Black Atlas.

Он будто бы невинно поглаживает твою коленку, и ты уже сейчас понимаешь, чем все это закончится. Ему настолько плевать, хочешь ты этого или нет, что даже не сопротивляешься, хоть и знаешь, что на начальном этапе весь этот театр абсурда можно было бы и прервать. Пусть даже и с последствиями для вас обоих. Пусть эти последствия и не самые приятные. Юнги терпеть не может, когда ты называешь его настоящим именем. Ты же, напротив, ненавидишь это сладкое «Шуга», которым его нарекла компания. Возможно все дело в том, что он ни на секунду не открывает себя настоящего толпе вротсмотрящих фанатов, и только ты единственная в курсе всех его демонов. - Юнги, — нервно шепчешь ты, замечая, как светлая ладонь бесцеремонно и бесстыдно отгибает край юбки так, что становится видно черное кружево чулок. - Блять, — еле слышишь в правое ухо, и тебе не надо поднимать глаз на него, чтобы знать, как гуляют вены на его шее и потемнели глаза. Тебе приходится делать вид, что ничего не происходит и улыбаться Чимину и Гуку, которые наперебой рассказывают об их последнем концерте. Тебе действительно интересно, но наслаждаться рассказом мешают холодные пальцы твоего личного кошмара, блуждающие по так некстати оголенной коже бедра. Как бы невзначай задевая кромку белья, Юнги больно сжимает и выкручивает двумя пальцами нежную кожу под ней, и ты шипишь, от неожиданности и боли зажмурив глаза. Сердобольный Чимин замечает перемены в твоем лице и с неприкрытым беспокойством спрашивает, что у тебя болит. С тяжелым сердцем отвечаешь ему, что болит душа, в общем то ни на секунду не слукавив, ведь она и правда болит от стыда и неприятия всей сложившейся ситуации. «А как ты хотела?» — звучат в твоей голове слова Юнги, небрежно брошенные во время вашей последней ночи, больше похожей на экзекуцию: «О чем ты думала, когда устраивалась к нам работать? Думала, в сказку попала? Думала, на айдолов посмотришь, пока бегаешь из одного отдела в другой? Нет, милая, тут ад. В первую очередь для тебя». Звонкий смех Чимина прервал наплыв тяжелых мыслей, и ты вдруг с удивлением обнаружила, что рука Юнги исчезла вместе с ним самим. - Куда это он ушел? — Спрашиваешь ты и уже готова услышать ответ, как чувствуешь до боли знакомую ладонь на своем плече. Пальцы неприятно впиваются в кожу, но профессионализм и самообладание вынуждают сохранять лицо. - Ты везешь меня домой, я пил, — коротко отвечает Юнги на твой немой вопрос и прощается с ребятами, пока ты встаешь из-за стола и надеваешь принесенное им пальто. - До завтра, — машешь Гуку и Чимину, мило улыбаясь и чувствуя затылком свинцовый взгляд. Мысленно помолившись всем возможным богам о том, чтобы алкоголя в крови этого ирода было достаточно для того, чтобы он заснул уже в машине, ты быстро догоняешь ушедшего вперед блондина. До машины вы доходите в полнейшей тишине. На условленном в первый день твоей работы повороте меняетесь местами и дальше ведет Юнги. Он открывает свое окно и закуривает, убрав руки с руля. Терпкий запах дорогого табака смешивается с прохладой ночных улиц. - Скажи что-нибудь, — произносит блондин, выбрасывает догоревшую сигарету в окно и закуривает вторую. - Я не скучала, — немного резко произносишь ты и сразу осекаешься — злить его себе дороже, того и гляди высадит. - Я уже догадался, — с усмешкой в голосе парирует Юнги, и на его лице появляется такая ухмылка, что ты уже сама готова пешком идти домой. Сколько угодно, лишь бы подальше от него. Ночью на улицах девушке на каблуках и в коротеньком платье не так опасно, как рядом с этим человеком. - Кстати, я оценил, — его тон заставляет тебя густо покраснеть. - Не для тебя старалась, — собственный голос тебя не слушается и дрожит, поэтому ответ получается крайне жалким. - И все же, ты очень порадовала старого фетишиста, — краем глаза замечаешь, как