Квартира с единственным окном

Ключи позвякивают друг о друга, когда я проворачиваю их в замке. Я стою в подъезде старого пятиэтажного дома. Лампа тускло освещает ступени, а в воздухе витает запах сырости и пыли. Зеленая краска на стенах давно потрескалась от времени. Побелка посерела, отчего желтые разводы кажутся менее заметными. Казалось, я не был тут уже сотню лет, не меньше. Честно, я надеялся, что больше никогда не вернусь сюда, не поднимусь на второй этаж, не достану злосчастные, испещренные царапинами ключи из кармана. На что я надеялся? Я всегда возвращаюсь сюда. Всегда. Дверь со скрипом отворяется, впуская меня в Его владения. Я делаю шаг, второй. Щелкаю выключателем, зажигая в коридоре приглушенный мягкий свет. Здесь все так же, как было после моего ухода: все та же мебель, все те же пустые, оклеенные бежевыми обоями стены, все та же атмосфера. Даже воздух тут такой же теплый и влажный. - Я дома. – Произношу я, разуваясь, и прохожу вглубь квартиры, заглядывая в комнаты. Свет в них выключен, мебель не сдвинута ни на миллиметр, все то же постельное белье все так же заправлено. Ни единой складки. Могло бы показаться, что дом находится в запустении, но лишь отсутствие пыли на полках может дать знак, что кто-то все-таки здесь живет. И я знаю, где сейчас находится этот Кто-то. Я прохожу в конец коридора и подхожу к единственной комнате, в которой горит свет. Это гостиная. Все та же гостиная с бежевыми обоями, слабым освещением и единственным во всей квартире окном, выходящим наружу. Эта комната, скорее, похожа на тюремную камеру, нежели на гостиную, но я так привык к ней. Привык к ее уютной, успокаивающей атмосфере. Привык приходить сюда каждый раз, когда не мог справиться со своими мыслями. Привык, что Он ждет меня, все так же сидя на диване. Я опираюсь плечом о дверной косяк, рассматривая Парня. На вид Ему около двадцати лет. Черная футболка скрывает Его тощее бледное тело. Его мягкие спутанные волосы черны как смоль, а длинная челка полностью скрывает Его глаза, наполненные печалью. Его лицо так сильно похоже на мое, но при этом между нами огромная разница. Он сидит, поджав к себе колени и уткнувшись в них носом. Интересно, как долго Он так сидит? - Я дома. – Вновь повторяю я, обращая на себя внимание. Он оборачивается на меня, облегченно вздыхая. Словно щенок, который дождался своего хозяина. - С возвращением. – Тихо произносит Он, выпрямляясь и спуская ноги на пол. – Тебя долго не было. Где ты пропадал? - Да так… Был занят. Сегодня, например, ходил со своей девушкой в зоопарк. – Я медленно прохожу по комнате и подхожу к окну, опираясь бедрами на подоконник. - Оказывается, там недавно родился маленький львенок. - Я бы тоже хотел на это посмотреть. – Голос Парня становится грустным, и Он опускает взгляд. Я тяжело вздыхаю, качая головой. - Ты же знаешь, тебе нельзя со мной. - Да. Ты меня не выпустишь. Никогда не выпускаешь. И не навещаешь. Он говорит это спокойно, без укора, но я все равно чувствую вину от того, что запираю Его в этой квартире. Но Ему нельзя со мной. Нельзя. Он лишь все испортит. Я не знаю, что ответить. Я не могу подобрать ни единого правильного слова, которое могло бы подойти. Я решаю лишь проигнорировать Его фразу, отвернувшись к окну. Но то, что я в нем вижу, никак нельзя назвать обычным городским пейзажем. Там нет ни улицы, по которой спешат по делам прохожие, нет ни грязной дороги, по которой едут такие же грязные машины, своими выхлопами так же загрязняя воздух, нет ни серых невзрачных домов, в которых живут такие же безликие люди, выясняющие между собой отношения. Нет, ничего из этого я не вижу. Я вижу лишь себя со стороны. Вижу то, как я смеюсь, как я радуюсь жизни. Словно смотрю фильм о счастливом юноше. Вот я вижу, как стою в обществе моих друзей. Кто-то рассказывает забавную историю, которая с ним произошла, а я смеюсь, подкидывая колкие фразочки. Потом кадр сменяется, а передо мной предстаю я, сидя в кинотеатре. Рядом со мной сидит мой лучший друг. Он наклоняется ко мне, смеясь, и шепчет какую-то глупость, основанную на увиденном на экране. На моем лице появляется улыбка, и я прикладываю ладонь ко рту, лишь бы не рассмеяться на весь зал. И вновь новый кадр. Мой первый поцелуй. Это было пять лет назад. Мне пятнадцать. Совсем подросток. Влюбленный