусить на завтрак. Здесь он мог позволить себе есть всё, что угодно, когда в академии себя нужно было держать в форме. А ведь Андерсон безумно любил бельгийские вафли со свежими ягодами черники, а также кофе с солью, который можно было приготовить только в турке, а манипуляции в кофейне только жалкие пародии. Так как вафли приготовить у него сейчас не было сил, да и мать опять забыла купить домой чернику, парень решил ограничиться сэндвичем с ветчиной и салатом, не забывая о любимом напитке. — Посмотри сыр. Не могу коньяк без сыра. Блейн повернул голову в сторону мужчины, появившегося в дверном проеме. Тот был одет в длинный коричневый халат, для которого в ванной был специальный крючок под названием "для очередного мужика", широко улыбался и, похоже, чувствовал себя полноценным хозяином дома, держа в руках стакан с Raymond Ragnaud 1989 года выпуска из бара, который остался в квартире еще со времен проживания здесь мистера Андерсона, до того, как эту квартиру он был вынужден отдать своей любовнице и ее маленькому сыну. Вот только парень знал, что это ненадолго. - А вы кто? Я постоянно забываю, как вас зовут. — Прикольные часы, — решил проигнорировать его мужчина, указывая на черные часы от Versace с сапфировым стеклом на руке Блейна. Тот усмехнулся, конечно прикольные, за тысячу долларов-то. — Отец подарил, — отрезал брюнет, ставя тарелку с приготовленным завтраком на стол. — Блейн, послушай, мы с твоей мамой вместе. Нравится тебе это или нет, — брюнет хмыкнул. Ну да, если бы они были вместе. — А с тобой мы можем дружить. Ну давай, ради нее. — Я когда был маленький, у меня был хомяк. Его звали Кузя. В один день он что-то съел и сдох. Мне было очень жалко и я целую неделю плакал. С тех пор мне никого не покупали. — Ну и суть этого экскурса? — тот опять хлебнул из бокала. — Не хочу к вам привязываться, — пожал плечами Блейн, наблюдая за меняющимся лицом мужчины. — Вы у нас какой по счету? Вам всех называть или только самых-самых? — О, мои любимые мужчины общаются! На кухне появилась глава небольшого семейства. В серой майке и халатике, прикрывающим тело. Она сразу подошла к сыну, потрепав его по голове. Они редко виделись, поэтому она не упускала возможности прилипнуть к нему на все выходные, что Блейн был дома. — Дорогая, я в спальне, — мужчина поцеловал миссис Андерсон, направляясь к выходу из кухни. — Где же тебе еще быть, — фыркнул Блейн, зная истинное предназначение этого мужчины. Тот хотел было что-то еще сказать ему, но поспешно удалился, встречаясь с грозным взглядом матери Блейна. — Ты как разговариваешь, Блейн? — выпалила она сразу же, как ее очередная "пассия" удалилась. Брюнет махнул головой. — Я теперь понимаю, почему отец тебя кинул, вернувшись к жене. — Твой отец был хам, урод и алкоголик, — зло произнесла та, игнорируя нападки сына. — Ну уж точно не урод, все говорят, что я его точная копия, — Блейн улыбнулся матери, делая глоток кофе. — К сожалению, — хмыкнула она, заваривая себе черный крепкий чай. — Он был моральный урод. Ты все чаще напоминаешь мне его. — О, ну я могу брать пример с тебя. Я могу водить парней сюда и трахаться, как ты, пока в соседней комнате спит мой маленький сын, — Блейн резко отодвинул от себя тарелку с едой, проливая несколько капель горячего напитка на деревянный стол. — Думаешь, я не слышал? Да я вырос под звуки твоих оргазмов! — Да как ты с матерью разговариваешь! — "Неужели этот придурок еще не понял, что его место у коврика возле кровати?" — Отвечай, ублюдок. — Да пошел ты нахуй. Найди себе другую бабу и трахайся с ней, какого хрена ты появляешься именно в нашей семье? — Блейн! — и почему она ничего не сказала про "ублюдка"? Блейн еще обещал себе с этим разобраться. — А почему бы тебе не найти себе бабу и не жить с ней, не мешая нашей семье? — В этот момент Блейн просто не выдержал, вскакивая со своего места, после чего его кулак оказался впечатанным в лицо мужчины, стоящим возле него. От неожиданности тот чуть не упал, хватаясь рукой за комод, с которого тут же упала на пол ваза, любезно подхватываемая мягким ковром. — Да когда я познакомлю мать со своим парнем, ты уже будешь валяться возле одной из помоек. Нет здесь никакой "твоей" семьи. И никогда не будет. Проваливай отсюда. — Родж... - начала было женщина, качая головой, глядя в глаза мужчине, прижимающему ладонь к разбитой скуле. — Я Том! — шокировано воскликнул тот. — Видишь, она даже имени твоего не помнит. Вали отсюда вместе с Джерри! — Блейн сорвался на крик, хватая под руки первую попавшуюся статуэтку, которую тут же запустил в мужчину. Тот быстро хватал свои вещи, валяющиеся на стуле в гостиной. Миссис Андерсон прикрывала рот рукой, пытаясь понять, как они до этого докатились. Кареглазый осел на пол, закрывая лицо руками. Он ненавидел себя и ненавидел эту жизнь. Он ненавидел то, каким стал и ненавидел то, что не мог позволить его матери ошибиться также, как когда-то это сделал он.