он улыбается, смакуя каждое сказанное слово и сразу отворачиваешься, не желая вспоминать ту ночь, когда ему очень не понравилось, что ты его так обозвала. Демонстративно отвернувшись к окну, ты не заметила, как задремала и очнулась только тогда, когда машина въехала на задний двор дома Мин Юнги. - Выползай, — властным тоном приказывает парень и, перевесившись через тебя, отчего его шея оказывается в сантиметре от твоих губ, открывает дверь. Холодный воздух немного приводит тебя в чувство и заставляет проснуться. - Поможешь мне завести будильник на завтра, — как бы невзначай говорит он, пока вытаскивает сумки из багажника, а ты уже на все согласна, потому что на улице холоднее, чем ты ожидала, и ветер поддувает туда, куда определенно не следовало бы. - Ключи в заднем правом, — Юнги опять подает голос. Смотрит в упор в твои глаза и не моргает. Спина покрывается мурашками от этого взгляда, и ты поспешно суешь ладошку в карман и, нащупав ключи, также быстро ее убираешь. И столь же стремительно отворачиваешься от парня, так как твои щеки снова предательски заливает краской, и ты не хочешь, чтобы он это видел. Дверь захлопывается громче, чем нужно, и ты вздрагиваешь, попутно обшаривая стену на наличие выключателя, но твои руки перехватывают две сильные ладони. В мгновение ты оказываешься прижатой к стене, а руки — поднятыми над головой. Между твоих ног, упираясь в промежность, оказывается колено Юнги. - Черт, — не сдерживаешься ты и шипишь от неудобства позы. - Не нравится?, — шепчет парень в твое ухо и больно кусает мочку. - Иди нахуй, — отвечаешь ты и сразу вскрикиваешь, потому что этот мудак резко потянул руки вверх так, что аж суставы хрустнули. - Больно же, блин, — изо рта вырывается предательский стон, и ты видишь, благо глаза привыкли к полумраку, как Юнги улыбается твоей реакции. - Будет еще больнее, если не перестанешь использовать плохие слова, — протяжно говорит он, прикусывая твою шею после каждого сказанного слова. Парень отпускает руки и глазами показывает тебе избавиться от пальто. Молча снимаешь этот ненужный предмет одежды, втайне надеясь, что обойдешься малой кровью, если будешь послушной. - Хорошая девочка, — он одобрительно кивает и по-хозяйски окидывает тебя похотливым взглядом. Облизывается. Он всегда облизывается, когда чувствует твой страх. - Мой будильник в спальне, — как бы между делом говорит Юнги, дотрагиваясь кончиком пальца до твоего подбородка, поднимая голову, обводя шершавой подушечкой контур губ. Парень смотрит в твои глаза, и ты готова поклясться, что не по собственному желанию ступаешь за ним в спальню по мягкому ковру. Никто в здравом уме, даже на малую толику приоткрыв завесу его тихого сумасшествия, не пошел бы за ним не то, что на край света, вообще никуда бы не пошел. А ты идешь. Заходишь в комнату и прикрываешь дверь. Останавливаешься возле кровати в ожидании дальнейших указаний. Ты проделывала это уже не единожды, каждый раз надеясь, что сознание вернется к тебе, и ты, гордо хлопнув входной дверью, уйдешь в закат, но и сегодня судьба определенно не на твоей стороне. Юнги скидывает, наконец, с себя куртку и кроссовки и садится в кожаное кресло аккурат напротив того места, где стоишь ты. Единственное, что освещает его лицо, это свечение фонарей с улицы и огонек зажигалки, с которой он играется, когда думает о чем-то важном. Вот только сейчас все его органы чувств полностью сосредоточены на тебе. - Подойди ко мне поближе и повернись спиной, — командует парень после пары минут молчания, показавшихся тебе вечностью. Ты робко исполняешь приказ, стараясь контролировать каждое свое движение, чтобы ненароком не раскрыть того, как сильно ты волнуешься. - Еще ближе, — носком показывает на то место, где ты должна встать. Шпильки путаются в ворсе ковра и из неустойчивых медленно