Тrue feelings

Воншик припарковавшись, быстро выбирается из автомобиля, уверенно следуя в сторону входа в бар. Несмотря на все уговоры Хакёна, он всё-таки решается поехать один: он заварил эту кашу, он первый начал эту разборку с вокалистом, значит, только ему её и расхлёбывать, в одиночку. На улице холодно, в основном из-за ледяного обжигающего весеннего ветра, чем из-за температуры, но Киму сейчас всё равно, он замечает в тени, почти у самого входа две одинокие фигуры, что спокойно сидят прислонившись друг с другу. Немного страшно, Ким боится, он не знает, как отреагирует на его появление, когда-то лучший друг, сможет ли сам репер, подобрать для него правильные слова, чтобы извиниться, чтобы вернуть то, что они когда-то потеряли. – Привет, – Рави говорит тихо, обращаясь к Сокджину, а потом сразу же переводит взгляд на затравленного Джехвана, что, только завидев его рядом с собой, как ребёнок, ещё сильнее вжался спиной в грудную клетку Джина. – Хён, спасибо, что не оставил его одного, дальше я позабочусь о нём сам, ты можешь ехать, – Репер кланяется в знак уважения, наблюдая за тем, как старший, лишь доброжелательно улыбнувшись, предпринял попытку встать, обнимая Кена на прощание. – Позвони мне завтра утром, – Парень тихо шепчет эти слова другу в ухо, чувствуя, как тот под его ладонями, начинает мелко подрагивать, явно не желая, чтобы его отпускали. – Он точно из твоей группы? – Реакция Ли настораживает и даже его слабый положительный кивок головой, не успокаивает, Сокджин переводит подозрительный взгляд на высокую фигуру парня, что так и стоит рядом с ними, дожидаясь пока мембер другой группы их покинет. Встревоженное и явно перевозбуждённое состояние тонсена его напрягает, не навредит ли он его другу, точно ли отвезёт его в целости и безопасности домой и почему Джехван на него так странно реагирует? – Если хочешь, то я доеду с тобой? – Хён, – Воншик всё слышит, слышит и понимает, что если он не наладит с Кеном общий язык сейчас, другого шанса у него уже не будет, как собственно и у Хонбина. – У нас сейчас в группе небольшие проблемы, мы должны решить их сами, пожалуйста, оставь нас одних, – Репер чуть ли не умоляет взглядом, выжидающе смотря на обеспокоенного парня. Они должны, нет, обязаны поговорить прямо сейчас, пока Ким настроен, пока в голове витают, правильные, как ему кажется, слова для совместного диалога. Сокджин же лишь пару секунд смотрит на просящий взгляд младшего, а потом вновь переключает всё своё внимание, на тихо сидящего Джехвана, тот так и не проронил ни слова, продолжая затравленно сидеть на лавочке и крепко вцепившись пальцами в куртку парня, судорожно дышать. Ли и сам понимает, что этот разговор неизбежен, рано или поздно, но он должен будет состояться, без этого никак, вот только прошлый опыт пугает, страшно подумать, чем этот разговор может закончиться в этот раз. – Иди, – Тихо шепчет вокалист, тяжело вздыхая, не хочется грузить этого парня своими проблемами ещё больше, у него своя группа имеется, в которой наверняка, есть точно такие же изъяны и трудности, Джехвану со своими, самому нужно разобраться, без посторонних. – Ладно, – Громко заявляет Джин, в последний раз обнимая друга перед уходом, но в самый последний момент, всё-таки шепчет: – Я какое-то время постою за углом, если что, просто дай мне знать, что что-то пошло не так, – Поднимаясь, Ким улыбается, кланяясь, как и Воншик в знак уважения, а потом уходит, бросив лишь короткое «пока». Рави несколько секунд ждёт, пока высокая фигура Сокджина скроется за стенами здания, а потом переводит виноватый взгляд на старшего одногруппника: тот сидит с опущенной головой, словно в каком-то защитном жесте обнимая себя за плечи, ладони дрожат, да и в целом он выглядит весь каким-то разбитым, сломленным. Ким