I chose you

Ганнибал всегда видел его насквозь. Еще с первой их встречи он разглядел в нем то, что сам Уилл старательно прятал в глубине, скрывая за дополнительным слоем очков, не смея даже на секунду дать ему волю. Настоящего Уилла Грэма. Ганнибал старательно взращивал в нем это, подкармливая его многочисленных демонов. И сколько бы мужчина ни пытался отрицать свою сущность, сколько бы ментальных стен ни строил, когда-нибудь они все же не выдержали бы и рухнули, погребая его и окружающих под обломками. Отрицание лишь отсрочивало неизбежное. Когда Джек говорит об убийстве Долархайда, у Уилла не возникает ни малейших сомнений в правильности их решения. Он не сомневается и в правильности убийства Ганнибала. Так нужно. Нужно для их же спокойствия. И разве это не то, за чем он гнался все эти годы? Спокойствие. Освобождение от демонов, что воют и разрывают грудную клетку, пытаясь выбраться наружу, пытаясь поглотить его больной разум, жаждущие его соединения с Ганнибалом. Но когда пуля проходит сквозь бок психопата, что-то внутри него обрывается. В какой-то степени ему приятно наблюдать за раненым Лектером, который даже в такой абсурдной ситуации держит лицо. Но в ту самую секунду, когда осколки разбитой бутылки падают на ковер, Уилл осознает, что не позволит убить его. Ни ФБР, ни пресловутому Дракону – он не позволит им даже прикоснуться к Ганнибалу Лектеру. Потому что своего главного демона должен убить он сам. Вот только ничего не выходит. Уилл понимает это, когда нож входит ему в плечо, царапая кость. Боль раздирает, и на какую-то секунду Уилл допускает мысль, что умрет от руки Долархайда. А в следующее мгновение Ганнибал в очередной раз спасает его. И смотря на то, с каким остервенением Лектер защищает его, свое творение, отвлекая Фрэнсиса на себя, Уилл понимает, что не сможет убить его. Не теперь. Потому что Уилл уже спустил своих демонов с цепей, спустил еще в тот момент, когда Ганнибал бросился на Дракона, превозмогая собственную боль. И потому он вынимает нож. Они кружат вокруг него подобно хищникам, загнавшим свою жертву в угол. Они и есть хищники, думает Уилл, подмечая взгляд Ганнибала. Тот с немым восхищением смотрит, как Уилл тяжело дышит – пригнувшийся, готовый к рывку зверь, ведомый одними только инстинктами и желанием растерзать свою жертву. И вдвоем они завершают охоту, удовлетворяя первобытную жажду крови. – Кровь выглядит черной в свете луны, – пораженно выдыхает Уилл, разглядывая свою руку. Он не знает, чего в нем больше в тот момент: удивления собственным словам или возбуждения от победы над Драконом. Как он мог не замечать, как он мог отрицать очевидное столько лет? Только теперь он видит весь замысел Лектера. И он принимает его. Принимает и признает. Становление Уилла Грэма завершено. – Это прекрасно, – шепчет он сквозь улыбку, обнимая Ганнибала, и тот впервые не находит, что ответить, прижимая его к себе. И это кажется им правильным. Они стоят молча, слушая хриплое дыхание друг друга. Уиллу впервые так спокойно — он хотел бы, чтобы этот момент длился вечность. Но им не позволят быть вместе, он как никто другой знает об этом. Джек никогда не отступит перед возможностью разделаться с Чесапикским потрошителем, а профайлер никогда не позволит ему сделать этого. Какая-то часть его все еще требовала завершить начатое, раз и навсегда покончить с многочисленными убийствами и страданиями, что принес в этот мир Ганнибал Лектер, но остальная его сущность отчаянно хотела быть с ним. И потому Уилл решается на единственное, что может спасти их. Он наклоняется вперед, позволяя им упасть. И в тот момент, когда они летят вниз навстречу ледяной воде, он отчаянно жаждет, чтобы они выжили. Уилл закрывает глаза, вверяя их жизни в руки судьбы. И Атлантика принимает их в свои ледяные объятия.