подросток. Передо мной моя подруга. Я провожу рукой по ее светлым пышным волосам, приближаюсь к ней. Сердце в моей груди стучит как бешенное. Я наклоняюсь и неуверенно целую ее. Она кладет ладони на мои щеки, отвечая на поцелуй. В моей груди все трепещет. Через пару минут я медленно отрываюсь от ее губ, смотря в ее глаза. Я влюблен в нее по уши. Она тоже. Но вновь все расплывается, изображение становится белым, а после появляется новая картинка. Я в зоопарке. Рядом со мной стоит девушка. Это все та же блондинка, что была в предыдущий раз. Я держу ее за руку. Мы стоим у вольера, в котором резвится маленький львенок, кусает своего отца за кончик хвоста, забирается на его морду. На моем лице веселая улыбка, но только теперь я замечаю, что моя девушка не улыбается. Она грустна, а в глазах читается нерешимость. От увиденного мое сердце сжимается. Я чувствую вину. Я представляю, как этот Парень, что сидит сейчас на диване за моей спиной, стоит на моем месте около этого окна и наблюдает, как я веселюсь. Совсем один. Рядом с Ним нет никого. А в окне у меня есть все. На душе становится гадко. - Ты всегда смотришь на это, когда остаешься один? Разве тебе не грустно? – Тихо начинаю я, рассматривая новое изображение. - Нет. Мне нравится смотреть и понимать, что ты сейчас счастлив. Что у тебя все хорошо. Да и я знаю, что ты все равно придешь ко мне. Ты всегда приходишь, когда что-то идет не так. Так что случилось на этот раз? Я тяжело вздыхаю и упираюсь лбом о стекло. - Моя девушка. Она бросила меня. Сегодня. Она сказала, что у нее появился другой. - И ты не можешь понять, что именно было не так? Тебя терзает это. «Чем тот парень был лучше меня? Она же была так счастлива со мной! Чем я смог разочаровать ее? Почему я всегда всех разочаровываю?!» - Заткнись! Ты ничего обо мне не знаешь! – Я резко обрываю Его, ударяя кулаком о стекло и оборачиваясь в Его сторону. Его слова проникают в мою голову словно яд, отравляя мои мысли. Он прав. Он чертовски прав. - Я знаю все про тебя. Каждую твою мысль. Я знаю все, что тебя тревожит. – Продолжает Он, глядя в мои глаза. Его тон спокоен, однако каждое слово ранит в самое сердце. – Ты ведь и сам понимаешь, что ты ничтожество. Ничего не умеешь. Ничего не можешь. Тебе нечего принести в этот мир. Не останется ни единого упоминания о том, что ты существовал. Лишь очередная капля в безликой серой массе людей. С каждым словом, произнесенным из Его уст, сердце сдавливают тиски. Каждое Его слово проникает глубоко в мой мозг, сворачиваясь уютным комочком в свободном уголке. Все, что Он говорит – я знаю. Все, что Он говорит – правда. Все, что Он говорит – я ощущаю. Все. Мое тело словно налилось свинцом. На мои плечи словно опустился немыслимый груз. Тяжело. Это слишком тяжело. Я отрываюсь от окна и прохожу к рабочему столу, садясь в офисное кресло. Я бессмысленно смотрю в деревянную поверхность, а губы шевелятся в беззвучной молитве. Я произношу лишь одно слово: «Заткнись», - раз за разом, словно это могло бы помочь. - Даже твоя девушка не могла тебя больше терпеть. Ты не смог сделать ее счастливой. Но это сделал другой парень. И она оставила тебя, ни на секунду не оборачиваясь. Потому что ты – слабак. Ты не можешь преодолеть ни единую преграду, что появляется на твоем пути. Ты – трус. Обуза для всех: для твоих друзей, для твоих родных. Даже для самого себя. Каждое слово наполняет ком, застрявший в моем горле. Он давит. Давит, обжигая, так, что становится трудно дышать. Глаза наполняются слезами, а из груди вырывается тихий всхлип. Я прячу лицо в ладонях. Больно. Это больно – осознавать, что тебе нет места в этой жизни. Что ты – ничтожество, до которого никому нет дела. Я слышу, как Парень встает с дивана, подходит ко мне. Я чувствую, как Он обнимает меня со спины. Его губы нежно касаются моей скулы, стирая тонкую соленую дорожку слез. - Я единственный, кто тебя понимает. Единственный, кто останется рядом с тобой навсегда. - Повернув офисное кресло, Он целует меня в губы, а я, прикрыв глаза, послушно отвечаю на Его поцелуй. Я знаю, что не должен Ему поддаваться, что не должен быть с Ним добр, что не должен оставаться здесь, но эта печальная любовь – мое единственное утешение. Эта печальная любовь – мое единственное проклятие. Эта печальная любовь – мое бремя.