осторожно присаживается рядом, собираясь с мыслями, сложно начать, особенно зная, сколько боли он наверняка причинил своими поступками этому человеку, раз он настолько сильно его возненавидел. – Прости, – Первое, что как кажется Воншику, он должен сказать. – Я идиот, Джехван, – Не совладав с эмоциями, репер устало начинает растирать лицо, он столько раз прокручивал в голове этот диалог, а в реальности, так и не может его озвучить по задуманному сценарию. В жизни это сложнее. – Я не знаю, зачем я это начал. Я никогда не любил Хонбина, никогда по-настоящему ничего не испытывал к нему. Я не думал, что ты его так сильно любишь… – Любил, – Кен неожиданно перебивает, говоря хриплым, тихим голосом, но потом на удивлённый вопрос репера «что?», продолжает, даже не удосужившись на него взглянуть: – Я его раньше любил, сейчас мне всё равно, пускай делает, что хочет и, кстати, вы хорошо смотритесь вместе по утрам. – Для вокалиста диалог окончен, он и так понял, что ему пытаются донести, но это больше не имеет значение. Он подрывается с места, в попытке уйти, желания продолжать общение, больше нет. – Стой-стой, подожди, – Ким хватает за рукав куртки, вынуждая сесть обратно, на своё место. – Ты не понял. Ничего не было. Я не спал с ним вчера ночью, мы просто разговаривали, он… – Мне всё равно, – Джехван повышает голос, вырывая свою руку из чужих, цепких пальцев. – Он обвинял меня в том, чего на самом деле не было, игнорировал, натравил на меня тебя и после всего этого ещё и… – Договорить, не получилось, Ли начал задыхаться от нахлынувших эмоций, недавно выпитый алкоголь ударил в голову, вновь начало тошнить, а глаза застелила белая пелена. – Тише-тише, всё хорошо, – Воншик подрывается с места, прижимая к себе и пытаясь успокоить, однако, сразу же чувствует, как слабые руки упираются ему в грудь. Судорожно пытаясь оттолкнуть. – Не трогай меня, ты избивал меня, унижал, пытался изнасиловать, потому что Бин так тебе сказал, ты не имеешь права ко мне подходить, – Крик быстро сменяется поскуливанием и тихим нытьём, сил орать и устраивать скандал попросту нет, да и Воншик на это не реагирует так как раньше, не стебётся и не пытается принизить. – Да не сделал бы я этого, – Реперу до сих пор было стыдно за тот случай, ведь хоть у него и не было в планах, приводить угрозы в действия, но всё же, не хорошо получилось. – Он был зол на тебя за тот поцелуй с Сунан, он хотел перед тобой извиниться! – Ким повышает голос, строго смотря на удивлённое лицо вокалиста. – За какой ещё поцелуй с Сунан? – Ли пару секунд обдумывает ситуацию, прокручивая в пьяной голове все недавние события, а потом с возмущённым выражением лица, неожиданно выдаёт: – Я был пьян, она сама начала, потом ничего не было, а вот вы, уроды, какое вообще право имеете меня осуждать не понятно. – Кен от обиды бьёт Воншика в грудь, а потом ещё раз и ещё, правда удары получаются слабыми, почти не ощутимыми, но репер всё равно не реагирует, он больше не позволит себе, выяснять отношения силой, только не так и не с этим человеком. – Он любит тебя, хён, и очень переживает за то, что произошло, – Не обращая никакого внимания на тихие всхлипы парня и на его сопротивление, Рави всё-таки пододвигается к нему поближе и вновь притягивает к себе, успокаивающе гладя ладонью по голове. – Прости за всю ту хрень, что я устроил, тогда я ещё не понимал, что вы значите друг для друга. Я, правда, думал, что ты просто с ним играешь, я и представить не мог, что ты оказывается его по-настоящему любишь. Я не буду больше мешать, просто поговори с Хонбином, он всё тебе объяснит, ты должен, Джехван. – Я не хочу, – Это, правда, тяжело, сложно решится, сложно поверить в очередной раз, особенно, когда тебя столько раз обманывали и предавали. – Я