превращаются в неносибельные. Ты их и так не очень любишь, отдавая предпочтение кроссовкам, но чертов дресс-код суров и беспощаден к девушкам. Ты спотыкаешься и неуклюже поворачиваешься спиной к этому придурку, смотрящему на тебя свысока, даже когда ты физически выше него. «Ненавижу», — твердишь про себя, как йог мантру из четырех слогов, чувствуя спиной его взгляд. «Ненавижу», — закрываешь глаза, когда широкие ладони ложатся на изгиб твоей талии, медленно спускаются к ягодицам и сжимают их через тонкую ткань. «Не-на-ви-жу», — беззвучно выдыхаешь ты, ощущая, как поднимается подол твоего платья, оголяя ягодицы, кружева полупрозрачных черных чулок, шелковые подвязки, прикрепленные к кружевному поясу на твоих бедрах, черное, в тон, белье. - Ох ебать! — Слышишь хрип откуда-то снизу. Юнги прочищает горло и громко сглатывает. Внутри ты немножко ликуешь, ведь нечасто тебе удается застать его врасплох. - Детка, ты прекрасна, — с усмешкой в голосе говорит он. Ты слышишь натянутость в тоне, ты знаешь, когда он искренний, и сейчас — не тот случай. Вот матерится он обычно от всей души. Чувствуешь горячее дыхание на ягодице и невольно вздрагиваешь, когда он прикусывает нежную кожу, оставляя отчетливый след зубов — ты уже научилась различать силу укуса, после которой отметины остаются надолго. Он нажимает большим пальцем на красноту, гордясь проделанной работой, а тебе хочется развернуться и треснуть кулаком по его довольной кошачей морде — слишком многое он себе позволяет в последнее время. Ты слышишь характерный щелчок и чувствуешь бедром холодный металл. Слышишь, как скрипит ткань о лезвие его любимого складного ножа. Ты слишком ошарашена таким поворотом событий и даже не можешь сразу подать голос, чтобы остановить этот беспредел. Поздно становится тогда, когда разрезанное белье неслышно падает на ковер. - Что. Ты. Мудак. Этакий. Творишь. Бля, — уже не на шутку взбешенная произносишь ты и получаешь в ответ лишь несильный шлепок по заднице. - Платье снимай, — жестким приказным тоном говорит Юнги, и ты опять повинуешься, хотя руки чешутся сломать ему нос и пару-тройку ребер. Легкий ветерок из открытого окна обдувает голое тело, и тебе становится зябко. Ты невольно ежишься. - Лифчик сама снимешь, или тебе помочь?, — спрашивает парень, и ты быстро расстегиваешь и снимаешь его. Таким варварским способом он уже лишил тебя пары комплектов любимого белья, не к чему было строить из себя больно гордую, когда на кону мягчайший шелк. - Умница, — усмехнувшись, комментирует парень твои действия, - Люблю, когда ты такая послушная. Тебе противно и больно, где-то под ребрами — маленький и холодный комок, отвлекающий на себя внимание. Ты можешь предположить, что это брезгливость, и не даешь ему расти. Ноги немеют от каблуков. Хочется закончить этот цирк поскорее и уехать домой отмываться и отдыхать, ведь завтра опять на работу, а времени на сон останется от силы часа три. Если он, конечно, не затянет. Слышишь, как Юнги встает из кресла, и его тень на полу перекрывает твою. Чувствуешь, как шпилька за шпилькой покидают прическу и локоны рассыпаются по плечам, щекочат шею. Он зарывается носом в волосы и вдыхает запах твоего любимого лимонного шампуня и тонких духов. Ты знаешь, что он не любит ароматы, напоминающие мужские, и специально не пользуешься сладкими и нежными духами. Назло. Потому что хоть чем-то хочешь ему насолить. Если бы ты не знала Юнги, то подумала бы, что он хочет быть нежным с тобой. Но с ним никогда не знаешь, что будет в следующую секунду. Ты чувствуешь себя ланью, которая знает, что рядом хищник, но не может предположить, откуда он нападет. Он обхватывает тебя за талию со спины, выводя узоры холодными пальцами по коже живота, очерчивая линии тазовых косточек и прикусывает плечо. Тебе кажется, все это слишком нереальным. Ты