Мы станцуем под звёздами

Этой зимой во Франции было особенно холодно. Иней коркой замёрз на оголённых деревьях, намертво обездвиживая их, пробираясь в самую глубь тонких стеблей и заполняя морозом всё изнутри. Не оставляя ни шанса на тепло. Ни шанса на надежду согреться. Именно таким же образом боль сковала сердце юной королевы. Боль — это всё, что у неё было, но даже её Мария лелеяла, ведь она делала королеву живой. Именно благодаря всепоглощающей боли девушка могла ещё хоть что-то чувствовать. Она всегда будет спать в их с Франциском покоях. Всегда. Сколько бы Екатерина с Лолой ни умоляли девушку перестать терзать себя и покинуть супружескую спальню — Мария была непоколебима. Они не знают, глупцы, что здесь сохранился его запах, он впитался в каждый сантиметр постельного белья, прочно засев комом счастья и боли между шелковистыми простынями. Никто не согреет её, никто не спасёт. Служанки принесли для королевы три пуховых одеяла, но даже они не помогли пережить мороз, который исходил из сердца. Как вообще можно согреть своё сердце, если одна его половина утеряна навсегда? Нет. Это была не половина. Франциск не был её второй половинкой. Он был её сердцем, её радостью, её надеждой, её страстью, её болью, её любовью... Ещё немного опиума и тогда станет теплее. Не только телу, но и истерзанной душе. Никто никогда не узнает, что королева прячет у себя в комоде, но и никто не осмелится осудить её. Атласные занавески шелохнулись лишь самую малость, но Мария заметила это. Окна были плотно закрыты. Кто здесь? Босая девушка спрыгнула с кровати и в одной сорочке двинулась в сторону окна, но остановилась на полпути, уронив склянку с опиумом на дощатый пол. Это был он. Её Франциск. Сидел на бетонном подоконнике, свесив ноги, и нежно улыбался. Та самая мальчишеская улыбка, которую он дарил ей. Те самые светлые кудри, те самые сияющие голубые глаза, полные любви и уважения. Многие мужчины любили Марию, многие были готовы умереть за неё, убить за неё, отдать всё за неё, но только в глазах Франциска она видела озорное бесстрашие к любому препятствию. Он мог отправить всех солдат Франции, до единого, в Шотландию, если бы это понадобилось. Он мог бросить в темницу всех, кто не так посмотрел бы на его любимую жену. Он бы простил ей всё. И он отправлял солдат, он бросал в темницу людей, он прощал. Он любил её до сумасшествия. Он был готов умереть, защищая её. И он умер. — Здравствуй, — всё с той же детской и задорной улыбкой произнёс он, — Почему ты так испуганно смотришь на меня, Мария? Это не он. Это всё опиум. Галлюцинации. Но почему на душе так тепло? — Это ты...— девушка оступилась и сделала шаг назад,— Но...ведь...— она отрицательно покачала головой и зажмурилась, пытаясь прогнать его образ из головы. — Есть кое-что, что мы сделать не успели. Они много чего не успели сделать, но Мария точно знала, о чём говорил её муж. Их последняя мечта — станцевать под звёздами. Они были на полпути к Парижу, когда Франциск погиб, защищая её. — Танец под звёздами, — прошептала королева, утирая ладонями непрошеные слёзы. Франциск кивнул, продолжая дарить тепло своей чарующей улыбкой. Он протянул ей ладонь и Мария шагнула к мужу, доверяясь ему полностью. Сейчас ей было всё равно, сошла она с ума или нет. Сон это или реальность. Галлюцинации это, или, быть может, она умерла? Руки мужа были тёплыми, как и всегда, а прикосновение ощущалось, словно было настоящим. Это было похоже на сказку. Они парили в воздухе, крепко держась за руки, вздымаясь всё выше и выше в небо, пока не оказались над шпилями замка. — Как красиво, я вижу всю Францию отсюда, — прошептала Мария, оглядывая тихую зимнюю природу. На улице было ни души, словно всё в этом месте застыло вместе с инеем и никак не могло пробудиться ото сна. Как и сама Мария. Франциск молчал. Возможно, сейчас не нужны были слова, но Марии так хотелось узнать, вернётся ли он к ней или заберёт с собой? Неважно. Просто остаться бы с ним, навсегда. — Ты потанцуешь со мной? — наконец прошептал король, обнимая девушку двумя руками за талию и привлекая чуть ближе к себе. — Почему мы парим в воздухе и не падаем? — Мария чувствовала себя ребёнком, задавая подобные вопросы, но всё было таким реальным, таким настоящим, она должна знать. И снова, снова эта широкая улыбка. На этот раз Франциск посмеивался над ней, но его глаза всё ещё полны любви и заботы. Неожиданно Мария рассмеялась сама и они взлетели выше, на этот раз кружа в танце, как раньше. Франциск всё ещё ловок и помнит все движения, прокручивая жену под рукой, а затем подхватывая её и наклоняя вперёд, плавно выгибая спину королевы. Девушка грациозна даже в своей сорочке до пят, с заплаканными от счастья глазами и развевающимися на ветру волосами. Ладонь прижимается к ладони, а взгляд прикован к противоположному взгляду. Они медленно движутся против часовой стрелки, прекрасно помня это движение. Остаток времени король и королева просто кружатся за руки, словно дети. Их головы подняты наверх, к звёздам. Они громко и счастливо смеются. В глазах становится темно, мир плывёт вокруг, но Мария кричит от счастья, сжимая столь родные пальцы. Время пролетает стремительно и звёзды начинают исчезать, уступая место рассвету. — Забери меня с собой, — прошептала Мария, когда последняя звезда подмигнула им и исчезла, сменяясь лавандовым рассветом. — Ещё не время. Ещё не время, любовь моя, — тёплые губы прижимаются ко лбу королевы, а затем она открывает глаза. Утро. Мария впервые за долгое время проснулась с улыбкой. Опиум был нетронут.