потерял друзей, я остался один… – Я всё ещё твой друг, хён, как и всегда, не говори так. Да у нас были разногласия и разборки, да они были серьёзными, но я не готов тебя отпускать, я не готов терять тебя. – Находясь один на один в этом гнилом бизнесе, когда каждый день сродни выживанию на необитаемом острове, Воншик уже давно начал понимать, какую большую роль играют верные и преданные люди, настоящие друзья, с Джехваном они были именно такими друзьями, вернее были когда-то и только из-за этого «были», Ким не готов с ним попрощаться. – Друг? А где ты был, друг, когда я бегал за тобой, когда пытался извиниться? Где ты был, когда избивал меня в том зале по чужой наводке? Где ты блин был, когда мне так требовалась твоя поддержка? Где? Ты поступил не как друг, а как последняя сволочь. – На этой ноте Кен закрывает лицо руками, окончательно уже перестав сопротивляться и пытаться выбраться из чужих объятий, он ломается окончательно, перестав уже понимать, кому теперь ему доверять, как жить с этим багажом информации. – Хён, я не прошу, чтобы ты прощал меня именно сейчас, пройдёт время, ты успокоишься, всё обдумаешь и примешь решение. Я просто хочу, чтобы ты знал, что мне искренне жаль за всё то, что с нами произошло. Я всегда буду рядом, я поддержу тебя в любом твоём решение… – Мне не нужна твоя поддержка, вы так поступили со мной, потому что я слабый, – Кен говорит себе это через ладони так, что из-за заплетающегося языка, Воншик с трудом умудряется разобрать пьяные мысли этого парня, что теперь скорее похожи на детский лепет, чем на речь взрослого человека. И что за хрень он несёт? Но, только заслышав слова о слабости, до Рави сразу же доходит, откуда у этого бреда ноги растут. – Дурак, – Ким смеётся, особенно когда слышит, как внизу ему выдают колкое и обидчивое «сам дурак», а потом продолжает: – Не слушай ты Тэгун-хёна, он так говорит, потому что боится, он не умеет сам контактировать с людьми, считая, что ему могут навредить, поэтому и за тебя переживает. – Видимо не зря, с такими-то друзьями, – Тоже в какой-то степени, правда, хоть и больная и тяжёлая, но, правда. Рави попросту не знает, что теперь на это ответить, даже понятия не имеет, как продолжить диалог: он приехал сюда, даже умудрился завязать общение, ухитрился приобнять, извиниться, но вот аргументов в свою пользу так и не нашёл, а на что он собственно рассчитывал? На то, что от одного «извини» он изменит то, что столько времени уничтожал? Не вышло. – Поехали домой, хён, ты уже замёрз. – Так и не сумев ответить, Ким лишь медленно помогает подняться с холодной лавочки Джехвану, тот уже засыпает, мелко дрожа от холодного ветра, он больше не сопротивляется, позволяя довести себя до машины и даже усадить в неё. Простил ли он Воншика? Нет. Поверил ли он в историю с Хонбином? Тоже навряд ли. Стал ли он чувствовать себя лучше? Возможно. Во всяком случае, его успокаивает тот факт, что перед ним извинились, что его выслушали, что в коим-то веке его разговор с Рави не закончился дракой. Это вселяет оптимизм. Однако простить конкретно сейчас, Кен понимает, что всё-таки не способен. Ему нужно будет время, очень много времени, чтобы всё обдумать, чтобы свыкнуться с мыслью, что он полюбил крайне не простого человека. Он будет учиться влюбляться и любить заново. Когда-нибудь он обязательно станет сильным, как этого и хочет его старший хён, когда-нибудь он повзрослеет, и на прошлое будет смотреть лишь с улыбкой, но это всё будет потом. Сейчас же он лишь подозрительно и всё ещё с какой-то обидой смотрит на сосредоточенного на дороге репера, представляя свою встречу с вижуалом группы, обдумывая на пьяную голову дальнейший план работы и медленно засыпая под звуки тихого движения машины по ночному, но такому привлекательному, Сеулу.