напряжена, как струна. Ты ждешь подвоха. Не знаешь, какого именно, но подвоха. Хочешь, чтобы он уже стал собой — грубым и эгоистичным Мин Юнги, который кончает первый и не заботится о тебе после, который заставляет тебя кричать и стонать «Шуга» во время секса, который делает больно, не прикасаясь к телу руками. Тебе намного проще понять и принять его такого. Его руки скользят ниже и касаются клитора. Вопреки здравому смыслу, твое тело реагирует на его прикосновения гораздо более благожелательно, нежели тебе хотелось бы, и он чувствует, какая ты мокрая. Ты слышишь тихий смешок, и лицо опять краснеет от стыда — ты не хотела, чтобы он знал тебя такой. Холодные пальцы особо резко ощущаются на горячей коже, и из горла вырывается короткий стон. Юнги легко потирает комочек нервов, кружа вокруг, зажимая его между большим и указательным пальцами, но не дает тебе привыкнуть к ритму и расслабиться. Ты дышишь глубоко, стараясь контролировать каждый звук, рвущийся из твоей груди. Чтобы хоть на пару минут подольше не кормить его гордыню и самолюбие. Собрав на пальцы побольше сока, Юнги подносит их к твоему лицу. - Смотри, как ты меня хочешь, — хриплым голосом говорит он. Ты закрываешь глаза, покорно открывая рот. Тебе не нужно говорить, что делать: ты и так знаешь о его намерениях. Это ли называют ментальной связью? Ты ловишь себя на мысли, что лучше бы между вами вообще никаких связей не было, ощущая на языке собственный солоноватый привкус и два длинных, тонких пальца с шершавыми подушечками. Согнув пальцы так, чтобы зацепить ими за нижний ряд зубов, он тянет тебя вперед. Как рыба, плотно севшая на крючок, ты тянешься вслед за пальцами, пока они не выскальзывают из твоего рта, и холодная ладонь не толкает тебя лечь животом на кровать. Тебе удобней опереться коленями о пол, и Юнги, одобряя твою инициативу, лишь еще больше разводит твои ноги. Возможно, это и был его замысел, в противном случае он бы заставил тебя сделать так, как ему нужно. Ты слышишь лязг пряжки ремня, шорох одежды, приземляющейся на пол. Он редко раздевается в твоем присутствии, и ты не берешься судить, какое у него должно быть настроение, чтобы он почтил тебя видом своей бледной кожи и кубиками на животе. Хоть какое-то удовольствие от этой ночи ты получишь, ведь что-что, а красивые тела ты ценить умела, в независимости от того, кто их хозяин и что у них в башке. Юнги касается пятерней твоей ягодицы, и она покрывается мурашками — так твое тело реагирует на холод. Боковым зрением ты наблюдаешь, как парень наклоняется куда-то и с ужасом осознаешь, что в руках он держит согнутый пополам кожаный ремень. Первый удар неожиданно опаляет кожу, и ты невольно вскрикиваешь. На глазах выступают слезы. Кожа горит и пульсирует, как после ожога. Юнги проводит холодной кожей по ягодицам, точно выбирая место для следующего удара и снова резко опускает ремень на ягодицы. Ты утыкаешься головой в одеяло, закусываешь костяшки пальцев. В голове пусто, как после урагана, лишь звон ударов гулким эхом отдается в ушах. «Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо», — ты стараешься отвлечь себя от боли хоть как-то, заставляя мысли появляться в твоей голове: «Покормить собаку. В холодильнике нет хлеба. И торт купить. Да, нужен большой торт. Шоколадный. Позвонить маме. Уже неделю не звонила… Боже, как больно!» Ты не считала удары, но, кажется, их было семь. Или восемь? Слышишь, как тяжело дышит сверху Юнги. Невольно осознаешь, что плечи трясутся от нервного напряжения, хотя наверное больше от слез. Глаза жжет от смазанной туши, но ты не хочешь даже пальцем пошевелить, чтобы как-то ее убрать. - Прости, — тихо шепчет Юнги. Ты распахиваешь глаза, не понимая, послышалось ли это тебе, или он правда извинился. Ты уже не чувствуешь ни боли, ни неудобств. Прислушиваешься к его ровному