Спусковой механизм

Мэр Сторибрука Реджина Миллс больше всего не любила ежемесячные встречи с владельцем антикварного магазина мистером Голдом. Как минимум из-за того, что в прошлой жизни этот ушлый, самодовольный тип был великим тёмным волшебником и как максимум из-за того, что в искусственно созданном раю Злой Королевы он был негласным владельцем города и потому имел решающее право голоса в важнейших вопросах управления. Вот и сейчас этот ублюдок без стука вошёл в её кабинет, и, постукивая золотой тростью, без спроса уселся на её кресло. - Чаю, мистер Голд? – не без яда прошептала Миллс, мысленно четвертуя этого человека. - Да, пожалуйста, - со всей доступной ему вежливостью ответил мистер Голд, откинувшись на спинку кресла и взирая снизу вверх на хозяйку кабинета сквозь очки в дорогой оправе. Вообще, он не любил их носить, но когда дело доходило до подписания важных бумаг, то без них было не обойтись. Каждая буква в договоре должна была соответствовать, прежде всего, его интересам. Услышав волшебное слово «пожалуйста» Миллс немедленно вышла из кабинета, для того чтобы приготовить чай. Злясь на себя, что вообще предложила этому скользкому типу чашечку чая. Оставшись один, Голд безразлично оглядывал картины, висевшие на стенах. Моне, Пикассо, пожалуй, стоило признать, что у Реджины был отменный вкус. Вот только откуда у мэра небольшого городка были деньги на оригиналы картин знал только он, Мистер Голд. От созерцания картин антикварщика отвлёк бой настенных часов. Всё точно. Полдень, как и договаривались. И хоть мэрия находилась недалеко от городской ратуши, где были установлены огромные механические часы, с улицы в кабинет не донеслось ни звука. Ещё бы. Стрелки тех часов давно заржавели и надежды на то, что они вновь пойдут не было. Впрочем, Голду было глубоко наплевать на сломанные часы. Всем, что его интересовало по жизни были власть и деньги. - Итак, мисс Миллс, вернёмся к нашим общим делам, – начал Голд, как только мэр показалась в кабинете с чайным сервизом, - место, выделенное под торговые площади, не может пойти под строительство малобюджетных домов, – сухо и жестко декламировал он, - то, что в Сторибруке на прошлой неделе был пожар, и шесть семей остались без крова не повод изменять договор. Им негде жить? Пусть живут в вашем особняке, благо он у вас просторный, – холодно отчеканил мужчина, закончив свою короткую речь. Он видел, как недобро зажглись глаза мэра в ответ на его выпад, но ему было наплевать на её чувства или то, что через пару месяцев у неё перевыборы и ей жизненно необходимы голоса. Он сумеет договориться, если не с ней, так с другим кандидатом. Голд прекрасно знал как падки люди до денег, поэтому притворство Миллс и её заботы «о простых жителях Сторибрука» его раздражали. - Мистер Голд, – Реджина произнесла его фамилию, будто та была страшным ругательством, - Вам как и мне известно, что через четыре месяца у нас перевыборы, и мы находимся в одной лодке. Не надейтесь выплыть сухим из воды. Я утащу вас на дно вместе с собой. - Разговор окончен, Реджина, – Голд небрежно отодвинул от себя нетронутую чашку чая на край стола и попытался встать, оперевшись телом на трость. Однако, больное колено внезапно «прострелило» и он, потеряв равновесие, упал на пол. Звук бьющегося фарфора раздался совсем рядом. «Чёрт» - подумал старьёвщик и злобно сверкнув глазами в сторону Миллс, будто та имела отношение к его внезапному падению. Мэр невинно хлопала глазами, удивлённо наблюдая за тем, как гроза города пытается подняться с её пола, когда её взгляд упал на надбитую чашку лежащую недалеко от Голда. «Чёрт», - подумала она, - «Только не это». Сжимая в руках чашку, Голд резко поставил её обратно на стол, отмечая, что та была надколота с одной стороны. Пару секунд он всё ещё смотрел на неё, будто что-то вспоминая, а потом перевёл тяжёлый взгляд на мэра. Та заметно побледнела и смотрела на него c широко открытыми глазами - Что вы так переживаете, мисс Миллс? Это всего лишь чашка, – холодно произнёс мистер Голд. Добавив, что он, конечно, возместит ей потерю имущества. Дождавшись, когда ненавистный ей антикварщик наконец уйдёт, Реджина поближе взглянула на чашку. Надкол на ней в точности повторял тот, другой, из их прошлых жизней, где Злая Королева отняла красавицу у чудовища. Но мог ли Румпельштильцхен что-то помнить об этом?