дыханию, надеясь в нем расслышать эхо сказанных слов. Парень наклоняется и дует на горячую кожу. С твоих губ срывается стон облегчения, и плевать, что он отчетливо слышим. Боль и жар немного спадают, а на их место приходит ни с чем не сравнимое чувство успокоения. Юнги отстраняется, и, наклонившись так, что бедрами ты чувствуешь его возбуждение, целует тебя между лопатками. Он слишком нежный, и это подозрительно. Тебе хочется верить, что времена жестокости и доминирования прошли, но, когда он аккуратно, но быстро застегивает на твоей шее петлю ремня, которым пару минут назад тебя высек, ты понимаешь, что тот, прежний Юнги, никуда, черт возьми, не исчез. Кожа неплотно обхватывает шею, но тебе становится трудно дышать. Это один из многих его фетишей, но раньше он ограничивался только руками. Сейчас ты была готова и на них, лишь бы убрать эту позорную штуку подальше от себя. Юнги берет в руки конец ремня и тянет, вынуждая прогнуться в спине. Тебе не хватает воздуха, и ты хрипишь. Хочешь попросить его остановиться, но выходит что-то нечленораздельное. - Не кряхти просто так, милая. Лучше стони мое имя, — низким голосом произносит он, наклонившись к лицу, и проводит языком по щеке. Ты чувствуешь, как его свободная рука касается твоего лона, как он погружает в тебя два пальца, проверяя готовность принять его. - Ох, ты мокрая даже после того, как я тебя выпорол, — смеется Юнги, разводя пальцы наподобие ножниц, отчего внутри пошло хлюпает и течет по ногам. Он немного ослабляет тягу, и ты прокашливаешься и сглатываешь слюну. - Шу…, — начинаешь было ты, но срываешься на очередной хрип — Юнги резко тянет ремень и входит в тебя до основания одним толчком. Каждый раз с ним как первый. Его член слишком широкий, особенно у основания, но длина позволяет принять его весь, головка большая и горячая. Набухшие вены трутся о стенки влагалища. - Юнги-и, — протяжно стонешь ты. Кажется, он снова тебя порвал. - Умница, — отвечает парень и, выйдя из тебя наполовину, опять резко толкается внутрь. Не давая как следует привыкнуть к размеру, он сразу берет быстрый темп, размашисто трахая тебя и называя блядью между стонами. Ему не нужно стараться, чтобы прогнуть тебя в пояснице — ты сама тянешься назад, позволяя ему насаживать тебя глубже. - Юнги, — снова стонешь ты, но в твоем голосе нет фальши — ты и правда получаешь удовольствие от этого грубого секса. Каждый его толчок заставляет мышцы сокращаться и сжимать внутри твердый член. Ты цепляешься за покрывало, чтобы хоть как-то придать телу устойчивости, но в конце бросаешь это дело и падаешь лицом на белую ткань, еще сильнее прогнувшись и отклячив попу. Из головы выбило все мысли, оставив слуху короткие рыки Юнги твои собственные стоны. Парень отпускает импровизированный поводок и хватается за твою грудь, сильно ее сжимая. Он наваливается на тебя всем телом, выбивая из легких воздух и медленно, но ритмично двигается внутри тебя. - Кто твой хозяин?, — рычит он и кусает тебя за плечо, - Отвечай мне! Ты чувствуешь приближение оргазма и успеваешь лишь прохрипеть, - Мин Юнги, — прежде чем узел внизу живота рассыпается огнем по каждой клеточке твоего тела. Нутро заполняет горячее семя, пока Юнги делает еще пару толчков, разгоряченной грудью вминая тебя в кровать.

* * *

Когда подъезжает такси, ты уже стоишь на улице. Ветра уже не было и город будто накрыло куполом тишины. На черном небе мирно сверкала россыпь звезд. Юнги сажает тебя в машину и говорит пару слов водителю, пуская в салон клубы сигаретного дыма. Сквозь навалившуюся дрему, ты видишь как мужчина кивает, соглашаясь, и быстро вбивает твой адрес в навигатор. Юнги никогда раньше не пекся о тебе, как сегодня, но сейчас тебе было плевать. - Нужно все-таки купить торт, — шепчешь ты, засыпая. На электронных часах вспыхнули цифры 4:30 утра.